— Ой, бога ради, хватит изображать из себя героиню и делать вид, что ты всё сама, — сказала Оля, поставив на стол пакет с памперсами и упаковкой детской каши. — Видела я твои статусы и посты. Такие красивые. Если не знать, как всё на самом деле.
Инна даже не посмотрела на сестру. Она сидела за столом, уткнувшись в телефон с каменным выражением лица. В соседней комнате в это время раздавались крики: двухлетний сын Инны, Ваня, возмущённо требовал внимания. Инна даже не шелохнулась.
— Ванечка, сейчас иду! — крикнула откуда-то из большой спальни их мать и пошла укачивать внука.
Оля тем временем сняла куртку, повесила на спинку стула и повернулась к сестре. Она была слишком раздражена, чтобы так легко отступить.
— Вот скажи мне честно. Ты реально думаешь, что справляешься, что ты отличная мать? Или ты повторяешь фразы из пабликов, как попугай?
Инна вздохнула и на секунду прервалась, но на сестру так и не посмотрела.
— Слушай, я не просила тебя ничего покупать.
— Ага. Не просила. Всё как всегда: ты сидишь голодная и вся в грязных пелёнках, пока мама суп не нальёт и памперсы не купит. Ну, а потом можно снова быть сильной женщиной.
Обе замолчали. Даже Ваня за стеной затих. Был слышен только тихий ласковый голос мамы. Оля на секунду закрыла глаза.
Они все очень устали за эти полтора года.
…Инна ушла от мужа, когда Ване едва исполнилось шесть месяцев. Ушла ярко, со скандалом, с тирадами о том, что он не способен даже посуду за собой помыть и сыну памперс поменять. Денис, её бывший, в ответ только развёл руками. Он работал на двух работах, приходил поздно, уставал так, что иногда засыпал сидя. Но он всё-таки старался. Мыл бутылочки, таскал сумки, даже пел колыбельные, хоть и фальшиво.
— Он нас предал, — сказала тогда Инна. — Он выбрал свою работу, а не нас.
Оля молча пожала плечами: каждый вправе решать сам.
Вот только не в том случае, когда этот «каждый» устраивается на чужой шее и гордо отказывается подавать на алименты. Инна теперь жила как на курорте. Платил папа, готовила мама, а она — гордо писала посты про силу духа и женскую независимость.
В комнату вошла мать. Под её глазами красовались два серых полумесяца.
— Ванечка заснул, слава богу. Олечка, ты чего на Инну опять нападаешь?
— Я? Нападаю?! — Оля была готова рассмеяться. — Да вы ей разве что только попу не вытираете, а она и ухом не поведёт. Её всё устраивает.
— Я ничего не прошу, между прочим. Никто никому ничего не должен! — вспыхнула Инна.
— Да уж, ты-то никому ничего. Просто живёшь здесь и пользуешься всеми удобствами.
В памяти всплыло, как два месяца назад папа в очередной раз отложил установку коронки.
— Ничего, потерплю, — сказал он тогда маме с улыбкой. — Нам бы Ваню приодеть, а то он из старого уже вырос.
Папа не жаловался. Никогда. Просто потом семья случайно узнавала, что он не принимает свои важные таблетки, потому что их не на что купить. Оля молча переводила ему деньги. И очень надеялась, что они уйдут на лекарства.
Инна вскочила с места и прошла мимо Оли. Убегала от разговора. Как всегда.
— Олечка… Ну не надо так… Инна же…
— А что Инна? Инне очень удобно. Вот только её гордость убьёт вас. Знаешь, мам… Денежные вопросы не решить надутыми губками. Ты после инф аркта, у папы сердце. А она делает вид, что она — героиня голливудской мелодрамы: одна, гордая, непонятая.
Мама посмотрела на дочь с болью во взгляде. Все всё понимали, но ничего не могли сделать.
Оля молча пошла к выходу, но остановилась у двери. Ей хотелось сказать что-нибудь важное, тёплое, доброе, чтобы мать не плакала после её ухода.
— Пока, мам. Проверь аптечку и поговори с папой. Я завтра вам те таблетки привезу, если вдруг… они закончились.
— Оль… Спасибо, — сдавленно поблагодарила мать.
Оля ушла, не обернувшись. Знала: увидит слёзы.
Прошла неделя. Оля приезжала реже. Она не обиделась. Просто не хотела видеть, что творится у родителей. Оля приезжала, чтобы передать деньги, лекарства, что-то привезти для Вани, а потом быстро откланивалась. Инна принимала всё с равнодушной миной, будто так и должно быть.
Но однажды утром, просматривая список контактов, Оля вдруг наткнулась на почти позабытое имя. Кирилл. Он когда-то работал с Денисом. Сердце кольнуло надеждой. Оля поняла: это шанс. Может, даже знак.
Через три дня они с Денисом встретились в небольшом кафе. Оля нервно теребила бумажную салфетку. Денис опоздал на семь минут, извинился и сел напротив. Он немного похудел, но эта худоба его не красила, а старила.
— Понимаешь… — начал он, выслушав долгий рассказ Оли. — Я же не отказываюсь от сына. Я даже пытался всё вернуть. Просто… даже когда я отправляю деньги, она всё шлёт обратно, ещё и истерику устраивает.
— Они так долго не протянут, — вздохнула Оля. — Папа таблетки половинит. Мама от санатория отказалась. А Инна… у неё какие-то глупые принципы. Но никто ж не виноват, что у неё такие тараканы в голове.
Денис кивнул. По нему чувствовалось, что он настроен на решение проблемы. Возможно, даже рад встрече.
— Давай поступим так. Я буду переводить деньги тебе, а ты распределишь. Будешь отправлять чеки или фото — спасибо, нет — ну, значит, будем на доверии. Я просто хочу, чтобы Ваня жил нормально. И чтобы твои родители не страдали из-за… всего этого.
Оля не была уверена, правильно ли поступает. Это было сродни предательству. Но ведь и сестра не святая.
Через два дня пришёл первый перевод. Десять тысяч рублей. Оля сразу скинула деньги маме. Та удивилась лишь размеру суммы, а не самому факту, ведь дочь помогала и раньше.
Потом последовал ещё один перевод, поменьше. Уже на лекарства для отца. Потом — на обувь для Вани.
Инна ничего не замечала. Ну, или делала вид, что не замечает.
Как-то вечером Оля зашла в гости на полчаса. Инна была в ванной, Ваня смотрел мультики. Мать сидела на кухне и лепила вареники. Отец помогал ей.
— Оленька, мы ж на твои деньги Ванечке новую курточку купили! — сказала мама, сияя. — Ты у нас вообще такая умничка. Так помогаешь. Нам уже неудобно принимать… Может, дальше мы как-то сами?
Оля замялась. Она не впервые принимала незаслуженную похвалу, но каждый раз это давило на совесть. А теперь ещё и вся цепочка помощи грозила оборваться.
— Мам… Мне нужно кое-что сказать вам с папой. Это не я. Это Денис. Он помогает, — негромко призналась она.
Повисла тишина. Отец перестал раскатывать тесто. Мать застыла с ложкой в руках.
— Денис? — переспросила она. — Инна говорила нам, что он вообще пропал с радаров.
— Ага. А мне он сказал, что обрывает ей телефон, только она его везде в игнор бросила, — Оля вздохнула: это она ещё не всё рассказала. — Да неважно. Правда всегда где-то посередине. Главное, что помогает.
Мать и отец восприняли эту новость нормально, почти спокойно. Теперь они принимали деньги без зазрения совести.
Но появилась другая проблема.
— Ой, спасибо Денису. Теперь хоть чуть-чуть легче, — сказала однажды мама отцу вполголоса, когда они обсуждали бюджет на следующий месяц.
Мать не знала, что дочь ещё не спит. И что у неё прекрасный слух.
После этого — понеслось…
— Значит, вы за моей спиной деньги от моего бывшего берёте?! — ворвалась Инна на кухню. — Да вы предатели! Вы все сговорились!
Потом был целый допрос. Конечно, мать прокололась. Не выдержала давления. А потом Инна стала названивать Оле, прямо среди ночи.
— Ты думала, что умная самая? Что разруливаешь всё по-тихому, да? Да ты меня унизила! Моему ребёнку не нужны эти подачки! — кричала сестра в ярости.
— Да что ты несёшь, Инна? — сонно ответила Оля, зевнув. — Я просто делаю то, на что у тебя не хватает ни сил, ни совести. Хватит валить всё с больной головы на здоровую.
— Да пошли вы! — заорала Инна. — Не нужна мне ничья помощь! И без вас проживу!
На этом разговор прервался. Инна собрала вещи, закинула Ваню в коляску и хлопнула дверью. Ушла в ночь, даже не сказав, куда направляется.
В голове у неё крутилась одна фраза, сказанная полгода назад подругой Лерой: «Если что — я рядом, зови». Тогда это казалось просто красивыми словами, а сейчас стало единственной ниточкой, за которую ещё можно было зацепиться.
Лера удивилась, но не отказала. Приняла с улыбкой, поцеловала Ваню, завела их в отдельную комнату. Даже разогрела для них ужин, а потом стала осторожно расспрашивать о том, что случилось.
— Всё отлично. Просто… душно с ними стало, — буркнула Инна. — Хочу одна пожить. Пока у тебя, потом сама.
Первая ночь прошла тихо. Лера даже радовалась гостям: одной не так скучно. Но утром начались первые звоночки. Инна по привычке не убрала за собой посуду. Потом стала крутить носом по поводу еды. То недостаточно солёное, то слишком жирное.
Через день Инна вытащила из шкафчика запечатанную банку кофе, не спросив. Как выяснилось, это был стратегический запас для презентов. Тем же вечером Инна начала жаловаться на деньги.
— У меня последнее ушло на подгузники. Может, займёшь немного? Пожалуйста… Пока не устроюсь.
Лера натянуто улыбнулась и сказала, что посмотрит. А на следующий день, ближе к вечеру, когда Ваня уже уснул, Лера подошла к Инне и сообщила, что им нужно поговорить.
— Слушай… у меня тут такая ситуация. Приезжает Артём. Ну, ты помнишь, из Калуги. Мы с ним ещё давно договаривались об этом. Ну, ты понимаешь…
— Ты хочешь, чтобы я ушла? — растерянно спросила Инна.
— Не то чтобы… Просто так сложилось. Может, у тебя есть ещё кто-то, у кого можно остановиться?
— Угу, — кивнула Инна, хотя внутри всё стянулось тугим узлом. — Конечно. Я… справлюсь.
Утром Инна собирала вещи в полной тишине, едва сдерживая слёзы. Лера неспешно возилась на кухне, не пересекаясь с подругой. Инна переодела Ваню, обулась. Где-то минуту неловко топталась в коридоре, не зная, что сказать. А потом вышла, так и не попрощавшись.
Стоя у подъезда, она почувствовала себя так, как не чувствовала давно. Пусто, стыдно и страшно. В голове крутились варианты, но каждый — как нож в сердце. К родителям — нет. Никогда. Пусть они там со своими таблетками и санаториями крутятся. С подругой всё уже ясно.
И тогда… она вдруг вспомнила про Дениса. Он отчаянно хотел возобновить отношения. Ну, пока она не кинула его в игнор. Из всех, кто мог помочь ей, оставался только он, поэтому она нажала на его номер.
— Да?
— Это я… Инна. Мы с Ваней… можем остановиться у тебя на несколько дней?
Повисла удивлённая пауза.
— Конечно, — голос Дениса оставался осторожным, но в нём были слышны тёплые нотки.
На этом разговор закончился. И внезапно началась совместная жизнь. Неловкая, пока без доверия, но хотя бы такая.
Первой об их воссоединении узнала Оля. Мать и отец пытались дозвониться до Инны, но она не отвечала. На третий день они сдались. На четвёртый — позвонила уже Оля.
— Алло?
— Да, — тихим, будто бы сдувшимся голоском ответила Инна.
— Ты где? Что с тобой?
— Мы у Дениса. Потом перезвоню.
— У Дениса? С Ваней всё в порядке?
— Да. У нас всё нормально.
Оля удивлённо вскинула брови. Это было неожиданно. Она слабо усмехнулась: уж лучше так, чем на шее у родителей. Оставалось только надеяться, что болезненная гордость, толкнувшая Инну в сторону Дениса, не станет причиной второго разрыва..
