— Андрюша, я котлетки пожарила, твои любимые, с белым хлебушком, — голос Нины Алексеевны разносился по всей квартире.
Лия замерла у двери кухни. Опять. Уже третий раз за неделю свекровь готовит то, что категорически нельзя есть Андрею.
— Мам, может не надо? — Андрей неуверенно переминался с ноги на ногу. — Мне же врач запретила.
— Ой, врач! — Нина Алексеевна всплеснула половником. — Что они понимают? Я тебя растила на этих котлетах, и ничего, вон какой богатырь вырос!
— Нина Алексеевна, — Лия решительно шагнула на кухню, — давайте все-таки будем прислушиваться к рекомендациям врача. Андрею нельзя жирное.
Свекровь демонстративно положила на тарелку три румяные котлеты, щедро полила их растопленным сливочным маслом:
— Вот еще! Послушать тебя, так он с голоду помрет на этой траве. Мужику нужна нормальная еда!
Андрей виновато посмотрел на жену. Лия знала этот взгляд — сейчас он сядет и съест все, что мама положила. И вечером снова будет мучиться от боли.
— Давай я приготовлю тебе ужин, — попыталась она в последний раз.
— Не надо, — Андрей уже придвигал к себе тарелку. — Мама правду говорит — один раз ничего не будет.
— Один раз? — Лия почувствовала, как внутри поднимается волна возмущения. — А вчерашние оладьи со сметаной? А позавчерашний плов? Это тоже был «один раз»?
Нина Алексеевна победно улыбнулась:
— Вот видишь, ест и ничего. Организм сам знает, что ему нужно. Я для своего сына готовлю, как хочу, а ты со своими запретами иди отсюда.
Лия развернулась и вышла из кухни. Спорить было бесполезно. Она помнила, как все начиналось — они с Андреем решили пожить у его мамы, пока не накопят на первый взнос за квартиру. Казалось, это ненадолго. Но уже четвертый месяц они в этой квартире, где ее мнение ничего не значит, а муж превращается в безвольного ребенка.
Она зашла в их комнату и открыла ноутбук — работа всегда помогала отвлечься. Но мысли возвращались к происходящему. Первый звоночек прозвенел еще на второй неделе их жизни здесь.
Тогда это случилось впервые — Андрей скрючился на кровати от боли. Лия металась по комнате, не понимая, что делать.
— Вызываю скорую.
— Не надо, — сквозь зубы процедил муж. — Сейчас пройдет.
В дверь постучала Нина Алексеевна:
— Что случилось? Андрюша, тебе плохо?
— Что случилось? — Лия резко обернулась к свекрови. — Случилось то, что вы накормили его жирными голубцами. А ему нельзя!
— Ой, не выдумывай. Он с детства их ел. Мой дом — мои правила. А ты, невестка, не указывай, чем мне сына кормить.
— В том-то и дело, что с детства ел. Теперь у него проблемы с желудком.
Нина Алексеевна поджала губы:
— Вечно ты драматизируешь. Ничего с ним не будет.
С того дня началась настоящая война. Свекровь словно специально готовила самую тяжелую пищу. Сосиски с макаронами, наваристые супы с салом, оладьи в масле. Лия пыталась готовить отдельно, но Нина Алексеевна восприняла это как вызов.
— Значит, моя еда плохая? — спрашивала она, демонстративно накладывая Андрею полную тарелку. — Может, и воспитала я его неправильно?
Лия пыталась объяснить:
— Дело не в воспитании. У него проблемы со здоровьем. Врач четко сказала — никакой жирной и жареной пищи.
— А эти врачи только и знают, что запрещать. В наше время никаких диет не было, и все были здоровы.
Андрей метался между двумя женщинами. Когда Лия готовила ему овощи на пару или рыбу, он искренне благодарил и говорил, что так действительно лучше. Но стоило маме пожарить блины или котлеты, он не мог устоять.
— Прости, — говорил он потом жене. — Но мамины блины — это же память детства.
— Память детства стоит твоего здоровья?
— Ну хватит преувеличивать. Подумаешь, иногда живот поболит.
В один из вечеров к ним зашла тетя Андрея, Валентина. Лия обрадовалась — может хоть она поймет.
— Валя, ты представляешь, они издеваются над мальчиком, — начала Нина Алексеевна. — Совсем есть не дают.
— Никто не издевается! — не выдержала Лия. — У него проблемы с желудком. Есть медицинские показания.
— А по-моему, он прекрасно выглядит, — заметила Валентина. — Нина, твои котлеты пахнут на весь подъезд.
Лия поняла — здесь она поддержки не найдет. Каждый день превращался в битву. Свекровь готовила все более изощренные блюда, Андрей срывался, а потом мучился от боли.
— Может, нам снять квартиру? — предложила однажды Лия.
— Ты что? — удивился муж. — А как же первый взнос? Мы же решили копить.
— Но так продолжаться не может.
— Может, — упрямо ответил Андрей. — Я просто буду сильнее себя контролировать.
Но контроля хватало максимум на два дня. А потом Нина Алексеевна снова звала его на кухню:
— Сынок, я тут такое приготовила.
И все повторялось снова. Лия наблюдала за этим со смесью отчаяния и злости. Она видела, как муж превращается в безвольного ребенка, который не может отказаться от маминых вкусностей. Как легко он поддается на манипуляции, как быстро забывает о своем здоровье.
Все изменилось в воскресенье, когда Нина Алексеевна устроила большой семейный обед. Позвала сестру, двоюродных братьев Андрея с женами. Стол ломился от угощений.
— Ешь, сынок, — приговаривала она, подкладывая Андрею очередную порцию. — Вон как исхудал на своей диете.
Родственники поддакивали:
— И правда, какой-то бледный.
— Вот раньше щеки были.
— Это все новомодные веяния.
Лия сидела как на иголках. Она видела, что муж уже съел в три раза больше положенного, но продолжал накладывать.
— Андрей, может хватит? — тихо спросила она.
— Да все нормально, — отмахнулся он. — Сегодня же праздник.
Ночью его скрутило так, что пришлось вызывать скорую. Врачи констатировали острый приступ и увезли в больницу.
— Вот до чего довели ребенка своими запретами, — причитала Нина Алексеевна, собирая сыну сумку. — Организм уже не принимает нормальную еду.
Лия не выдержала: — Какие запреты? Вы же каждый день его пичкаете жирным! Он в больницу попал из-за вашего праздничного обеда.
— Не смей меня обвинять! Я своего сына лучше знаю.
Три дня Андрей провел в больнице. Лия приходила каждый день, приносила разрешенную еду. Но однажды застала свекровь, которая пыталась передать сыну контейнер с едой.
— Что это? — спросила Лия.
— Куриный бульон, — гордо ответила Нина Алексеевна. — Самое полезное для больных.
— Жирный бульон? Серьезно? Он же в больнице из-за таких бульонов.
— Ой, не начинай. Я еще своих родителей так выхаживала.
Когда Андрея выписали, Лия решилась на серьезный разговор:
— Нам надо съезжать.
— Куда? — удивился муж. — У нас же нет денег на квартиру.
— Снимем. Я не могу больше смотреть, как ты гробишь свое здоровье.
— Но мы же копим.
— Выбирай — либо мы снимаем квартиру, либо я ухожу. Я не хочу быть вдовой в тридцать лет.
Андрей молчал долго. Потом тихо сказал:
— Хорошо. Давай поищем варианты.
Они нашли небольшую однокомнатную квартиру. Нина Алексеевна закатила скандал:
— Неблагодарные! Я вам все отдала, а вы убегаете.
— Мы не убегаем, — пытался объяснить Андрей. — Просто нам нужно пожить отдельно.
— Конечно, это все она тебя настроила.
Они переехали через неделю. Лия надеялась, что теперь все наладится. Но вскоре заметила — муж часто задерживается после работы. А однажды, вернувшись домой раньше обычного, почувствовала характерный запах маминых блинов от его одежды.
— Ты был у мамы? — спросила Лия, когда муж переодевался.
— Да, заходил ненадолго, — Андрей старательно избегал ее взгляда. — Она просила помочь с компьютером.
— И заодно покормила тебя блинами.
— Ну а что такого? Я же не каждый день там бываю.
Лия смотрела на мужа и видела, как он снова превращается в маленького мальчика, который врет про съеденные конфеты. Вроде взрослый мужчина, а не может противостоять простейшим манипуляциям.
— Андрей, мы же съехали именно поэтому. Чтобы ты мог питаться нормально.
— Я и питаюсь нормально. Просто иногда захожу к маме.
— И она, конечно, случайно каждый раз готовит твои любимые блюда.
Андрей дернул плечом:
— Ну готовит. Она же мать, заботится.
— Это не забота. Это манипуляция.
— Давай не будем опять начинать.
Но Лия не могла остановиться:
— А когда тебя снова скрутит? Когда опять придется скорую вызывать? Это тоже будет проявлением маминой заботы?
— Ты преувеличиваешь. Я уже лучше себя контролирую.
— Правда? А запах блинов от твоей рубашки — это контроль?
Андрей психанул:
— Да что ты прицепилась? Я взрослый человек, сам могу решать, что мне есть.
— Конечно, можешь. Только почему-то каждый раз решаешь в пользу маминой вредной еды.
— Не вредная она. Ты просто маму не любишь.
— При чем здесь любовь или нелюбовь? Речь о твоем здоровье.
На следующий день Лия застала на кухне пакет с едой от свекрови. Нина Алексеевна передала через мужа контейнеры с бульоном и котлетами.
— Зачем ты это принес? — спросила Лия.
— Мама переживает, что мы голодаем.
— Мы не голодаем. У нас есть нормальная еда.
— Но маме будет приятно, если мы поедим ее стряпню.
Лия посмотрела на мужа внимательно:
— То есть мамины чувства важнее твоего здоровья?
— Почему ты вечно все утрируешь? Обычная ситуация — мать передала детям поесть.
— Обычная? Мы съехали именно из-за еды. И что теперь? Она просто нашла новый способ контролировать тебя.
В этот момент Лия поняла — ничего не изменилось. Они могут переехать на другой конец города, но Андрей все равно останется тем же маменькиным сынком, который не может сказать «нет».
— Нам надо поговорить, — сказала Лия вечером.
Андрей оторвался от телефона:
— О чем?
— О нас. О том, что происходит.
— Опять будешь про маму?
— Нет. Буду про тебя. Про то, что ты не можешь принимать самостоятельные решения.
Андрей напрягся:
— Что значит не могу? Мы же съехали.
— Съехали. Но ты по-прежнему бегаешь к маме есть. По-прежнему позволяешь ей решать за тебя.
— Ничего она не решает.
— Правда? А кто решил, что тебе можно есть жирное, хотя врач запретила?
— Я сам решил.
— Нет. Решила мама, а ты просто согласился. Как всегда.
Андрей встал:
— К чему ты клонишь?
— К тому, что я не хочу быть твоей второй мамой. Не хочу постоянно бороться с твоей инфантильностью.
— Я не инфантильный.
— Тогда докажи. Начни сам принимать решения. Заботиться о своем здоровье. Думать о будущем.
— И это все из-за маминой еды?
— Не из-за еды. Из-за твоей неспособности взять ответственность за свою жизнь.
Лия собрала вещи в тот же вечер. Она поняла — бесполезно пытаться что-то изменить. Андрей всегда будет тем мальчиком, который не может отказаться от маминых блинов. Который не умеет говорить «нет». Который прячется за чужими решениями.
Возможно, когда-нибудь он повзрослеет. Научится отвечать за свои поступки. Но Лия не хотела быть рядом в этот момент. Она устала быть мамой для своего мужа.
