Роман Сергеевич Новицкий проводил взглядом новенькую из коммерческого отдела.
— Что, понравилась? – спросил коллега и товарищ Олег Юрьевич. – Интересная дамочка.
Роман Сергеевич передёрнул плечами, и было заметно, новенькая задела его своим появлением в офисе. – Приятная барышня, но, кажется, замужем.
— Да ладно тебе, всем известно, ни одну юбку не пропускаешь, — похохатывая, сказал Олег, — подумаешь, замужем, не такие «города» брали.
Роман Сергеевич кашлянул сдержанно, девушка и впрямь была хороша, как говорится «ладно скроена».
Новицкому за полтинник, и седина поблёскивает, и стройностью уже не блещет, а всё в сторону женских прелестей поглядывает. Сам-то третий раз женат, а всё ищет чего-то, такая его натура.
— Ладно, поглядим, — сказал он многозначительно и нехотя пошёл на рабочее место.
Новенькую звали Анна Алексеевна Говорова, было ей лет тридцать. Молодая ещё. Но внешне довольно строга, будто готовится к выступлению на собрании. Вся собрана, в строгом, но элегантном костюме, с аккуратной прической – волосы убраны, макияж неяркий, но выразительный.
Роман Сергеевич на другой день почти столкнулся с ней и успел разглядеть ее приятное лицо, на котором трудно прочесть благосклонность. Новицкий поздоровался и вдруг почувствовал какую-то тяжесть внутри, будто гирю на него повесили. Он отошел к окну. – Что это со мной? – пробормотал он. – Может давление? Хотя нет, какое давление, здоров я, к врачам даже не заглядываю.
И всё-таки состояние было чуждым ему. Волнение к тому же появилось. Подумал: «не хватало еще врюхаться в эту самую… любовь. И так жена ворчит, подозревает постоянно».
Он решил обезопасить себя и не связываться с новенькой. Да и внешний вид Говоровой не располагал к любовной интрижке. Полно женщин, некоторые сами глазки строят, только намекни. А тут какая-то новенькая, а ведет себя будто директриса.
Вскоре Новицкого оправили в командировку, и он отсутствовал неделю. А когда вернулся, в первый же день вызвали на всеобщую планерку.
Роман Сергеевич присел на другом конце стола, стараясь держаться подальше от начальства. Но его имя всё же назвали. На планерке присутствовал генеральный директор группы компаний, а также его заместитель. А директор их филиала скромно сидел рядом (два дня, как его проводили на пенсию).
— Ну что, есть важное сообщение, — сказал генеральный. – Виктор Федорович решил уйти на заслуженный отдых… имеет право, спасибо ему за добросовестную работу. Ну а я хочу представить вам нового руководителя, — он посмотрел на Анну Говорову, — с сегодняшнего дня Анна Алексеевна приступает к своим обязанностям. Несмотря на молодость, у нее отличные навыки работы и есть тяга к новаторству. А для нас это сегодня важно.
«Вот оно что, — подумал Роман Сергеевич, — вот почему предчувствие появилось при встрече с ней, не подвела интуиция, директор значит новый, надо же так, хорошо, что вовремя заднюю скорость включил».
Все разошлись по кабинетам, и Новицкий тоже вернулся за свой рабочий стол. Но после обеда его вызвали. – По мою что ли душу, — подумал он, удивившись.
Анна сидела за столом с невозмутимым видом, только кивнула ему и попросила присесть. И вела себя так, будто всю жизнь в этом кресле сидит.
— Хочу поставить вас в известность, Роман Сергеевич, есть приказ о сокращении, и мне выпала, ну так скажем, невесёлая миссия, озвучить вам решение. – Она подняла голову, оторвавшись от документов, — думаю, вы поняли, что вас сокращают. Да-да, как раз вы попали под сокращение.
Новицкий опешил. – Но почему? Я три года в компании, нареканий нет…
— Но и поощрений нет, — таким же невозмутимым тоном сказала она, — всё, Роман Сергеевич, приказ подготовлен.
Растерянность появилась на лице Новицкого. Чего угодно ожидал, но такого никак не предвидел.
— Слушайте, вы первый день в кресле директора, а уже людей выгоняете.
— Перестаньте, не выгоняем, а сокращаем. Это согласовано с головным офисом.
Растерянность прошла, и появилось негодование. – Лихо первый директорский день начался, уволила и глазом не моргнула, — сказал он уже со злостью. – Да откуда ты вообще взялась? Кто ты такая? – Новицкий, отбросив субординацию, решил высказать всё, что он думает о ней. – Куча народу в конторе, а выгнать решила меня? А я вообще-то работал на компанию… а теперь куда? У меня семья…
Говорова подняла глаза и на лице мелькнула тень презрения к сидящему напротив.
— Семья? Это кто тут про семью вспомнил? А тридцать лет назад разве не семья была? Вспомни, как ты унижал маму… да-да, мою маму Лидию. Ты довел ее, даже молоко пропало, а денег на детское питание не давал. Зато у тебя были деньги катать по ночам многочисленных подружек. А когда мама вытащила одну из них из твоей машины, ты унизил её при этой девице. Она с этими следами на лице хотела заявление на тебя написать, да отказалась. А знаешь почему? Потому что не хотела, чтобы у ее ребёнка, это у меня значит, отец в тюрьме сидел. А жаль! Зря не посадила тебя.
Новицкий отшатнулся, загремел стулом, чуть отодвинувшись от стола. Он с ужасом смотрел в лицо Говоровой. Такие правильные, красивые черты лица, такая вся собранная, уверенная в себе, такая строгая… и она его дочь…
Он достал платок и вытер лоб, совершенно растерявшись. Тридцать лет не интересовался и не знал, как там бывшая семья, хоть и не регистрированы они с Лидой.
— Да, у меня фамилия по мужу. Но и девичья фамилия не твоя была, ты даже не удосужился расписаться с мамой и мне свою фамилию не дал… и хорошо, спасибо маме, все нити оборвала. А отчим дал свою фамилию и отчество свое дал. Это он меня удочерил и вырастил. И это справедливо, не заслужил ты, чтобы у меня твое отчество было, даже если бы сам предложил.
Теперь Роман Сергеевич вспомнил их встречу неделю назад в коридоре глаза в глаза, и понял, откуда эта тяжесть, это волнение.
— Да-аа, не думал, что так встретимся, — пробормотал он.
— Ты еще скажи, мечтал о нашей встрече, — заметила Анна. – Надеюсь, сам понял, что задерживаться тебе здесь смысла нет.
— Понял, я бы и сам ушел.
— Вот и хорошо.
Новицкий встал. – И все равно… не с того начинаешь… неужели мечтала сюда устроиться, чтобы мне отомстить…
— Вот еще, не велика птица, чтобы время тратить на мщение.
— И всё-таки с твоей подачи, Анна, увольняют меня, — сказал он и вышел из кабинета в полном смятении.
— Да, эмоции однако, — сказала Анна, — всё, теперь всё, больше никаких эмоций.
Художник Юрий Обуховский
Лида переживала, что дочь встретила биологического отца. – Надо было не говорить ему, — сказала она, не надо было связываться.
— Нет уж, мам, это ты терпела, простила ему рукоприкладство, а я, наоборот, припомнила. Пусть знает. Таких надо наказывать.
— Ладно, ты уж не злись, время прошло.
Лида вышла из кухни, а Алексей Михайлович остался. Он сидел за кухонным столом, и «замком» сложив руки, о чем-то думал.
— Пап, ты что-то молчишь, — сказала Анна. — Сегодня мой первый день в качестве руководителя филиала.
Алексей кивнул. – Я рад, дочка, очень рад, ты у нас с Лидой умница. Но вот что хочу сказать: руководи, но не будь «акулой».
— Это как?
Он посмотрел на нее и взял ее руку в свои шершавые ладони. — Аня, дочка, разве мы хотели с Лидой, чтобы ты озлобилась? В первый же день свою власть показала…
— Пап, о чем ты? Я всего лишь озвучила решение свыше, а он возмущаться начал, пришлось сказать правду о себе.
— Правду можно сказать по-разному. Ведь он тебя по-своему понял. Он всю жизнь будет думать, что ты ему отомстила.
— Да пусть он что хочет думает, нет мне до него никакого дела.
— Это понятно, — согласился Алексей. Я другое хотел сказать. Ты теперь руководитель, и должна быть сдержанной, не выплескивать свои эмоции… даже если перед тобой биологический отец, понимаешь?
— Пап, ну не сдержалась, вот впервые в жизни не сдержалась. Да, воспользовалась случаем и высказала. Не за себя высказала, за маму обидно было, не ведь обижал ее тогда и остался без наказания.
— А маму ты спросила об этом? Лида о тебе переживает, ты хороших результатов достигла, тебе коллектив доверили, а ты сорвалась. А стоило оно того?
— Пап, кажется, ты прав, как всегда прав. Я поняла, совершенно не стоило так раздражаться, не хотела, а ответочка прилетела ему.
— Во-оот, молодец, ты всегда меня понимала, — Алексей был растроган, — он гордился дочкой, ведь так много вложил в нее. Не только материальное, а больше духовного, того, что их сближало.
***
Адрес Новицкого Анна узнала на работе, и на другой день подъехала вечером на своей машине в старый микрорайон города.
— Роман Сергеевич, можно вас на минуту, — окликнула она Новицкого – он как раз подъехал к дому и припарковал машину. Очень удивился, увидев Анну. – Давайте присядем, — предложила она.
— Снова отчитывать будешь? – настороженно спросил он.
— Нет, просто кое-что упустила. Вас ведь сократили, поэтому вы можете отработать положенное время.
— Нет уж, спасибо, тяжело как-то под твоим руководством.
— Да ладно уж вам прибедняться, тяжело ему. Алиментами мама вас не обременяла, на отцовстве не настаивала, и правильно сделала, да и потом не беспокоила…
— Да, понимаю, ты обижена, что не интересовался твоей жизнью…
— Да бросьте вы, мы вообще не страдали. У меня есть отец, настоящий отец, он меня и вырастил… я о другом хочу сказать. Дело в том, что решение о сокращении принято еще до меня, я даже не в курсе была. Но так получилось, что мне такая миссия выпала. Так что, и в самом деле, просто озвучила решение. Ну а все остальное, это, конечно, личное. И говорю это не в оправдание, а для понимания. Это чтобы знали. В общем-то всё, обиды не держу.
Он усмехнулся. – Ну и на том спасибо. – Потом посмотрел на нее. – Надо же, какая ты… выросла…
— Вырастили, — поправила она.
— Ну да, вырастили… я вот думаю, а смог бы работать под твоим руководством, — он мотнул головой, — нет, наверное, нет, стыдно все-таки… так что, имей ввиду, совесть у меня есть.
— Всего доброго, Роман Сергеевич, надеюсь, вы найдете достойную работу.
Анна села в машину и уехала. Возвращаясь домой, где ждали муж и дочка Настя, вздохнула с облегчением. – Прав папка, прав, с легким сердцем жить легче. – И она с благодарностью подумала об отце. А отец у нее один – тот, который вырастил и частицу души в неё вложил.
