Ты о чём, Настя? – Максим нахмурился, словно искренне не понимал, о чём речь. – Мы же это обсуждали. Пятница – наш день, расслабляемся, отдыхаем…
– Твой день, Макс. Только твой, – Анастасия упёрлась ладонями в столешницу, как будто боялась, что сорвётся с места. – Я же… я в эти пятницы чувствую себя мебелью. Ну, или, может быть, обслугой. Ты вообще замечаешь, что мне это надоело?
Максим тяжело вздохнул, глядя куда-то мимо неё:
– Настя, ну опять ты начинаешь. Всё нормально же! Ну что тебе стоит потерпеть?
– Мне? Потерпеть? – Она рассмеялась, но этот смех выдал всё: усталость, злость и ещё что-то такое, что уже много месяцев грызло её изнутри. – Макс, ты понимаешь, что твои „ненадолго“ — это теперь наша жизнь? Каждый раз одно и то же: ты веселишься с друзьями, а я тут как привидение – в своей кухне, со своим ужином, с твоими гостями. Как будто меня и нет.
– Ну что за бред? Ты всегда можешь присоединиться! – Он развёл руками, как будто его обвиняли в каком-то преступлении.
Анастасия устало закрыла глаза.
– Куда присоединиться, Макс? В этот твой вечный студенческий клуб? Мы уже не двадцать лет назад, чтобы надрываться от смеха над вашими тупыми шутками под пиво.
Из комнаты донёсся радостный голос Дениски:
– Папа, дядя Серёжа опять „Мафию“ принёс? Можно я с вами поиграю?
Анастасия почувствовала, как у неё внутри что-то оборвалось.
– И вот это самое ужасное, Макс. Ты превращаешь наших детей в участников своих бесконечных вечеринок. Ты хоть видишь, что происходит с Дениской?
Максим резко обернулся к сыну:
– Денис, иди наверх, поиграй пока в своей комнате.
– Но, пап…
– Иди, я сказал! – Он впервые за долгое время повысил голос.
Денис замер, будто не узнавая отца, а потом тихо ушёл наверх, оставив родителей наедине.
– Вот это ты и не видишь, Макс. Ты разучился быть с нами. Ты всё ещё где-то там, в своей молодости, в которой можно вот так – без обязательств, без мыслей о том, что будет дальше. Но у нас – семья. А ты… ты как гость в собственном доме.
Он шагнул к ней, будто собирался возразить, но потом остановился. Глаза его метались – между упрямством и чем-то, что напоминало понимание.
– Настя, давай как-нибудь разберёмся, но не сейчас. Ну правда, ребята уже идут.
Она выдохнула и кивнула.
– Да, конечно, ребята. Они ведь важнее всего. А я… я просто уйду.
Она сняла с крючка своё пальто, тихо, без суеты, и направилась к выходу.
– Настя, подожди, куда ты? – В голосе Максима зазвенела растерянность.
– Не волнуйся, я недалеко. Как ты любишь говорить: „ненадолго“. Только для меня это правда.
– Настя, ну что ты от меня хочешь? – он спросил с какой-то почти детской беспомощностью. – Мы же просто отдыхаем. Всем это нужно. И мне, и тебе, и ребятам. Ты же раньше тоже любила такие вечера…
Она смотрела на него, не мигая, словно пытаясь найти в этом мужчине того, в кого когда-то влюбилась.
– Раньше? – Она горько усмехнулась. – Раньше у нас был один общий вечер, а теперь их десятки, Макс. И ты в этих пятницах живёшь. А я… я там уже не нужна.
Максим потёр лицо рукой, как будто хотел стереть всё, что сейчас слышал.
– Ты опять что-то выдумываешь. Всё же нормально. Денис, Кирилл – у них всё хорошо. И у нас тоже. Просто дай себе расслабиться…
– Расслабиться? – Анастасия медленно покачала головой. – Ты думаешь, я не вижу, как Кирюша плачет после каждого твоего вечера? Как Денис растёт в тени твоего веселья, стараясь быть таким, как ты, но всё время теряется?
Он отвернулся, будто эти слова были для него невыносимы.
– Настя, хватит. Ты накручиваешь. Ты всегда накручиваешь.
– Накручиваю? – Она шагнула ближе. – Нет, Макс. Я жила этим, терпела. Ради детей. Ради нас. Но больше не могу. Это больше не наш дом. Ты превратил его в сцену для своих спектаклей.
За дверью послышались шаги и негромкий смех. Гости. Они были уже здесь.
Максим резко поднял голову, глядя на неё почти умоляюще.
– Давай потом, ладно? Не сейчас. Мне правда важно, чтобы ты это поняла. Всё не так плохо, как тебе кажется.
Она смотрела на него долгую минуту, чувствуя, как её гнев медленно уходит, оставляя после себя пустоту.
– Не сейчас, – тихо повторила она. – Да, Макс. В этом ты мастер – всегда не сейчас.
Она прошла мимо него к вешалке, взяла своё пальто и молча направилась к двери.
– Настя, куда ты? – он шагнул следом.
– Не переживай, я ненадолго. Совсем ненадолго. У тебя же гости.
Захлопнув за собой дверь, она впервые за долгое время почувствовала, что сделала правильный выбор.
Максим сглотнул, чувствуя, как горло сдавило от собственных мыслей. Он хотел что-то сказать, но слова не приходили. Кирюша смотрел на него, по-детски серьёзно, с какой-то взрослой тоской в глазах.
– Чемпион, мы с мамой просто… ну, иногда взрослые ссорятся. Это не значит, что что-то плохое случится.
– Но ты теперь всегда спишь на диване?
Максим сглотнул снова, понимая, что за этим вопросом скрывалось гораздо больше, чем детское любопытство.
– Нет, малыш. Я… я только сегодня. Чтобы маме было спокойнее. Она просто устала. Знаешь, взрослые тоже иногда устают, как и дети после долгого дня игр.
Кирилл кивнул, но выглядел он так, будто объяснение его не убедило.
– Мама говорит, что ты не слушаешь её. Это правда?
Максим растерялся. Говорить с детьми было сложно, но сейчас это оказалось вдвойне больно. Он вспомнил Настю: её взгляд, полный усталости, её короткие, резкие фразы, в которых так много обиды.
– Я стараюсь, сынок. Честно стараюсь. Но иногда… иногда делаю что-то неправильно. Знаешь, все так делают. Даже взрослые.
Кирилл задумался, разглядывая своего мишку.
– Тогда скажи маме, что ты ошибся. Она простит.
Максим улыбнулся. Простая, детская логика.
– Так и сделаю. Ты умный парень, Кирюша. Прямо как дедушка.
Мальчик впервые за весь разговор чуть улыбнулся и кивнул.
Максим подождал, пока Кирилл уснёт, сидя рядом с ним на краю кровати. Слабое дыхание сына стало ровным, а игрушечный мишка уютно устроился у него под боком.
Вернувшись в гостиную, он долго сидел в темноте, глядя в окно. Слова Насти гудели в голове. «Ты прячешься». Да, он прятался. За вечеринками, за работой, за чем угодно, лишь бы не смотреть в лицо тому, что рушилось прямо у него под носом.
Он встал, нашёл телефон и долго смотрел на экран. Сообщения от друзей, фотографии весёлой компании – всё это вдруг показалось ему пустым. Он открыл другой чат, тот, который почти не использовал.
– Настя, ты спишь?
Ответа не было.
– Мы можем завтра поговорить? Просто ты и я. Без гостей, без детей. Я хочу всё исправить.
Он поставил телефон на стол и вернулся на диван, зная, что ответа сегодня не будет. Но впервые за долгое время в его сердце появилось что-то похожее на надежду.
Максим присел напротив, провёл ладонью по столу, будто собирался найти нужные слова прямо на его деревянной поверхности.
– С малого, Настюш. Сегодня никаких гостей. Я с Кирюшей в парк, с Денисом поговорю, а потом… потом будем разбираться дальше. Вместе.
Она чуть прищурилась, будто старалась понять, можно ли этому верить. Вздохнула.
– Ты часто обещал, Макс. Но толку…
– Я знаю, – он посмотрел прямо в её глаза. – Но в этот раз я не просто говорю. Я готов делать. Каждый день, шаг за шагом.
Она молча положила себе блин на тарелку. Смазала его маслом, свернула трубочкой.
– Кирюша плакал? – спросила она наконец.
– Да. Он сказал, что прячется, когда у нас шумно. Настюш, я просто не замечал, как всем больно от того, что я… ну, что я пытался убежать от скучной взрослой жизни. А он всё видит, всё понимает. Даже Денис, который вроде как за меня, на самом деле просто повторяет мои ошибки.
Она подняла глаза.
– Я устала, Макс. Я так устала это всё тащить. Ты где-то там, с друзьями, а я каждый день по кругу: дети, школа, ужин, их проблемы. Ты хоть раз слышал, как я плачу в ванной?
Максим закрыл лицо руками.
– Слышал… И всё равно ничего не делал. Боялся признаться даже себе, что нужно меняться.
В кухне наступила тишина, но она была уже другой – не той тяжёлой, давящей. Эта тишина была будто передышка, возможность подумать.
– Давай так, – она поставила чашку на стол. – Сначала парк. Потом ужин. И посмотрим, как ты справишься с этим “каждый день, шаг за шагом”.
Максим кивнул. Это был не конец, но хотя бы начало.
Анастасия подняла глаза на мужа, и в её взгляде было больше усталости, чем осуждения. Она положила ладонь на его руку – осторожно, будто боялась спугнуть что-то хрупкое.
– Макс… Ты ведь никогда не говорил об этом так. Я просто думала… что тебе всё равно.
Он покачал головой:
– Нет, Настюш. Никогда не было всё равно. Просто я… я не умел по-другому. Привык решать всё бегством. От проблем, от себя, от нас.
Тишина заполнила кухню, но теперь она не казалась страшной. Это была пауза, позволяющая осмыслить.
– Знаешь, что мне нужно? – сказала Анастасия наконец. – Чтобы ты не только говорил, но и делал. Каждый день, маленькими шагами. Потому что, Макс, я уже не верю в большие обещания.
Он кивнул, и в этом движении было что-то неожиданно смиренное.
– Я не прошу у тебя веры, Настюш. Я прошу только шанс. Ради детей. Ради нас.
– Шанс? – Она чуть улыбнулась. – Хорошо. Только не проси быстро всё исправить. Мы слишком долго теряли… То, что было между нами.
Максим наклонился, чтобы взять её руку в свои ладони. Её пальцы были холодными, но она не отдёрнула их.
– Начну с того, что позвоню ребятам. Скажу, что пятницы теперь только для нас. Для семьи.
Она кивнула.
– А ещё?
– А ещё… Я поговорю с детьми. И буду учиться слушать – и их, и тебя.
Её глаза на мгновение наполнились слезами, но она быстро опустила взгляд, чтобы не показать этого.
– Знаешь, Макс… Если ты действительно готов стараться, то, может быть, у нас и правда получится.
В коридоре раздались шаги – Денис, громко зевая, шёл в ванную. Анастасия улыбнулась:
– И, кстати, блины у тебя получились. Правда, чуть-чуть подгорели.
Диана З. | Просто пишу.
Максим рассмеялся – тихо, но с искренней теплотой. Это был не конец, но начало.
Максим посмотрел на детей, потом на Настю. Она сидела с таким выражением лица, будто её только что окутало что-то тёплое, почти забытое. Руки сложены на коленях, на губах лёгкая улыбка – не дежурная, а настоящая.
– Ну что, – проговорил он, – у нас, кажется, утро выходит не таким уж плохим?
– Пока что ты справляешься, папа, – с улыбкой заметил Денис, запивая блины чаем. – Но вот если великов нам на всех не хватит, я первый выбираю.
– Договорились, чемпион, – Максим хмыкнул. – А если вы уже доели, идите одевайтесь. Выезжаем через полчаса.
Денис с Кирюшей унеслись из кухни, а их голоса, ещё только вчера звучавшие раздражающе, теперь воспринимались как музыка. Максим вдруг осознал, как давно он не замечал таких простых вещей: как громко хлопает дверь, когда Денис влетает в коридор, как смешно топает по полу босыми ногами Кирилл, торопясь за братом.
– Ты ведь не боишься, что это слишком большая перемена? – спросила Анастасия, глядя на мужа.
Он усмехнулся:
– Боюсь. Но ещё больше боюсь ничего не менять. Мне кажется, мы слишком долго были, как эти блины – кривыми, обжатыми со всех сторон, но всё равно едим. Надо пробовать делать лучше, Настя.
Она кивнула.
– Семья – это не блины, Макс. Здесь главное не как ровно всё выглядит, а как на вкус.
– А на вкус – ничего, – отозвался он и поднялся. – Ладно, хватит философии. Одевайся, у нас планы.
Когда они выбрались из дома – все четверо, наконец-то как единое целое, – Максим огляделся и почувствовал, что внутри у него щёлкнуло что-то правильное. И пусть впереди ещё были разговоры, ошибки, недомолвки, – он знал, что это только начало. Но, может быть, именно такого начала они все так долго ждали.
