Уединившись на берегу реки, где вдоль огородов тянутся разросшиеся кусты крапивы, Юрка с Юлей, проводив, закат, стояли, держась за руки. Новенький приемник «Электроника» стоял рядом, на траве, и из него, лаская душу, лилась песня: «В краю магнолий плещет море, сидят мальчишки на заборе…»
Юлька отводит взгляд, а Юрка тянется к ней… вот уже ближе. Она отталкивает его и отбегает. – Ну, все равно же догоню,- говорит сквозь смех.
И догнал. Держит за талию, целует в покрасневшие щеки смущенную Юльку. А из приемника разносится по берегу: «Вот также когда-то сюда мы бегали ребята, ребята…» Ну, а дальше там про глаза, что как агаты. Новая песня, но такая прилипчивая, ее в клубе раз десять за вечер прокрутят, а потом еще и дома слушают.
Тоня Мешкова вовремя не загнала теленка, и отправилась искать его на берег реки. Уже почти стемнело, а она бредет в рабочем халате, в котором с вечерней дойки пришла, и, раздвигая высокие стебли травы, смотрит вперед. – Ну, где эта блудная скотинка, ворчит она, — навязался на меня… прогульщик, а не теленок. У всех скотина как скотина а у меня одно расстройство.
Хотела уже позвать бычка, но услышала музыку. Песня новая и доносится со стороны крутого берега. Подошла ближе, прижалась к забору: кто это там крутится — интересно же.
— Батюшки! – Ахнула Тоня, забыв про теленка. — Бесстыжие, — шепчет она, увидев, как целуется парочка. — И кто же это? — думает Тоня, вглядываясь в темноту. — Да это Юрка – Губаревых сынок. А рядом – Юлька Волошина.
Сделав неожиданное открытие, даже обрадовалась, но боясь быть замеченной, присела аккуратно, тут же у плетня, чтобы не заметили. И как раз – в куст молодой крапивы приземлилась. Вскрикнула приглушенно от жгучести травы, шепча ругательства и потирая мягкое место, также тихо ушла, крадучись, чтобы не заметили. Придя домой, увидела теленка, который терпеливо стоял у ворот и ждал хозяйку.
— Ах ты, бродяга, долго будешь изгаляться надо мной, — ворчала она, потирая ужаленное место, где уже всплыли волдыри.
На другой день, увидев Раису Губареву, свою соседку, вспомнила, как Юрка обжимался с Юлькой Волошиной. И вроде, какое дело ей, мало ли чего видела… Но вспомнив, что по вине этой парочки она села прямо в крапиву, — обидно стало.
— Раиса Семеновна, доброго здоровьица! Как спалось?
— И тебе здоровья, соседка. А чего это ты про сон спрашиваешь?
— А как же… большие детки, большие бедки.
— Какие «бедки»? Что ты несешь?
— Да я к тому, что переживаешь, наверное, пока сынок по берегу гуляет, глядишь, скоро женится…
Рая подошла ближе. – И не собирается наш Юрка жениться. Какая сорока тебе на хвосте такую новость принесла?
— Да вон вчера, на берегу Юлька Волошина так и липла к нему, так и липла, — я как раз теленка искала.
— Тьфу ты, придумала! Мало ли с кем прогулялся к речке, это не значит, что жениться собрался.
Раиса пошла домой, сделав вид, что вовсе не беспокоится об услышанном.
____________
Юрка с аппетитом ел вареники, запивая чаем, и посматривал на мать. – Женюсь, наверное, — сказал он.
Раиса села рядом, посмотрела на сына. – Ну, и на ком же ты собрался жениться?
— На Юле Волошиной.
— Ага, так значит. Долго думал?
— А чего тут думать? Она мне нравится, я ее люблю… и она меня любит.
— Одной любви мало. Надо еще подумать хорошо. Вот кто у нее родители? Ну, Галя, ладно, работает на ферме, а отец – так себе, всю жизнь на подхвате, толку нет…
— А чего мне ее отец? Я же не с ними жить собираюсь, а с Юлей. Она хорошая… короче, батя придет, надо сказать… и давайте, наверное, на той неделе посватаем, ну, как положено.
— Это хорошо, что ты традиции знаешь. Но мне твоя Юля не по душе, да и отец против будет.
— Ну, все, началось в деревне утро! – Разочарованно сказал Юрка. – Мне двадцать один, Юльке девятнадцать – взрослые мы. Женимся и все!
— Юра, ты вот сейчас голову засунешь в такое болото, что не выберешься потом. Посмотри, какие девчонки вокруг… вон хоть Свету Панкратову возьми, у нее отец главный агроном в районе…
— Мам, я не увлекаюсь агрономией, мне техника нравится.
— Не прикидывайся дурачком, все ты понял, послушай родителей…
«Вот так же когда-то сюда мы бегали, ребята, ребята», — начал напевать Юрка, и с этой песней вышел из дома.
— Против я, — крикнула вслед Раиса.
— Слышь, Вася, наш-то чего удумал: на Юльке — Волошиных дочке жениться.
Василий устало снял кепку, подошел к умывальнику. – Это Федора Волошина дочка? – переспросил он.
— Ну, да.
— Так себе, — пробормотал он. – Дочка может и ничего, а Федька этот несерьезный какой-то…
— Вот и я говорю. Ну, что делать будем, Вася?
— Поговорить надо с сыном.
— Говорила.
— Ну, еще поговори.
Вечером Юрка стоял на своем, и не понимал родителей, что они имеют против Юли.
— Не хотите – не надо. Сам женюсь. — Сказал Юрка и, взяв подушку, ушел во времянку.
— Погоди, — Рая побежала следом, — еще неизвестно, хотят ли ее родители… а ты нас обвиняешь.
Юрка промолчал.
Так прошла неделя. Раиса с Василием наблюдали тягостное молчание сына, и, в конце концов, согласились.
— Ладно, Юра, сам выбрал, противиться не будем. Согласны мы. Скажи Юле, что в следующую субботу придем сватать.
___________
В доме Волошиных с утра был небольшой переполох. Галина достала новую скатерть, приготовила свежую рубашку мужу, надела свое самое нарядное платье. – Доча, а на свадьбу я себе новое куплю, — как-никак младшая дочка замуж выходит.
Федор, напустив на себя серьезность, сидел нахмурившись.
Вечером Губаревы, как и положено, пришли всей семьей. Старший сын у них уже давно женат, настала очередь младшего.
Раиса кое-как вытягивала из себя улыбку и поглядывала на будущую невестку, жгла ее взглядом, как та крапива, от которой Тоня Мешкова пострадала.
Василий, тоже нахмурившись, выдавил из себя несколько слов, вроде того, что свататься пришли. Вот уже и по первой пропустили, а сваты сидят, будто горе какое случилось. Одна Галина подбадривает всех, да Юрка с Юлей смущенно переглядываются.
— Ну, что скажете? – спросил Василий. – По рукам значит?
И тут Федор, молчавший все время, вдруг выдал: — Против я. Не пойдет Юлька за вашего Юрия.
Над столом повисла гнетущая тишина, было слышно как комар, залетевший из сеней, жужжит где-то рядом.
Галина посмотрела на мужа, пытаясь понять, в себе ли он. Ведь молчал, ничего не говорил, а тут выдал – получайте, гости дорогие!
— Папа, ты чего? – первой нарушила тишину Юля.
— А ничего! Против и все! Зачем он тебе? Они вон смотрят на нас как на врагов. Ты как жить-то с ним будешь? – Федор поднялся. — В общем, не согласны мы.
— Ты за всех-то не говори! – Очнулась Галина. – Какие враги? Чего придумываешь? Девчонка дружит давно, парень жениться хочет, а ты вдруг «против». Они что – малолетние, чтобы им запрещать?
— Ну, ладно, — сказала Раиса и поднялась из-за стола, — пойдем, Вася, пусть сначала разберутся… Юра, сынок, и тебе домой пора. Тут еще не решили, кого они в женихи хотят.
— Как это не решили? – взбеленился Юрка. – Дядя Федя, вы чего? Мы же с вами месяц назад на покосе вместе наперегонки… помните?
— Не помню! – резко сказал Федор. – Шел бы ты парень домой вместе с родителями, не готовы мы.
Юля приподнялась. – Сидеть! – сказал Федор. – За ними что ли побежишь? Опозориться хочешь?
Василий вывел сына, совершенно растерянного, непонимающего, что же случилось. Юля так и осталась сидеть за столом, тоже не понимая, какая муха отца укусила.
— Федя, ты не перегрелся случаем? – спросила Галина. – Ты хоть понимаешь, что ты нас всех опозорил? Чем тебе Губаревы не угодили?
Федор налил и еще намахнул одну, вальяжно облокотился на спинку стула и заявил. – Фамилия мне их не нравится!
Юля заплакала и ушла к себе комнату.
— Я тебе покажу: фамилия не нравится! – Галина замахнулась на мужа полотенцем.
— Остынь, мать! – крикнул Федор. – Не видишь что ли, Раиса на Юльку как волчица смотрит, сожрет и не подавится. И Юрка не заступится. Зачем ей такая семья? зачем ей такой муж?
— Да Юрка-то хороший.
— Ага, хороший, когда спит зубами к стенке.
— Ты хоть понимаешь, что ты натворил? Ты дочке свадьбу расстроил.
— Я ей счастье устроил, — сказал Федор. Короче, против я. И если увижу с Юркой, не сдобровать.
— Папа, ты какое право имеешь, так со мной разговаривать? – крикнула сквозь слезы Юля.
— Доча, успокойся, — сказала Галина, — может отец и прав. Мне эта Раиса вообще не нравится, начальница выискалась… сидит в сельсовете и на людей плюет.
— Ну и пусть сидит, а мы с Юрой решили…
— Да ничего вы не решили, пусть все уляжется, успокоится, а дальше видно будет, — сказала Галина, хотя сама расстроилась не меньше дочери.
— Да ладно вы, было бы о чем жалеть, — Федор, повеселевший, махнул беспечно рукой, — телевизор скоро цветной будем смотреть. Вот это дело!
— Откуда? – удивилась Галина. – Очередь же еще не подошла на талон. Да еще на цветной телевизор – это не быстро.
— Как не подошла?! А вон у меня талон в кармане! – Похвастался Федор.
___________
Прошла неделя. Юлька дулась на отца и не разговаривала с ним. Федор, чтобы смягчить отношения в семье, решил поторопиться и обрадовать покупкой нового телевизора.
Вскоре цветной телевизор уже стоял у Волошиных в зале.
— Нет, ну деньги, конечно, жалко, — сказала Галина, — но телевизор-то новый, да еще цветной. – И она бережно закрывала его белой ажурной салфеткой, когда выключали.
А потом ночью ворочалась и долго не могла уснуть, потому как не давала ей покоя мысль, что так быстро талон достался.
— Федь, а Федь, а чего это талон тебе так скоро дали?
— Очередь подошла, — буркнул Федор.
— Так у всех очередь.
— Ну, значит, меня как передовика отметили.
— Вовсе ты не передовик… лучше скажи, как это у тебя ловко получилось… а то ведь сама дознаюсь.
Федор, кряхтя повернулся к жене. – Тебе что, телевизор не нравится?
— Нравится.
— Так чего надо?
— Откуда у тебя блат? Говори, а то ведь сама пойду, всех собак спущу, а дознаюсь.
— Да не блат это, а договоренность, — зашептал Федор. – Райка Губарева постаралась.
Галина даже приподнялась, упершись локтем в подушку. – Ты шутишь?
— Не шучу. Она сама предложила, имела, так сказать, влияние на распределение талонов… ну, а мы на очереди. К тому же очередь скоро подойдет…
— А ты не утерпел и решил ускорить? – Галина толкнула мужа в плечо. – Это она тебя подкупила, чтобы ты отказал им, когда Юльку сватать приходили?
— Тише ты! – сказал Федор. – Сама же видела, что Райке наша дочка не нравится…
— Так ты за телевизор?!
— Да нам все равно его скоро получать, — оправдывался Федор.
Галина, взяв подушку, ушла от мужа на диван. – Продался Губаревым за цветной телевизор, ирод…
___________
Утром Юлька собралась в город. – Я в отпуске, два дня у девчонок погощу, — сказала она, опуская глаза.
Галина, решив, что когда дочь вернется, тогда и расскажет ей все, а пока пусть отвлечется.
Но через два дня Юлька не приехала.
— А где Юлька? – спросил Федор. – Загостилась чего-то…
— Ага, Юльку тебе… смотри вон свой телевизор вместо Юльки.
На другой день Юля позвонила соседям и попросила позвать Галину. И вкратце по телефону сказала, что домой в ближайшее время не приедет, останется в городе. А потом положила трубку.
Также и у Губаревых. Юрка уехал, сказав, на пару дней. А потом позвонил матери на работу, сообщив, что останется в городе. Губаревы ударились в панику, и решили, что Юлька Волошина сбила с пути их сына.
Прошла неделя. В доме Губаревых было тоскливо. В доме Волошиных еще хуже: Галина не разговаривала с мужем.
— Ну, хочешь, я его продам этот телевизор? – спросил Федор. – Или выброшу?
— Себя выброси!
В доме Губаревых тоже произошел скандал. Раиса проговорилась, что Федор Волошин купился на цветной телевизор.
— Это ты подсуетилась? – рычал Василий. – А ты хоть знаешь, что тебя турнут за это?
— Да ему бы его и так дали… это уж я сказала, что подождать придется. А если хочет быстрее, то пусть такой фортель выкинет…
— Вот от тебя, Рая, не ожидал! Ты же умная… вроде как…
***
Узнав, что Юрка с Юлькой вовсе не в городе, а уже в райцентре, Губаревы предложили поехать к ним на их машине. Но Волошины наотрез отказались. У них-то машины нет, только мотоцикл. Но зато с люлькой.
И тогда Василий Губарев сказал: — Ради счастья наших детей можно и в одной машине проехать.
Новые Жигули бордового цвета подкатили к двухэтажному зданию общежития. Родители оглядели комнату и виновато стояли в дверях, держа в корзинах гостинцы из дома.
Юрка как раз уплетал вареники с картошкой. – О-оо! Родители приехали. Чего стоим? Давайте к столу, Юля вареники налепила. Мои любимые – с картошкой.
Сели молча. – Да вы угощайтесь,- предложила молодая хозяйка.
— Мы это… чего приехали, — начала Раиса, — раз уж вы вместе живете, так надо бы поженить вас…
— Это мы сами сделаем, — заверил Юрка, — заявление уже подали.
— И как? Свадьбу же надо, — сказал Федор, боясь смотреть в глаза дочери.
— А не надо свадьбу, — ответила Юлька, — нам главное – вместе. А расписаться – мы и так распишемся.
— Как это без свадьбы? – спросила Галина. – Доча, ну как же, давайте хоть отметим…
— Не надо. Не хотим мы.
— Распишемся и все, — сказал Юрка.
Заметив, что вареники у молодой хозяйки оказались вкусные, родители вышли не договорившись с детьми.
Юрка с Юлей прильнули к окну, наблюдая, как расстроенные родители сели в машину.
— А не строго ли мы с ними? – спросил Юра.
— Мне их тоже жалко,- ответила Юля и слезы показались у нее в глазах.
— Знаешь, а в свадебном платье было бы классно… они ведь нашу свадьбу больше, чем мы с тобой ждут, — сказал Юра.
Через месяц сыграли свадьбу и Губаревы породнились с Волошиными. Но Юра с Юлей отказались возвращаться домой, так и остались в районном центре жить и работать. А потом уже дом построили.
***
— Юля, это мы с тобой в восемьдесят втором поженились? – спросил Юрий Васильевич, поправляя очки на морщинистом лице.
— Ну, конечно, в восемьдесят втором. А ты забыл что ли?
-Не-ееет, не забыл. Это я уточняю. Песня тогда еще все лето в ушах звенела, помнишь? «В краю магнолий гаснут зори…»
— Я ее до сих пор помню эту песню, — ответила Юлия Федоровна. – Эх, Юра, помнится, такие страсти кипели… с нашими-то родителями, мы обижались на них тогда… а нынче все прощается, аж в сердце тоска от того что ничего не вернешь. И наша речка, и наше село, и крапива за огородами, и только память осталась, да песня.
«Вот так же когда-то сюда мы бегали ребята, ребята,
Глаза сверкали, как агаты…»
