Ольга крепко держала мужа за руку. Церемония прощания подходила к концу. Она украдкой взглянула на его профиль — Сергей стоял, стиснув зубы, с сухими глазами. А вот Лена, его сестра, заходилась в рыданиях, её поддерживала под руку соседка тёти Клавы.
«Тётя Клава. Свекровь. Мама Серёжи», — поправила себя Ольга. Даже после пятнадцати лет брака она так и не научилась называть её «мамой».
На другой стороне стоял Андрей, средний брат, с женой Мариной. Их лица были напряжены. Марина качала на руках пятимесячного Никиту и едва заметно покачивалась — явно торопилась уйти с этого скорбного мероприятия поскорее.
Ольга понимала — у них ипотека, у них шестидневка, у них двое детей. У самой Ольги тоже декрет, маленький Мишка остался с соседкой. В висках стучало: надо успеть вернуться к кормлению, надо проверить, всё ли в порядке с поминальным обедом, надо…
— Прощай, мамочка! — вдруг пронзительно закричала Лена, делая шаг вперед. — Прощай, родная!
Кто-то из соседок всхлипнул. Сергей вздрогнул. Ольга крепче сжала его руку.
Поминальный обед устроили дома у свекрови. В трешке в спальном районе, где теперь жила только Лена. Точнее, жила она тут всегда — сколько себя помнила. Собственной семьёй так и не обзавелась.
Квартира была старой, но опрятной. На стенах — выцветшие ковры, на комоде — статуэтки и фотографии. Сергей, Андрей и Лена в детстве, школьные фотографии, Сергей с Ольгой на свадьбе, маленький Мишка на руках у прабабушки.
Ольга расставляла тарелки, раскладывала вилки, помогала соседкам с угощением. Марина укачивала проснувшегося Никиту, пытаясь успокоить его плач. Лена сидела в углу, изредка прикладывая к лицу скомканный платок. Сергей и Андрей о чём-то тихо разговаривали на кухне.
Поминальный обед прошёл чинно, как и положено. Соседки вспоминали покойную, какая она была хорошая, работящая, добрая.
— А ведь болела, бедняжка, — сказала одна из них, пожилая женщина с красными от слёз глазами. — Этот сахар проклятый…
— Да, диабет тяжёлый, — вздохнула другая. — До последнего мучилась, я как видела её в магазине — сердце кровью обливалось.
Ольга напряглась. Проблемы со здоровьем у свекрови начались давно. Ей назначали лечение, диету. Но она отказывалась следовать рекомендациям. Каждый раз, когда Сергей или Андрей пытались на неё повлиять, она обижалась, кричала, что они хотят её заморить голодом и лишить последних радостей.
— Доченька только и радовала, — продолжала соседка, кивая в сторону Лены. — Всё для мамы делала, только мамой и жила.
Ольга поймала взгляд Марины — невестки Андрея. В нём читалось то же, что чувствовала сама Ольга — смесь вины и странного раздражения.
— Другие-то, — неожиданно громко продолжила соседка, понизив голос до драматического шёпота, — по своим делам разбежались. Редко у матери бывали.
В комнате повисла неловкая тишина.
— Вы это о чём? — тихо спросил Сергей.
— Да так, ни о чём, — соседка смешалась. — Люди говорят. А люди, известно, злые.
После поминок, когда большинство гостей разошлось, Ольга задержалась помыть посуду. Марина помогала ей, украдкой поглядывая на часы — ей ещё нужно было забрать старшего сына из школы.
— Слышала? — шепнула Марина, перетирая тарелки. — «Редко у матери бывали».
— Слышала, — кивнула Ольга. — А то, что каждый месяц деньги отправляли — это не в счёт? А лекарства, а продукты…
— И про диету сколько говорили, — подхватила Марина. — Андрей на консультацию к лучшему эндокринологу свозил, схему лечения расписали.
— А бесполезно, — вздохнула Ольга. — Лена ей конфеты и торты покупала, «чтоб мамочка радовалась». Отправляла нам фото — вот, мол, как хорошо, мама сладенькое любит.
— С диабетом третьей степени, — Марина покачала головой. — И главное, на эти же деньги, что мужья отправляли.
Ольга оглянулась — не слышит ли кто их разговор. В комнате Лена беседовала с последними гостями, Сергей с Андреем курили на балконе.
— Знаешь, что тяжелее всего? — тихо сказала Ольга. — Что теперь мы будем виноваты. Не уделяли внимания, редко приезжали.
— А что нам оставалось? — так же тихо ответила Марина. — У тебя Мишка маленький, у меня двое и работа. Мужья пашут как проклятые. А свекровь каждый раз, как приедешь, закатывала сцены. То мы не так ухаживаем, то мы её поучаем.
— А когда пытались сюда переехать, чтобы с ней пожить немного — она наотрез отказывалась. Мол, не нужна мне ваша помощь, у меня Леночка есть.
Из комнаты донёсся голос Лены. Она рассказывала кому-то:
— Совсем я одна теперь. Всю жизнь маму тянула, всё для неё. А теперь что? Куда мне теперь?
Ольга с Мариной переглянулись. Обе знали, что последует дальше. Разговор о наследстве. О трёхкомнатной квартире, которая по закону делится между тремя детьми в равных долях.
Входная дверь хлопнула — ушли последние гости. Лена прошла на кухню, налила себе чаю. Бросила угрюмый взгляд на невесток.
— Что вы тут шепчетесь? — спросила она, глаза её покраснели от долгих рыданий.
— Посуду моем, — спокойно ответила Ольга. — Почти закончили.
— Закончили, так идите, — махнула рукой Лена. — Все идите. Мне нужно… побыть одной.
Марина молча кивнула, вытерла руки и пошла к мужу. Ольга последовала за ней.
Когда они уже одевались, Лена вдруг вышла в прихожую. Посмотрела на братьев — долгим, нечитаемым взглядом.
— Надо будет поговорить, — сказала она. — Про квартиру.
— Успеется, — хмуро ответил Андрей. — Мама только сегодня…
— Нет, — перебила Лена. — Надо сразу. Чтобы всё по-честному. Приезжайте завтра.
Ольга почувствовала, как напрягся Сергей. Знала, что за этим простым приглашением скрывается начало долгой и неприятной истории.
Дома она уложила Мишку, покормила его, успокоила. Сергей долго стоял под душем, потом вышел с полотенцем на плечах, присел на край кровати.
— Как ты? — тихо спросила Ольга, обнимая мужа сзади.
— Нормально, — он накрыл её руку своей. — Странно как-то. Пусто.
— Лена завтра точно начнёт разговор про квартиру, — Ольга осторожно подбирала слова. — Ты готов?
— Нет, — честно ответил Сергей. — Не представляю, что говорить. С одной стороны, по закону нам с Андреем причитается по доле. С другой — она всю жизнь там прожила, ухаживала за мамой.
— На ваши деньги, — тихо заметила Ольга.
— Да, но всё равно ухаживала. По-своему.
Сергей вздохнул, провёл рукой по волосам.
— И потом, если мы сейчас начнём требовать свои доли — что люди скажут?
— А если не начнём — что Лена скажет? — возразила Ольга. — Она ведь не бедствует, работает. Просто не хочет делиться.
— Наверное, — Сергей лёг на кровать, глядя в потолок. — Боюсь, завтра будет тяжёлый разговор. Готовься.
На следующий день Ольга не хотела ехать к свекрови. Точнее, в квартиру. Которая раньше была квартирой свекрови, а теперь… С этим и предстояло разобраться.
— Может, поедешь один? — спросила она Сергея, укачивая на руках сонного Мишку. — Мне нечего там делать. Это ваше семейное дело.
— Оль, поехали со мной, — Сергей выглядел усталым. — Тебе сейчас всё равно не уснуть, я же вижу. И потом, Марина тоже будет.
Он был прав. Ольга не спала полночи, думая о предстоящем разговоре. Хотелось верить, что всё пройдёт спокойно и разумно. Лена предложит какое-то решение, которое устроит всех. Но внутренний голос подсказывал: будет скандал.
В итоге она согласилась. Оставила Мишку с мамой, которая специально приехала помочь, и поехала с Сергеем. По дороге он всё время хмурился. Барабанил пальцами по рулю. Верный признак того, что нервничает.
— Как думаешь, что она скажет? — спросила Ольга.
— Не знаю, — вздохнул Сергей. — Но что-то мне подсказывает, что ничего хорошего.
Они приехали первыми. Лена встретила их в домашнем халате. С красными глазами. И распухшим от слез лицом. На столе стояли чашки и конфеты. Те самые, которые так любила свекровь. И которые были ей категорически противопоказаны.
— Проходите, — буркнула Лена, пропуская их в квартиру. — Андрей с Мариной ещё не приехали.
Они расселись в гостиной. Сергей украдкой оглядывался, словно видел эту квартиру впервые. Или в последний раз. Ольга заметила, что на стенах появились новые фотографии — Лена со матерью, улыбающиеся, обнимающие друг друга.
Вскоре приехали Андрей с Мариной. Марина выглядела так же напряжённо, как чувствовала себя Ольга. Андрей был сумрачен, но спокоен.
— Ну что, начнём? — спросила Лена, когда все расселись вокруг стола.
— Может сначала чаю? — предложила Ольга.
Она пытаясь отсрочить неизбежное.
— Потом, — отрезала Лена. — Давайте сначала о главном.
Она прокашлялась, сложила руки на груди.
— Значит так, — начала она тоном, не предвещающим ничего хорошего. — Я думаю, все понимают, что мама хотела бы, чтобы квартира осталась мне.
В комнате повисла тяжёлая пауза.
— С чего ты взяла? — осторожно спросил Андрей.
— А с того, — Лена подалась вперёд, — что я с ней жила все эти годы. Ухаживала за ней, лечила, кормила. А вы где были? По своим домам, со своими семьями.
Ольга почувствовала, как Сергей напрягся рядом с ней. Положила руку ему на колено — только спокойно.
— Лен, мы всё понимаем, — начал Сергей. — Но ты же знаешь. По закону квартира делится между нами тремя поровну.
— По закону! — вдруг вскрикнула Лена, стукнув ладонью по столу. — О законе вы вспомнили! А о совести кто вспомнит?
— А при чём тут совесть? — не выдержал Андрей. — Мы с Серёгой каждый месяц деньги отправляли — на лекарства, на еду, на всё. Ты без нашей помощи не потянула бы мамино лечение.
— Да, на ваши деньги покупалось лекарство, — согласилась Лена. — Но кто его давал? Кто за давлением следил? Кто врачей вызывал? Я! А вы что? Денежки отправили — и совесть чиста?
Ольга и Марина переглянулись. Обе понимали, к чему идёт разговор.
— Лена, — мягко начала Ольга, — никто не отрицает твоей заботы. Ты действительно была рядом с мамой и это бесценно. Но ведь и ребята не бросали маму.
— А, невестки заговорили, — Лена скривилась. — Вам-то какое дело? Это наша мама, не ваша. Это наша семья.
— Мы тоже семья, — твёрдо сказала Марина. — И наши мужья заботились о маме как могли. Они не могли быть здесь постоянно — работа, дети. Но они делали всё возможное.
— Всё возможное! — передразнила Лена. — Раз в полгода приезжали, сидели час и убегали. А я? Я всю свою жизнь положила! Думаете, мне не хотелось семью? Детей? Думаете, я не могла уехать и жить отдельно? Могла! Но осталась с мамой. Потому что кто-то должен был.
— Лен, — спокойно сказал Сергей, — мы предлагали маме переехать к нам. Или чтобы сиделка приходила. Она отказывалась.
— Конечно отказывалась! — Лена снова повысила голос. — Она вас боялась! Вы её поучали, ругали за каждую конфетку. А она болела, ей хотелось радости. Я только и старалась, чтоб ей хорошо было!
Тут Ольга не выдержала:
— Лена, у неё был диабет. Тяжёлый. Ей нельзя было сладкое, и ты это прекрасно знала. А сама покупала ей конфеты и торты.
— А что ей, уходить без радости? — надрывно спросила Лена. — Чтоб последние годы на диете сидела и мучилась?
— Чтобы жила дольше, — тихо сказал Андрей. — Она могла прожить ещё много лет. Если бы соблюдала рекомендации врачей.
В комнате снова повисла тишина, прерываемая лишь тяжёлым дыханием Лены. Она обвела всех взглядом, словно искала поддержки. Не нашла.
— Короче, — наконец произнесла она, выпрямляясь. — Я считаю, что по совести, квартира должна остаться мне. Я пятнадцать лет за мамой ухаживала. Пятнадцать! Каждый день, каждую ночь. И вы теперь хотите меня из моего дома выгнать?
— Тебя никто не выгоняет, — устало сказал Сергей. — Ты можешь здесь жить. Но доли свои мы не отдадим просто так. Это наследство от мамы, и оно принадлежит нам троим.
— А, — Лена сузила глаза, — так вот вы о чём. О деньгах. Квартиру продать хотите, да? Выручку поделить?
— Нет, — Андрей покачал головой. — Мы можем договориться. Например, ты выкупишь наши доли. Постепенно, частями. Как сможешь.
— Выкупить? — Лена издала короткий смешок. — А с каких денег? Я всю жизнь на маму тратила. У меня ничего нет.
— Тогда можно продать квартиру, — предложил Сергей. — Разделить на три части. Ты купишь себе поменьше жильё.
— Нет! — Лена почти закричала. — Нет! Я отсюда не уеду! Я здесь всю жизнь прожила! Это мой дом!
Она вдруг расплакалась — громко, с надрывом. Ольга растерянно посмотрела на мужа — что делать? Сергей беспомощно пожал плечами.
— Лена, — осторожно сказала Марина, — никто не говорит, что ты должна уехать прямо сейчас. Мы можем всё спокойно обсудить, найти решение…
— Какое решение? — сквозь слёзы выдавила Лена. — Что вы от меня хотите? Чтобы я на улице оказалась? Без денег, без жилья?
— Никто этого не хочет, — твёрдо сказал Андрей. — Но и наши интересы тоже нужно учитывать. Мы тоже мамины дети. И тоже имеем право на наследство.
Лена медленно перестала плакать. Вытерла лицо рукавом халата, выпрямилась, обвела всех тяжёлым взглядом.
— Значит так, — произнесла она сухо. — Раз вы так решили — я пойду до конца. Да, по закону вам тоже причитаются доли. Но должны знать — все соседи, все мамины знакомые будут знать, как вы поступили. Как бросили мать, а теперь ещё и наживаетесь на ней.
— Лена, — возмутился Сергей, — прекрати!
— Нет, это вы прекратите, — Лена словно обрела второе дыхание. — Я уже всем рассказала, как вы мать навещать не хотели. Как деньги иногда задерживали. Как лекарства не те покупали.
— Что? — Ольга от возмущения даже привстала. — Да как ты можешь такое говорить? Сергей всегда вовремя деньги отправлял! Всегда!
— Не всегда, — прищурилась Лена. — Бывало, и задерживал. И таблетки не те покупал. А я всё помню. И люди мне верят. Потому что я с мамой была, а не вы.
— Ты шантажируешь нас? — тихо спросил Андрей.
— Нет, — Лена покачала головой. — Просто предупреждаю. Вы хотите получить деньги, а я хочу сохранить память о маме. И свой дом. Выбирайте — деньги или репутация.
В комнате снова повисла тишина — тяжёлая, звенящая от напряжения. Ольга чувствовала, как внутри закипает гнев. Сколько раз они отказывали себе в чём-то, чтобы отправить деньги свекрови на лечение. Сколько раз она видела, как Сергей сидит ночами над дополнительной работой, чтобы заработать больше и помочь маме. А теперь Лена смеет говорить такое!
— Андрей, Серёжа, — наконец произнесла Марина, нарушив молчание. — Может, нам стоит всё обдумать? Не сейчас решать.
— Да, — кивнул Сергей, бросив на Лену тяжёлый взгляд. — Пожалуй, обдумаем. И вернёмся к разговору позже.
— Обдумывайте, — Лена поднялась, давая понять, что разговор окончен. — Только знайте — квартиру я не продам. И вам советую от своих долей отказаться. По-хорошему.
Когда они вышли на улицу, Ольга почувствовала, как дрожат колени. Марина выглядела не лучше — бледная, с плотно сжатыми губами.
— Что это было? — тихо спросила она, глядя на мужа. — Она нас шантажирует? Серьёзно?
— Похоже на то, — мрачно ответил Андрей.
— И что теперь? — Ольга посмотрела на Сергея. — Неужели мы просто отдадим ей квартиру?
— Не знаю, — Сергей потёр лицо руками. — Давайте сначала успокоимся. А потом решим, что делать.
Когда они вернулись домой, Сергей долго сидел молча, уставившись в одну точку. Ольга уложила Мишку, поблагодарила маму за помощь и проводила её. Только после этого она присела рядом с мужем на диван.
— Ты как? — спросила она, осторожно касаясь его плеча.
— Не знаю, — Сергей выглядел опустошённым. — Не думал, что Ленка так поступит. Шантаж… Я не ожидал.
— Ты не виноват, — тихо сказала Ольга. — Ты всегда помогал маме. Всегда. Даже когда нам самим было тяжело.
Сергей невесело усмехнулся:
— Видимо, недостаточно. Не так, как она хотела.
Ольга покачала головой:
— Серёж, не начинай. Ты не обязан был прыгать через себя. У тебя своя семья, работа. Ты делал что мог.
— А может, мог больше? — он посмотрел на неё впервые за вечер. — Может, надо было чаще приезжать? Или забрать маму к нам, несмотря на её протесты?
— И что бы это изменило? — Ольга пыталась говорить спокойно, но внутри всё кипело. — Она всё равно не соблюдала бы диету. Лена всё равно бы её баловала конфетами. Только у нас бы ещё и постоянные скандалы были.
Сергей вздохнул, откинувшись на спинку дивана. Достал телефон — три пропущенных от Андрея.
— Надо перезвонить, — сказал он. — Наверное, тоже всё это обдумывает.
Разговор был короткий. Ольга слышала только односложные ответы мужа: «да», «нет», «надо подумать», «созвонимся». Когда он положил трубку, то выглядел ещё более измотанным.
— Ну что? — спросила она.
— Андрей считает, что нужно стоять на своём, — Сергей потёр переносицу. — Говорит, что мы не должны позволять себя шантажировать. Что квартира — это наше законное наследство, и мы имеем на неё такие же права, как и Лена.
— Я с ним согласна, — кивнула Ольга.
— Но он не понимает, — продолжил Сергей, словно не слыша её, — что Лена действительно может настроить против нас всех. Маминых подруг, соседей. Она уже начала это делать. Ты видела, как на нас смотрели на поминальном обеде? Как будто мы виноваты.
— И что с того? — Ольга пожала плечами. — Эти люди нам никто. Мы их даже не знаем толком.
— Дело не в них. Дело в том, что… — он запнулся, подбирая слова. — В том, что я и сам начинаю думать, что мы виноваты.
Ольга внимательно посмотрела на мужа. В его глазах читалась неуверенность, сомнение. Она понимала — Лена своего добилась. Посеяла семена вины.
— Серёж, — Ольга взяла его за руку. — Давай трезво посмотрим на ситуацию. Что было бы, если бы ты каждые выходные ездил к маме? Сидел с ней? Проверял, принимает ли она лекарства?
— Ну, может быть, ей было бы лучше…
— Нет, — перебила Ольга. — Во-первых, она всё равно бы делала по-своему. Ты же знаешь, какая она упрямая была. Во-вторых, Лена всё равно жила с ней и делала всё по-своему. В-третьих, ты бы тогда меньше времени проводил с нами, с Мишкой. И что, так было бы правильно?
Сергей молчал, обдумывая её слова.
— Знаешь, что меня больше всего бесит? — продолжила Ольга. — Не то, что Лена хочет квартиру. А то, что она делает нас виноватыми. Заставляет чувствовать себя плохими детьми. Хотя мы… вы с Андреем делали всё, что могли.
— Но ведь Лена действительно была с мамой всё время, — возразил Сергей. — День и ночь.
— Да, была. По своим причинам. У неё не было другого жилья. И не будем забывать, что это именно она покупала маме запрещённые сладости. Именно она не заставляла соблюдать диету. Она жила с мамой, но делала ли она всё, чтобы продлить её жизнь? Я не уверена.
Ольга сама удивилась своей резкости. Обычно она старалась не лезть в отношения между Сергеем и его родственниками. Но сейчас, видя, как муж казнит себя, не могла молчать.
Телефон снова зазвонил. На этот раз Андрей хотел поговорить с обоими. Они включили громкую связь.
— Короче, мы с Маринкой всё обсудили, — голос Андрея звучал решительно. — Мы не откажемся от доли. Это наше законное право. И вам советуем не поддаваться на шантаж.
— Андрей, — Сергей говорил тихо, — а ты не думаешь, что мы действительно могли бы больше для мамы сделать?
— Например? — в голосе брата послышалось раздражение. — Что именно, Серёжа? Ты деньги ей отправлял? Отправлял. Лекарства покупал? Покупал. В больницу возил, когда надо было? Возил. Что ещё?
— Ну, может, чаще приезжать…
— У тебя жена, ребёнок, работа. Ты что, должен был бросить всё и сидеть с мамой? А я? У меня двое детей, ипотека, работа на износ. Тоже бросить всё?
— Нет, но…
— Серёга, очнись, — теперь в голосе Андрея звучала не только злость, но и боль. — Лена манипулирует тобой. Заставляет чувствовать себя виноватым, чтобы получить квартиру. Не поддавайся.
Сергей посмотрел на Ольгу — та кивнула, соглашаясь с Андреем.
— Всё, решили, — подытожил Андрей. — Стоим на своём. Квартира делится на троих поровну. Лена может там жить, но доли наши. Сейчас не до того, конечно, но потом решим, что делать дальше. Может, она со временем одумается, выкупит наши доли или согласится на продажу.
Когда разговор закончился, Сергей выглядел немного увереннее.
— Андрей прав, — сказал он. — Лена просто давит на нас, чтобы мы отказались от наследства.
— Именно, — согласилась Ольга. — И не стоит позволять ей это делать.
Они легли спать, но Ольга долго не могла уснуть. Прокручивала в голове сегодняшний разговор, истерику Лены, её обвинения. Пыталась понять — может быть, в чём-то сестра и права? Может, они действительно могли бы сделать больше? Но каждый раз приходила к тому же выводу — они делали всё, что могли в их ситуации. У Сергея была своя семья, свои обязательства. Он не мог разорваться.
Утром с визитом неожиданно пришла соседка свекрови — та самая, которая на поминальном обеде шептала про «редкие визиты». Ольга напряглась, но женщина выглядела смущённой.
— Я вот что сказать хотела, — начала она, присев на краешек стула. — Вы на Ленку не сердитесь. Она всегда такая была — всё моё и только моё.
— О чём вы? — осторожно спросил Сергей.
— Да о квартире этой, — соседка махнула рукой. — Она же всем рассказывает, какие вы плохие, квартиру у неё отбираете. А я-то с вашей мамой дружила. Она мне многое рассказывала. Как вы ей помогали, как деньги присылали. А Ленка… — женщина понизила голос, — она ведь маму часто обижала. Кричала на неё, если та таблетки не хотела пить. А потом конфеты покупала — как будто извинялась.
Ольга и Сергей переглянулись.
— Почему вы нам это говорите? — спросил Сергей.
— Потому что неправильно это, — соседка выпрямилась. — Клава, царствие ей небесное, любила вас всех. И хотела, чтобы вы справедливо поступили. А Ленка… она думает только о себе. Всегда так было.
Когда соседка ушла, Сергей долго молчал. Потом сказал:
— Не знаю, правда это или нет. Но одно ясно — маму уже не вернуть. А нам всем как-то жить дальше.
Через неделю позвонила Лена. Голос её был подчёркнуто холодным:
— Значит, так. Я с юристом поговорила. Он сказал, что по закону вы правы — имеете право на доли. Но я вам вот что скажу — если вы не откажетесь, я сделаю всё, чтобы опорочить вашу память о маме. Расскажу всем, какие вы неблагодарные дети. И пусть меня осудят — мне плевать. Я свою правду знаю.
Сергей молчал, сжимая трубку.
— Подумайте хорошо, — добавила Лена. — Очень хорошо.
Вечером они сидели на скамейке возле дома. Мишка уже спал, за окном стемнело. Сергей курил — редкая привычка, которую обычно подавлял.
— Я не знаю, как быть, — сказал он, выпуская дым. — С одной стороны — справедливо поделить. С другой — как будто на маме наживаться.
Ольга смотрела на окна соседних домов, где горел тёплый свет. Семьи, судьбы, истории за каждым из них.
— А ты уверен, что мы ей что-то должны? — спросила она тихо. — Мы отдавали, сколько могли. А теперь нас делают виноватыми в том, что мы не прыгали через себя.
Сергей молчал, опустив голову.
Ольга: — Если мы откажемся от квартиры, все скажут: правильно, так и надо. Если не откажемся — мы жадные. А я устала быть крайними. Я хочу, чтобы ты решил — без оглядки на всех этих людей. Для нас, для нашего сына. Что ты выберешь?
Сергей долго смотрел вдаль, на темнеющее небо. В его глазах отражались далёкие огни города. Выбор был за ним. И только за ним.
