Егор сидел на кухне и смотрел, как Валя складывает вещи в чемодан. Двадцать лет прожили. Двадцать лет. А она теперь аккуратно сворачивает кофточки, укладывает туфли в пакеты.
— Вась, ты правда уходишь? — спросил он тихо.
— Я же сказала. Мне сорок два. Я еще молодая. Хочу пожить для себя.
— А как же Василиса?
— Ей семнадцать. Взрослая уже. С тобой останется.
Егор встал, подошел к окну. Во дворе играли дети. Когда-то и их Василиса там бегала. Валя на лавочке сидела, следила.
— К кому ты уходишь?
— К Олегу. Ты его не знаешь.
— Давно?
— Полгода встречаемся.
Полгода. Пока он на работе пропадал, старался семью обеспечить, она встречалась с другим.
Дверь открылась. Василиса вошла, с тренировки по волейболу. Высокая, спортивная, в папу пошла. Увидела чемодан, замерла.
— Мам, ты куда?
Валя выпрямилась, посмотрела на дочь.
— Я ухожу, Васенька. К другому человеку.
— Что? — Василиса села на стул. — Как это уходишь?
— Вот так. Мне нужна другая жизнь. Ты с папой останешься.
— Мам, ты серьезно? А как же мы?
— Вы справитесь. Папа хороший, заботливый. А я… я больше не могу.
Василиса смотрела на мать, и в глазах слезы стояли. Не плакала — гордая, но губы дрожали.
— Это из-за того мужика? Которого ты в телефоне Олежкой называешь?
Валя покраснела.
— Ты в моем телефоне рылась?
— Случайно увидела. Когда ты в душе была, сообщение пришло.
— Не твое дело!
— Мое! Ты моя мать!
— Была. Теперь просто… родственница.
Егор не выдержал.
— Валя, не говори так. Она же ребенок.
— Какой ребенок? Через год совершеннолетие. Пора взрослеть.
Закрыла чемодан, взяла сумочку.
— Я буду звонить. Может, встречаться будем.
— Не надо, — Василиса встала. — Если уходишь — уходи. Но не делай вид, что тебе не все равно.
— Василиса!
— Что? Правду не любишь? Ты нас бросаешь ради какого-то мужика. И еще хочешь, чтобы мы улыбались?
Валя пошла к двери. Остановилась на пороге.
— Вы меня еще поймете. Когда сами…
— Что — сами? — Егор наконец заговорил громко. — Когда сами семью бросим? Никогда.
Дверь хлопнула. Валя ушла.
Василиса села на пол прямо в прихожей, обхватила колени руками. Егор сел рядом, обнял дочь.
— Пап, почему она так?
— Не знаю, доченька. Не знаю.
— Мы что, плохие?
— Нет. Мы хорошие. Просто маме другое надо.
— Какое другое?
— Не знаю. Может, сама не знает.
Сидели так час. Потом Василиса встала, пошла на кухню.
— Есть хочешь, пап?
— Не очень.
— Все равно надо. Я макароны сварю.
Смотрел, как дочь хозяйничает на кухне. Движения резкие, злые. Воду включила — брызги полетели. Кастрюлю поставила — грохнула о плиту.
— Вась, аккуратнее.
— Нормально все!
Поужинали молча. Макароны переварились, но Егор ел, хвалил. Василиса ковыряла вилкой в тарелке.
— Пап, она правда больше не вернется?
— Не знаю. Может, одумается.
— А ты хочешь, чтобы вернулась?
Егор задумался. Хочет? После такого?
— Не знаю, доченька. Честно — не знаю.
— Я не хочу. Предательница она.
Резко, жестко. Но правда.
Первую неделю было тяжело. Василиса старалась — готовила, убирала, стирала. Егор приходил с работы — дома чисто, ужин на столе. Только глаза у дочери грустные.
— Как день прошел? — спрашивал каждый вечер.
— Нормально. Тренировка была. Тренер хвалил.
— Молодец.
— Мама не звонила?
— Нет.
И так каждый день. Не звонила, не писала. Будто и не было двадцати лет.
Через месяц Валя появилась. Пришла, когда Егор на работе был. Василиса открыла дверь.
— Привет, доченька.
— Здравствуй.
— Можно войти?
— Входи.
Валя прошла на кухню, села. Выглядела хорошо — новая прическа, маникюр, одежда модная.
— Как ты?
— Нормально.
— Школа как?
— Нормально.
— Василиса, ну не дуйся. Я же твоя мама.
— Была. Ты сама сказала — теперь просто родственница.
Валя поморщилась.
— Я погорячилась. Ты пойми, мне тяжело было…
— А нам легко? Пап целыми днями на работе, чтобы на выпускной заработать. Я дома все делаю. А ты с Олежкой своим…
— Не говори так о нем!
— А как говорить? Хороший человек чужую семью не разрушает.
— Никто ничего не разрушал! Я сама решила!
— Конечно. Ты всегда сама. А мы так, довесок.
Валя встала.
— Я вижу, разговора не получится. Скажи папе, что я заходила.
— Скажу.
Ушла. Василиса смотрела в окно, как мать садится в незнакомую машину. За рулем мужчина. Олег, наверное.
Вечером рассказала отцу.
— Приходила, значит, — Егор кивнул. — И что хотела?
— Не знаю. Поговорить, наверное. Но о чем? Она же нас бросила.
— Может, совесть проснулась.
— Поздно.
В мае у Василисы выпускной. Готовились заранее — платье купили, туфли, прическу продумали. Егор отпуск взял, чтобы весь день с дочкой быть.
За неделю до выпускного Василиса позвонила матери.
— Мам, у меня выпускной двадцать пятого. Придешь?
— Ой, доченька, я не знаю. У нас с Олегом на дачу планы.
— На дачу? У меня выпускной раз в жизни!
— Ну извини. Билеты куплены уже на поезд. В другой раз встретимся.
— В другой раз выпускного не будет!
— Василиса, не кричи. Папа будет, и хорошо.
— Знаешь что? Иди ты к черту со своим Олегом!
Бросила трубку. Села на кровать, заплакала. Егор вбежал в комнату.
— Что случилось?
— Она не придет. На дачу важнее поехать.
Обнял дочь, гладил по голове.
— Не плачь. Мы с тобой отметим. Хорошо отметим.
— Пап, у всех мамы будут. А у меня…
— У тебя я буду. И бабушка приедет. И тетя Марина с дядей Сашей.
— Это не то.
— Знаю. Но что поделать.
День выпускного выдался солнечным. Василиса в платье была как принцесса. Егор фотографировал, снимал на видео.
В актовом зале родители сидели. У каждого выпускника — мама и папа. У Василисы — только папа.
Когда вручали аттестаты, Егор плакал. Не стеснялся слез. Его девочка выросла. Без мамы, но выросла. Красивая, умная, сильная.
После официальной части фотографировались. Одноклассники с родителями, учителя. Василиса улыбалась, но Егор видел — грустно ей.
— Пап, сфотографируй меня с девочками.
Фотографировал. А сам думал — где сейчас Валя? На даче своей? С Олегом? И не жалко ей этот день пропустить?
На даче было важнее.
После выпускного Василиса словно отрезала мать от своей жизни. Не звонила, на звонки не отвечала. Валя пыталась достучаться через Егора, но он только плечами пожимал.
— Она взрослая. Сама решает.
Лето пролетело быстро. Василиса поступила в университет на бюджет — психологический факультет. Егор гордился, всем на работе рассказывал.
— Умница дочка! Сама поступила, без блата, без денег!
Валя узнала о поступлении от общих знакомых. Позвонила Егору.
— Почему мне не сказали?
— А зачем? Ты же занята своей новой жизнью.
— Егор, не будь жестоким. Я имею право знать.
— Имеешь. Но Василиса не хочет с тобой общаться. После выпускного особенно.
— Это ты ее настроил!
— Я? Я ее уговаривал тебя простить. А ты на дачу поехала. В самый важный день.
Молчание в трубке. Потом тихо:
— Олег настоял. Сказал, что билеты пропадут.
— И ты выбрала билеты.
— Я ошиблась.
— Поздно поняла.
Повесил трубку.
Василиса в университете расцвела. Новые друзья, интересная учеба, первая любовь. Парня звали Костя, с параллельного курса. Высокий, веселый, надежный.
Домой приводила, знакомила с отцом. Егор одобрил — хороший мальчик, серьезный.
— Пап, мы жить вместе хотим, — сказала Василиса на втором курсе.
— Рано вам.
— Почему рано? Любим друг друга.
— Сначала учебу закончите.
— Мы и будем учиться. Просто вместе жить.
Егор вздохнул. Дочь выросла. Не удержишь.
— Ладно. Но свадьбу — после университета.
— Договорились!
А через месяц Валя снова появилась. Но теперь не гордая, не уверенная. Постаревшая, усталая. Пришла вечером, когда Егор дома один был.
— Можно войти?
— Входи.
Села на кухне, смотрит в стол.
— Олег меня бросил.
— Сочувствую.
— Нашел моложе. На пятнадцать лет.
— Бывает.
— Егор, я… я хочу вернуться.
Егор налил себе чаю, сел напротив.
— Куда вернуться?
— Домой. К вам.
— Это уже не твой дом.
— Но я же… мы же двадцать лет…
— Были. Ты сама все разрушила.
— Я ошиблась! Понимаешь? Ошиблась! Думала, со мной что-то не так, что мне другая жизнь нужна. А оказалось…
— Что оказалось?
— Что лучше вас у меня никого нет. И не будет.
Валя заплакала. Егор смотрел на нее и ничего не чувствовал. Ни жалости, ни злости. Пустота.
— Валя, ты нас бросила. В самый обычный день собрала вещи и ушла. Василису на меня оставила. Ты знаешь, как она плакала?
— Я думала, она справится…
— Справилась. Без тебя. Мы оба справились. И теперь нам хорошо вдвоем.
— Втроем. У нее парень.
— Откуда знаешь?
— Видела их вместе. Случайно.
— И что?
— Я хочу на свадьбе быть. Когда будет.
Егор рассмеялся.
— На свадьбе? Ты на выпускной не пришла, а на свадьбу хочешь?
— Это другое…
— Ничего другого. Василиса тебя не простила. И не простит.
— Но я же мать!
— Была. Пока не выбрала дачу вместо дочери.
В дверь ключ повернулся. Василиса вошла.
— Пап, я дома… Мам?
Остановилась в дверях кухни. Смотрит холодно.
— Что ты здесь делаешь?
— Василиса, доченька…
— Я тебе не доченька. Что надо?
— Поговорить хотела. Я… я одна осталась.
— Олег бросил? — Василиса села рядом с отцом. — Предсказуемо.
— Откуда ты…
— Его бывшая жена подруге моей все рассказала. Он всех бросает, когда моложе находит.
— Я не знала…
— Не хотела знать. Главное ведь было от нас сбежать.
— Я не сбегала! Я искала счастье!
— И нашла?
Валя молчала.
— Вот именно. А мы, знаешь, счастливы. Папа и я. Без тебя.
— Василиса, я твоя мать!
— Нет. Мать не бросает. Мать на выпускной приходит. Мать рядом, когда тяжело.
— Я ошиблась…
— И что? Мне тебя пожалеть? Простить? Забыть, как ты нас предала?
— Да! Я же просто человек! Люди ошибаются!
Василиса встала.
— Ошибаются. Но не все ошибки прощаются. Уходи, пожалуйста.
— Вась…
— Уходи! И не приходи больше!
Валя встала, пошла к двери. Остановилась.
— А на свадьбу позовете?
Василиса посмотрела на нее долгим взглядом.
— Нет. Не хочу рисковать, что и этот день испортишь.
Валя вышла. Хлопнула дверь.
Егор обнял дочь.
— Может, жестко слишком?
— Нет, пап. В самый раз. Она сделала выбор три года назад. Теперь пусть живет с ним.
Через год Василиса вышла замуж. Свадьба небольшая — близкие друзья, родственники. Егор вел дочь к алтарю, плакал от счастья.
Валя прислала подарок — конверт с деньгами. Василиса вернула.
«Спасибо, не надо. Мы справимся сами.»
После свадьбы молодые сняли квартиру. Егор остался один, но не грустил. Часто приезжали в гости, звонили каждый день.
А через два года Василиса родила дочку. Назвали Машей.
— Пап, будешь лучшим дедушкой! — говорила Василиса.
— Постараюсь.
— Знаешь, я маме не скажу. О Маше.
— Почему?
— Не заслужила. Бросила меня — пусть и внучку не знает.
— Жестоко.
— Справедливо. Как аукнется, так и откликнется.
Егор качал внучку на руках и думал — правильно ли? Но решать не ему. Василиса взрослая, сама знает.
Валя так и жила у своей матери. Иногда звонила Егору, спрашивала о дочери. Он отвечал коротко — жива, здорова, счастлива.
— А внуки есть?
— Не твое дело.
— Егор, ну сколько можно?
— Сколько надо. Ты свой выбор сделала. Мы — свой.
Однажды встретились случайно в магазине. Валя постаревшая, грустная.
— Егор… Как ты?
— Хорошо.
— Василиса как?
— Хорошо.
— Передай… передай, что я люблю ее.
— Не передам. Поздно.
— Почему поздно?
— Потому что выпускной не вернешь. И доверие тоже.
Пошел к кассе. Валя смотрела вслед.
А дома его ждали — дочь с внучкой приехали. Маша бежит навстречу.
— Деда! Деда пришел!
Подхватил на руки, закружил.
— Моя красавица!
Василиса улыбается.
— Пап, мы пирог испекли. Твой любимый, с яблоками.
— Умницы мои.
Сели пить чай. Маша на коленях у деда устроилась, сказку требует.
— Деда, расскажи про принцессу!
— Про какую принцессу?
— Про ту, которая злую колдунью победила!
Егор улыбнулся, посмотрел на дочь.
— Хорошо. Слушай. Жила-была принцесса. Красивая, умная, сильная. И была у нее мама-королева. Но королева оказалась злой колдуньей…
— И что? Что дальше?
— А дальше принцесса победила колдунью. Не мечом, не магией. А тем, что не пустила ее в свое сердце. И жила счастливо.
— С принцем?
— С принцем. И с королем-папой. И с маленькой принцессочкой-дочкой.
— Как я?
— Как ты, солнышко.
Василиса встала, обняла отца сзади.
— Спасибо, пап. За все.
— Не за что, доченька.
И это была правда. Настоящая семья — та, что остается рядом. Всегда.
