Тамара Алексеевна с видом героини выдала: «Вы же бездетные, вам не к спеху…» И в этот момент Лиза поняла главное.
— Мама, объясни нормально, о чём вообще речь, — мягко сказал он. — Ты же всё-таки нас не в аптеку просишь сходить. Поподробнее.
Он говорил спокойно, но ногтем нервно царапал этикетку на бутылке газировки. Тамара Алексеевна же не скрывала своего волнения и активно жестикулировала во время своей «речи».
— Так. Ещё раз по порядку. Я нашла однушку. С хорошим ремонтом. Недорого. Мне подходит, — затараторила Тамара. — Я готова выставить свою двушку на продажу хоть сейчас, но это ж дело не быстрое. Вы же сами понимаете: прописка, документы, продешевить не хочется. А сделка по той однушке срочная. Там продавец переезжает, торопится, поэтому и скидка. Мне нужны три миллиона на пару месяцев. Потом продам свою квартиру — верну всё до копеечки.
Лиза прижала ладонь ко лбу и вздохнула. Вот это, конечно, новости. Её свекровь была хуже прущего на врагов тан ка. Если уж Тамара вбила себе что-то в голову, отказать ей будет нелегко.
— Подождите. Вы же никуда не собирались. Вы, вроде как, хотели жить здесь.
— Ну, хотела. А теперь передумала, — пожала плечами Тамара с такой непринуждённостью, словно речь шла о смене марки стирального порошка.
Илья попытался улыбнуться, но вышло неубедительно.
— Мам, а Пашка тут каким боком?
— Ну, смотри. Вы ж всё равно уже накопили деньги, съехали от меня, жильё себе присматриваете. Я осталась одна. А зачем мне аж две комнаты? Мне и одной хватит. Я свою продам, ту возьму, а разницу Пашке отдам. Он ипотеку возьмёт. Наконец ютиться по съёмным хатам перестанет.
— То есть вы предлагаете нам отложить все свои планы ради Павла? — не сдержалась Лиза. — Сейчас, когда мы уже присматриваем квартиру?
Тишина в кухне вдруг стала осязаемой. Тамара горестно вздохнула.
— Вы без детей. У вас всё ещё впереди. А Пашке нужно сейчас. Что тут непонятного?
Во взгляде Лизы вспыхнули огоньки раздражения. Это было несправедливо. Почему её муж должен уступать брату?
…Они познакомились с Ильёй шесть лет назад. Он тогда только отучился и устроился на работу, считал каждый рубль, но уже тогда у него были конкретные планы на жизнь. Разумные. Сначала квартира, потом дети. Он терпеть не мог фразу о зайке и лужайке.
С Павлом было иначе.
Он был старше на пять лет и жил с вечной мыслью о том, что всё как-нибудь да разрулится. С женой — милой, но вечно уставшей Настей — они сначала завели ребёнка и только потом начали думать, где жить. Потом — второго, а там уже стало не до накоплений.
— Я так не хочу. Не хочу плодить нищету. Будем всё делать по уму, — сказал как-то Илья жене.
Теперь вот это «по уму» внезапно оказалось поводом для манипуляций. Свекровь будто оценивала своих детей исключительно по количеству внуков. И Илья, конечно, проигрывал.
— А если вы вдруг не продадите? Или передумаете? — нахмурилась Лиза.
— Я мать, а не грабитель! — повысила голос Тамара. — Что я, стану разводить на деньги собственного сына? Такого ты обо мне мнения, да?
Илья озадаченно потёр лоб. Он всё ещё не собрался с мыслями.
— Лиза, давай поговорим потом. Это всё неожиданно, да. Но… это же мама. Не чужой ведь человек все таки…
Она медленно молча встала и пошла к окну. Стекло запотело от пара. На подоконнике стояла засыхающая герань. Выбросить ещё жалко, а спасти уже нельзя. Прямо как её доверие к свекрови.
— Илья, ты правда думаешь, что всё будет нормально?
— Я… надеюсь.
Лиза не могла пойти против своего мужа.
Они дали деньги через три дня. Тамара расписку не предложила, а Лиза не настояла. Не то чтобы не подумала. Просто было как-то неудобно. Всё-таки мать Ильи. Он ей доверял. Лизе не хотелось раскола в их семье.
— Спасибо, детки. Вы у меня такие хорошие. Всё добро всегда возвращается, — ласково сказала Тамара.
Когда она ушла, Лиза долго молчала. Она сидела на краю дивана, прижимая к груди опустевший кошелёк, как больного ребёнка. Они отдали всё. Даже наличные.
— Если мы останемся ни с чем, — сказала она наконец, не глядя на мужа, — виноват будешь ты. Я тебя предупредила.
Илья не стал спорить. Внутри что-то неприятно зазвенело, но он всё ещё надеялся.
Звонки от Тамары становились всё короче, о «детках» она вспоминала всё реже, а о деньгах старалась не говорить. Сперва Лиза не поднимала панику. Мало ли. Может, свекровь занята. Может, заболела.
Но тревога неизбежно копилась.
А потом Лиза столкнулась с Мариной. Та дружила с Настей.
— Ой, привет! — Марина приветливо улыбнулась. — А чего это вас не было вчера на новоселье?
— Привет. На каком ещё новоселье? — удивилась Лиза.
— Ну, у Павла и Насти. Им же Тамара Алексеевна свою квартиру подарила.
Лиза замерла. Она опустила тяжёлые пакеты с продуктами на землю, повернула голову, посмотрела куда-то во двор. Не верилось.
— Что?.. Подарила? Ты ничего не путаешь?
— Ага, подарила. А сама в другую переехала. Ой! А чего ты так покраснела? Давление?
Лизе пришлось в спешке искать ближайшую лавочку. Ноги налились свинцом. Но всё ещё оставалась робкая надежда на то, что Марина что-то перепутала.
Вечером Лиза, конечно, поспешила поделиться с Ильёй последними новостями.
— Не может быть. Может, она временно пустила их пожить? — предположил муж.
— Ага. И они в честь этого закатили гулянку. Мама тебе звонила за последние две недели? — Лиза прищурилась.
— Нет… Но…
— Вот именно. Нас, кажется, кинули.
— Нет, постой. Не может быть. Давай поговорим с ней.
Они поехали к свекрови на следующий день. Тамара открыла им дверь в домашнем халате, с мокрыми волосами и вежливой улыбкой. Как будто ничего не произошло.
— Привет, мам. У нас тут тема для разговора есть… — сказал Илья.
— Конечно. Заходите. У меня как раз пирог готов. С капустой.
Лиза села за стол, но от еды отказалась. Аппетита не было.
— Мы хотим понять, когда вы вернёте нам деньги, — невестка сразу перешла к сути.
— Когда продам свою квартиру. Мы же договаривались.
— А вы её продаёте? Что-то я ни одного объявления на сайтах не увидела.
— Так я ж через агентство!
— Тамара Алексеевна… Скажите правду. Я же знаю, что Павел уже отпраздновал новоселье, — надавила Лиза.
Тамара замерла на пару секунд, а затем вздохнула. Она даже не испугалась.
— Ну, ладно. Не совсем продаю. Пока что.
— То есть вы… соврали?
Лизе стало дурно. Она слышала своё собственное сердцебиение. Щёки вспыхнули, желваки заходили. Хотелось стукнуть и свекровь, и наивного мужа.
— Я не соврала. Я просто решила, что так правильней. У Пашки дети. А у вас — пока нет. Ну чего вы…
— Не смейте! — резко сказала Лиза. — Не смейте говорить таким тоном, будто мы что-то должны ему! Мы тоже хотим детей. Мы вам доверились. Мы вам всё отдали! А вы решили, что можете обворовать своего младшего сына?
Илья молчал и понуро смотрел куда-то в пол. Что он мог сделать? Кинуться на мать? Призвать брата к ответу? Не его стиль, да и бесполезно.
— Я вам всё верну, — тихо сказала Тамара. — Просто… не сразу.
У Лизы перед глазами проносились сцены из их совместной жизни. Она вспоминала, с каким трудом они собирали эти деньги. Она убиралась по выходным у чужих людей. Мытьё полов, стирка штор, оттирание нагара со старых плит… Ходила в перчатках и с тряпкой после пятидневки в офисе. Потом приходила домой и падала на кровать, потому что спина была готова треснуть.
Илья работал в две смены. Находил подработку через знакомых, помогал грузить мебель. Его боли в спине были постоянными. Иногда он засыпал в метро.
Пицца была роскошью. Новое постельное бельё — событием. Но они откладывали, терпели, думали, что это вложение. Переносили свою жизнь на потом. Надеялись, что та начнётся с появлением квартиры.
Но их жизнь так и не успела начаться.
Вечером того же дня Лиза рыдала в ванной. Не плакала — рыдала. Со всхлипами, с зажатым ртом, с мокрой от слёз футболкой.
— Почему ты молчал, когда она это сказала?! — набросилась она на мужа уже после этого.
— Я просто… Я не думал, что она…
— А я думала! Я тебе говорила. Но ты выбрал её. А она выбрала Пашу. А я… Меня никто не выбрал.
— Прости… — муж тяжело вздохнул.
— Поздно.
Теперь Илья и Лиза спали в разных комнатах. В тот день он долго сидел на диване перед сном, смотрел в стену и пытался убедить себя, что ещё не всё потеряно. Верилось с трудом.
Их совместная жизнь стала напоминать чемодан без ручки. Нести тяжело, а бросить жаль. Они ссорились из-за ерунды: кто не вынес мусор, кто забыл закрыть окно, чья очередь пылесосить. Ощущение напряжения не отпускало их, как и чувство внезапно нахлынувшей бедности.
Лизе было не с кем поделиться произошедшим. Отца не было, мать умерла. Подружки? Не хотелось выносить сор из избы.
Оставалась лишь бабушка, но у неё было больное сердце. Лиза не тревожила её до последнего, пока не почувствовала, что вот-вот взорвётся, как вулкан.
— Бабуль? Можно приехать? Я… не могу. Мне нужно кому-то выговориться, — сказала Лиза, когда Варвара Николаевна ответила на звонок.
— Приезжай, роднуля, — ласково ответила ей бабушка.
Бабушка жила в другом конце города. Сама она была из тех людей, которые никогда не делились своими чувствами, но умели выслушать и поддержать если не словом, так хотя бы объятием. Внучку она встретила свежесваренным компотом и овсянкой с черникой. На вкус — та самая, которую она готовила для Лизы в детстве.
Когда внучка рассказала всё, едва сдерживая слёзы, бабушка сочувственно кивнула.
— Муж у тебя глупый, но добрый… Ничего, жизнь научит.
Варвара Николаевна перевела взгляд на окно, вздохнула и добавила:
— Езжайте ко мне. Не дело это — скитаться по съёмным квартирам. У меня две свободные комнаты, будем выживать вместе.
Лиза не выдержала. Расплакалась. Она обнимала бабушку, уткнувшись ей в плечо, и мямлила слова благодарности. Да, их снова ждал ад из экономии и усталости. Но они хотя бы не будут одни в этом аду. Им будет хоть немного полегче.
Лиза осталась с ночёвкой. Илья приехал на следующее утро с двумя сумками. Он был растерян. Он не благодарил и не извинялся, просто поздоровался, прошёл на кухню, сел и смотрел, как пар поднимается от кастрюли с супом. Он старательно избегал взглядов.
Но потом, когда суп был готов, Илья поел с аппетитом. Впервые после разговора с матерью. Он постеснялся просить добавки, но Варвара Николаевна всё поняла сама и налила ещё.
— В этом доме не принято ходить голодными, — строго сказала она, поджав губы.
Постепенно жизнь стала выравниваться. Илья устроился на подработку в доставку по вечерам. Лиза снова взялась за фриланс. Может, уже без прежнего энтузиазма, но с упорством. Они уже не строили особых планов, не собирались выполнять пятилетку за три года, но нашли в себе силы начать с нуля и пытались не перегореть на этом пути. Даже стали меньше ругаться.
От Тамары и Павла больше не было ни звонков, ни сообщений. Лиза удалила их номера. Никто из них не попросил прощения. Стало ясно: эта связь разорвана. И, возможно, к лучшему. Этот опыт стоил слишком дорого, чтобы не усвоить его…
