Ларочка, милая, у меня для тебя отличная новость! — голос Тамары Петровны звучал подозрительно радостно. — Валентина Сергеевна с дочкой приедут к тебе в субботу. Врачи настоятельно рекомендуют ей морской воздух после операции.
— Мама, но ты же знаешь, что я работаю дома. Мне нужна тишина для концентрации, — осторожно возразила Лариса Игоревна. — К тому же, почему я об этом узнаю только сейчас?
— Ох, совсем из головы вылетело предупредить! Но ты же не откажешь больному человеку? Валя такая несчастная после этой операции, ей просто необходимо поправить здоровье.
Лариса тяжело вздохнула, откинувшись в кресле. За окном шумело море, которое два года назад стало её спасением после продажи московской квартиры. Тогда казалось — вот оно, долгожданное освобождение от суеты и материнских требований. Но Тамара Петровна нашла способ дотянуться и сюда.
— Хорошо, мама. Но предупреди заранее в следующий раз.
— Конечно, дорогая! Ты у меня такая отзывчивая, не то что некоторые дети…
Последняя фраза прозвучала с едва заметным упреком. Лариса поняла намек — это про Юлию, которая категорически отказывалась принимать у себя материнских знакомых.
После разговора Лариса задумалась. Валентина Сергеевна станет уже седьмой «больной подругой» за последние полгода. Странно, как много нездоровых людей оказалось в окружении матери. И все они почему-то нуждались именно в её доме, а не в санатории или пансионате.
Вечером позвонила младшая сестра:
— Лар, опять мамины страдальцы едут к тебе отдыхать?
— Юль, не злись. Валентина Сергеевна действительно после операции. Может, и правда нуждается…
— Послушай себя! «Может, и правда»? Лариса, ты программист, ты же мыслишь логически! Семь человек за полгода — это не совпадение, это система.
Юлия была права, но Лариса не хотела в это верить. Всю жизнь она была той, кто решает проблемы, кто помогает, кто не может отказать. Ещё в детстве, когда отец ушел из семьи, а мать отправила девочек к бабушке, Лариса взяла на себя роль взрослой. Она готовила обеды, помогала Юле с уроками, убирала дом. Бабушка часто говорила: «Лариса у нас золотая, на неё всегда можно положиться».
— Лар, я приеду к тебе на выходных, — решительно сказала Юлия. — Роман как раз в командировку уезжает, а у меня отпуск остался.
— Но там будут гости…
— Тем лучше. Посмотрю на этих «больных» своими глазами.
В пятницу Лариса, как обычно, готовилась к приему гостей. Убрала дом, закупила продукты, приготовила обед. Работать пришлось урывками между домашними делами — дедлайн по проекту поджимал, а заказчик не терпел задержек.
Юлия приехала вечером, оглядела накрытый стол и покачала головой:
— Лар, ты же не ресторан! Почему каждый раз устраиваешь пир?
— Неудобно же, когда люди с дороги голодные…
— А им не неудобно садиться на готовенькое? Ладно, завтра разберемся.
В субботу утром приехала Валентина Сергеевна с двадцатилетней дочерью Мариной. Женщина выглядела вполне здоровой — румяная, энергичная, сразу принялась командовать дочерью по поводу вещей.
— Ларочка, милая! — расцеловала она хозяйку. — Тамара Петровна так рассказывала про твой чудесный домик! Мы с Мариночкой просто в восторге от возможности пожить у моря.
«Пожить» — не «подлечиться», подметила про себя Лариса.
— А где нам расположиться? — без церемоний спросила Марина, оглядывая комнаты. — Мне нужна розетка для фена и хороший свет для макияжа.
Лариса показала гостевую комнату, а Юлия наблюдала со стороны. Валентина Сергеевна растянулась на диване, попросила принести чай покрепче и поинтересовалась, что на обед.
— Кстати, Ларочка, — между делом произнесла она, — я деньги за проживание, как обычно, передала Тамаре Петровне. Она сказала, что вам так удобнее.
Лариса замерла. Какие деньги? О каких деньгах речь?
— Валентина Сергеевна, извините, но я не понимаю. Какие деньги вы передали маме?
— Ну как же! Десять тысяч за неделю, как договаривались. Тамара Петровна весной позвонила, предложила отдохнуть у вас. Сказала, что это намного дешевле гостиницы, и деньги можно переводить ей на карту.
Юлия медленно поставила чашку на стол. Лариса почувствовала, как всё внутри холодеет.
— Но я… я никого не просила платить деньги…
— Как не просила? — удивилась Валентина Сергеевна. — А Тамара Петровна говорила, что вы этим подрабатываете. У неё даже прайс есть — десять тысяч за неделю с человека, питание включено.
Молчание длилось несколько секунд. Лариса чувствовала, как Юлия смотрит на неё изучающим взглядом.
— Валентина Сергеевна, — твердо сказала Юлия, — боюсь, произошло недоразумение. Лариса никого не селит за деньги. Если вы оплатили проживание, то это нужно выяснять с Тамарой Петровной.
— Но как же так? — растерялась женщина. — Я же специально взяла отпуск, билеты купила…
— Вы можете остаться, но в гостинице, — предложила Лариса. — Я помогу найти недорогое место.
Валентина Сергеевна с дочерью уехали через час, обещав разобраться с Тамарой Петровной. Сестры остались наедине.
— Теперь понимаешь? — тихо спросила Юлия.
Лариса молча кивнула. Всё сложилось в страшную картину. Семь гостей за полгода. Все говорили что-то о деньгах, о договоренностях, но она не придавала этому значения. Думала, они просто благодарят за гостеприимство.
Вечером Лариса позвонила матери:
— Мама, мне нужны объяснения. Валентина Сергеевна сказала, что платила тебе деньги за проживание у меня.
— Ах, это… — голос Тамары Петровны стал осторожным. — Ларочка, ну что ты так сразу набрасываешься! Люди сами предлагали отблагодарить за гостеприимство. Я подумала, тебе будет приятно.
— Мама, это неправда. Валентина Сергеевна говорила о прайсе, о договоренностях. Ты сдавала мой дом как гостиницу!
— Да что с тобой такое! — повысила голос Тамара Петровна. — Я всю жизнь вас двоих тянула одна, после того как отец сбежал! А теперь не могу и копейки получить за то, что устраиваю своих знакомых?
— Мы жили у бабушки, мама. А ты появлялась по праздникам.
— Потому что мне нужно было работать! Обеспечивать вас! А теперь, когда у меня пенсия копеечная, вы мне благодарности не выказываете!
— Я каждый месяц перевожу тебе тридцать тысяч. Этого мало?
— Это твой долг! А тут я хотела немного подзаработать, устроить друзей — так ты скандал устраиваешь!
В трубке повисла тишина. Лариса понимала — мать никогда не признает, что поступила неправильно. Для Тамары Петровны весь мир должен был вращаться вокруг её потребностей.
— Мама, больше никого не присылай. Я не гостиница.
— Ах так! Значит, мать для тебя теперь никто! Посмотрим, как запоешь, когда состарюсь и помощь понадобится!
— До свидания, мама.
Лариса положила трубку и почувствовала странное облегчение. Впервые за тридцать пять лет она сказала матери «нет».
Юлия молча обняла сестру:
— Трудно, да?
— Трудно. Но знаешь что самое страшное? Я всё это время думала, что мама гордится мной. Что я хорошая дочь, потому что помогаю всем. А оказывается, она просто использовала мою доброту.
— Лар, доброта — это когда ты выбираешь, кому помочь. А когда тебя используют без спроса — это эксплуатация.
В понедельник Лариса сменила замки и установила видеодомофон. Теперь ни один «внезапный гость» не застанет её врасплох.
Тамара Петровна звонила ещё неделю, требуя объяснений, обвиняя дочь в черствости и неблагодарности. Потом звонки прекратились.
Лариса продолжала ежемесячно переводить матери деньги, но разговаривать с ней перестала. Телефонные номера Тамары Петровны были заблокированы.
— Ты не чувствуешь себя виноватой? — спросила Юлия через месяц.
— Иногда. Но потом вспоминаю, сколько денег она заработала на моём доме, и чувство вины проходит.
— А как думаешь, много ли она получила?
Лариса подсчитала: семь гостей, от недели до двух каждый, по десять тысяч с человека…
— Около ста тысяч за полгода. Плюс к тем тридцати, что я каждый месяц перевожу.
— Неплохой бизнес, — криво усмехнулась Юлия. — За твой счет.
Вечером Лариса сидела на террасе, слушая шум моря. Дом стал по-настоящему её домом только сейчас, когда в нём больше не было чужих людей. Работа спорилась, заказчики хвалили качество выполненных проектов.
Соседка Раиса Михайловна заглянула с пирогами:
— Лариса Игоревна, а что это у вас гостей давно не видно? Заболели небось?
— Нет, просто решила больше никого не принимать. Устала от суеты.
— И правильно сделали! Я всё удивлялась, откуда у вас столько родственников объявилось. А то ведь некоторые даже не здоровались, когда мимо шли.
Лариса улыбнулась. Даже соседи заметили, что с её «гостями» что-то не так.
Через два месяца пришло сообщение от незнакомого номера: «Ларочка, это мама с нового телефона. Прости меня, пожалуйста. Очень скучаю».
Лариса долго смотрела на экран, потом удалила сообщение, не ответив.
— Жестоко? — спросила она Юлию по телефону.
— Нет. Последовательно. Мама должна понять, что у поступков есть последствия.
— А если она действительно раскаивается?
— Тогда пусть сначала вернет деньги всем, кого обманула. И извинится перед ними. А потом уже ко мне за прощением приходит.
Юлия была права. Покаяние без исправления содеянного — просто слова.
Зима подходила к концу, когда Лариса получила письмо от адвоката. Тамара Петровна подала в суд, требуя признать дочь обязанной содержать мать и предоставить ей жилье «в связи с тяжелым материальным положением».
— Она серьезно думает, что суд заставит меня её содержать? — удивилась Лариса, показывая документы Юлии.
— Есть такая статья в Семейном кодексе. Но там указано условие — если родители добросовестно выполняли свои обязанности. А наша мамочка нас бабушке сдала в два года и в пять лет.
Адвокат подтвердил слова Юлии. Суд быстро отклонил иск, признав, что Тамара Петровна не выполняла родительских обязанностей должным образом, а финансовую поддержку дочь уже оказывает добровольно.
После суда Лариса окончательно поняла — мать никогда не изменится. Для неё дети всегда будут средством решения собственных проблем.
Весной, через год после скандала с Валентиной Сергеевной, Лариса встретила в магазине знакомую матери — Галину Васильевну.
— Ларочка! — обрадовалась женщина. — Как дела? Мама рассказывала, что вы поссорились…
— Галина Васильевна, а вы случайно не планировали отдых у моря в прошлом году?
— Планировала! Тамара Петровна предлагала недельку у тебя пожить, за символическую плату. Но потом сказала, что ты заболела и гостей принимать не можешь.
Значит, после скандала мать просто говорила людям, что дочь больна. Не извинялась, не возвращала деньги — просто переносила проблему.
— Галина Васильевна, если мама ещё кому-то предлагает у меня остановиться — скажите, что я больше никого не принимаю. Совсем.
— Поняла, дорогая. А то ведь странно было — сначала зовет, потом отменяет…
Вечером Лариса сидела на берегу моря, наблюдая закат. Прошел год с тех пор, как она поставила границы. Год без материнских звонков, без неожиданных гостей, без чувства вины за каждый отказ.
Было ли ей грустно? Да. Хотелось ли иметь нормальные отношения с матерью? Конечно. Но не за счет собственного достоинства.
Юлия права — иногда любовь к родителям требует от нас больше мужества на разрыв, чем на сохранение токсичных отношений.
Телефон зазвонил. Незнакомый номер.
— Лариса? Это Роман, муж Юли. Она попала в больницу, аппендицит. Можешь приехать?
— Конечно, выезжаю сейчас же.
Собираясь в дорогу, Лариса думала — вот она, настоящая семья. Когда помощь нужна, её не выпрашивают через манипуляции. О ней просто просят.
И никого не волнует, сколько это будет стоить.
