— Ой, а у вас сахар где?
Я оторвалась от экрана ноутбука и посмотрела на стоящую в дверном проёме тётю Галю. В моей собственной спальне, между прочим. В половине одиннадцатого вечера.
— На кухне, в верхнем шкафчике, — ответила я, стараясь контролировать голос. — Там, где и вчера… И позавчера.
— Ааа, — протянула она. — А я не нашла. Пойду ещё посмотрю.
Тётя Галя — двоюродная сестра моего мужа Андрея — отправилась на кухню, а я уткнулась лицом в подушку и подавила крик. Четвёртый день. Всего четвёртый день из обещанных семи, а мне уже хотелось сбежать из собственной квартиры.
А ведь всё начиналось так невинно. Месяц назад Андрей получил сообщение от своей тёти: «Мы с Олегом и Катей собираемся в столицу на следующих выходных. Можно у вас переночевать пару дней?»
— Конечно, пускай приезжают, — легко согласилась я. — Три человека, ничего страшного. Катю уложим в гостиной на диване, а им постелем в кабинете на раскладушке.
Андрей кивнул и отправил утвердительный ответ. Потом был ещё десяток сообщений о дате приезда, и каждый раз эта дата сдвигалась на несколько дней вперёд. «Пару дней» превратились в «недельку», но я не придала этому значения. Моя близкая подруга часто останавливалась у нас на неделю, когда приезжала в город, и это никогда не было проблемой.
Я даже приготовилась: закупила продукты, сменила постельное бельё, освободила в шкафу несколько полок для вещей гостей. Даже купила новый чайник — старый начал подтекать, а перед гостями было неудобно.
И вот, в прошлую пятницу, когда мы с Андреем готовили ужин, раздался звонок в дверь.
— Наверное, курьер с заказом, — предположила я, вытирая руки о полотенце. — Я жду книги.
Андрей пошёл открывать, а я продолжила нарезать овощи для салата. Но вместо звука закрывающейся двери и шагов мужа я услышала гул голосов, детский смех и… лай?
Я выглянула в коридор и оцепенела. В нашей небольшой прихожей, сверх всяких физических законов, умудрилось поместиться… семь человек! Тётя Галя, дядя Олег, их дочь Катя (ей, кажется, лет двадцать), её муж Стас, их двое детей — мальчики лет пяти и семи — и… бабушка Клава, мать дяди Олега. А у ног крутился какой-то лохматый пёс, радостно обнюхивая наши ботинки.
— Сюрприз! — воскликнула тётя Галя, раскрывая объятия. — Мы все решили приехать! Давно не виделись!
Я стояла, как громом поражённая, с ножом для овощей в руке, а в голове билась одна мысль: «Где все эти люди будут спать? И главное — есть?»
Андрей выглядел не менее ошеломлённым.
— А… а вы говорили, что приедете втроём, — пробормотал он, пытаясь помочь гостям с многочисленными сумками и чемоданами.
— Так получилось! — беззаботно отмахнулась тётя Галя. — Катя не хотела оставлять детей, а Стас не отпустил её одну. Ну а маму не на кого было оставить… А Тобика, — она указала на собаку, — не с кем было оставить, а в гостиницу с животными не пускают. Но вы же не против? Мы много места не займём!
И они хлынули в квартиру, как весенний паводок, мгновенно заполняя каждый уголок своими вещами, голосами и запахами.
В тот момент я почувствовала, как что-то внутри меня съёживается. Я люблю гостей, правда. Но когда их в два раза больше, чем ожидалось, и один из них — неучтённая собака…
— Андрей, — тихо позвала я мужа, оттащив его на кухню. — Ты знал, что они приедут всемером? И с собакой?
— Нет, — растерянно ответил он. — Они ничего не говорили. Я думал, только тётя, дядя и Катя…
— И что нам теперь делать? — я чувствовала нарастающую панику. — У нас три комнаты, включая нашу спальню! Где они все будут спать? А у меня завтра дедлайн на работе…
— Не переживай, что-нибудь придумаем, — Андрей обнял меня за плечи. — Это же всего на неделю.
«Всего на неделю». Эта фраза эхом отдавалась в моей голове, пока я пыталась организовать спальные места для нежданных гостей.
Катя с мужем и детьми заняли гостиную с раскладным диваном и двумя надувными матрасами, которые они, к счастью, привезли с собой. Тётя Галя с дядей Олегом — кабинет, где стоял диван-книжка. Бабушке Клаве мы отдали нашу спальню (у неё больная спина, ей нужна хорошая кровать), а сами с Андреем перебрались на кухню, постелив на полу. Собаку Тобика решено было держать в ванной на ночь, с его лежанкой и мисками.
— Ничего, мы люди неприхотливые! — заверяла меня тётя Галя, пока я доставала из шкафов все имеющиеся подушки, одеяла и простыни. — Дома и не такое бывает!
К концу первого дня я была вымотана, как после марафона. Приготовить ужин на девять человек оказалось непростой задачей, особенно с теми запасами, что у нас были. Пришлось срочно бежать в магазин, тратя деньги, которые я отложила на новую обувь. Особенно сложно было угодить всем, когда выяснилось, что у детей «избирательный аппетит» (читай: они едят только макароны с сыром и куриные наггетсы), а бабушка Клава не ест острое, жареное и молочные продукты.
— А вы бы предупредили о своих пищевых предпочтениях, — не выдержала я, когда уже третье блюдо было отвергнуто разными членами семейства.
— Да ладно, не переживай, — отмахнулась тётя Галя. — Мы люди непривередливые!
Судя по количеству отодвинутых тарелок, реальность сильно расходилась с этим утверждением.
Ночь на кухонном полу выдалась бессонной. Тобик, запертый в ванной, периодически скулил и царапал дверь. Дети долго не могли угомониться, бегая по гостиной и хихикая. А в четыре утра бабушка Клава отправилась на кухню выпить воды и чуть не наступила на меня.
— Ой, милая, ты тут спишь? — спросила она, включив свет и ослепив нас с Андреем. — Как неудобно-то…
На следующий день я попыталась работать удалённо, как обычно, но это оказалось невыполнимой задачей. Дети носились по квартире, играя в какую-то шумную игру с постоянными криками «Ты убит!» и «Я тебя взорвал!». Тётя Галя с бабушкой Клавой смотрели сериал на полной громкости, а Тобик, выпущенный из ванной, пытался запрыгнуть мне на колени каждый раз, когда я садилась за ноутбук.
К вечеру второго дня я обнаружила, что моя любимая кружка разбита («Ой, это Мишенька случайно, он не хотел!»), в ванной закончился шампунь («Мы свой забыли, пришлось твоим воспользоваться»), а в холодильнике — пусто («Дети такие прожорливые, всё сметают!»).
Третий день начался с того, что я проснулась от запаха жареного лука. В шесть утра тётя Галя решила приготовить завтрак для всей семьи.
— Я подумала, что вам будет приятно проснуться и уже поесть! — радостно сообщила она, когда я, с опухшими от недосыпа глазами, вошла на кухню.
Весь рабочий день я провела в кофейне неподалёку от дома — это был единственный способ выполнить срочный проект. Когда вечером я вернулась, квартира выглядела так, будто по ней прошёлся небольшой ураган. Везде валялись игрушки, одежда, обёртки от конфет. На моём любимом светлом диване красовалось жирное пятно от чего-то томатного.
— А где Андрей? — спросила я, не найдя мужа дома.
— Он с Олегом и Стасом пошёл в бар, — ответила Катя, листая ленту в телефоне. — Сказал, что вернётся попозже.
Предатель! Оставил меня одну разгребать весь этот хаос! Я почувствовала, как внутри нарастает раздражение, но снова подавила его. «Всего на неделю», — напомнила я себе.
И вот теперь, на четвёртый день, когда тётя Галя в одиннадцатом часу вечера искала сахар в моей спальне, что-то во мне начало закипать. Всё накапливалось постепенно: сначала я терпела утренний шум и беспорядок, потом — разбросанные повсюду вещи, затем — постоянные вторжения в личное пространство. Вчера я проглотила обиду, когда дядя Олег раскритиковал мой борщ («У нас дома по-другому готовят»). Позавчера — когда никто не помог мне с уборкой горы посуды. Сегодня днём я обнаружила Тобика спящим на моей подушке, а дети использовали мою рабочую коллекцию дорогих карандашей для рисования на обоях. И каждый раз я молчала, сжимала зубы и повторяла про себя: «Всего неделю, всего неделю». Но внутри меня разрасталось раздражение, превращаясь в настоящую злость.
Я отложила ноутбук и пошла на кухню. Там тётя Галя рылась в шкафчиках, а на столе стояли чашки с чаем для всей семьи.
— Галя, — начала я, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё кипело. — Сахар в прозрачной банке с надписью «Сахар». Она стоит рядом с чайником, как и в прошлые три дня.
— Да? — она повернулась ко мне с растерянной улыбкой. — А я почему-то не заметила. Слушай, а у вас молоко есть? Детям на ночь хорошо бы тёплого молока…
И тут я почувствовала, как что-то внутри меня ломается.
— Нет, — ответила я, удивляясь твёрдости своего голоса. — Молока нет. Его не было и утром, когда ты спрашивала. И позавчера, когда я говорила, что нужно купить продукты. И знаешь, Галя, — я сделала глубокий вдох, чувствуя, как пульсирует венка на виске, — мне кажется, нам нужно серьёзно поговорить.
— О чём, Наташенька? — она насыпала сахар в чашки, не глядя на меня, с показной беззаботностью.
— О том, что вы приехали втроём, а явились всемером. С собакой. Без предупреждения. О том, что я сплю на полу в собственной квартире. О том, что я не могу работать из-за шума. О том, что ваши внуки портят наши вещи, а вы делаете вид, что ничего не происходит!
Моя тирада вышла громче, чем я планировала. В дверном проёме появилась Катя с телефоном в руках.
— Что случилось? — спросила она с лёгким раздражением. — Мама, ты где так долго? Дети ждут чай.
— Случилось то, — я повернулась к ней, чувствуя, как дрожит мой голос, — что вы все ведёте себя в моём доме так, будто это отель «всё включено». Только вот я не администратор, не горничная и не повар. Это моя квартира, моя жизнь, которую вы перевернули с ног на голову, даже не спросив разрешения!
Тётя Галя опустила ложку и посмотрела на меня так, словно я её ударила.
— Да что ты такое говоришь? — её голос дрогнул. — Мы же семья! Разве так встречают родственников? Мы думали, вы будете рады…
В дверном проёме за Катей появились остальные — дядя Олег, Стас и даже бабушка Клава с полотенцем на плечах. Только детей не было видно.
— Семья? — я горько усмехнулась, чувствуя, как дрожат руки. — Семья предупреждает, когда вместо трёх человек приезжает семеро. Семья спрашивает, можно ли привезти собаку. Семья не использует родственников как бесплатную гостиницу!
— Да как ты смеешь! — вспыхнула тётя Галя. — Мы что, напрашивались? Андрей сам предложил остановиться у вас!
— Он предложил троим, а не всему вашему клану! — я чувствовала, как поднимается волна адреналина. — А вы воспользовались нашим гостеприимством и даже не подумали, каково нам!
— Да брось ты, — вмешался дядя Олег. — Подумаешь, потеснились немного. Мы бы для вас то же самое сделали.
— Сомневаюсь, — отрезала я. — Вы бы впустили семерых человек с собакой без предупреждения?
В кухне повисла тяжёлая тишина. Я видела, как на лице тёти Гали сменяются эмоции: обида, гнев, растерянность. Бабушка Клава тихо охала, прижимая руку к груди.
— Но вы их доставили, — я вздохнула, чувствуя странное облегчение от высказанного вслух недовольства. — И продолжаете доставлять. Я не могу работать, я не высыпаюсь, я трачу всё своё время и деньги на обеспечение вашего комфорта. И никто из вас даже не спросил, удобно ли мне это.
В этот момент в квартиру вернулись мужчины. Андрей, увидев меня с пылающими щеками посреди кухни, а напротив — растерянную тётю Галю и надутую Катю, сразу понял, что произошло что-то серьёзное.
— Что тут происходит? — спросил он, встав рядом со мной.
— Твоя жена считает, что мы вторглись в ваш дом, — ядовито произнесла Катя. — Что мы тут лишние.
Я ждала, что Андрей начнёт сглаживать углы, извиняться за меня или увещевать родственников. Он всегда избегал конфликтов, особенно с семьёй. Но он удивил меня:
— Наташа права, — сказал он, становясь рядом со мной.
В его голосе звучала неуверенность, но он продолжил:
— Тётя, я очень рад тебя видеть, и дядю Олега, и всех вас. Но… вы действительно поставили нас в сложное положение.
— Что значит «поставили в сложное положение»? — возмутилась тётя Галя. — Ты же сам написал «приезжайте»!
— Я писал про троих, а вас приехало семеро, — Андрей потер переносицу. — С собакой и детьми, о которых речи не шло. Мы бы подготовились иначе, если бы знали.
— Ой, да ладно тебе, племянничек, — дядя Олег попытался обнять Андрея за плечи, но тот чуть отстранился. — Что за церемонии между родными?
— Это не церемонии, — голос Андрея окреп. — Это уважение. Мы рады видеть вас, но то, как это произошло… Это действительно больше похоже на вторжение, чем на визит.
Я почувствовала, как его рука нашла мою и сжала пальцы. Поддержка мужа придала мне сил, хотя я видела, как ему трудно противостоять родственникам.
— Послушайте, — сказала я уже спокойнее. — Я предлагаю следующее. Вы остаётесь до конца недели, как планировали. Но мы устанавливаем несколько правил. Во-первых, тишина после девяти вечера — мне нужно работать и высыпаться. Во-вторых, вы следите за детьми и собакой, чтобы они не портили наши вещи. В-третьих, мы составляем график пользования ванной и кухней. И вы участвуете в покупке продуктов и уборке.
Тётя Галя медленно кивнула, избегая моего взгляда. Дядя Олег потупился. Катя фыркнула, но промолчала.
— Если эти условия вам не подходят, — добавил Андрей, — мы можем помочь вам найти недорогой хостел неподалёку.
Напряжение в кухне можно было резать ножом. Тётя Галя нервно поправляла волосы, дядя Олег сопел, а Катя театрально закатывала глаза.
— Я могу найти хостел, — вдруг сказала бабушка Клава, заставив всех обернуться. — Не хочу быть обузой.
— Мама, перестань, — одёрнул её дядя Олег.
— Нет-нет, Клавдия Васильевна, — я смягчила тон. — Речь не о том, чтобы вы уехали. Просто нам нужно договориться о правилах, чтобы оставшиеся дни прошли комфортно для всех.
После долгого, неловкого обсуждения мы всё же пришли к компромиссу. Оказалось, что дядя Олег с тётей Галей были готовы остановиться в хостеле, но решили сэкономить, а предупредить «как-то не подумали». Стас признался, что был против этой идеи, но его никто не слушал.
Следующее утро началось с напряжённой тишины. Тётя Галя демонстративно готовила завтрак только для своей семьи. Дядя Олег сидел насупленный. Мы с Андреем чувствовали себя неловко в собственном доме.
Ситуацию неожиданно спас Тобик, случайно опрокинувший вазу. Пока мы все вместе собирали осколки и вытирали воду, лёд начал таять. Тётя Галя вдруг сказала:
— Наташа, ты права. Мы поступили невежливо. Прости нас.
Эти простые слова изменили всё. К вечеру дядя Олег отправился в магазин и вернулся с продуктами, а потом починил подтекающий кран в ванной («Я же сантехник, чего добру пропадать?»). Катя по-прежнему хранила прохладу, но детей стала держать в узде. Даже Тобика перестали пускать на кровати и диваны.
Оставшиеся три дня прошли в совершенно другой атмосфере. Не идеальной — всё же девять человек в трёхкомнатной квартире это перебор — но вполне сносной. Мы составили график пользования ванной, тётя Галя стала советоваться со мной по поводу меню, а дети нашли во дворе новых друзей и проводили там большую часть дня. Я смогла закончить проект, более-менее выспаться, и даже провести один вечер с родственниками за настольными играми, обнаружив, что они могут быть вполне приятной компанией, когда соблюдают границы.
Когда в воскресенье они собирали вещи для отъезда, я помогала тёте Гале складывать детскую одежду. Мы молчали, но это было уже не напряжённое, а спокойное молчание.
— Ты знаешь, — наконец сказала она, разглаживая футболку Мишеньки, — я ведь обиделась на тебя тогда. Думала: «Какая невежливая, негостеприимная». А потом поняла, что сама была неправа.
Она замолчала, подбирая слова.
— У нас в семье как-то принято, что если родня — значит, можно без церемоний. Мать моя так жила, и я привыкла. Приехать без предупреждения, переночевать, занять полдома — это нормально было.
Я кивнула, не перебивая.
— А вы… вы по-другому живёте. И, знаешь, — она вдруг улыбнулась смущённо, — мне даже понравилось. Как-то… уважительно. Я домой вернусь — буду тоже так гостей принимать. С правилами, с границами.
Я тоже улыбнулась и неожиданно для себя обняла её.
— Приезжайте ещё, — сказала я, и сама удивилась, что говорю это искренне. — Только предупредите заранее, хорошо? И, может, не все сразу?
Тётя Галя рассмеялась, в её глазах блеснули слезинки.
— В следующий раз мы с дядей Олегом сами приедем, без оравы. И в гостинице остановимся. Но в гости зайдём обязательно.
Я почувствовала, что между нами установилось новое, более уважительное понимание.
После их отъезда мы с Андреем молча сидели на диване в опустевшей квартире, наслаждаясь внезапно обрушившейся на нас тишиной. Я бездумно поглаживала пятно от томатного соуса на обивке. Странно, ещё вчера это пятно выводило меня из себя, а сейчас казалось неважным.
— Прости, что не вмешался раньше, — сказал он, обнимая меня. — Я не хотел обижать родственников, но вышло, что я подвёл тебя.
— Всё в порядке, — ответила я, прижимаясь к нему. — Главное, что ты поддержал меня, когда это было действительно нужно. И знаешь что? Я поняла важную вещь.
— Какую?
— Что моё пространство, моё время и мои границы имеют значение. И что любовь к близким не обязательно означает бесконечное терпение и жертвы. Иногда любовь — это как раз установление чётких границ.
Андрей поцеловал меня в макушку.
— Я горжусь тобой, — сказал он. — Это было нелегко.
— Совсем нелегко, — согласилась я. — Но иногда нужно пройти через конфликт, чтобы установить мир на новых, более здоровых условиях.
И я подумала, что эта шумная, хаотичная неделя, при всём её сумасшествии, научила меня важному: отстаивать своё право на уважение даже с теми, кого любишь. Возможно, особенно с ними.
А ещё мы с Андреем решили, что следующий отпуск проведём в гостинице. Где-нибудь подальше от родственников, с табличкой «Не беспокоить» на двери и полным «всё включено», которое нам не придётся обеспечивать самим.
