— Ты знаешь, Костя, в этом месяце мне такие платёжки пришли странные, — доедая кусок пирога, испечённого невесткой, делилась с сыном Татьяна Марковна. — Ох, Людочка, ну до чего у тебя пироги всегда вкусные получаются! Хоть с мясом, хоть с капустой! Да и сладкие тоже бесподобны! Не поделишься рецептом теста?
— Мам, а что в них странного? — перебил Костя мать.
— В чём? В пирогах? — Татьяна Марковна удивилась.
— Да при чём тут пироги? Ну ты сейчас сказала, что платёжки тебе в этом месяце пришли странные. Так? — недовольно переспросил Константин. — А что в них не так-то?
— Ах, это… Да суммы там опять выросли. Может, надо съездить в управляющую компанию разобраться? — потягивая ароматный чай из красивой фарфоровой чашки, предложила сыну Татьяна Марковна.
— Да в чём разбираться? Тарифы выросли опять. Цены на всё поднялись. Вот и в платёжках твоих тоже всё выросло, — недовольно ответил сын.
— Ох, не знаю, что и делать. Я и до этого еле справлялась с платежами. А сейчас хоть на паперть выходи. Как выживать на пенсии, кто подскажет? — Татьяна Марковна недовольно отодвинула от себя пустую чайную чашку.
— Мам, не преувеличивай. Мы же с Людой тебе помогаем. Какая паперть? Скажешь тоже! — недовольно произнёс Костя.
— Ох, не знаю, не знаю… Скоро и хлеб купить не на что будет, пока со всеми долгами расквитаешься. А там ещё рецепты лежат на кругленькую сумму. А лекарства уже заканчиваются, — в своей обычной манере продолжала мать.
— Мам, а ты отцу не звонила? Может, он тоже поучаствует в оплате коммуналки? Всё-таки это и его тоже квартира, как ни крути. Да, он ушёл от тебя, но из квартиры же не выписался, — напомнил Константин матери.
— Ой, не надо! Прошу тебя, не напоминай мне про этого подлеца! — Татьяна Марковна театрально схватилась за гр*дь в области сердца. — Зачем ты мне портишь настроение? Зачем напоминаешь о своём отце-предатале?
— Мам, да хватит тебе! Всем хорошо известно, что вы уже десять лет как разведены и последние три года перед его уходом жили вместе в одной квартире как чужие люди.
— Костя, мне больно сознавать, что твой отец, который когда-то был моим мужем и которого я так любила…
— Мам, всё! Прошу тебя, не стоит так рвать свою душу. Да и мы с Людой всё это уже не раз слышали. И про любовь, и про предательство.
— Татьяна Марковна, вот рецепт моего теста, — решила переключить свекровь на другую тему Людмила, отдавая ей листок с записанным рецептом.
— Ой, нет, Людочка, мне уже не до того. Всё, расстроилась я опять. Давление, чувствую, скакануло. Вот как всё сразу — старость подошла внезапно, безденежье, болезни… Жизнь закончена. А опереться совершенно не на кого. Поеду домой, поплачу о своей судьбе.
Татьяна Марковна встала из-за стола, радушно накрытого снохой, и собралась уходить.
Прежде чем покинуть квартиру сына, женщина произнесла:
— Люда, положи мне с собой пару кусочков твоего пирога. Вечером поужинаю. Всё равно в моём холодильнике пусто.
Последнее предложение Татьяна Марковна произнесла с особенной обидой.
Константин и Людмила уже не первый раз становились свидетелями подобных сцен. Как только год назад Татьяна Марковна ушла на пенсию, так сразу пошли разговоры о том, что она теперь будет жить впроголодь, питаясь одними сухими корочками.
Всю жизнь женщина проработала на одном месте — бухгалтером на фабрике по производству домашнего текстиля. Она и дальше работала бы — и сил, и желания было хоть отбавляй. Но директор был непреклонен. У него в очереди стоял резерв молодых кадров, которые били копытом, мечтая все свои силы и знания применить на деле.
Татьяну Марковну «попросили». Устроили хорошие проводы на заслуженный отдых с чествованием и перечислением всех её заслуг перед предприятием. Торжественно подарили большую красивую картину в полстены… и забыли. Правильно, а зачем вспоминать о пенсионерах? Они уже отработанный материал. А перед руководством и сотрудниками новые рубежи, новые вызовы — трудиться, пока тебя самого не попросили уйти на пенсию.
— Кость, мне кажется, что твоя мать как всегда преувеличивает. Знаю я, какая у неё пенсия. Она и не скрывает этого. Я понимаю, что теперь не пошикуешь. Но если экономить, то вполне можно жить. Тем более, мы ей помогаем каждый месяц с оплатой коммуналки, — рассуждала Людмила.
Она, конечно, была не против того, чтобы помогать пожилым родителям. Своим тоже иногда давала деньги с ведома мужа. Жалко ей было стареющих отца и мать. Но видеть у себя чуть не каждый день вечно ноющую и недовольную жизнью свекровь совсем не горела желанием. У самой проблем было не меньше.
Дети Людмилы и Константина уже выросли. Дочь вышла замуж и уехала жить в другой город. А сын, хоть и жил пока с ними, мечтал поскорее закончить университет, чтобы начать зарабатывать и съехать от родителей.
Людмила, понимая, как непросто даётся свекрови новая жизнь на пенсии, была не против её визитов к ним. Она не только привечала мать мужа у себя, но и угощала её пирогами, выслушивала сетования и жалобы пожилой матери мужа на безденежье и одиночество. Но и Людмиле уже всё это порядком надоело.
А вскоре произошло такое, что и вовсе заставило сына и невестку задуматься о том, что можно сделать для Татьяны Марковны.
— Ты, Люда, можешь про меня думать что угодно. Но с сегодняшнего дня я буду питаться у вас, — заявила свекровь, придя к ним вечером, подоспев к самому ужину.
— У нас? — растерялась сноха. — Вот дела. А… простите меня, не поделитесь, чем вызвано ваше странное решение?
— Да чем же оно странное? Нет у меня денег на продукты! Лекарства купила, кое-что из бытовой химии, коммуналку оплатила — и всё! — садясь за стол, рассказывала Татьяна Марковна.
— Мам, ну за твою квартиру я сам заплатил в этом месяце. Как и в прошлом, — удивился Костя.
— И что? То есть у меня ни рубля не должно остаться на непредвиденные расходы, так? А если мне нужно будет кран в ванной поменять? Или купить ортопедические стельки? Или, к примеру, маникюр пойти себе сделать? Я что, по вашему, не человек теперь? — с обидой выговаривала свекровь.
— Мам, ты человек, никто не спорит. Но тебе самой не кажется абсурдной твоя идея? — с укором спросил сын, которому совсем не хотелось каждый день после работы выслушивать стенания матери о её тяжёлой и несправедливой судьбе. И это вместо того, чтобы посмотреть любимую передачу или просто подремать после ужина на уютном диване.
— А в чём же она абсурдна? — взвилась свекровь.
— Да в том, что ты лишаешь нас с женой своей собственной жизни! Ты что думаешь, нам для тебя тарелки супа жалко? Или куска твоего любимого пирога? Нет, конечно! Но мы с Людой работаем, и после работы имеем право на тишину и покой. На личное пространство, где можно чувствовать себя свободно.
— То есть в моём присутствии вам тошно и невыносимо! Ну спасибо, дорогой сынок! Не ожидала я этого от тебя! Никак не ожидала.
Татьяна Марковна резко поднялась из-за стола и, нервно схватив свою сумочку, демонстративно направилась к входной двери.
— Мам, ну хватит концертов! Ей-богу, надоело уже, — не выдержал Константин.
— Надело? Вам мать надоела? Ну спасибо за правду! Пойду к себе, домой. Буду там сидеть в одиночестве. Ничего, я и сухими корочками могу пропитаться. Мне не привыкать!
Татьяна Марковна всхлипнула, вытерла набежавшую слезу и покинула квартиру, громко хлопнув дверью.
— Зашибись, поужинали! Весь аппетит пропал от подобных выкрутасов, — нервно выдал Константин.
— Вот бабуля жжёт. Строит вас как хочет! — выдал сын, сидевший с ними за столом. — В секцию её надо, в танцевальную. Или в плаванье отдать.
— Витя, прекрати шутить. А ты, — обратилась Людмила к мужу, — слишком-то не нервничай. И всерьёз всё это не воспринимай. Ешь давай. Да послушай, что я тебе скажу, — примирительно произнесла жена.
Костя действительно продолжил есть, внимательно слушая, о чём ему говорила Люда.
— Понимаешь, наш сын в чём-то прав. Дело-то не в том, что свекрови до такой степени не хватает денег, что есть нечего. Дело в другом. Твоя мама изнывает от безделья. У неё появилась уйма свободного времени, а общения — нет. Татьяна Марковна не знает, куда применить свои силы. Ей хочется общения и эмоций. А её посадили в пустую квартиру, лишив всего привычного, что было до этого.
— Ну, это для меня не новость. Делать-то что? — спросил муж. — Не на танцы же в самом деле отправлять!
— Нужно найти твоей маме работу. Такую, чтобы не сильно напрягала, но вновь вернула её к привычном образу жизни и позволила пополнить её скудный бюджет, — объяснила Людмила.
— Слушай, Люд, а это идея! — отодвинув от себя пустую тарелку, бодро выдал Константин. — Поищешь что-нибудь подходящее? У тебя же много знакомых, может, кто что посоветует.
— Поищу. Да только знакомые тут ни при чём. Для этого есть интернет. Объявлений — куча. Ищи, выбирай.
Через неделю Людмила сама позвонила свекрови и пригласила её в гости.
— Не пойду. Я вам в тягость — обиженно сказала она в трубку.
— А вот и нет! Вас ждёт сюрприз. У меня для вас, Татьяна Марковна, есть одно очень заманчивое предложение. Приходите, обсудим, — не обращая внимания на недовольство свекрови, произнесла Людмила загадочным голосом.
— Ну хорошо. Приду. Заинтриговала ты меня, Люда.
Когда Татьяна Марковна выслушала всё, о чём ей поведала невестка, то поначалу растерялась.
— Я даже не знаю… Справлюсь ли я, сумею ли…
— Да что там уметь? Это же идеальная работа для вас! Соглашайтесь. Попробуете, не получится — ведь всегда можно бросить. Да и деньги будут нелишними к вашей небольшой пенсии.
— Соглашайся, бабуль! Хоть позажигаешь там среди молодёжи! — подбадривал её внук со смехом.
— Мам, ну что тут думать? Прекрасная идея, — уговаривал мать Костя. — Тем более, ты сама нам жаловалась, что у тебя бессонница постоянно.
— Ой, не знаю. Надо подумать.
Татьяна Марковна ушла от них в этот день задумчивая.
А на следующий день позвонила сама и согласились.
— Всё, Люда, решилась я! Давай телефон и адрес!
С этого дня свекровь работала ночным вахтёром в студенческом общежитии местного колледжа. График был удобный — через сутки. На работу она приходила в шесть вечера и уходила утром, в девять, когда её сменял дневной воспитатель.
Женщина сразу потянулась, приободрилась и похорошела.
Теперь она была в центре событий — студенты её любили и частенько приглашали на свои тематические вечера, которые Татьяна Марковна даже помогала им готовить.
— Люда, как ты думаешь, если я надену своё тёмно-вишнёвое платье, в котором меня на пенсию провожали, будет уместно? — спрашивала свекровь, готовясь идти на работу накануне восьмого марта, где намечался концерт и дискотека.
— Вы будете просто неотразимы! — с улыбкой ответила Людмила. — Это платье вам очень идёт.
— И подстричься мне пора, да? Я ещё подумываю, может, мне цвет волос сменить?
— Обязательно! Меняйте! И меняйтесь! Я вас поддерживаю полностью, — соглашалась невестка.
Людмила была рада — проблему со свекровью они решили.
