Как-то мы с женой ездили в Будапешт. На неделю, а может, немного больше. Не помню. Но, помню точно, что брали мы квартиру в центре города, и это было намного дешевле, чем в гостинице.
Не буду нагружать вас подробностями осмотра города и его достопримечательностей. Тем более, что разговор пойдёт не об этом, а об обратном пути и о заказах…
А заказов было немного — сестра жены попросила её привезти со знаменитого Будапештского рынка сало и копчёное мясо. Немного, грамм пятьсот.
Почему пятьсот грамм в Анжелином воображении превратились в пять килограмм, одному Богу известно. Фактически, это объяснимо.
Прибавить один нолик из-за элементарной невнимательности — не проблема. Проблема возникает в этом случае совсем в другом. В провозе. Почему, вы спросите?
А потому, что в объяснении на стенах аэропорта черным по белому написано – два килограмма. Сам прочёл.
А поэтому, после целого дня, проведённого на рынке и в его живописных окрестностях, и приобретения десяти упаковок с различными видами сала и мяса, возникла проблема, как их упаковывать в чемоданы.
Тем более, что я совершенно не к месту вспомнил о надписи в аэропорту. И вот, после семейного совещания, два новоиспечённых контрабандиста сала принялись за складывание чемоданов.
Все десять аккуратно упакованных кусков были дополнительно завёрнуты в рубашки, куртки и штаны. После чего их распределили очень равномерно по всем чемоданам и сумкам…
Когда мы подходили к таможенному досмотру, сердце у меня выпрыгивало из груди от волнения. Я уже представлял себе, как мне “вяжут руки”. То есть надевают наручники и уводят в тюрьму, где и положено находиться всем перевозчикам незаконных товаров.
Анжела, естественно, прошла без всяких проблем, поскольку все сумки и чемоданы взял на себя я, и тут… Прозвучал тревожный сигнал!
Господи, ну Господи! Почему мне так не везёт? — успел подумать я, прежде чем меня окружили дюжие охранники. Ну, всё, — промелькнула мысль в голове. Интересно, сколько в Венгрии дают за попытку вывоза сала и буду ли я сидеть в камере с настоящими наркодилерами?
Впрочем, мои размышления были прерваны грозной дамой, явно, начальницей этой смены таможенников. Она уставилась на меня и произнесла:
— Где нож?
— Что?! — переспросил я. — Какой ещё нож?
Тут я стал усиленно вспоминать, не положил ли я по ошибке в один из чемоданов нож, которым мы пользовались в снятой квартире. Так ничего и не вспомнив, я стал уверять грозную таможенницу в том, что её подозрения на счёт меня абсолютно беспочвенны.
Внимательно посмотрев на меня, она сделала кому-то знак, и к нашему багажу подошел другой таможенник. С собакой. Меня прошиб холодный пот — ну теперь нас точно задержат!
Вряд ли пограничные псы натасканы на обнаружение съестного, но тогда это как-то не пришло мне в голову. Собака спокойно обнюхала все наши сумки и чемоданы, а затем села у ног хозяина.
Я же пребывал в полуобморочном состоянии, и грозная дама, еще раз подозрительно взглянув на меня, все же потребовала открыть багаж для досмотра…
Вы бы видели, дамы и господа, глаза таможенников. У меня было такое впечатление, что они наблюдают за действиями фокусника, когда таможенница извлекала очередной кусок, завёрнутый в рубашку, штаны или куртку.
Удивление на их лицах сменилось глубочайшим изумлением. Они смотрели на меня, как на полного идиота и, наверное, опасного.
Во-первых, потому что где-то в глубинах моих вещей скрывался нож. А во-вторых, потому что сало всё прибывало и прибывало, и судя по всему, конец был ещё не близок.
— Зачем? — спросила совершенно сбитая с толку таможенница. — Зачем, я спрашиваю, вы прятали сало и копченое мясо?
— Ну, как же, — воскликнули мы с Анжелой вместе, — ведь у вас ясно написано – только два килограмма.
Таможенница возвела глаза к небу:
— О, Господи, — простонала она. — Не могли бы вы сами достать всё спрятанное? Сделайте мне такое одолжение.
Достав все десять кусков из разных чемоданов и сумок, я развернул их и предъявил к обозрению.
Таможенница, её помощники и вся затормозившая за нами очередь, которая до того момента на разных языках возмущалась этой задержкой, тоже приблизилась вплотную. И я уже явно слышал у себя за спиной гомерический хохот, будто мы давали представление.
— Им смешно, — заметил я таможеннице. — Можно подумать, что тут представление клоунов. Им смешно, а мне срок светит! — сказал я на русском языке, совершенно забыв весь скудный запас своего английского.
Но, судя по всему, таможенница меня поняла. Она согласно кивнула мне, но сказать ничего не смогла. По её лицу текли слёзы.
Ну, всё, подумал я. Если уже таможенница рыдает над моей судьбой, то меньше, чем червонец, не дадут. Интересно, где тут можно взять адвоката и сколько это стоит?
Но особенно раздумывать мне не дали. Закончив дело о сале и мясе, таможенница приступила к поиску ножа, предварительно предложив мне снять обувь и верхнюю одежду, а также вывернуть карманы. Из них выпали десять тюбиков знаменитого венгерского майонеза с наполнителем…
Позади меня шум увеличился. Оглянувшись, я выяснил, что большинство пассажиров, стоявших в очереди позади, выронили из рук сумки, чемоданы, куртки и стоят, согнувшись пополам, а некоторые держатся друг за друга.
— Очень стыдно с вашей стороны! — заметил я. — Стыдно потешаться над чужим горем. Посмотрел бы я на вас, случись такое.
Можете ли вы, дамы и господа, представить себе босого человека в джинсах и футболке посреди аэропорта, грозно жестикулирующего и выдающего тирады с убеждённостью известного политика? Нет?
Ну, так вот. В толпе позади меня раздались аплодисменты и засмеялось ещё и несколько подтянувшихся продавщиц из “Duty Free”.
Я гордо отвернулся. Ну, насколько это было возможно в той одежде, в которую я был одет. Только дома я вспомнил, что на футболке, которая была на мне, было написано по-английски – “Хр@н вам всем”. Это спереди, а сзади — “Не предлагайте мне выпить. Сами потом пожалеете!”
Короче говоря, ещё через пятнадцать минут все вещи из чемоданов и сумок были выложены на всеобщее обозрение, а нож так и не был найден, после чего пустые сумки опять отправились на просвечивание.
И тогда таможенница, торжествуя, с победным криком:
— Нашла! Вот он нож!!!
Достала из бокового кармана на чемодане маленькую упаковку с тремя ручками. Двумя шариковыми и одной перьевой. Я положил их в чемодан, чтобы писать рассказы во время поездки, и удачно забыл об их существовании.
Вы бы видели её лицо, дамы и господа. Она взирала на горы разложенных вещей, десять пакетов с салом, меня раздетого, толпу. И в её лице, я бы сказал, появлялось понимание того, что не всё на этом свете имеет свои причинно-следственные связи, а попросту иногда надо делать скидку на таких клиентов, как я.
Все вокруг смеялись, кроме таможенницы да, пожалуй, собаки, которая зорко следила за происходящим, принюхиваясь к дразнящим ароматам копченого мяса…
Заметив веселую толпу, прибежал уже кто-то из начальников аэропорта. И под их присмотром мы собрали по-быстрому свои вещи, под громкие аплодисменты пассажиров.
Начальник аэропорта уверил меня, слегка запинаясь от смеха, что никто не собирается сажать меня в тюрьму, чему я очень обрадовался.
Напоследок пришедший начальник и таможенница дали мне своё личное разрешение на провоз любого количества сала и мяса.
— Только, я прошу вас, — говорила мне таможенница. — Я вас умоляю, не прячьте больше это по всем вещам. Просто положите всё вместе и идите на проверку. Договорились?
— Договорились, — согласился я.
Садясь в самолет, я подвергся атаке восторженных зрителей, которые хлопали меня по плечам и спине. Они высказывали мне свой восторг по поводу моего актерского мастерства, я же принимал благосклонно их похвалы и гордо кивал им в ответ. А жена была очень довольна этим вниманием. Да.
Вот так прошло моё первое и пока единственное выступление на публике. И знаете, что? Мне, почему-то, не хочется его повторить. Зато впечатлений осталось…
Кто может ещё такое о себе рассказать? Чтобы, вот так, из контрабандистов сала переквалифицироваться в артистов оригинального жанра. Да ещё прямо в аэропорту?
А засим, всего вам хорошего и много путешествий и приключений, но… Не таких.
