Пятилетний Алёшка во все глаза смотрел на отца, только что вернувшегося с работы домой, и улыбался. Папа, конечно, припозднился – на улице уже стемнело – но он был очень весёлый, довольный, шутил с сыном, показывал ему «козу». Мальчик хохотал над папиными шутками и, поглядывая на хмурую маму, недоумевал. Почему она такая недовольная, почему не улыбается, не смеётся вместе с ними? Ну весело же!
Отец, наигравшись с сыном, стянул довольно замызганную ветровку, неуверенным движением повесил её на крючок на стене, лишь с третьего раза сумев попасть на него петелькой, снял пыльные кроссовки и, протянув к маме руки, хрипло сказал:
-Машуля… Ну прости, задержался немного… С мужиками.
Мать попятились назад, отворачиваясь от отца, и раздражённо процедила сквозь зубы:
-Раздевайся и ложись спать!
Отец, шумно вздохнув, сунулся было в дверь спальни, но тут же остановился, как вкопанный, когда мама рявкнула:
-Куда? Бери раскладушку и на кухню. Лёшка, чего стоишь? Марш в кровать, завтра в садик тебя не добудишься!
Алёша тяжело вздохнул и, бросив на папу сочувственный взгляд, скрылся за дверью своей комнаты. Мальчик лежал на своей кровати и, разглядывая потолок, всё пытался понять, за что мамка так с отцом? Ну, задержался с работы немного, ну так не маленький ведь он! Не ругался, пришёл в хорошем настроении, а мама зачем-то злится… Ему было так жалко папу, которому теперь придётся всю ночь спать в тесной кухне на неудобной скрипучей раскладушке. А завтра перед работой у бедного отца будет сильно болеть голова, он будет мрачным и молчаливым. Такое уже не раз было, когда отец поздно возвращался с работы и ему приходилось спать на кухне. Наверное, голова болит и портится настроение из-за того, что неудобно спать…
Маша, Алёшкина мать, тоже долго не могла заснуть. Она ворочалась с боку на бок, понимая, что завтра опять не выспится и совершенно разбитая поедет утром на работу. Наконец, без толку промаявшись полтора часа, женщина поднялась с постели и, включив ночник, подошла к зеркалу. Из отражения на неё устало смотрела несчастная женщина, которая выглядела старше своих лет. Мария с горечью подумала, что ей всего лишь тридцать два года, а на лбу и между бровей уже пролегли довольно заметные морщины, и уголки губ печально опущены вниз. А ещё Маша чувствовала какое-то невероятное бессилие. Она уже давно поняла, что семейная жизнь её дала глубокую трещину, что с мужем Витькой давно пора развестись. Но как это сделать, ведь Алёшка его так сильно любит?! Мальчик ещё не вырос для того, чтобы понимать, в какую пропасть отец тащит их маленькую семью. Он привязан к отцу всей душой, он тянется к нему и обижается на маму, когда та его отчитывает.
Да, Витька не буянит, когда выпьет, не ругается, не кричит, как другие пьяницы. Но эти возлияния становятся всё чаще и чаще, а допроситься Виктора починить дома кран или поправить покосившуюся полку всё труднее и труднее. А ведь всё началось с малого – с нечастых отлучек «в гараж с мужиками» по выходным. И что же в итоге? Теперь ни одни выходные не обходятся без пьянки, семейные выходы в кино или парк стали большой редкостью, а сейчас и по будням он частенько приходит «под мухой». Да, пока ещё Витя ходит на работу, хоть и мучается похмельем с утра, но ведь не далёк тот день, когда он просто не сможет туда пойти, организм ведь не железный. И что тогда? По правде говоря, Маша уже и так почти все расходы тащит на себе, ведь огненная вода не три копейки стоит. На все претензии муж только раздражается и отвечает, что он устает и ему надо расслабиться… Но самое главное – Алёшка ведь видит эти бесконечные бутылки, видит часто пьющего отца. С каким примером перед глазами мальчишка вырастет?
Маша вздохнула и улеглась обратно на кровать. Она прекрасно понимала, что нужно уходить. Но, то ли от этой пресловутой женской слабости, то ли от дурацкой теплящейся надежды, что всё ещё изменится, женщина никак не могла на это решиться. Вспоминала свою мать, которая всегда говорила: «Терпи, у ребёнка должен быть отец». Мама постарела рано, она, как завещали ещё её бабушка и мать, полжизни терпела своего беспробудного пьяницу-мужа, Машиного отца, тащила на себе дом, хозяйство и решение всех проблем. Мамы не стало, когда Алёшке исполнилось два года, ей не было и шестидесяти лет. Отец умер и того раньше, сгорел от пьянки. Но конца своих дней мать повторяла Маше: вышла замуж – терпи. У тебя растёт сын, нельзя, чтобы он остался безотцовщиной. Даже когда Мария в сердцах жаловалась маме на то, что после рождения сына Виктор начал частенько прикладываться к бутылке, Наталья Петровна только тяжело вздыхала и повторяла одно и тоже: судьба наша такая, я вон сколько терпела, зато с одним мужем всю жизнь прожила! Маша мать слушала, но такой жизни, как у неё женщине, по правде говоря, не хотелось. И всё же, внутри ещё оставалась надежда на то, что некогда горячо любимый, заботливый и надёжный муж возьмётся за голову и всё снова будет как прежде…
…Алёшке не спалось. Вечером отец с матерью опять шумели и ругались. К ругани родителей десятилетий мальчишка уже давно привык, она была для него почти ежевечерним шумовым фоном, который он даже и не замечал почти. Всё было как всегда – отец приходил пьяный, мать злилась, отчитывала его за нехватку денег, за потерю работы. Папа сначала пытался отшучиваться, потом терял терпение и начинался скандал. Мальчик старался не выходить из своей комнаты в это время – не хотелось ещё и наблюдать, как ругаются родители. Сегодняшний вечер не был исключением, только отец пришёл не один, а с каким-то товарищем. Мать сначала ушла в гостиную, чтобы не сидеть на кухне с двумя нетрезвыми мужчинами. Но, когда друзья значительно разгорячились, они начали шуметь, Лёшка то и дело слышал, как хлопали двери, как отец уже дурным голосом звал мать:
-Выйди, прояви уважение! Посиди с людьми по-человечески!
Мать сначала просто устало огрызалась из гостиной, но скоро её терпение иссякло. Послышались быстрые шаги, а через пару секунд возмущенный возглас матери, который требовал немедленно прекратить пьянку. Отцовский товарищ, благо, быстро понял, что оставаться ему не стоит, и ушёл. Но вот отец разбушевался не на шутку. Алёша, слыша дикие крики, какие-то стуки, грохот, звон посуды, всё сильнее вжимал голову в плечи и закрывал ладонями уши, но звуки скандала всё равно были слышны довольно отчётливо. На часах было уже около одиннадцати, когда раздался громкий крик мамы, затем шарахнула входная дверь и всё затихло. Мальчик перебрался на свою кровать и лёг, накрывшись одеялом. Ему хотелось поскорее уснуть, но он всё ворочался и никак не мог найти удобное положение, да и сон всё не шел. В тишине, воцарившейся в квартире, он слышал только изредка раздающиеся всхлипы матери, её лёгкие шаги и какие-то шорохи. Под эти тихие, но непрекращающиеся звуки Алёшка и уснул, наконец, уже глубоко за полночь.
Утром мальчик открыл глаза, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд. За окном только-только рассветало, видимо, было ещё совсем рано. Мама сидела на его кровати полубоком, и когда она увидела, что сын проснулся, отвернула голову ещё сильнее и тихонько проговорила:
-Лешенька, пора вставать. Поднимайся.
-Сегодня же суббота. Зачем так рано, мам?
-Нам надо уезжать.
-Куда?
-Давай вставай и умывайся, я тебе потом расскажу.
Алёшка встал и, потерев сонные глаза, направился в ванную. В узеньком коридорчике вдоль стены стояли дорожные сумки и пакеты, полные вещей. Умывшись, мальчик направился в кухню, но застыл на пороге, увидев, что там весь пол усыпан бутылками и битым стеклом.
-Алёш, подожди, не ходи туда, — услышал он голос матери за спиной, — я тебе чай и бутерброды в комнату принесла. Поешь и будем собираться.
Мальчик прошел в свою комнату и сел завтракать. Мама ходила по комнате, упаковывая остатки его вещей в большой пакет.
-Мам, а зачем ты вещи собираешь? – спросил Лёшка.
-Мы переезжаем в деревню, в бабушкин дом.
-А мы… — мальчик обернулся, и фраза, которую он хотел закончить, повисла в воздухе. Алёша увидел на правой щеке матери большой кровоподтёк, уходящий под глаз. Он хотел спросить, поедет ли с ними папа, но теперь вопрос не имел смысла…
Уже почти целый час мама и сын тряслись в дребезжащим автобусе, следующем из города в деревню. Лешка раньше так любил приезжать туда летом. Он совсем не помнил бабушку, но мама много о ней рассказывала, показывала фотографии. Но сейчас мальчик ехал в этот старенький деревенский дом в совершенно другом настроении. Он думал о том, что совсем недавно начался учебный год. Что нужно будет переходить в другую школу, привыкать к новым одноклассникам, что он больше, наверное, не увидит своих друзей, с которыми учился уже четвертый год. Думал о том, как они с мамой будут жить в доме, где нужно топить печь, колоть дрова, приносить воду. Лешка сидел, прислонившись лбом к забрызганному грязными каплями окну, и невесёлые мысли так и крутились в его голове. Мама, сидящая рядом, словно почувствовав, о чём он думает, ласково потрепала сына по плечу и, вздохнув, тихо сказала:
-Ничего, Алёшенька. Проживём как-нибудь…
…Накинув черный школьный рюкзак на одно плечо, Алексей возвращался после уроков домой, старательно обходя лужи на дорогах, хотя в деревне делать это было проблематично. Лужи были везде, дорога раскисла и деревенские школьники с радостью месили ногами эту грязь по дороге из школы. Но Алексей старался идти аккуратно – берёг новые ботинки. Глядишь, и на весну ещё хватит, если нога сильно не вырастет, как это часто бывает в его возрасте. За четыре года деревенской жизни он сильно вырос и стал очень серьёзным, рассудительным парнем. Алёша привык бережно относиться к вещам, так как видел и знал им цену. Он видел, как тяжело достается маме жизнь на новом месте. Как рано она просыпается по утрам, чтобы ехать на прежнюю работу в город, как поздно возвращается обратно на трясущемся старом автобусе. Конечно, она могла бы найти работу и в деревне, но работа в городе приносила ощутимо больше денег, даже с учётом трат на автобусные билеты. Как старательно мать трудится на огороде, чтобы вырастить как можно больше овощей. Конечно, Лёшка помогал ей во всём, но всё равно достойная жизнь в деревне одинокой женщине с сыном доставалась тяжело. Алексей видел, как постепенно облагораживается их небольшой домик. Они с мамой делали всё для того, чтобы деревенское жилище не разваливалось а, наоборот, было крепким и в нём можно было нормально жить. Мальчик не понаслышке знал, сколько силы и труда нужно было вкладывать в это дело изо дня в день.
Поток воспоминаний прервали голоса, доносящиеся откуда-то со стороны дома. Лёшка прошёл ещё несколько шагов, повернул в проулок и тут же нахмурился, увидев стоящую у забора мать, рядом с которой маячила мужская фигура. Мальчику вспомнились все деревенские «ухажеры», которые поначалу так и вились вокруг матери – ещё бы, городская приехала на постоянное место жительства, да ещё и одинокая, симпатичная. Мама относилась ко всем этим рыцарям очень резко, сразу давая понять, куда им идти и где их место. Мария видела, что за контингент живёт в деревне, прекрасно понимала, что единственный досуг у этих мужиков – вечер за бутылкой самогона. Такого счастья ей было не нужно – нахлебалась полной ложкой за годы жизни с законным супругом…
Алёшка подумал, что это один из прошлых воздыхателей снова пришёл попытать счастья и, стиснув зубы, шагнул к забору, но в этот момент увидел лицо мамы, которая приветливо улыбалась собеседнику, внимательно слушая, что он ей говорит. Мария, согласно кивая в ответ на его слова, перевела взгляд чуть в сторону и, заметив сына, немного стушевалась. Она коротко попрощалась с мужчиной и, улыбнувшись, сделала шаг навстречу сыну.
-Ну как, отучился уже? – спросила мама, как показалось Лешке, слегка виноватым голосом, — пойдем обедать? Скоро закончится мой отпуск, и обедать вместе только по выходным будем…
За столом чувствовалось какое-то напряжение, которое витало в воздухе. Мама суетилась, забыла достать хлеб из хлебницы, потом взяла не тот нож. Наконец, положив нарезанный батон в плетёную корзиночку, женщина села за стол и, внимательно посмотрев на сына, сказала:
-Леш, послушай. Как ты относишься к тому, чтобы к нам на выходных Николай пришёл на обед?
-Наверное, не против, если узнаю, кто такой Николай.
-Ну ты его видел только что, около нашей калитки со мной стоял.
-Ну пусть придёт. Посмотрим, что за Николай.
-Ох, грозный какой! – улыбнулась Мария, — ну, так значит, гостя ты одобряешь?
-Я же говорю, мама – вот придёт, и посмотрим, одобряю или нет. Он что, из нашей деревни? Не припомню я что-то его.
-Ну, можно сказать, что уже из деревни. Он раньше сюда очень редко приезжал. А теперь окончательно переехал из города. У него здесь тоже родительский дом, как и у меня.
-Получается, тоже сбежал в деревню из города? — хмуро спросил Лёшка.
-А вот это ты сможешь сам у него спросить лично, при встрече. Если захочешь. Так я приглашаю?
-Ну хорошо, приглашай, — серьёзно ответил парень. Он относился ко всем маминым знакомым настороженно, так как чувствовал себя пока единственным её защитником и очень боялся, как бы мама снова не ошиблась…
…Пригородная электричка, несколько раз дёрнувшись, тронулась и стала постепенно набирать скорость. Студент-автомеханик Алексей Новиков, который учился в колледже последний год и через несколько месяцев уже должен был защищать диплом, ехал в своё студенческое общежитие из деревни, где гостил у матери и отчима. Он учился в областном центре, куда нужно было ехать сначала на автобусе до родного города, а потом ещё почти два часа электричкой, поэтому родителей навещал нечасто – примерно раз в месяц. Но это всегда были очень теплые и радостные встречи. Мама всегда накрывала роскошный стол, куда ставила и любимые Лёшины блюда, и соленья, с любовью приготовленные своими руками из овощей со своего огорода. Мама уже года два как не ездила на работу в город, занималась домом, грядками, скотиной. Обеспечение семьи взял на себя Николай. Поначалу Маша не соглашалась бросать работу и продолжала ездить туда каждый день, иногда просто падая от усталости. Но со временем Николай смог убедить женщину в том, что на него можно положиться. Он работал, не покладая рук – был на очень хорошем счету в деревне, так как гениально чинил технику. После работы никогда не сидел без дела – всегда помогал Марии по хозяйству, и на огороде, и со скотиной, и дома. Это с его лёгкой руки у семьи сначала появились курочки, а потом и козы, и свиньи. Мария сначала опасалась держать такое серьёзное хозяйство – всё-таки она привыкла к городской жизни, в деревне ей и без живности было трудновато жить. Но Николай всегда с уверенной лёгкостью говорил:
-Не бойся, Марийка, вместе всё сможем!
Мужчина всегда называл маму не иначе, как Марийка. Вот так – ласково, и весело, и немного смешно даже… Лёшка принял Николая, как члена их маленькой семьи, не сразу. Почти целый год он хмуро присматривался к маминому избраннику. Не открывался, общался не слишком приветливо, а иногда, по мнению матери, даже грубовато. Но Коля ни одним словом, ни одним взглядом не высказал ни разу своего недовольства. Он всё понимал и мальчишку не торопил. И Маше, когда она пыталась возмутиться, мягко говорил:
-Постой, Марийка. Не трогай его, дай ему время. Мальчишке и так непросто, ты же должна понять. Сама же рассказывала, чего он от отца насмотрелся. Ну не хочет парень, чтобы история повторялась. Дай время, и он оттает…
Лёшка и правда постепенно оттаивал. Видя, что Николай не пьёт. Видя, какой он трудолюбивый и любая работа спорится в его руках. Видя, как самозабвенно копается он вечерами в моторе старенькой машины. Любовь к технике привил Алёшке именно он, Николай. Просто позволял парню сначала стоять рядом и наблюдать, потом, по его робкой просьбе, терпеливо отвечал на вопросы, объяснял , что к чему и, наконец, разрешил сделать самому какую-то мелочь. Ничего сложного, но Николай очень обрадовался, когда у пасынка всё получилось с первого раза, о чём он с гордостью сообщил Марии…
Алексей сам не заметил, как задремал в электричке, погрузившись в воспоминания. Открыв глаза, парень увидел, что уже почти приехал на нужную станцию, осталось всего несколько минут. Он встал, надел на плечи рюкзак и отправился в тамбур.
Выходя из вагона, Леша услышал, как отчаянно вибрирует и сигналит мобильный во внутреннем кармане куртки. В пути связи не было, поэтому, удивляясь, кто же это мог так много писать и звонить, парень достал телефон и посмотрел на экран. Мама звонила двенадцать раз! Недоумевая, что могло случиться, пока он был в пути, Алексей перезвонил, и тут же услышал взволнованный голос в трубке:
-Лёшенька, сынок, беда! Колю в больницу увезли!
-Мам, успокойся, пожалуйста. Что случилось?
-Ты когда уехал, он сказал, что устал немного и приляжет отдохнуть. Через час я к нему заглядываю, а он лежит бледный такой и дышит тяжело. Я сразу «скорую» вызвала, Коля ещё говорил, что не надо и всё скоро пройдёт. В общем, Лешенька, сделали кардиограмму, подозрение на инфаркт. Он в больнице сейчас, вещи я ему передала, к нему только завтра можно. Я тут до завтра с ума сойду одна, сынок!
-Мама, всё, прекращай нервничать, всё будет хорошо. А одна ты сегодня не останешься, я скоро приеду, — ответил Алексей, направляясь к соседнему перрону, к которому уже подъезжала электричка, идущая в обратном направлении…
…Алексей сидел в больничной палате на стуле возле скрипучей пружинной кровати, на которой лежал Николай. Мужчина был бледен, под глазами пролегли синие тени, и он как будто даже похудел и осунулся за ночь. Мама уже ушла домой, чтобы собрать ещё кое-какие забытые вещи для мужа. Пока она была в палате, Николай пытался бодриться и даже шутил, но сейчас замолчал и снова тяжело задышал.
Леша взял бледную руку отчима и крепко сжал её своей ладонью. Коля взглянул на парня и, откашлявшись, хрипло произнёс:
-Вон оно как бывает, Лёшка…
Алексей судорожно сглотнул и, пытаясь придать голосу бодрости, ответил:
-Всё будет хорошо, батя. Ты мне обещал ещё один мотоцикл собрать из двух старых. Так что, считай, это просто отдых у тебя такой. А потом начнём!
Николай снова замолчал, отвернув голову к стене. Лёша, с изумлением увидев, как по щеке отчима катится слеза, озадаченно спросил:
-Ты чего? Тебе плохо?
-Да нет, сынок. Наоборот. Я уж думал, никогда не дождусь…
-Чего не дождешься?
-Чтобы ты меня батей назвал. А теперь понимаю – поживём ещё! И правда, чего это я, сынок, а? Отдохну немного, и снова за работу!
