— Ой, Тань, это ты?
Татьяна Ивановна сидела в своём холодном домике. Пахло сыростью, давно никто не наводил порядок. Однако всё здесь было родное, хорошо знакомое. Она — хозяйка, но силы были потрачены на переживания, и Татьяна не знала, с чего начать. От обиды сжималось сердце, слёз уже не было, ведь она всю дорогу проплакала. «Родные стены лечат», — думала она, надеясь, что душа со временем поправится.
Сидела в пальто и тёплой шапке, а руки и ноги замёрзли. Положив голову на стол, Татьяна Ивановна начала вспоминать свою жизнь. Самое дорогое, что у неё было — это доченька Катя. С рождения Катя была болезненной, а муж всё повторял: «Не жилец дочка, что ты ночами не спишь, лекарствами пичкаешь. Лучше здорового ребёнка роди!» Но как? Эту-то она еле до срока доносила, в сорок два года родила, уже и не думала, что получится. Двоих на раннем сроке беременности потеряла, уже и не надеялась на счастье материнское.
Муж вскоре ушёл к другой, перебрался в соседнюю деревню, новая жена сына родила, а о больной дочке он и слышать не хотел. Катя же подрастала, крепла с каждым годом, становилась красивее. Мать и не заметила, как девочка её взрослой стала. Зато на плечах женщины лежало много забот: в колхозе работала добросовестно, а домашнее хозяйство тянуть одной было нелегко. Дочка помогала, но без мужика в деревне тяжко. С ними жила мать, а позже и свекровь перебралась, когда невмоготу стало жить одной. Сватался к Татьяне Ивановне вдовец, но она его не приняла — стыдно перед дочкой. «Как можно мужика в дом привести? Никто нам не нужен, я замужем была, девочку родила, вот и всё. Жить нужно ради Кати.» Да и две старушки с ней. Свекровь уж и встать с кровати не могла — то попить просит, то на другой бок перевернуть.
Катя получила образование, встретила хорошего мужчину, по любви замуж вышла. А через два года после свадьбы родилась Анюта. Катя не хотела дома сидеть, да и деньги лишними не были — ипотеку ещё платили. Она стала уговаривать маму:
— Мамуля, дорогая, переезжай к нам, и тебе веселее, и нам поможешь. Бабушки уm#ерли, тебе одной плохо.
— Нет, Катя, у меня корова, кошка старая, огород. Как я оставлю дом свой?
— Продай ты уже эту корову, она и молока мало даёт. А кошку соседка возьмёт, баба Нюра добрая, не откажет. Через неделю ждём тебя!
Татьяна Ивановна не могла отказать кровинушке своей. Корову и кошку взяла соседка. Так Татьяна Ивановна и перебралась в город. Дочка с зятем допоздна на работе, а она с внучкой гуляла, кормила и успевала ужин приготовить. Анюта на маму свою была очень похожа, бабушка души в ней не чаяла — днями и ночами вместе были. К счастью, девочка почти не болела.
Когда Анюте исполнилось четыре года, Катя решила отдать её в детский сад — ребёнку нужно развиваться, общаться со сверстниками. Но отношение к матери резко изменилось. Зять приходил вечно недовольный, Катя жаловалась, что ссорится с мужем из-за матери: «Внучку бабушка избаловала, непослушный ребёнок растёт, в садик со слезами уходит, бабулю любит больше, чем мать родную.»
Татьяна Ивановна ходила сама не своя, не могла понять, что не так, но не ожидала, что услышит от родной дочери:
— Ты, мама, нам больше не нужна. Поезжай домой. Анюта в садик ходит, ипотеку мы выплатили. Сама видишь — в двухкомнатной квартире тесно, да и тебе так лучше будет.
Татьяна Ивановна чуть не уm$%рла от боли — разве можно такое матери сказать? Собралась быстро, вещей было немного. Только об одном думала: не расплакаться бы. Анюта ходила за бабушкой и просила погулять с ней. Зять отвёз на автовокзал, молча высадил, даже не попрощался. Дочка тоже не вышла из кухни, но Татьяна знала, что любит её — материнское сердце не ошибается.
Так она и оказалась дома. На улице начался дождь, и от такой погоды стало ещё холоднее. Сквозь сон Татьяна Ивановна услышала грубый голос и ругательства. В дом вошла соседка.
— Ой, Тань, это ты? Я уж подумала, что дом твой обобрать кто-то решил. Здравствуй! Что ты в темноте сидишь? Пойдём к нам! Моя Надька блины жарит. Посидим, поговорим, сколько лет не виделись.
Соседка почти тащила Татьяну Ивановну за руку и рассказывала:
— Мои внуки уже в школу ходят, хорошо учатся, не балуются. А корова твоя в этом году тёлочку нам подарила, на завод решили оставить, красавица! Можешь забрать, если хочешь.
Дети встретили как родную, кошку принесли, рассказывали, какая она умная и ласковая. Муся узнала свою хозяйку и начала мурлыкать. Теперь хотелось плакать от радости — не одна. Все смеялись, рассказывали истории про деревню, про весёлую жизнь большой семьи. И никто не спросил, почему вернулась.
Сын соседки после ужина сказал:
— У нас дом большой. Живи у нас, не отпустим. Я крышу подлатаю, дрова привезу, печку замажу, трубу почищу. Как дом подделаю, если захочешь, перейдёшь. А может, у нас понравится — так и останешься.
Худенькая старушка сидела и улыбалась. Ей стало тепло на душе от человеческой доброты.
