– Папа, а почему ты больше не живешь с нами? – Лиза смотрела на Илью своими огромными карими глазами, и он чувствовал, как внутри все сжимается от боли.
Илья присел на корточки перед дочерью и поправил ей шарфик. Декабрьский мороз щипал щеки, а снег скрипел под ногами. Детская площадка возле его съемной квартиры была пустой – слишком холодно для прогулок.
– Так получилось, солнышко. Взрослые иногда… не могут жить вместе.
– Мама говорит, что ты сам ушел. И бабушка Галя тоже так говорит.
Илья стиснул зубы. Галина Петровна, его мать, последние полгода превратилась в человека, которого он не узнавал. Словно подменили.
– Давай покатаемся с горки? – предложил он, меняя тему.
Но Лиза упрямо мотнула головой:
– Дядя Сережа купил мне новую куклу. Она умеет плакать по-настоящему.
Илья почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. Дядя Сережа. Его лучший друг со школы, который теперь спал в его постели, в его квартире, играл с его… с Лизой.
Телефон завибрировал в кармане. Сообщение от матери: «Не забудь, что алименты нужно платить до 20 числа. Марина волнуется.»
Он убрал телефон, не отвечая. Странно было получать такие сообщения от родной матери. Той самой, которая когда-то учила его быть честным и порядочным.
– Пап, мне холодно, – Лиза потерла варежками нос.
– Пойдем греться, – Илья взял ее за руку. – Горячий шоколад будешь?
В кафе было тепло и уютно. Пахло корицей и свежей выпечкой. Лиза с удовольствием макала печенье в какао, размахивая ногами под столом. Илья смотрел на нее и вспоминал тот день, когда все рухнуло.
Это было в начале июня. Он вернулся с командировки на день раньше – хотел сделать сюрприз. Купил цветы, любимые пирожные Марины. Ключ провернулся в замке беззвучно. В прихожей стояли знакомые кроссовки. Сергей часто заходил – они же друзья, почти братья. Двадцать лет дружбы.
Илья хотел окликнуть их, но что-то остановило. Может, интуиция. Может, странная тишина в квартире. Он прошел по коридору и услышал голоса из спальни. Смех Марины. Низкий голос Сергея.
– …Илюха ничего не подозревает. Святая простота.
– Не говори так о нем, – Марина, но в голосе не было защиты, скорее снисходительность.
– А что? Правда же. Пашет как вол, все домой несет. Идеальный муж. Только скучный до зубовного скрежета.
– Сережа!
– Что Сережа? Ты же сама говорила. Что с ним как с мебелью живешь. Надежная, практичная, но… мебель.
Илья стоял в коридоре, и мир вокруг него рушился медленно, по кирпичику. Десять лет брака. Семь лет до этого встречались. Лиза, которую он считал своей дочерью…
Он не стал врываться с криками. Просто развернулся и ушел. Сел в машину и поехал к матери. Галина Петровна жила в том же районе, в двухкомнатной квартире, которую Илья помог ей купить три года назад.
– Илюша? – мать открыла дверь. – Ты чего такой бледный?
Он рассказал. Сбивчиво, путано. Ждал поддержки, совета. Мать всегда была его опорой.
Галина Петровна молчала долго. Потом сказала:
– А квартира-то на тебе?
– Что? Мам, я тебе про измену говорю, а ты…
– Квартира, Илья. Трехкомнатная, в центре. Ты же покупал до брака?
– Да, но какая разница…
– Вот и не отдавай. Пусть съезжают оба.
Но все пошло не так, как планировала Галина Петровна. Марина наняла хорошего адвоката. Илья узнал, что Лиза – не его дочь биологически. Тест ДНК, который потребовал адвокат Марины, показал отцовство Сергея. Семь лет он растил чужого ребенка, не зная об этом.
– Он обязан платить алименты, – заявила Марина на суде. – Он признал отцовство, воспитывал ребенка.
И суд согласился. Квартиру поделили – Марина с Лизой получили право проживания до совершеннолетия ребенка. Илья мог бы выселить их через суд, доказывая, что квартира добрачная, но… Он не смог. Не смог выгнать Лизу на улицу. Она же ни в чем не виновата.
– Дурак ты, – сказала мать. – Они тебя используют, а ты…
– Мам, это ребенок.
– Чужой ребенок! Который живет в твоей квартире с твоей бывшей и ее любовником!
С тех пор Галина Петровна словно с цепи сорвалась. Звонила Марине, устраивала скандалы. Приходила к квартире, кричала во дворе. Писала гадости в родительском чате Лизиного класса.
– Мам, прекрати, – просил Илья. – Ты делаешь только хуже.
– Хуже? Да они над тобой смеются! Вся эта семейка! И Сергей, подлец, и эта твоя…
– Мам!
– Что мам? Правду не любишь? Они живут в твоей квартире, ты платишь алименты на чужого ребенка, снимаешь однушку на окраине, а я должна молчать?
Илья устал объяснять, что он снимает квартиру не на окраине, что у него хорошая работа, что он справляется. Мать не слышала. Она жила местью.
– Папа, ты меня слушаешь? – Лиза дернула его за рукав, возвращая в настоящее.
– Конечно, солнышко.
– Бабушка Галя сказала, что ты не мой настоящий папа.
Илья замер. В кафе играла рождественская музыка, за окном падал снег, а его семилетняя дочь… не дочь… смотрела на него и ждала ответа.
– Лиза, – он взял ее маленькие ладошки в свои. – Настоящий папа – это тот, кто любит. Кто читает сказки, лечит разбитые коленки, учит кататься на велосипеде.
– Но бабушка сказала…
– Бабушка иногда говорит глупости, когда злится.
– Она всегда злится теперь. И на маму кричит. Мама плачет потом.
Илья закрыл глаза. Вот оно. То, чего он боялся. Его мать превратила свою боль в оружие, которое ранит ребенка.
Вечером, отвезя Лизу домой, Илья набрал номер матери.
– Мам, нам нужно поговорить.
– О чем? О том, как ты снова повез эту девчонку в кафе? Тратишь деньги на чужого ребенка?
– Мам, если ты еще раз скажешь при Лизе, что я не ее отец, или будешь устраивать скандалы Марине, я прекращу с тобой общение.
Тишина. Потом взрыв:
– Ты… ты мне угрожаешь? Я, твоя мать, которая всю жизнь для тебя… А ты защищаешь этих…
– Я защищаю ребенка, мам. Семилетнего ребенка, который не виноват в ошибках взрослых.
– Ошибках? Это предательство!
– Да, предательство. Марины, Сергея. Но не Лизы. И твоя месть, мам, твоя злоба – они разрушают не их. Они разрушают нас с тобой.
Галина Петровна бросила трубку.
Прошла неделя. Илья работал над новым проектом – проектировал систему вентиляции для большого торгового центра. Работа отвлекала, давала ощущение контроля хотя бы над чем-то в жизни.
В пятницу позвонила Марина:
– Илья, нам нужно поговорить.
– О чем?
– О твоей матери. И о Лизе. Можешь заехать?
Илья приехал. Странно было звонить в дверь собственной квартиры. Сергея не было – уехал к родителям на выходные.
Марина выглядела уставшей. Красивая все еще, но какая-то потухшая.
– Кофе?
– Давай сразу к делу.
Она села напротив, в кресло, которое они выбирали вместе в икее. Сколько же всего они выбирали вместе. Мебель, обои, шторы. Имя для ребенка.
– Твоя мать переходит все границы. Она пишет моим коллегам, моим родителям. Рассказывает… подробности.
– Я поговорю с ней.
– Илья, – Марина подняла на него глаза. Те самые зеленые глаза, в которые он влюбился семнадцать лет назад. – Я хочу предложить тебе сделку.
– Сделку?
– Мы съезжаем. Я, Сергей и Лиза. Ты возвращаешься в свою квартиру. Но алименты продолжаешь платить. И… остаешься в жизни Лизы. Как отец.
Илья молчал. В голове крутилась только одна мысль: почему сейчас? Почему не полгода назад?
– Сергей… он не хочет быть отцом. Он говорит, что не готов. А Лиза тебя любит. Ты единственный отец, которого она знает.
– А что ты хочешь взамен?
– Чтобы твоя мать оставила нас в покое. И чтобы ты… простил. Не меня. Себя. Ты же себя грызешь, я знаю. Что не заметил, не понял, не предотвратил.
Илья встал, подошел к окну. Во дворе дети лепили снеговика. Нормальные семьи. Нормальная жизнь.
– Илья, я знаю, что не имею права просить. Но Лиза… Она стала замкнутой, плохо спит. Школьный психолог говорит, что у нее стресс.
– Дай мне время подумать.
Дома, в съемной однушке, Илья сидел на кухне и смотрел на фотографию. Лиза на даче, прошлым летом. Смеется, показывает выпавший зуб. Его дочь. Не его дочь. Какая разница?
Телефон зазвонил. Мать.
– Илья, я тут подумала. Может, подать в суд? Потребовать компенсацию за моральный ущерб? Они же тебя обманывали столько лет!
– Мам, хватит.
– Что хватит? Я за тебя борюсь! Ты же сам не можешь, слишком мягкий! Как отец твой был!
Илья вспомнил отца. Тихий, спокойный человек, который умер, когда Илье было двадцать. Инфаркт. Мать говорила – от работы. Но теперь Илья думал – может, от ее вечного недовольства? От постоянных претензий, что мало зарабатывает, что не может провести отпуск в Турции, что у подруг мужья лучше?
– Мам, я принял решение. Марина с Лизой съезжают. Я возвращаюсь в квартиру.
– Наконец-то! Я знала, что ты образумишься!
– Но я продолжу общаться с Лизой. И платить алименты.
– Что?!
– И еще, мам. Если ты не прекратишь эту войну, если не оставишь Марину в покое, я прекращу общение с тобой.
– Ты… ты выбираешь их? Предателей?
– Я выбираю ребенка, мам. И выбираю себя. Свое психическое здоровье. Свое будущее. А ты застряла в прошлом, в обиде, в желании мстить. И это разрушает тебя. И меня заодно.
– Илья, опомнись! Я же мать твоя!
– Именно поэтому мне так больно, мам. Именно поэтому.
Он положил трубку. Потом написал Марине: «Согласен на твои условия.»
Через месяц Илья въехал обратно в свою квартиру. Странно было – все те же стены, та же мебель, но уже чужие. Он постепенно менял обстановку, выбрасывал старое, покупал новое.
Лиза приходила по выходным. Они ходили в кино, в парк, готовили вместе блины.
– Пап, а почему бабушка Галя больше не приходит?
– Бабушка… отдыхает.
– От нас?
Илья погладил ее по голове:
– От всего, солнышко. Иногда взрослым нужно отдохнуть друг от друга.
Галина Петровна звонила еще несколько раз. Кричала, плакала, обвиняла. Потом замолчала. Илья слышал от общих знакомых, что она всем рассказывает, какой у нее неблагодарный сын. Как он выбрал «эту семейку» вместо родной матери.
Но Илья больше не чувствовал вины. Он понял главное – нельзя жить чужой болью, чужой местью, чужими обидами.
В апреле, когда снег уже сошел и воздух пах весной, Илья встретил ее. Анну. Она покупала рассаду в том же садовом центре. Уронила лоток с петуниями, он помог собрать.
– Спасибо, – она улыбнулась. – Вечно я что-то роняю.
– Бывает.
– Вы тоже дачник?
– В некотором роде. Дочка любит возиться с растениями. Решил порадовать.
– Дочка – это хорошо. Сколько ей?
– Семь. Скоро восемь.
Они разговорились. Оказалось, Анна – ландшафтный дизайнер. Разведена, детей нет. Любит собак, книги Ремарка и jazz.
– Может, кофе? – предложил Илья неожиданно для себя.
– Почему бы и нет?
Они сидели в маленькой кофейне при садовом центре, и Илья впервые за долгое время чувствовал – лед внутри начинает таять. Может, еще не все потеряно. Может, стены, которые он считал своими, всегда были чужими. А настоящий дом еще предстоит построить.
Телефон завибрировал. Сообщение от Лизы: «Пап, мама разрешила мне остаться у тебя на неделю на каникулах! Будем печь наш фирменный пирог?»
«Конечно, солнышко.»
Анна заметила его улыбку:
– Хорошие новости?
– Самые лучшие. Дочка приедет на каникулы.
– Вы хороший отец, это видно.
Илья пожал плечами:
– Стараюсь.
За окном щебетали птицы, строя гнезда. Весна. Время начинать заново. Без злобы, без мести, без попыток удержать то, что уже ушло. Только вперед, к новым стенам, которые станут настоящим домом.
