Весь день на работе Надежда Сергеевна не могла сосредоточиться. Её мысли постоянно крутились возле тяжело больной мамы. Как впрочем, и постоянно в последнее время. Весь этот тяжёлый год, который прошёл после перенесённого мамой инсульта.
Сейчас Надежде Сергеевне было особенно тяжело. Она и сама чувствовала себя не очень хорошо после всех нервных потрясений — обострились хронические заболевания. Несмотря на это, нужно было продолжать работать, и делать это хорошо. А также заботиться о восьмидесятилетней Анне Петровне.
Надежда была врачом и прекрасно понимала, какие шансы у её пожилой матери после перенесённого тяжёлого заболевания. Она не строила долгосрочных планов, не питала иллюзий, просто честно и преданно заботилась о родном человеке. По-другому просто не могла.
У Надежды Сергеевны было две сестры, но большая часть забот по уходу за больной лежачей матерью легла на её плечи. И именно ей из всех сестёр больше всего было жаль угасающей мамы.
Надежда Сергеевна нашла сиделку, хорошую душевную женщину шестидесяти лет, которая каждый день приходила к больной Анне Петровне в её большую, трёхкомнатную квартиру. А ночью с ней была Надежда. И как ей было тяжело — знала только она одна.
Дочь решила, и считала это мудрым решением, что старенькая и больная мать должна доживать в своих, родных стенах. Там, где прошла вся её жизнь, где она была здоровой и счастливой. Где выросли её дети. И каждый уголок дышал воспоминаниями. А любая вещь была связана с каким-то событием из длинной и непростой жизни женщины.
Не будет она трогать маму. Пусть живёт в своей квартире. Ведь не зря же говорят, что в болезни и родные стены помогают.
Обе сестры, и Лена, и Светлана, которая давно уже жила в другой стране, настаивали на том, что квартиру матери нужно продать. Убеждали Надежду, что это нерационально — большую и, что самое главное, дорогую квартиру в центре, держать в качестве места для лежачей больной. Приводили аргументы, главным из которых был тот, что им позарез нужны деньги.
— Деньги, деньги! Я не узнаю вас. Она же наша мама! Неужели вам совсем её не жаль? Вы хоть можете себе представить, какой для неё это будет стр.есс — переезд в чужое место. Да она его просто не переживёт! — пыталась убедить сестёр Надежда Сергеевна.
— Да она и так уже скоро… Ты что ей сто лет отмерила? Какая разница, где она будет лежать? — цинично продолжала Елена. — А за квартиру нам хорошие деньги дадут.
— Большая разница! Огромная! И если ты этого не понимаешь сама, не вижу смысла что-то объяснять.
Хорошо, что Надежду Сергеевну поддерживал сын Алексей.
— Мам, не переживай, я бабушку в обиду не дам. И если тётки не успокоются, я найду, что им сказать, — говорил он расстроенной и уставшей от всех этих проблем матери.
Поражал цинизм близких людей Мама была ещё жива, а они вовсю рассуждали о том, как поделить её квартиру. Надежда Сергеевна не могла понять этой душевной чёрствости родных сестёр — росли вместе, воспитывались одними родителями, а вот такими разными в итоге все получились.
А недавно, поняв, что сестру не переубедить, Елена предложила другой, не менее циничный вариант, от которого у Надежды голова пошла кругом
Надежда Сергеевна со стоном опустилась на кухонный стул. Боже, как же болела спина! В свои пятьдесят два она уже не могла похвастаться прежней выносливостью. А ведь день только подходил к концу – часы показывали половину десятого вечера.
Последняя неделя выдалась адской. В поликлинике грипп, народу – не протолкнуться. После смены Надежде еще нужно было ухаживать за матерью, перенесшей инсульт год назад. Она машинально потерла поясницу.
Телефон зазвонил внезапно. Надежда вздрогнула и схватила трубку, увидев имя сестры.
— Лена, привет!
— Надюш, как ты там? Мама как? — голос сестры звучал чуть напряженно.
— Все по-старому. Днем сиделка, вечером я. Ничего, живем помаленьку, — Надежда попыталась говорить бодрее, чем себя чувствовала.
— Слушай… — Елена помолчала, словно собираясь с мыслями. — Я тут с Мишей говорила…
Надежда напряглась. Михаил, муж сестры, был юристом и занимался недвижимостью. Обычно разговоры, начинавшиеся с упоминания Миши, не сулили ничего хорошего.
— Ты помнишь, что срок дарственной на мамину квартиру скоро заканчивается? Миша говорит, откладывать больше нельзя. Нужно что-то решать.
У Надежды сразу заныло под ложечкой. Конечно, она помнила. Три года назад их мать, Анна Петровна, оформила дарственную на свою трешку в центре поровну на трех дочерей. На Надежду, Елену и Светлану — старшую сестру, которая уже лет пятнадцать жила в Канаде. Приезжала Света редко, раз в несколько лет.
— И что Миша предлагает? — осторожно спросила Надежда.
— Ну, вариантов два. Либо продаем и делим деньги, либо кто-то выкупает доли остальных. — В трубке послышался звон посуды. — Света, кстати, уже сказала, что ей деньги нужнее, чем квартира в России.
Надежда тяжело вздохнула. При одной мысли о продаже квартиры внутри все сжималось. Там прошло детство, там каждый угол дышал воспоминаниями. И главное – там сейчас жила их мать, которую просто так не перевезешь.
— Лена, а как же мама?
— Что — мама? — в голосе сестры появились нетерпеливые нотки.
— Ну как «что»? С ней-то что будет? Ей нужен постоянный уход, ее никуда нельзя перевозить сейчас!
— Ну, можно что-нибудь придумать, — протянула Елена. — Часть денег потратим на хороший пансионат… или круглосуточную сиделку наймем…
— Ты серьезно сейчас?! — Надежда аж подскочила. — Ты предлагаешь маму в дом престарелых сдать?!
— Да ты не кипятись, Надь! Я же не настаиваю, просто предлагаю варианты. — Елена тоже начала заводиться. — В любом случае, решить нужно до конца месяца. Иначе все усложнится.
— Хорошо, я подумаю, — отрезала Надежда и в сердцах бросила трубку.
Голова гудела. Конечно, Надежда знала, что рано или поздно вопрос с наследством встанет ребром, но почему сейчас? Мама жива, ей нужна забота! А сестры рассуждают о ее квартире, как стервятники.
За последний год вся тяжесть ухода за матерью легла на плечи Надежды. Лена приезжала раз в неделю на пару часов, привозила продукты, но не более того. Она просто не видела, как тяжело матери, как та иногда плачет от беспомощности. Надежда видела. И держала ее за руку в такие моменты.
Утром Надежда проснулась с головной болью. Ночью ей так и не удалось нормально выспаться – мысли о разговоре с сестрой крутились в голове, как назойливая мошкара.
Она поставила чайник. На часах 7:30 – скоро придет сиделка, и можно будет ехать на работу.
Нина Михайловна, женщина лет шестидесяти с добрым лицом и сильными руками, появилась на пороге минута в минуту.
— Здравствуйте, Надежда Сергеевна! Как ночь прошла?
— Спокойно, слава богу. Мама просыпалась несколько раз, но ненадолго.
Надежда накинула свой рабочий халат. Ей хотелось скорее уйти, чтобы не думать о предстоящем решении.
— Нина Михайловна, мне сегодня, возможно, придется задержаться. Вы сможете до шести побыть?
— Да о чем речь, Надежда Сергеевна! Никаких проблем.
Выйдя из дома, Надежда решила, что после работы заедет к Елене. Такие вопросы нельзя решать по телефону.
День пролетел незаметно. В поликлинике всегда дел по горло, особенно осенью, когда начинаются простуды. Вместо того чтобы ехать домой, Надежда направилась прямиком к сестре.
Елена встретила ее с удивлением:
— Надь! Чего не позвонила-то? Я бы хоть ужин приготовила.
— Да какой ужин, Лен? — Надежда скинула пальто. — Нам поговорить надо.
Они расположились в просторной гостиной. Надежда мельком отметила, что сестра явно недавно сделала ремонт – новые обои, модная мебель, большущий телевизор на стене.
— Вы с Мишей неплохо так устроились, — не удержалась она от шпильки.
— Да, стараемся, — Елена улыбнулась с плохо скрываемой гордостью. — Миша много работает, да и я не филоню. У нас в турагентстве сейчас самый сезон.
— А Кирилл как?
— Отлично. Заканчивает институт, думает в магистратуру поступать.
Надежда кивнула. Её сын Алексей был на пять лет старше племянника, но до сих пор жил с ней в однушке, полученной после развода. Он хорошо зарабатывал программистом, но на отдельное жилье в их городе денег не хватало.
— Лен, давай по делу, — Надежда поставила чашку на стол. — Я не могу согласиться продать мамину квартиру, пока она жива. Это её дом, она там всю жизнь прожила! Представь, как ей будет тяжело оттуда уезжать.
Елена тяжело вздохнула:
— Надь, я понимаю твои чувства, но давай смотреть правде в глаза. Во-первых, маме сейчас все равно, где жить. Главное – уход. Во-вторых, квартира стоит хороших денег, которые всем нам пригодятся. В-третьих, если мы не решим вопрос сейчас, потом придется оформлять наследство через суд. А это время и деньги.
— Но почему сейчас-то?! — Надежда всплеснула руками. — Дарственная истекает, и что? Мы просто станем официальными владельцами. Никто не заставляет нас продавать!
— Ну… — Елена замялась. — Есть еще один момент. У нас с Мишей появилась возможность купить дом за городом. Хороший дом, но не хватает части суммы. Если продать мамину квартиру, моей доли как раз хватит.
«Так вот оно что!» — мысленно воскликнула Надежда. Сестра просто хотела денег. И поэтому так торопила события.
— А что Света думает? — спросила она.
— Я же сказала – ей деньги нужны для бизнеса. Кстати, она на следующей неделе прилетает.
— Прилетает? Ты не говорила.
— Да я сама только вчера узнала. Она с Мишей считают, что нам надо встретиться и все решить, пока она здесь.
Надежда почувствовала, как внутри закипает злость. Похоже, сестры уже все обсудили за ее спиной. Две трети против одной.
— Лен, я не буду продавать мамину квартиру, пока она жива, — отрезала Надежда. — Можете со Светой планировать, что угодно, но я не соглашусь.
— И что ты предлагаешь? — в голосе Елены звучало неприкрытое раздражение.
— Пока не знаю. Может, выкуплю ваши доли.
— Серьезно? — Елена фыркнула. — И где ты такие деньжищи возьмешь?
Действительно, где? Надежда и сама не знала. Ее зарплаты едва хватало на жизнь и уход за матерью.
— Что-нибудь придумаю, — упрямо заявила она. — Кредит возьму, например.
— На твою-то зарплату? — рассмеялась Елена. — Не смеши меня, Надь! Слушай, давай не будем ссориться раньше времени. — Она пригладила волосы. — Дождемся Свету, сядем втроем и спокойно обсудим, хорошо?
Надежда неохотно кивнула, хотя понимала – разговор втроем вряд ли что-то изменит. Сестры были настроены решительно, а у них было преимущество – две трети квартиры.
Дома Надежду ждал сюрприз – Анна Петровна сидела в кресле в гостиной и смотрела телевизор. В последние месяцы мама была словно птица в клетке — только спальня да туалет, даже на кухню приходилось еду приносить. Коридор с его порожком казался ей непреодолимой преградой.
— Мамуля! — у Надежды перехватило дыхание от радости. — Ты смотри, что творишь! Сама до гостиной добралась?
Она присела рядом с креслом, погладила мамину руку — тонкую, в прожилках вен, с узловатыми суставами. Поцеловала теплую морщинистую щеку и почувствовала знакомый родной запах — смесь детской присыпки, которую мама всегда любила, и ее любимого крема «Бархатные ручки».
— Сегодня… хороший день, — улыбнулась мать. Ее речь была медленной, нечеткой после инсульта, но Надежда научилась понимать каждое слово.
— Аппетит хороший был, покушала нормально, — сообщила Нина Михайловна. — И даже немного походила по квартире, я ее поддерживала.
— Вот это да! — искренне обрадовалась Надежда. После долгих месяцев, когда казалось, что состояние матери только ухудшается, любое улучшение воспринималось как чудо.
Проводив сиделку, Надежда приготовила ужин для себя и матери. Пока она возилась на кухне, мысль о разговоре с сестрой не давала покоя.
— Мам, к нам Света приезжает на следующей неделе, — сказала она, помогая Анне Петровне с едой.
— Света? — глаза пожилой женщины загорелись. — Давно… не видела.
— Да, очень давно. Правда, она ненадолго, у нее какие-то дела.
Надежда не стала говорить о настоящей причине визита старшей сестры. Мать не нуждалась в дополнительных переживаниях.
После ужина, уложив мать спать, Надежда позвонила сыну.
— Алёш, привет! Ты сегодня поздно?
— Да, мам, проект сдаем, буду за полночь, — голос сына звучал измотанно.
— Понятно. Тогда не буду отвлекать. Просто… есть разговор, но он подождет до завтра.
— Что-то случилось? — в голосе Алексея появилась тревога.
— Нет-нет, всё нормально! Просто нужен совет.
— Ладно, завтра поговорим. Постараюсь пораньше прийти.
Надежда подошла к окну. Вечерний город переливался огнями, равнодушный к ее проблемам. Странная штука – жизнь. Год назад они с сестрами еще дружно общались, никто и не думал о дележке имущества. А теперь?..
Разве мать не имела права дожить свой век в собственной квартире? Среди вещей, хранящих память о счастливых временах.
Надежда достала из шкафа папку с документами. Среди счетов нашла копию дарственной на мамину квартиру. Снова перечитала, надеясь найти хоть какую-то лазейку. Бесполезно. Квартира действительно принадлежала трем сестрам поровну, и через две недели заканчивался срок временного запрета на продажу, прописанный в дарственной.
Заснуть никак не удавалось. Надежда ворочалась, перебирая в голове варианты. Где взять денег на выкуп долей сестер? Как их убедить подождать с продажей? Может, предложить им какую-то компенсацию за ожидание?
Среди ночи телефон вдруг ожил. На экране высветилось имя старшей сестры.
— Света? — сонно ответила Надежда. — Что случилось?
— Привет, сестренка! — бодрый голос Светланы звучал так, будто там был день, а не глубокая ночь. — Прости за поздний звонок, совсем забыла про разницу во времени.
— Ничего, я все равно не спала, — соврала Надежда. — Лена сказала, ты прилетаешь?
— Да, в понедельник буду у вас. Надь, я звоню по поводу маминой квартиры. Лена сказала, ты против продажи?
Надежда вздохнула. Сестры действительно уже все обсудили без нее.
— Да, Свет. Я считаю, мы не должны продавать квартиру, пока мама жива. Это ее дом!
— Надь, я понимаю твои чувства, правда. Но ситуация такая… — Светлана замялась. — У меня появилась возможность вложиться в очень перспективный бизнес. Мне нужны деньги.
— То есть ты предлагаешь выселить больную мать из дома, чтобы вложиться в бизнес?! — Надежда не смогла скрыть горечь.
— Ну зачем ты так! — В голосе Светланы появилось раздражение. — Никто не говорит о выселении! Мы можем снять ей хорошую квартиру рядом с тобой, так даже удобнее будет.
— Ей восемьдесят лет, Света! После инсульта! Любой переезд может убить ее!
— Я понимаю, но… — Светлана запнулась, и в трубке повисла тишина. Затем послышался тяжелый вздох. — Слушай, Надюш, давай не сейчас, а? По телефону всё не то… Вечно что-то не так поймёшь, наговоришь лишнего… Я скоро прилечу, обнимемся по-человечески, чайку попьём, и за столом всё спокойно обсудим. Втроём, как раньше. Помнишь, как мы с тобой и Ленкой на кухне у мамы сидели ночами? Всё решим, я уверена.
— Хорошо, — устало согласилась Надежда. — Приезжай.
Положив трубку, она поняла, что теперь точно не заснет. Мысль о том, что сестры действуют заодно, не давала покоя. Она чувствовала себя загнанной в угол. Две трети против одной — математика не в ее пользу.
Утром Надежда выглядела настолько плохо, что коллеги на работе начали беспокоиться.
— Надежда Сергеевна, вы бы в отпуск сходили, — сказала молодая медсестра Маша. — Совсем себя загнали с работой и мамой.
— Некогда мне отдыхать, Машенька, — слабо улыбнулась Надежда. — Дела важные есть.
После обеда позвонил сын.
— Мам, я сегодня пораньше освобожусь. Часам к шести буду дома.
— Вот и хорошо, Алешенька! Я тоже постараюсь не задерживаться.
Когда сиделка ушла, а Анна Петровна заснула, Надежда с сыном сели на кухне. Алексей был копией отца — высокий, плечистый, с серьезным взглядом. Надежда часто думала, как ей повезло с сыном. Несмотря на развод родителей, он вырос спокойным и рассудительным парнем.
— Ну, выкладывай, что за проблемы, — сказал он, разливая чай.
Надежда рассказала всё о квартире и планах сестер.
— Так они хотят продать? А с бабушкой что будет? — нахмурился Алексей.
— Вот и я о том же! Говорят, можно снять квартиру поближе ко мне. Или устроить в пансионат. Но ты же знаешь бабулю – она к своему дому привязана. Там каждая вещь – часть её жизни.
— И что ты предлагаешь? — Алексей внимательно смотрел на мать.
— Сама не знаю… Может, я могла бы выкупить их доли, но таких денег у меня нет.
— Сколько надо?
— Ну, если вся квартира тянет миллионов на девять, то на две трети – шесть.
Алексей присвистнул:
— Ничего себе! Кредит банк не даст на такую сумму с твоей зарплатой.
— Вот и я о том же, — вздохнула Надежда. — А сестры, похоже, уперлись. Лене деньги нужны на дом, Свете – на бизнес.
— А что, если мне с банком поговорить? — неожиданно предложил Алексей. — У меня хорошая кредитная история, стабильный доход. Вдруг что-то придумаем?
— Алеш, это огромные деньги! Я не хочу, чтобы ты влезал в такие долги из-за меня.
— Не из-за тебя, а из-за бабушки, — возразил Алексей. — Она вырастила не только вас троих, но и нам с Кириллом помогала, когда мы маленькими были. Помнишь, как она забирала меня из садика, когда ты на дежурствах пропадала?
Надежда кивнула, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. Сын был прав. Анна Петровна всегда поддерживала всю семью, никому не отказывала в помощи. А теперь, когда она сама нуждалась в поддержке, двое из трех детей думали только о собственной выгоде.
— Давай дождемся приезда Светы, — сказала Надежда. — Вдруг нам удастся договориться.
— Хорошо, — кивнул Алексей. — Но я все равно узнаю насчет кредита. На всякий пожарный.
Надежда обняла сына, чувствуя бесконечную благодарность за поддержку. В глубине души она понимала – разговор с сестрами вряд ли что-то изменит, но надежда умирает последней.
В понедельник Надежда взяла выходной, чтобы встретить Светлану в аэропорту. Они не виделись почти два года, и она немного волновалась перед встречей.
Светлана изменилась – стала более элегантной, движения её излучали уверенность, а в рыжих волосах появились седые пряди, которые она, в отличие от Надежды, не закрашивала. Обнимая сестру, Надежда уловила запах дорогих духов.
— Как ты? Как мама? — спросила Светлана, когда они сели в такси.
— Я нормально, много работы. Мама… есть небольшие улучшения, но до выздоровления еще далеко.
— Понимаю, — кивнула Светлана. — У моей соседки в Торонто была похожая история с матерью. Они нашли отличный пансионат – там такой уход! И врачи, и массажисты, и развлечения для пожилых.
Надежда поморщилась, понимая, к чему клонит сестра.
— Свет, в России всё иначе. Хорошие пансионаты стоят бешеных денег, а в обычных… ты не захотела бы, чтобы мама там оказалась.
— Но если продать квартиру, деньжат хватит и на приличный пансионат для мамы, и нам всем что-то перепадет, — Светлана говорила деловито, словно обсуждала удачное вложение капитала.
Надежда вспыхнула. Перед глазами мелькнули воспоминания: мамина радость, когда она впервые увидела внуков, её любимое кресло у окна, где она часами вязала, её цветы на подоконнике…
— Ты что такое говоришь?! — голос Надежды дрогнул. — Мама всю жизнь нас растила, поднимала, а теперь мы её, как ненужную вещь, в казенный дом? Она должна быть дома, среди своих стен, своих вещей! Да она угаснет там через месяц…
Светлана вздохнула:
— Ладно, давай не сейчас. Я с дороги, ты на взводе. Лена предложила встретиться завтра вечером у нее, там всё и обсудим.
Надежда кивнула, чувствуя, как между ними растет напряжение. Разговор о квартире грозил испортить радость от встречи после долгой разлуки.
— А как там Канада? Как Игорь, дети? — спросила она, меняя тему.
Лицо Светланы просветлело, и она с жаром начала рассказывать о муже и детях-подростках, о своей работе в туристической компании и о возможности открыть собственное агентство.
— Вот поэтому мне и нужны деньги, — закончила она. — Это шанс, который бывает раз в жизни.
Надежда молча слушала, думая о том, что у сестры и так жизнь куда удачнее, чем у нее. У Светланы был любящий муж, успешные дети, дом в пригороде Торонто. А она, Надежда, одна тянула сына после развода, жила от зарплаты до зарплаты. И никогда не жаловалась на судьбу.
Когда они приехали к Анне Петровне, пожилая женщина расплакалась от радости, увидев старшую дочь.
— Света… доченька… — её руки дрожали, когда она гладила лицо Светланы.
— Привет, мам! — Светлана обняла мать, стараясь скрыть, как ее потрясли перемены во внешности Анны Петровны. — Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо… Надя заботится… — медленно произнесла пожилая женщина.
Светлана провела с матерью около часа, рассказывая о жизни в Канаде, показывая фотографии внуков. Но Надежда заметила, что сестра избегает смотреть на правую сторону лица матери, парализованную после инсульта.
— Надо бы тебя к хорошим врачам показать, мам, — сказала Светлана перед уходом. — Может, в Израиле или Германии есть какие-то методики…
— Мы уже консультировались с лучшими специалистами, — сухо ответила Надежда. — В её возрасте и с её историей чудес ждать нечего. Можно только поддерживать, не давая ухудшаться.
Когда они вышли из маминой квартиры, Светлана остановилась на лестничной клетке и оглядела подъезд.
— Давненько я тут не была… Всё такое старое, обшарпанное. Неужели маме правда нравится здесь жить?
— Ей нравится жить в СВОЁМ доме, — терпеливо объяснила Надежда. — Это разные вещи.
Светлана промолчала, но по ее лицу было ясно – она не понимала привязанности матери к старой квартире в обветшалом доме.
На следующий день ровно в семь вечера Надежда и Алексей поднимались по лестнице в доме Елены. Надежда настояла, чтобы сын пришел с ней – ей нужна была моральная поддержка.
В просторной гостиной их уже ждали Елена, ее муж Михаил и Светлана. На столе красовались вино и закуски, словно это был дружеский ужин, а не разговор о судьбе их матери.
— Ого, и Алексей с нами! Прекрасно! — улыбнулась Елена. — Кирилл тоже скоро подойдет, он на тренировке сейчас.
После короткого обмена любезностями Михаил откашлялся и перешел к делу:
— Итак, давайте обсудим ситуацию с квартирой Анны Петровны, — Михаил сложил руки на столе. — У меня есть интересное предложение, которое, возможно, устроит всех…
