— Ни копейки из наших средств твоя мамочка не получит! Можешь ей так и передать! Скажи, что я не разрешаю тебе этого делать!
Из телефона не доносилось ни звука. Даша пыталась осознать, что только что сделала, но отступать уже не было куда.
— Что ты сказала? — голос Алины Петровны был низким и угрожающим, как туман перед грозой.
***
— Стасик, ну когда ты уже возьмёшься за свою голову? — Алина Петровна глядела на сына таким взглядом, что он сразу снова почувствовал себя тем самым мальчишкой, которому что-то не так объясняли. — Я тебе что, кучу причин на пальцах должна показывать? Смотри, квартира после ремонта — как будто бомба взорвалась! Всё старое, ни на что не годное! Ну, хотя бы диван поменяй, кухонный гарнитур подкинь!
Стас тер пальцами переносицу, чувствуя, как нарастает головная боль. Он сидел за столом в той самой маленькой кухне, куда по её просьбе заехал «на пять минут». Эти «пять минут» растянулись уже на полчаса, а она всё ходит вокруг, как сверчок, и даёт ему по очереди список причин, почему он должен заплатить за её новый интерьер.
— Мам, я не против помочь… — осторожно начал Стас. — Только вот мы с Дашей сейчас копим на первоначальный взнос на квартиру. Это деньги серьёзные, каждый рубль на счету.
Алина Петровна фыркнула, развернувшись к окну.
— Опять эта твоя Даша! Сначала машину ей купил, потом шубу, теперь квартиру хочешь купить, а мне на диван — жалко! Не стыдно тебе? Сын, который не может матери помочь!
— Мам, я при чём тут Даша?! — Стас почувствовал, как раздражение начинает нарастать. — Мы с ней вместе решаем, на что деньги тратим! И машину я себе купил, а не ей! Так что тут вообще ни при чём.
— Ага, конечно! — резко обернулась Алина Петровна. — А на её машине каждый день ты не катался, да? Только почему-то каждый день её жена на ней разъезжает, а не ты.
— Потому что у меня служебная машина! — Стас, как мог, пытался сдержаться. — Мы это уже сто раз обсуждали.
Алина Петровна махнула рукой, как будто хотела разогнать всю эту тему.
— Ладно, не будем об этом! Так что, деньги на мебель будешь давать или нет?
Стас тяжело вздохнул.
— Я поговорю с Дашей. Посмотрим, что сможем сделать, но не обещаю сразу всё.
Алина Петровна тут же изменилась в лице: глаза сузились, губы сжались в тонкую полоску.
— Поговоришь с Дашей? — ледяным голосом переспросила она. — Ты взрослый человек, тебе что, разрешение от неё нужно? Ты сам решить не можешь, помочь матери или нет?
— Мам, дело не в разрешении! — Стас почувствовал, как теряет терпение. — Мы с Дашей — семья, и все финансовые решения мы принимаем вместе!
— Семья? — Алина Петровна рассмеялась, но её смех был холодным, как весенний мороз. — Ты и эта… пигалица… Семья? Я тебя одна вырастила, без всякой помощи, а ты теперь перед женой оправдываешься? Так уж и семья?
Стас резко встал, почти опрокинув стул.
— Мама, хватит! Даша — моя жена, и я не позволю тебе так о ней говорить!
— Ну конечно! — Алина Петровна фыркнула. — Святая Дарья Николаевна! Никак не можешь против неё пойти! А она с первого дня меня как воздух игнорирует, это нормально? И за два года ни разу не пригласила ко мне в гости — это нормально?
— Она приглашала! — Стас попытался вернуть разговор в более спокойное русло. — Ты сама отказалась прийти на её день рождения. И на новоселье тоже!
— Потому что она меня пригласила из вежливости! — Алина Петровна подняла голос. — Я вижу, как она меня ненавидит, ты что, слепой?
Стас взял себя в руки, попытался расслабиться, разминал виски.
— Мам, давай вернёмся к теме. Я посмотрю, что мы можем сделать с мебелью. Может, не всё сразу, но…
— Нет! — Алина Петровна хлопнула ладонью по столу, и звук был как выстрел. — Либо ты решаешь как мужчина, сейчас, прямо, либо для меня ты уже не сын!
Стас стоял, замерев на месте, и смотрел на мать, словно она была для него вдруг каким-то чужим человеком. В его голове крутились разные мысли, но всё сводилось к одному — он больше не мог так. Эта бесконечная манипуляция, эти обвинения и упрёки — всё это уже было слишком. Он почувствовал, как что-то внутри него ломается. И вот оно, решение.
— Мам… — медленно взял он куртку со спинки стула. — Я устал от этого. Если для тебя важнее новая мебель, чем наши отношения, то, наверное, ты права. Пусть будет так.
— Куда ты? — растерянно спросила Алина Петровна, даже не представляя, что её сын может так просто уйти.
— Домой! — Стас направился к выходу. — К своей семье.
— Стас! — крикнула она ему в спину, но он уже закрыл за собой дверь, не дослушав. — Ты с ума сошёл! Ты ведь стал другим, с тех пор как на этой женщине женился!
Стас спускался по лестнице, и в его груди сливались два чувства — гнев и облегчение. Он на мгновение остановился, ощущая, как вибрирует телефон в кармане. Это была Даша. Она спрашивала, когда он вернётся домой. Стас, не задумываясь, набрал короткий ответ: «Уже еду». И пошёл к машине.
Когда он припарковал машину возле дома, несколько минут просто сидел, сжимая руль. Ссора с матерью выбила его сильнее, чем он готов был признать. Глубоко вздохнув, он наконец вышел из машины и направился к подъезду.
Запах свежей выпечки встретил его, едва он вошёл в квартиру. Даша часто пекла, когда нервничала или ждала его. Это было её своеобразное утешение.
— Это я! — произнёс он, снимая обувь в прихожей.
Даша выглянула из кухни, с лёгкой улыбкой, которая тут же исчезла, когда она увидела его лицо.
— Что случилось? — быстро подошла она, заметив, как он выглядит, будто прошёл через бурю. — Ты как с войны вернулся!
— Почти! — с горечью усмехнулся он. — Был у мамы…
Даша кивнула, и в её взгляде промелькнуло понимание. Отношения между ней и свекровью не заладились с самого начала. Когда Стас привёл её в дом родителей три года назад, Алина Петровна осмотрела её, как товар на распродаже, и с тех пор она не могла перестать чувствовать этот взгляд.
— Проходи, я твои любимые плюшки сделала! — Даша мягко взяла его за руку. — Расскажешь за чаем?
Стас молча сел на стул за кухонным столом, наблюдая, как Даша разливает чай и выкладывает на стол тёплую выпечку. Она всегда была такой — точной и аккуратной, как будто каждый её жест был частью какого-то продуманного плана. Это было её внутреннее спокойствие, которое она несла в этот мир, как дизайнер, понимая важность деталей.
— Так что, что она хотела? — спросила Даша, садясь напротив него, взяв в руки свою чашку.
Стас глубоко вздохнул, отпив немного чая, и попытался собраться с мыслями.
— Мама хочет деньги на новую мебель. Говорит, после ремонта старая совсем не вписывается. Понимаешь?
Даша, услышав, замерла на секунду. Потом быстро взяла себя в руки.
— И что ты ей ответил?
— Я сказал, что мы это обсудим, — Стас посмотрел ей в глаза. — Тут она взорвалась. Начала кричать, что я «подкаблучник», что не могу сам принимать решения, что она моя настоящая семья, а не ты…
Даша поставила чашку на стол и откинулась на спинку стула.
— Стас, мы копим на квартиру уже два года! Ты ведь помнишь, что нам не хватает ещё трёхсот тысяч до первоначального взноса?
— Помню, конечно, — кивнул он, — но и маму я понимаю. Мебель у неё действительно старая.
— Мебель, которую она могла бы заменить, если бы не тратила деньги на свои СПА-процедуры и поездки в Турцию! — Даша сдерживала нервозность, но её плечи напряглись. — Сколько она просит?
— Не сказала точно, но, судя по всему, минимум двести тысяч!
— Двести тысяч? — Даша нервно рассмеялась, покачав головой. — Ты серьёзно? Это почти всё, что мы отложили за последние три месяца!
Стас устало потер лицо, чувствуя, как снова и снова наступает тот же круг — и его нервы, и его сердце, и этот нескончаемый спор. Он помнил каждое слово, каждое обвинение. Но, как бы ни было тяжело, он не мог просто игнорировать мать.
— Я знаю! — выдохнул он, будто только теперь осознавая всю тупиковость ситуации. — И не говорю, что мы должны ей отдать эти деньги! Но… может быть, как-то помочь? Хотя бы частично?
Даша сидела напротив, пристально наблюдая за ним, пытаясь подавить волну раздражения. Она хорошо знала Алину Петровну — если ей дать палец, она откусит руку до локтя.
— Стас, помнишь, чем закончилась история с холодильником? — тихо, но твёрдо спросила она. — Мы купили ей новый, потому что старый «совсем сломался», а через неделю оказалось, что она отдала его своей подруге, потому что той «нужнее»!
— Помню! — Стас поморщился, мысленно возвращаясь к тому моменту. — Но, Даша, это моя мать! Я не могу просто так сказать ей «нет»!
— Проблема не в том, чтобы помочь, — Даша взяла его руку, её пальцы легко сжали его ладонь. — Проблема в том, что она тебя использует. Каждый раз, когда что-то случается — она звонит тебе. Когда нужны деньги — она звонит тебе. Когда надо кран починить — она опять звонит тебе. И каждый раз она критикует твой выбор, твою работу, меня… Как долго это будет продолжаться?
Стас молчал. Он смотрел в окно, где дождь моросил, рисуя причудливые узоры на стекле. Эта история с матерью длилась слишком долго, и каждый раз он возвращался к ней, как к больной теме, на которую не мог найти ответа.
— Я просто хочу, чтобы вы с ней нашли общий язык, — наконец произнёс он, надеясь на чудо.
— Я тоже этого хотела! — тихо ответила Даша. — В первый год я постоянно приглашала её в гости, звонила, советовалась… Но что я получала в ответ? Только критику, пренебрежение и грубости. Она не хочет со мной разговаривать, Стас. Она хочет, чтобы я исчезла из твоей жизни!
Он знал, что она права. Помнил все попытки Даши наладить отношения со свекровью, которые заканчивались саботажем с её стороны. Все эти разговоры, приглашения и ожидания… Но Алина Петровна не шла навстречу.
— Что будем делать? — спросил Стас, уже зная, какой будет её ответ.
— Ты должен поговорить с ней, — Даша сжала его руку. — Объясни ей, что мы не можем сейчас дать такую сумму, что мы копим на квартиру. И что, если она хочет быть частью нашей жизни, её отношение ко мне должно измениться!
Стас кивнул, глядя на жену. Он понимал, что откладывал этот разговор слишком долго.
— Хорошо! Я позвоню ей завтра.
Утро выдалось пасмурным. Тот же дождик, тихий и упорный, снова превращал окно в размытые картины. Стас сидел за кухонным столом, размыслительно помешивая кофе. Даша, не обращая на дождь внимания, хлопотала у плиты, готовя завтрак.
— Яичница с беконом, как ты любишь! — она поставила перед ним тарелку и легко поцеловала его в макушку. — Ты сегодня позвонишь маме?
Стас кивнул, отпив немного кофе. Он на самом деле не был готов к разговору, но чувствовал, что пора.
— Думаю, после завтрака. Хочу сразу всё прояснить.
Даша села напротив, пододвигая чашку с чаем.
— Только без меня, пожалуйста, — она мягко улыбнулась. — Я лучше в спальне посижу, поработаю.
— Нет! — неожиданно твёрдо сказал Стас. — Я хочу, чтобы ты была рядом. Поставлю на громкую связь! Нам нечего скрывать от моей матери!
Даша удивлённо вскинула брови.
— Ты уверен? Ты же знаешь, как она реагирует на мой голос!
— Именно поэтому! — Стас положил вилку на стол и посмотрел на неё с решимостью. — Хватит этих игр. Мы — семья, и пора моей матери это принять!
Не успели они закончить завтрак, как телефон Стаса разразился трелью. На экране высветилось: «Мама».
— Какое совпадение! — усмехнулся Стас. — Я как раз собирался ей звонить!
Он принял звонок, сразу включив громкую связь, и положил телефон между собой и Дашей.
— Доброе утро, мам!
— Доброе? — голос Алины Петровны звучал раздражённо. — Ты вчера убежал, не дослушав, а теперь «доброе утро»? Разве так воспитанные дети поступают?
Стас бросил быстрый взгляд на Дашу. Она сидела за столом, сжав губы, и казалось, что весь мир на ней лежит. В комнате было тяжело от молчания, от тех невысказанных слов, что висели между ними.
— Мама, давай без претензий, — сказал он, стараясь сохранить спокойствие, хотя внутри всё горело. — Ты вчера перешла черту. Я ушёл, потому что не хотел ещё больше портить отношения.
— Ох, какие мы нежные стали! — в голосе Алины Петровны было столько сарказма, что Стас чувствовал, как его терпение тает. — С каких пор мать не может сказать сыну всё, что думает?
— С тех пор, как это «всё» включает оскорбления моей жены! — ответил Стас, стараясь говорить спокойно, но чувствовал, как растёт напряжение.
— А, так ты уже с ней посоветовался? — ехидно спросила Алина Петровна. — И что же сказала твоя драгоценная Дашенька? Разрешила тебе помочь матери или запретила?
Даша сдержала дыхание, а потом выдавила из себя короткий смешок, скорее сдерживаемый, чем весёлый. Стас почувствовал, как её терпение тает, как тонет в этих словах.
— Мам, мы с Дашей обсудили этот вопрос, — сказал он, глядя в телефон как в зеркало, будто через экран мог бы увидеть её лицо. — Мы активно копим на первый взнос за квартиру, и две сотни тысяч — это огромная сумма для нас.
— То есть, отказываешь? — с ледяной решимостью сказала Алина Петровна, не спрашивая, а утверждая. — Квартира важнее, чем комфорт твоей матери?
— Я не говорил «нет»! — Стас терпеливо разъяснял, хотя и сам уже был на грани. — Я говорю, что такая сумма сейчас сильно отдалит наши планы. Может быть, мы могли бы помочь частично? Или посмотреть какие-то варианты подешевле?
— Частично? — возмутилась Алина Петровна, словно она его не поняла. — Это как? Полдивана купить? Или только ножки от кухонного гарнитура? Не смеши меня, Стас! Деньги важнее родной матери!
Даша не выдержала. Слова, которые она сдерживала, взорвались, как петарда. Она сжала кулаки на столе, и, как всегда, она решала, не думая.
— Алина Петровна, мы не отказываемся вам помогать! Мы просто не можем выделить такую сумму сейчас!
На другом конце провода наступила пауза. Потом раздался голос, холодный, как лёд.
— А, так ты здесь, и ты! Всё подслушиваешь? И уже решила всё за моего сына?
— Я не подслушиваю! — ответила Даша спокойно, хотя внутри всё бурлило. — Стас включил громкую связь, потому что у нас нет секретов!
— Конечно, нет секретов! — язвительно протянула Алина Петровна. — Ты же его полностью контролируешь! Что надеть, что сказать, кому помогать, кому нет…
— Мама, прекрати! — Стас резко вмешался, не в силах больше слушать. — Даша меня не контролирует! Мы вместе решаем важные вопросы!
— Вместе? — рассмеялась Алина Петровна. — А по-моему, она за тебя всё решает! Вот сейчас и скажет своё решение!
Даша почувствовала, как её терпение окончательно лопнуло. Годы натянутых отношений, все обиды, все те маленькие унижения — вот они, теперь, в один момент, вырвались наружу.
— Ни копейки из наших средств твоя мамочка не получит! Можешь ей так и передать! Скажи, что я не разрешаю тебе этого делать!
После её слов в комнате наступила тишина. Тишина такая, что можно было услышать, как капает дождь за окном. Стас смотрел на неё, глаза его стали широко раскрытыми, и, наверное, он тоже был потрясён. А из телефона не доносилось ни звука. Даша пыталась осознать, что только что сделала, но отступать уже не было куда.
— Что ты сказала? — голос Алины Петровны был низким и угрожающим, как туман перед грозой.
— Вы отлично слышали! — Даша взяла себя в руки. — Я сказала то, что вы хотели услышать! Вы всё это время пытались выставить меня злодейкой, которая контролирует вашего сына и настраивает его против матери! Так вот, получайте!
— Ты… Ты… — Алина Петровна задыхалась от возмущения. — Да как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне? Стас! Ты слышишь, как она со мной разговаривает?
Стас переводил взгляд с телефона на жену, с жены на телефон. Всё было как в какой-то дурной, нескончаемой игре.
— Слышу, мама! И слышу, как ты говоришь о моей жене! И знаешь… Я с ней полностью согласен!
— Что?! — Алина Петровна ахнула, её голос был полон настоящего изумления.
— Ты постоянно пытаешься нас с Дашей поссорить! — Стас говорил твёрдо, но его слова эхом отдавались в комнате. — С самого первого дня ты не принимала её, критиковала каждый шаг, каждое её решение! Сколько раз она пыталась наладить с тобой отношения? А ты каждый раз её отталкивала!
— Я? Отталкивала? — Алина Петровна вскричала. — Да она с порога смотрела на меня как на пустое место! Она украла тебя и теперь не даёт тебе даже помочь родной матери!
— Никто никого не крал, мама! — Стас вздохнул, усталый и в какой-то мере безнадёжный. — Я вырос! У меня своя жизнь, своя семья! И моя жена — часть этой семьи, нравится тебе это или нет!
На другом конце провода послышалось шумное дыхание. Алина Петровна явно пыталась взять себя в руки, но в её голосе слышалась та буря, которая вот-вот выйдет наружу.
— Значит, выбираешь её, а не меня? Эту… — она не закончила, но Стас знал, какое именно слово она хотела сказать.
— Я не выбираю между вами! — ответил Стас с заметной усталостью в голосе. — Я выбираю нормальные отношения! И если ты хочешь быть частью моей жизни, нашей жизни, тебе придётся принять Дашу. И научиться уважать нашу семью.
— Семью? — Алина Петровна рассмеялась, и смех её был каким-то пронзительным, высоким, неприятным. — Какая ещё семья? Между матерью и сыном не может быть этой… девки! Я тебя родила, я имею право…
— Нет, мама! — перебил её Стас, не выдержав. — Ты не имеешь права вмешиваться в нашу жизнь, манипулировать мной через чувство вины или требовать деньги, которые нам тоже нужны.
— Вот так вот… — Алина Петровна ледяным тоном продолжала. — Значит, деньги тебе важнее матери? А эта твоя Даша… Она тебя настроила против меня! Отравила тебе мозги своим ядом!
— Достаточно! — Стас повысил голос, как не делал этого никогда раньше. — Я не позволю тебе оскорблять мою жену! Если ты хочешь сохранить хотя бы какие-то отношения, ты приедешь к нам домой и извиняешься перед Дашей за все эти годы! За всё, что ты говорила о ней!
— Извиниться? Я? — Алина Петровна захлёбывалась от негодования. — Да ни за что! Это она должна передо мной на коленях извиняться! За то, что увела тебя от меня! За то, что настроила тебя против родной матери!
Даша встала, не говоря ни слова. Она подошла к окну, отвернувшись от Стаса и телефона. Её глаза блестели, и она не хотела, чтобы муж видел, как у неё дрожат руки.
— Мама! — голос Стаса стал неожиданно спокойным, но твёрдым. — Я даю тебе последний шанс! Либо ты принимаешь мои условия, либо мы заканчиваем разговоры на этом. И мы прекратим общение, пока ты не научишься уважать нашу семью!
— Ты не посмеешь! — прошипела Алина Петровна с яростью. — Ты не можешь отказаться от родной матери из-за этой… дряни!
Стас перевёл взгляд на Дашу. Он посмотрел на её плечи, напряжённые от всей этой перепалки. Она всё переживала, всё пропускала через себя. И тогда он принял решение.
— Всё! Когда будешь готова извиниться — позвони! — сказал Стас, и, не дождавшись ответа, выключил телефон. Никаких уговоров, никаких оправданий. Просто конец.
Телефон тут же начал снова звонить, но Стас, не глядя, выключил его, положил на стол экраном вниз. Он знал, что там будет. Эти старые упрёки, обвинения.
Даша повернулась к нему, её глаза были полны нежности, но в них скрывалась и тревога.
— Ты уверен? — спросила она тихо, как бы опасаясь его ответа. — Это же твоя мать!
Стас подошёл к ней и обнял. Он чувствовал её напряжение, её вопрос, но решение было уже принято.
— Уверен! — ответил он, прижимая её к себе. — Мы дали ей шанс. Но я больше не буду позволять ей оскорблять тебя и манипулировать мной. Я выбрал правильное.
Даша прижалась к нему, ощущая его тепло. Это было важно. Это было нужно.
— Я никогда не хотела, чтобы ты выбирал между нами! — сказала она, чувствуя, как слова срываются, как из сердца.
— Я знаю! — Стас поцеловал её в макушку. — Это не ты поставила такой выбор. Это она сделала своими словами, своими требованиями. И я выбрал то, что правильно.
Телефон снова замолчал. Стас не стал проверять сообщения — знал, что там будет. Алина Петровна в другой квартире сжимала телефон в руках, не понимая, как она могла за один день потерять сына, которого считала своим.
В квартире Стаса и Даши царила тишина. Они знали, что это был трудный, но необходимый шаг. Но впереди у них была новая жизнь. Новая квартира, возможно, дети. Всё это они построят вместе, не оглядываясь назад. Без чужих вмешательств.
— Чай остыл… — вдруг сказала Даша, отстраняясь. — Давай сделаю новый?
— Давай! — улыбнулся Стас. — Я вот думаю… может, мы всё-таки купим маме новый диван. Но только когда она будет готова принять наши условия.
Даша кивнула, включая чайник. Она почувствовала, как всё вокруг стало спокойнее. Как бы они ни поступили, их семья теперь была крепче. А может быть, когда-нибудь Алина Петровна поймёт, что потеряла, и захочет стать частью этой семьи. Но уже на других условиях. На тех, которые они сами установят.
Конец.
