Вечером, когда за окном уже сгустились сумерки, девчонки собрались на совместном чаепитии. На кухне, где на столе стоял большой чайник с травами, варенье и сушки, они делились друг с дружкой теми приключениями, которые случились у них за день.
Татьяна с преувеличенным драматизмом рассказывала о том, как чуть не оказалась жертвой агрессивной родительницы. Настя, в свою очередь, сетовала на бабку-травницу Прасковью, которая, по её словам, «замкнула на себя всю систему здравоохранения в посёлке», наживаясь на доверчивых деревенских жителях.
— Вот повезло вам, девки! — смеялась Полина, обхватив руками кружку с чаем. — Весело у вас на работе. Я же весь день проспала в своём кабинете. Все бока отлежала. Скукотища! Никаких приключений, никаких интриг.
— А ты к нам приходи, — подмигнула ей Настя, отпивая чай. — Мы и тебе работу найдём.
— А что, это мысль! — вдруг взбодрилась Полина, её глаза загорелись озорным блеском.
— Что? И вправду придёшь к нам работать? — улыбнулась Татьяна, её лицо оживилось. — Я бы посмотрела, как ты поставишь на место эту Трофимову.
— Именно этим я и займусь сегодня! — не на шутку завелась Полина, её голос стал решительным. — Я у вас кто? Специалист по работе с населением! Вот и поработаю с ярким представителем местной фауны.
— И как ты, интересно, это сделаешь? — поинтересовалась Татьяна, скептически подняв бровь.
— Как-как? — Полина загадочно улыбнулась. — В гости к ней схожу, на чай. С пончиками. Не боись! Будет потом на цыпочках за тобой бегать, по имени-отчеству обращаться только, и молоко бесплатно приносить!
— Класс! — мечтательно произнесла Татьяна, её глаза заблестели от предвкушения. Она представила, как она идёт важной походкой по деревенской улице, а за ней, как собачка, на цыпочках скачет Трофимова. Эта мысль заставила её улыбнуться, и её настроение заметно улучшилось.
— А мне? Мне ты поможешь вывести на чистую воду аферистку Прасковью? — взмолилась Настя, ей тоже хотелось воспользоваться помощью дерзкой и находчивой подруги.
— Аферистка, говоришь? — задумалась Полина, отпивая чай. Её лицо стало серьёзным. — Это уже криминал получается.
Настя уже было засомневалась в помощи Полины, подумав, что она испугалась. Но та немного подумала, её глаза снова загорелись, и на лице появилась коварная улыбка.
— Мне нравится такой вызов! — сказала она, сжимая кулак. — Подключу нашего участкового. Вместе вскроем этот гнойник!
***
Дом Трофимовых находился недалеко от сельской школы. Его легко было узнать среди других домов по крайне запущенному состоянию, которое буквально кричало о равнодушии его хозяев.
Забор, когда-то, возможно, деревянный, давно сгнил и покосился, превратившись в груду трухлявых досок, между которыми свободно гулял ветер. Ставни на окнах были не крашены уже, наверное, лет двадцать, их потрескавшаяся краска облупилась, обнажая тёмное, гниющее дерево. Крыша прохудилась, облезлый шифер местами отсутствовал. Огородом, который, по идее, должен был кормить семью, никто не занимался — он зарос бурьяном по пояс, и среди сорняков едва просматривались следы старых грядок. Повсюду валялся мусор: ржавые вёдра, сломанные детские игрушки, пустые бутылки. От всего этого веяло какой-то безысходностью и грязью.
— Фу, вот это бомжатник! — выругалась Полина, заходя во двор дома Трофимовых. Она зажала нос, пытаясь отстраниться от едкого запаха, смеси сырости, затхлости и чего-то неопределимого, мерзкого. — Как здесь вообще можно жить?
Она поднялась на крыльцо — если эту груду гнилых досок и старого, покрытого мхом шифера можно было назвать крыльцом. Скрип под её ногами был таким, что казалось, вот-вот всё обрушится. Полина не стала стучаться, как приличная гостья, и бесцеремонно открыла входную дверь, которая с противным скрипом распахнулась внутрь.
— Эй, хозяева! Есть кто-нибудь живой, или здесь все задохнулись?! — кричала Полина с намёком на смрадный запах, который тут же ударил ей в нос, похожий на тот, что почувствовала Татьяна в момент знакомства с мадам Трофимовой — запах старого жира, грязного белья и чего-то ещё более неприятного.
Дверь, разделяющая прихожую с кухней, медленно, с таким же противным скрипом, открылась, и на пороге появилась хозяйка этого зловонного жилища. Полина увидела перед собой крупную, неряшливую женщину с растрёпанными волосами, одетую в старый засаленный халат. Её лицо было опухшим, а взгляд — недобрым.
— А ты кто ещё такая? — неприветливо спросила Трофимова, нахмурив свои густые, сросшиеся на переносице брови.
Из кухни, где стояла Трофимова, доносился отвратительный запах: пережаренного раз сто подсолнечного масла, несвежей курицы и прокисшего молока. Этот букет запахов был настолько сильным, что вызывал тошноту.
— Я – специалист по работе с населением, — представилась Полина, и, не стесняясь хозяйки, закрыла нос рукой, словно пытаясь отгородиться от этого ужаса. — Вы не могли бы закрыть дверь — жутко воняет. Кажется, у вас там что-то протухло.
— Вообще-то, я готовлю ужин, — ответила Трофимова, её голос стал ещё более резким. Она явно была возмущена таким поведением.
— Для кого? Для стаи шакалов? — не удержалась Полина.
— Для детей готовлю! — Трофимова начинала выходить из себя, её лицо покраснело. — Слышь, ты, тебе что не нравится? Мои дети едят всё, что я готовлю!
— Мне, как человеку, вообще по барабану, — сказала Полина и тут же перешла на официальный тон, её голос стал строгим и деловым, как у чиновника. — Но, как специалист по работе с населением, я должна уточнить пару вопросов. Мерами поддержки от государства пользуетесь?
— Что, простите? — Трофимова тут же изменилась в лице. Её гневный взгляд сменился замешательством, а голос вдруг стал почтительным. Она даже перешла на «вы», словно перед ней стоял не непрошеный гость, а важная проверяющая из района.
— Пособие получаете? — повторила Полина, её взгляд был жёстким и проницательным.
— Д-да, — заикаясь, ответила женщина, её глаза забегали.
— Отлично. Но со следующего месяца… уже не факт, что будете… — Полина произнесла это с таким видом, словно сообщала о неизбежном приговоре.
— Как? — у Трофимовой подкосились ноги. Её лицо побледнело, а глаза наполнились страхом. — Почему? Что случилось?
