Видела новоселов? – новости двора баба Шура всегда первой знала. – Сразу двое малышей к нам приехали!
– Двойняшки? – охнула Петровна. – Ой, это тяжкий труд. Мальчишки?
– Не знаю пока, да и не двойняшки они похоже.
– Погодки?
– Не, маленькие сильно, им и года нет. Скоро все узнаем, Петровна. Не будут же они дома сидеть.
Любой двор, окруженный многоэтажками, находится во власти детей, пенсионеров и мам в декрете. Многие соседи знакомятся благодаря малышам – сначала вместе гуляют с колясками, потом в песочнице сидят и с горок катаются. А там и в первый класс одной школы ходят.
Ну а если уж есть во дворе бабушки, они обычно знают всех от мала до велика и в курсе ежедневных забот и новостей. Тем более – если кто-то родился, женился или переехал сюда из другого района.
Взрослые, которые проводят много времени во дворе, говорят на особом языке: в нем нет «я», только «мы» и «вы». Вы же помните все эти: «Вы такие большие стали! Вам уже сколько? Зубки прорезались? А почему гулять не выходили?» У меня в телефоне до сих пор есть «Жанна, мама Виталика» и «Юля, мама Гиви».
Что касается новоселов, они въехали трехкомнатную в квартиру, которую долго не продавали предыдущие владельцы – все не могли договориться по разделу наследства.
Худенькая уставшая женщина первый раз появилась во дворе с коляской для двойни, и все подумали: у нее близнецы. Искренне сочувствовали: тут одного растишь – света белого не видишь, а эта тростиночка на двоих разрывается.
Дело было зимой. Выходили они редко, чаще коляска стояла на балконе. Весной присмотрелись: нет, не двойня, скорее погодки. Еще позже, когда малышей стали выносить на улицу в легкой одежде, засомневались и в этом: очень уж небольшая разница между детьми, с виду – не больше шести месяцев.
Мамочка не спешила знакомиться с соседями. Выходя с коляской, где ребятишки паровозиком лежали друг за другом, торопилась в парк: там тише. Иногда ее заменял и каждый раз помогал заносить ребят домой тоже худощавый седой мужчина, видимо, дедушка малышей.
Мужчины, гуляющие с детьми во дворе, все еще редкие птицы, так что деда сразу заметили. А уж когда стало ясно, что навыки обращения с малышней у него отличные – крепко зауважали. Если кто-то из внуков просыпался, дед ловко подхватывал его на руки и мастерски укачивал, напевая колыбельную. Гулял с ними подолгу, давая отдых маме.
По выходным с коляской по очереди выходили гулять двое молодых мужчин. Один, предположили во дворе, отец семейства, а другой чей-то брат – мамы или папы.
Все прояснилось, когда баба Шура подсела к деду и спросила, заглянув в коляску:
– Хорошеньки какие! Погодки?
– Нет, двоюродные братья, – отозвался дедушка. – Их матери – родные сестры, дочки мои. Сашка родился, когда Ване четыре месяца исполнилось. Вот и хожу теперь к ним каждый день как на работу. А это, скажу вам, не десять тысяч шагов ходить!
Собеседники оказались ровесниками, завязался искренний разговор. И уже на следующий день баба Шура поведала Петровне подробности редкой семейной истории.
Рожать старшей из сестер врачи не советовали: у нее с детства были проблемы со здоровьем. Но на пороге сорокалетия страстно мечтавшая о ребенке женщина решила рискнуть: последний шанс… Практически всю беременность пролежала на сохранении, но родила благополучно.
Вначале со здоровьем у матери все было нормально. А через две недели она почувствовала себя хуже некуда. Через пару часов потеряла сознание. Молодую маму срочно доставляли в областную больницу на вертолете санитарной авиации – они живут в двухстах километрах. Ее муж на машине примчался с новорожденным сыном к свояченице, которая растила своего Ванечку. Он взял отпуск и надеялся, что сестра жены научит его ухаживать за малышом.
Попытались дать младенцу бутылочку со смесью – не берет. Орет от голода, а соску выплевывает и все тут. Тогда младшая приложила племянника к груди, и вопрос о возвращении крохи в родной дом отпал. Маме его нужна была сложная операция и длительная реабилитация. Все это время младшая сестра кормила и выхаживала племянника.
Все мужчины – дедушка (он овдовел несколько лет назад), отец Вани и муж старшей сестры, разрывавшийся между городами, – чем могли, помогали кормящей матери двух младенцев.
– Когда старшую дочку наконец выписали, они с мужем приехали за сыном, младшая давай реветь – так к мелкому привязалась, – вспоминал дед. – Добрая душа у нее, редкое сердце… Совсем ведь замоталась с двумя, не помнит, когда нормально спала, а вот поди ж ты… просила оставить ей Сашу до года.
Но родители, конечно, забрали сына и поехали в родной город. А через три дня примчалась обратно. Сашка кричал сутками напролет, категорически отказывался от бутылочки, а главное, весь покрылся сыпью. Педиатр предположила аллергию на молочную смесь и посоветовал держать как можно дольше на грудном вскармливании.
Младшая сестра возвращению племянника искренне обрадовалась, а он – и слов нет. Оказавшийся в привычных руках малыш сразу наелся и успокоился, сыпь скоро прошла.
Ну а старшей-то что со всем этим делать? Пришлось затевать срочный переезд. Надо теперь одну квартиру продать, другую купить – недалеко отсюда, а прежде всего работу тут зятю надо найти. Такие дела. Волнуются, бедные, как теперь приучить сына к себе.
– Надо же, какая молодец, – подытожила Петровна рассказ бабы Шуры. – Ладно, в наши времена таких историй были десятки, про войну и не говорю, тогда и чужих выкармливали, но сейчас… не ожидала. Сестра так сестра! Вот это материнский инстинкт.
Совсем скоро гулять с Ваней и Сашей стали обе мамы по очереди. Потом Саша переехал в соседний двор. Братья растут не разлей вода и так сильно похожи друг на друга, что все вокруг думают: близнецы.
