Весна бушевала, и за городом из всех палисадников нежными белыми, лиловыми и фиолетово — алыми облачками вылезали и красовались пышные грозди сирени…
С дальней электрички от Ярославского вокзала к метро бежала девушка, крепко зажав кожаный кошелечек в кармане кофточки.
Сегодня Надя без спросу в Москву приехала, у мамы на днях день рождения, и Надя весь год копила ей на подарок. Не ела сладкие с изюмом калорийные булочки в школе, а два рубля, что ей на Пасху подарила крёстная, тоже припрятала для подарка мамочке.
Прошлой осенью Надя с мамой ездили в Москву за покупками ей к школе, и мама увидела бусики. Она глаз не могла от них отвести, даже примерить попросила. Продавщица не особо бережно шмякнула розовые бусики на прилавок. Бусики недорогие, да похоже, что и эту цену женщине не осилить, деревенщина нищая.
А мама бережно взяла круглые тяжелые розовые камушки, нанизанные на капроновую нитку, приложила к себе, и глаза её стали беззащитными, как у ребёнка.
У брата Нади Васьки были такие же глаза, когда ему велик недавно подарили.
Но бусики стоили пять рублей, а Наде ещё не купили туфельки для школы, и мама отодвинула розовое чудо от себя, и сказала небрежно,
— Спасибо, этот оттенок мне не подходит…
Но Надя всё поняла, она себе слово дала, что к мамочкиному дню рождения купит ей эти бусики…
Надя подбежала к входу в метро, что с другой стороны от Ленинградского вокзала. Она же почти москвичка, всего в трёх часах на электричке от столицы живёт, и уже не раз тут бывала.
Но перед входом в метро толпились люди, какие-то женщины в длинных цветастых юбках и платках что-то у всех спрашивали, а люди шли, от них отмахивались, и ныряли в здание метро.
— Помогите мамочке с дитём малым, сколько можете, — прямо над ухом Нади прозвучал нежный голосок.
Надя оглянулась — девушка держала завернутого в цветные тряпки малюсенького ребёнка. Сама тоже в цветастой юбке и платке, а годков ей почти как Наде, лет на шестнадцать выглядит.
Вообще-то она знала, что с цыганами лучше не общаться, но девушка так жалобно просила… Уже потом Надя вспомнила, что цыганочку к ней подтолкнул какой-то бородатый мужик, видно заставил. А сейчас она видела её просящие глаза, а малыш на её руках вдруг заплакал…
— На молоко ребеночку, у меня нету, и мне покушать немного, сколько можешь, хоть сколько есть, — протягивала руку к Наде девушка, и так грустно в глаза ей посмотрела, что сердце Нади сжалось.
Она достала кошелёк и вытряхнула часть денег, там было больше, чем стоили бусики, наверняка хватит.
Нагадала цыганочка счастье
Не отрываясь от грустного взгляда девушки, Надя вложила в протянутую к ней ручку с кольцами и браслетами, горсть монет. Зрачки цыганочки от её щедрости расширились, в них была и радость, и почему-то сожаление, будто она жалела Надю. Она быстро сунула денежки в широкие складки юбки, и вдруг шепнула,
— Покажи руку, золотая моя, тебя красавица я не обману, за твою щедрость и доброту всю правду скажу!
Надя машинально протянула ей руку, цыганочка склонилась над ней и тут же прошептала, будто кого-то боялась,
— Ты особенная, щедрая ты моя, ждёт тебя любовь большая и счастье, заслужила ты его!
Тут цыганочка оглянулась, будто её кто-то позвал, резко повернулась, махнув юбками, и словно растворилась между прохожими…
Надя постояла пару минут, ошарашенная её напором, и вошла в метро. Достала кошелёк, чтобы вынуть пять копеек, и обмерла от ужаса — в её кошельке было пусто.
Как же так, ведь она только мелочь давала, а пятачки, двушки и бумажные купюры у неё отдельно лежали. Она от силы рубль мелочью этой девушке от жалости отдала, как же так?
Надя аж похолодела от догадки, не зря её предупреждали, что цыгане могут так взглядом заворожить, что всё отдашь и не заметишь даже!
По дороге домой в электричке Надя еле сдерживалась, чтобы не заплакать. Но она держалась, у неё есть новая книжка стихов Есенина, подруга Светка ей подарила, а его мама тоже очень любит. А на бусики Надя ещё раз накопит, да впредь будет умнее.
Через год Надя всё же маме подарила розовые переливающиеся бусы, отец смотрел, как мама улыбалась, и целовал её. И Васька прыгал до потолка. А Надя тогда школу окончила и пошла в училище.
Один парень из группы ей сразу очень понравился, и Надя чувствовала, что и Серёжа на неё поглядывает. Учился он правда средне, да разве в этом дело, когда кто-то нравится.
Тут и вспомнились Наде слова молоденькой цыганочки о большой любви. Ведь она их тогда так проникновенно сказала, будто ей было стыдно, что она все деньги у Нади забрала и она хотела её хоть как-то отблагодарить за её доброту. Вот и напророчила ей счастье, предсказала или даже притянула его, говорят цыганки даже так могут.
Ведь цыганочка эта наверняка не хотела Надю обидеть, это её тот дядька бородатый заставил, а она его похоже боялась…
И Надя ждала…
Ждала, что их с Серёжей чувство вспыхнет и будет долгим и ярким, на всю их длинную, счастливую и такую прекрасную жизнь.
Серёжина добрая улыбка, его смех, его сильные руки – все в нем казалось совершенством. Серёжа говорил ей о любви, и Надя верила каждому его слову…
Но счастье их было недолгим. Серёжу неожиданно призвали служить. Они переписывались, Надя ждала его, зачитывая письма до дыр. Каждое слово, написанное его рукой, было для нее глотком свежего воздуха.
А однажды её Серёжка приехал в отпуск!
Он был немного осунувшимся, повзрослевшим, в глазах затаилась какая-то тревога. Но для Нади он все равно был самым любимым.
В тот вечер он шепнул ей, обнимая, — Надь, нас, похоже, скоро в горячую точку отправят, может врут, но ребята говорят, что скорее всего так и будет…
Она проплакала всю ночь, не в силах представить, что с ним может случиться.
А на следующий день, перед его отъездом, он упросил её остаться у него, — Не уходи, Надь, прошу, просто побудь со мной, ведь неизвестно, вернусь ли я…
И она осталась, решила — будь что будет, ведь до этого она ему сказала, что только после свадьбы, но теперь… Даже если родится ребенок, они же любят друг друга.
Серёжа уехал.
Сначала писал, но письма становились все реже, а потом и вовсе прекратились. Надя жила в неведении, в постоянном страхе за него. А потом узнала, что беременна.
Родители, конечно, переживали. Но видя, как Надя ждет, как верит, поддерживали ее. Всем говорили, что Надя ждет своего жениха.
Через девять месяцев родилась Катюша — маленькое солнышко, которое осветило жизнь Нади. Она растила дочку, работала, училась, и все еще ждала Серёжу.
Он вернулся только через три года. Но это был уже не тот Серёжа, которого она знала и любила. В его глазах не было тепла, только усталость и какая-то отстраненность. Он даже не приехал к Наде и Катюше.
Однажды они случайно встретились на улице.
Надя бросилась к нему, хотела обнять, но он оттолкнул ее, — Без меня, значит, нагуляла ребенка, пока я там еле выжил? Не нужна ты мне больше. И знать тебя не хочу!
Эти слова прозвучали как приговор.
В тот момент Надя поняла, что ждать больше нечего. Все ее мечты, все надежды рухнули в одно мгновение.
Вспомнились слова гадалки, которой она когда-то отдала все свои деньги, наивно веря в предсказание о счастливой любви. Смешно верить гадалкам, никто не знает будущего.
Родители помогли ей вырастить Катюшу. Катя выросла умницей и красавицей, сейчас уже вуз оканчивает. А Надежда Владимировна больше не ждет необыкновенной любви. Разуверилась она в том, что любовь существует.
Как-то с Катей они поехали в Москву на концерт. На скоростной электричке всего-то два часа от их дома. Проходя от Ярославского вокзала к Ленинградскому, Надежда всегда невольно вспоминала тот день, когда она, наивная молоденькая девушка, отдала все свои деньги такой же молоденькой цыганке с ребенком.
И вдруг какой-то шум, крики. Полицейские кого-то ловят. Чуть с ног ее не сбили, и уже двоих повязали, те торговали чем-то у метро.
А Надю поддержал за локоть мужчина. Если бы не он, она бы не устояла. Он приветливо ей улыбнулся и пошутил, — Наша полиция нас бережёт, но такого бережёного Бог бережёт лучше. А вы что-то хромаете, у меня тут машина припаркована, хотите подвезу? Вы не одна, а с дочерью? Так я вас и с дочерью подвезу.
Николай довез их до концертного зала, они с Катей его поблагодарили и распрощались. Но после концерта вышли, а Николай их ждет, — Надя, я подумал, а как же вы домой поедете, у вас же нога болит…
Он оказался внимательным и заботливым. Не навязчивым, но всегда рядом, готовый помочь. Он не говорил громких слов о любви, но его поступки говорили сами за себя. Он видел в ней не только красивую женщину, но и человека, понимал ее боль и страхи.
Вот уже три года, как Надя замужем за Колей. И она очень счастлива. Он научил ее снова верить в любовь, в то, что она существует, пусть и не всегда такая, какой ее рисуют в книгах.
Так что сбылось предсказание, хоть и долго ждать пришлось. Муж у Нади заботливый и любящий, преданный и искренний, и очень добрый. Он любит ее и Катюшу, как родную дочь. И Надя, глядя на них, понимает, что счастье все-таки возможно, даже после самых тяжелых испытаний. Просто иногда оно приходит совсем не так, как мы ожидаем. И иногда, чтобы найти настоящее счастье, нужно сначала потерять все, во что верил. А цыганка… может, и правда что-то видела, только Надя тогда не поняла, что счастье придет не в образе юношеской любви, а в виде зрелого, надежного мужчины, который просто будет рядом, когда это больше всего нужно. И это оказалось гораздо важнее, чем все предсказания и мечты.
