— Ты здесь больше не живёшь, — Лена поправила очки, стоя в дверном проёме. — Забирай вещи и уходи.
— Что? — Тамара застыла с тарелкой в руках. Кухня, где она провела последние восемнадцать лет, вдруг стала чужой и холодной.
— Папа всё отписал мне. Квартира, дача, машина — теперь моё. У тебя есть три дня, чтобы выехать.
Тамара поставила тарелку на стол. Пальцы не слушались. Прошла всего неделя после похорон Виктора, а его дочь уже выгоняла её из дома, словно прислугу.
— Лена, я жила с твоим отцом почти двадцать лет. Половину этой квартиры мы купили на мои деньги…
— А документы где? — Лена подошла ближе, скрестив руки. — Всё оформлено на папу. Всегда было. А теперь на меня.
Тамара обвела взглядом кухню. Занавески, которые она шила своими руками. Сервант, купленный на её первую премию. Фотография на холодильнике — они с Виктором в Сочи, счастливые.
— Лена, давай поговорим, — Тамара попыталась взять себя в руки. — Твой отец никогда бы…
— Нотариус всё объяснил. И про твоё поведение тоже, — Лена усмехнулась. — Не думай, что я не знаю, как ты относилась к папе в последние годы.
— О чём ты?
— Мама бы такого не допустила. Она бы всегда была рядом. А ты? Работа, подруги, свои интересы. Папа мне всё рассказывал.
Тамара замерла. Виктор никогда не жаловался. Наоборот, всегда гордился тем, что она успешный бухгалтер. Даже когда болел, просил не бросать работу.
— Я не верю, что Витя… твой отец мог такое завещание составить. Он любил меня.
— Вот документы, — Лена выложила на стол бумаги. — Нотариус Самойлов, помнишь такого? Семейный друг. Всё оформлено за месяц до папиной смерти. Подпись настоящая, печати на месте.
Тамара взяла документы. Подпись действительно Витина. И дата… когда она ездила к матери в Тверь на две недели. Виктор тогда настоял, что справится сам.
— Ты… ты приезжала в тот период? — тихо спросила Тамара, ощущая, как мир вокруг рушится.
— Конечно. Папа сам позвонил. Сказал, что хочет всё оформить правильно. И знаешь что? Он не сомневался ни секунды.
Тамара осела на стул. Виктор ничего не говорил о приезде Лены. Ничего о завещании. Они строили планы на отпуск, обсуждали ремонт в ванной.
— А я кто тебе была все эти годы, Лена? Я водила тебя в музыкальную школу, когда ты приезжала на каникулы. Я шила тебе костюм на выпускной…
— Ты была женой моего отца, — отрезала Лена. — И только. Теперь отца нет, а квартира есть. Моя квартира.
Тамара встала, чувствуя, как немеют ноги. Она подошла к окну. Двор, где они с Виктором сажали клёны десять лет назад. Теперь деревья высокие, дают тень.
— Я понимаю твоё состояние, — неожиданно мягко сказала Лена. — Тебе нужно время. У тебя есть три дня. Потом я вызову полицию.
— Тебе не стыдно? — Тамара развернулась. — Твой отец бы никогда…
— Мой отец сделал выбор! — повысила голос Лена. — А если тебе нужны доказательства, спроси у своей подруги Нины. Она была в курсе, папа ей рассказал про завещание. Так что не строй из себя жертву.
Нина? Лучшая подруга знала и молчала? Тамара почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Уходи, пока я полицию не вызвала, — Лена взглянула на часы. — У меня встреча через час. Надеюсь, когда я вернусь, тебя здесь не будет.
Тамара брела по улице, не разбирая дороги. Осенний ветер трепал полы расстёгнутого пальто. Машинально она свернула к старой детской площадке — там, за облезлыми качелями, на скамейке сидела Нина.
— Я знала, что ты придёшь, — Нина подвинулась, освобождая место. — Лена звонила, сказала, что ты уже знаешь.
— И давно вы с ней… дружите? — Тамара не смотрела на подругу.
— Она позвонила мне после того, как Витя завещание оформил. Волновалась, как ты отреагируешь.
— Волновалась? — Тамара горько усмехнулась. — Да она ждала этого момента. И ты… ты знала и молчала.
— А что я должна была сказать? — Нина поёжилась. — Витя взял с меня слово молчать. Сказал, боится, что ты устроишь скандал, если узнаешь. Что у тебя сердце… и вообще. Говорил, потом со всем разберётся.
— Мы прожили восемнадцать лет, — Тамара теребила пуговицу на пальто. — Я думала, что знаю его. Думала, у нас всё…
— Том, я честно не знаю, почему Витя так решил. Может, хотел обеспечить дочь? Может, боялся, что ты быстро найдёшь нового мужика после него?
— Нового мужика? — Тамара развернулась к Нине. — Ты вообще понимаешь, о чём говоришь? Я любила его всю жизнь! Я за ним ухаживала, когда он слёг! Я за руку его держала до последнего вздоха!
Нина отвела взгляд.
— Прости. Я не то хотела сказать. Просто… Витя мне тогда странные вещи говорил. Что ты в последнее время отдалилась. Что часто задерживаешься на работе.
— Я зарабатывала на его лекарства, — голос Тамары дрогнул. — После того, как его сократили, мы только на мою зарплату и жили.
— Я знаю, — Нина положила руку на плечо подруги. — Но, видимо, он воспринимал это иначе. Мужчины… они ведь гордые. А тут ещё Ленка всё в уши дует.
Скамейка под ними скрипнула. Старая, потрескавшаяся. Тамара помнила, как они с Виктором сидели здесь, когда только переехали в этот район. Строили планы, мечтали…
— Что мне теперь делать, Нин? — Тамара впервые посмотрела подруге в глаза. — У меня ничего нет. Всё было записано на него. Всё, что копили годами… Куда мне идти?
— Поживи у меня, — Нина крепче сжала её плечо. — Потом разберёмся. Может, Ленка одумается.
— Она не одумается, — Тамара покачала головой. — Ты её лицо видела? Она ждала этого момента. Ждала, когда сможет меня выгнать.
За два дня Тамара перевезла к Нине лишь самое необходимое. На третий день, когда она пришла за оставшимися вещами, замок на двери был уже сменён.
— Твои тряпки в подъезде, — донеслось из-за двери, когда Тамара позвонила. — Забирай и проваливай.
На площадке действительно стояли два мусорных пакета. Тамара открыла один — её свитера, блузки, джинсы. Всё скомкано, словно мусор. Во втором — фотоальбомы и несколько книг. И ни одной её вещи из гостиной или кухни — ни посуды, ни картин, которые она покупала на свои деньги.
— А остальное где? — Тамара снова позвонила в дверь. — Мои вещи из серванта? Сервиз, который мне мама подарила?
— Не было никакого сервиза! — крикнула Лена. — И вообще, чего ты привязалась? Бумаги видела? Выметайся!
Тамара прислонилась к стене. Мимо прошла соседка, глянула сочувственно, но промолчала. Все уже знали. Весь подъезд. Вдова, которую пасынки выгнали из дома — сюжет старый как мир.
— Дальше что будет, Нин? — спросила Тамара вечером, сидя на раскладушке в однокомнатной квартире подруги. — На работу ходить, а жить где? У тебя вечно сидеть?
— Поищем тебе комнату, — Нина разливала чай. — С твоей зарплатой можно что-то снять. Не дворец, конечно, но крышу над головой.
— А вещи? А мебель? — Тамара обхватила чашку ладонями, словно пытаясь согреться. — Мне сорок девять лет, Нин. Я думала, что обеспечена хотя бы жильём.
— Слушай, — Нина помедлила, — а ты не думала к юристу обратиться? Может, можно что-то отсудить?
— Завещание есть, — Тамара покачала головой. — Витя всё продумал. Даже выждал, пока я к маме уеду.
— Это не похоже на Витю, — нахмурилась Нина. — Он же тебя любил. До последнего о тебе говорил.
Тамара подняла взгляд:
— Правда? А что говорил?
— Волновался, как ты справишься одна. Просил меня приглядеть за тобой, если что.
— А про завещание?
— Сказал, что всё устроено так, чтобы тебе было спокойно, — Нина отвела глаза. — Я думала, он имел в виду, что всё тебе оставляет.
В дверь позвонили. Нина открыла — на пороге стоял Самойлов, тот самый нотариус.
— Простите за поздний визит, — он переминался с ноги на ногу. — Тамара Алексеевна здесь?
— Чего вам ещё? — устало спросила Тамара, поднимаясь с дивана. — Ещё какие-то бумаги не подписала?
— Нет-нет, — Самойлов протянул конверт. — Тут возникли… обстоятельства. Елена Викторовна показала мне переписку своего отца. Боюсь, завещание могло быть составлено под… давлением.
— Каким давлением? — Тамара взяла конверт дрожащими руками. — Я даже не знала о нём!
— Это не вы, — покачал головой нотариус. — Это Елена. Там сообщения, где она… угрожает отцу, что расскажет вам какие-то семейные тайны, если он не перепишет имущество. Я обязан сообщить в прокуратуру.
— Какие ещё тайны? — ошеломлённо спросила Тамара.
— Не знаю, — Самойлов пожал плечами. — Но Елена в панике. Предлагает сделку — треть квартиры вам, остальное ей, и вы забываете об этой переписке.
— Я не торгуюсь своим домом! — вспыхнула Тамара. — Что за тайны, говорите!
— Не знаю, — снова повторил нотариус. — Но Елена уже наняла адвоката. Будет доказывать, что отец был недееспособен при составлении завещания.
— Но вы же сами заверяли! — воскликнула Нина.
— Да, и могу подтвердить, что Виктор Андреевич был в здравом уме, — кивнул Самойлов. — Просто… решите, что вы хотите делать с этой информацией, Тамара Алексеевна.
Когда нотариус ушёл, Тамара открыла конверт. Внутри распечатки сообщений между Виктором и Леной.
«Если не перепишешь квартиру, я всё ей расскажу. Про Светлану. Про деньги. Про всё.»
— Кто такая Светлана? — Тамара вглядывалась в распечатку, словно буквы могли изменить свое значение. — Витя никогда не упоминал никакую Светлану.
Нина присела рядом, вчитываясь в сообщения.
— Смотри, здесь есть даты. Два месяца назад, как раз когда ты ездила на курсы повышения квалификации.
Тамара листала дальше. Виктор писал коротко: «Не делай этого», «Тамара не виновата», «Я сам разберусь». Лена отвечала жестче: «Время на исходе», «Решай сейчас», «Ты же не хочешь, чтобы она узнала».
— Я не понимаю, — Тамара отложила бумаги. — Что у Вити могло быть такого, чего я не знала? Мы жили душа в душу…
— Том, — Нина взяла её за руку. — Я должна кое-что сказать. Виктор просил меня молчать, но сейчас, наверное, это уже не имеет значения.
Тамара замерла.
— Три года назад, когда ты лежала в больнице с воспалением лёгких, Витя встретил свою бывшую сокурсницу. Светлану.
— И что? — слова застревали в горле.
— Ничего не было, — быстро сказала Нина. — Но он одалживал ей деньги. Много. Говорил, что у неё проблемы, что её дочь больна. Потом выяснилось, что Светлана всё придумала. Просто тянула из него деньги.
— Наши деньги, — тихо сказала Тамара. — Те самые, что мы откладывали на ремонт. Он сказал, что вложил их неудачно.
— Да. Но это ещё не всё, — Нина перевела дыхание. — Когда Витя понял, что его обманули, он пошёл к ней разбираться. А там… там был какой-то мужчина. Они подрались.
— Витя подрался? — брови Тамары поползли вверх. — Он же самый неконфликтный человек на свете!
— Тот мужик вызвал полицию. Витя откупился, но его фамилия осталась в протоколе. Лена каким-то образом узнала. И шантажировала отца, что расскажет тебе, если он не перепишет квартиру.
Тамара встала и подошла к окну. За стеклом мигали фонари, шёл мелкий дождь. Она пыталась переварить услышанное.
— Виктор не хотел, чтобы ты знала, — тихо добавила Нина. — Говорил, что тебе хватает проблем с работой, с мамой. Не хотел расстраивать.
В дверь снова позвонили. На пороге стояла Лена — бледная, с кругами под глазами.
— Этот мерзкий нотариус уже прибежал? — она оттолкнула Нину и ворвалась в квартиру. — Что он наговорил?
— Правду, — Тамара повернулась к ней. — О том, как ты шантажировала отца.
— А он тебе о Светлане тоже рассказал? — Лена усмехнулась. — О том, как твой любимый муженёк спускал ваши деньги на любовницу?
— Она не была его любовницей, — тихо сказала Тамара. — Она его обманула.
Лена замерла на мгновение, потом рассмеялась:
— И ты в это веришь? Господи, какая же ты наивная!
— Уходи, — Нина встала между ними. — Тамара подаёт в суд. У неё все доказательства.
— Какие доказательства? — Лена подошла ближе. — Распечатки, которые можно сделать на любом принтере? Серьёзно? Папа завещал квартиру мне. Официально. А ты, — она ткнула пальцем в Тамару, — никто. Приживалка, которая восемнадцать лет пользовалась папиным имуществом.
— Лена, — Тамара вдруг почувствовала странное спокойствие. — Зачем ты так? Что я тебе сделала?
Лена на мгновение растерялась, но тут же взяла себя в руки:
— Что сделала? Ты заняла место моей мамы! Папа всё меньше звонил мне, забывал про мои дни рождения! С тех пор, как ты появилась, я стала чужой в семье!
— Неправда, — покачала головой Тамара. — Я всегда напоминала ему о твоём дне рождения. Всегда предлагала позвонить тебе, навестить. Это ты отказывалась приезжать.
— Да неужели? — Лена скривилась. — А «папа, нам нужно оплатить ремонт, давай отложим поездку к Лене»? А «зачем каждый месяц ездить в Тверь, там же скукота»? Думаешь, он мне не рассказывал?
— Я никогда такого не говорила, — Тамара смотрела на падчерицу с недоумением. — Витя сам не хотел тебя беспокоить. Говорил, что у тебя своя жизнь.
— Врёшь! — Лена повысила голос. — Всё врёшь! И про Светлану тоже! Папа любил её! Он собирался уйти от тебя!
Повисла тишина. Нина и Тамара обменялись взглядами.
— Лена, — осторожно начала Нина. — Светлана обманула твоего отца. Выманила у него деньги. Виктор сам мне это рассказывал.
— Нет! — Лена затрясла головой. — Вы обе сговорились! Вы просто завидуете, что папа нашёл настоящую любовь! Он говорил, что Светлана напоминает ему маму!
— Ты общалась со Светланой? — тихо спросила Тамара, начиная понимать.
Лена осеклась, но было поздно.
— Она звонила мне. Рассказала, что у них с папой… отношения. Что он любит её, а не тебя.
— Она обманула не только Витю, но и тебя, — Тамара подошла к падчерице и осторожно положила руку ей на плечо. — Лена, неужели ты не видишь? Светлана использовала и отца, и тебя.
Лена дёрнулась, сбрасывая руку, но в глазах мелькнуло сомнение.
— У меня есть доказательства, — продолжила Тамара. — Банковские выписки. Когда Витя сказал мне про неудачные вложения, я попросила принести документы. Там были переводы на имя Светланы Михайловой. Не на бизнес, не на вклады — просто переводы.
— И ты знала? — прошептала Лена.
— Я думала, что это какие-то инвестиции, — Тамара покачала головой. — Доверяла ему. А теперь понимаю… Он берёг мои чувства. И твои, видимо, тоже.
Лена опустилась на стул. Её плечи дрожали.
— Она звонила каждую неделю, — голос Лены звучал глухо. — Говорила, что папа собирается уйти от тебя. Что они сыграют свадьбу, а я буду подружкой невесты. Рассказывала, как папа зовёт её к себе, но ты не даёшь им быть вместе.
— И поэтому ты заставила отца переписать завещание? — тихо спросила Нина. — Чтобы Тамаре ничего не досталось?
— Я хотела, чтобы она ушла, — Лена подняла заплаканное лицо. — Чтобы папа наконец-то был счастлив. Со Светланой.
Тамара медленно опустилась на диван. Все кусочки головоломки наконец сложились.
— А когда Витя заболел, Светлана исчезла, — произнесла она. — Даже не позвонила. Потому что деньги закончились, а обмануть смертельно больного человека уже было невозможно.
Лена молчала, глядя перед собой пустыми глазами.
— Я верила ей. Я думала… Господи, я такая дура, — она резко встала. — Я подам в суд. Оспорю завещание. Докажу, что всё было под давлением.
— Нет, — Тамара встала тоже. — Я не буду судиться. Квартира — твоя.
— Что? — в один голос воскликнули Нина и Лена.
— Твой отец подписал завещание. Значит, он хотел, чтобы этот дом достался тебе, — Тамара говорила спокойно, словно решение далось ей легко. — Пусть так и будет.
Лена смотрела на неё так, будто видела впервые.
— Но где ты будешь жить? Что…
— Разберусь, — Тамара взяла свою сумку. — В конце концов, мне всего сорок девять. Не старуха ещё.
Она двинулась к выходу, но Лена вдруг преградила ей путь.
— Тамара, подожди, — она запнулась. — Может… может, ты всё-таки поживёшь пока в квартире? А я… я вернусь в Тверь. До работы оттуда далеко ездить.
— Уже неважно, — Тамара покачала головой. — Эта квартира сохранит для меня только воспоминания о том, как твой отец ушёл, не доверяя мне правду.
Она вышла в прихожую и начала обуваться.
— Может, мы ещё поговорим? — Лена выглядела растерянной. — Обсудим… как быть дальше?
— Когда-нибудь, — Тамара слабо улыбнулась и открыла дверь.
На лестничной площадке она на мгновение замерла, затем выпрямила спину и пошла вниз. Впервые за долгие годы ей не нужно было возвращаться туда, где каждый сантиметр напоминал о прошлом. Возможно, в этом и была та свобода, о которой она когда-то мечтала
