— Ты что, не хочешь пойти навстречу родной матери? – злилась Наталья Александровна.
— Но ты же не пошла мне навстречу, когда я тебя просила не уходить от папы! – не церемонилась Лилька. – Никогда тебе этого не прощу!
К прискорбию матери, дочь не простила ей новую любовь, измену и уход от отца.
Но, почему-то, осталась жить с ней. Хотя в четырнадцать лет уже могла выбирать, к какому берегу прибиться.
И мама Наташа ожидала, что после всего высказанного в ее сторону – а этого было немало! — девочка выберет обиженного папочку.
Но этого не произошло: и Лилька осталась с матерью-предательницей и ненавистным отчимом.
А возраст — подростковый, со всеми его ужасными гормональными взрывами, когда тебя просто разрывает от напряжения и тянет не известно, на какие поступки.
В школе – бестолковые учителя, постоянно вяжущиеся со своими претензиями. И такие же одноклассники. Между которыми начинается война «мышей и лягушек».
А дома – чужой дядька вместо любимого папочки: полюби его, доча, он – очень хороший!
Ведь когда мы влюбляемся, то наивно полагаем, что наш избранник обязательно должен понравиться остальным: он же такой замечательный…
Но тут – фигушки Вашей Дунюшке, дорогая мамочка!
Наташе было тридцать шесть, когда она влюбилась в Николая Петровича.
— Разве в таком возрасте влюбляются? – негодовала Лилька. – Жизнь-то уже к закату движется!
За семью билась она одна: папа сразу потерялся, замолчал и принял известие, как неизбежное – развод, так развод!
Но странно похорошевшая мама не хотела готовиться к закату: у нее начинался новый, счастливый виток судьбы.
Нового маминого мужа девочка невзлюбила априори: ведь это он был непосредственным виновником разрушения их семьи. Помимо мамы, конечно.
Но, честно говоря, дядя Коля оказался неплохим мужиком: работящим, денежным и нежадным.
И к падчерице относился неплохо. А когда у них появились мальчики близнецы, совершенно не делал разницы между приемной дочерью и ими.
К тому времени он был разведен и имел уже взрослых детей – у них с Натальей Александровной оказалась существенная разница в возрасте.
Перед разводом девочка слезно просила маму не разрушать семью, плакала и даже вставала на колени.
Но та ничего не хотела слушать: да и что может понимать еще малолетнее дитя в апельсинах, как говорится? Вырастет, влюбится – поймет!
Ведь мама – красивая и нестарая еще женщина, преподаватель французского языка, будучи на какой-то педагогической конференции, по уши влюбилась в статного профессора.
Который преподавал в одном из столичных ВУЗов высшую математику.
Надо сказать, что мама всегда нравилась мужчинам.
Она обладала стройной фигурой и красивыми ногами с хорошо очерченными икрами. А как говорят француженки, была бы фигура, а лицо мы нарисуем!
Но у мамы Таты было в наличии и хорошенькое личико!
А также — узкие ступни и изящные щиколотки: предмет зависти многих теток с плоскостопием и толстыми пятками.
Красивые руки с длинными, тонкими пальцами были унизаны кольцами: женщина знала, как себя преподать.
Образ завершала грива медных волос, кошачьи глаза и чуть грассирующий говор: не зря был выбран французский!
А с годами в Тате появилась еще бОльшая желанность и какая-то манкость…
И Лиля одновременно ненавидела маму и восхищалась ею.
Ну, что – держись, профессура! И Николай Петрович пропал…
А что – папа? А папа был тем, про кого говорят: темноват, сероват, недавно из деревни.
Ни тебе особой внешности, ни харизмы: обычный молчаливый работяга, теряющийся на фоне француженки-жены.
Поэтому он всегда смотрелся немного странновато вместе со своей загадочной чаровницей Таточкой. И прекрасно понимал, что не дотягивает до ее уровня.
Наверное, поэтому и не удивился известию о разводе.
И многие тоже восприняли это совершенно естественно: было странно не то, что пара развелась, а то, что такое долгое время была вместе.
И мама Тата, оставив папе его же квартиру, вместе с дочкой переехала к Николаю Петровичу.
А вскоре у Лили появились два братика-близнеца.
Отчим оказался вполне адекватным неконфликтным мужчиной. И совершенно не разделял детей на касты, как бы сделали многие: вот тебе, заинька, шоколадную конфетку! А тебе, Лилечка – фантик для коллекции!
Но Лиля все равно продолжала его ненавидеть, особо не церемонилась и могла совершенно на невинный вопрос ответить: «Не ваше дело!»
Или: «Сама справлюсь, а вы идите к своим котангенсам!» – это уже было в старших классах.
«Хорошо еще, что не на три буквы, — грустно думал профессор, старающийся изо всех сил наладить какие-то контакты с падчерицей».
Все это было неприлично, грубо и очень обидно по отношению к Николаю Петровичу: мужчина, конечно, этого не заслуживал!
Он-то к ней – с дорогой душой: Лилечка-Лилечка! А она ему – шиш с маслом.
И, хотя девушка вполне могла получить бы «ответочку» в виде подобной гадости – можно, было бы, лишить ее ежемесячного «материального довольствия» — отчим старался не опускаться до ее уровня.
Хотя ему иногда очень хотелось настучать ей тяжелой логарифмической линейкой по затылку.
Время шло: Лиля окончила школу и поступила в институт. И, хотя папа Коля оплачивал учебу, отношение падчерицы к нему не изменилось.
Вскоре девушка устроилась по вечерам на удаленную работу. И, почти одновременно, влюбилась.
А когда Лиле исполнилось двадцать, она захотела жить отдельно.
Ну, что – девочка выросла и памперсы ей стали жать! Почему бы и нет?
Тем более, что у нее была собственная двухкомнатная квартира – бабушкино наследство.
Но неожиданно этому воспротивилась мама. Хотя прекрасно видела, что это – неплохой выход из ситуации: муж так и остался для дочери чужим дядей, влезшим в их дружную семью.
И, по логике вещей, Наталья Александровна должна была просто выпихнуть совершенно обнаглевшую девку из дома на все четыре стороны.
Но все стало развиваться вопреки законам логики.
Нет, женщина не была категорически против ухода дочери – просто она выдвинула ей некоторые требования или «выкатила предъяву», как говорят в некоторых не столь отдаленных местах.
Когда родители выдвигают требования детям – это нормально. Они и должны это делать. Ненормально ничего не требовать от этих цветов жизни: живи, как хочешь!
И в списке желаемого все было, в общем-то, выполнимо. Поэтому дочь со всем этим согласилась.
И оплачивать вовремя услуги ЖКХ. И даже платить за собственную учебу: хочешь стать самостоятельной – пожалуйста! Ты же уже работаешь, почему бы нет?
И не увлекаться молодежными тусовками на возникшей территории.
Кстати, молодой человек у девушки уже был! И родители его видели: хороший мальчик Ванечка из приличной семьи. Который был на пять лет старше Лили и уже работал: значит, будет «в доле»!
А соблюдение всего этого было необходимо, чтобы мама разрешила дочке покинуть «родное крыльцо».
И Лиля согласилась со всеми пунктами, кроме одного.
Который не только не понравился девушке, но даже вызвал у нее благородное негодование: это — помогать матери и подстраивать свои планы под эту помощь!
Что за ерунда?
И началось…
— Дорогая родительница, как я должна тебе помогать? И в чем конкретно?
Тем более, что я собираюсь проживать отдельно! Ты чего это удумала?
И Лиля категорически отказалась помогать матери, хоть ты тресни.
— Оставь ты ее в покое! – советовал жене Николай Петрович. – Пусть себе идет с миром!
И это звучало, как «пусть покоится с миром».
Потому что интеллигентному папе Коле стали надоедать постоянные выпады падчерицы в его адрес: ему уже хотелось тишины и покоя. А тут – вечная ирония, сарказм и пикировка не по делу.
К тому же, подросшие близнецы уже стали соображать. И такое презрительное отношение к их папочке со стороны сестрицы ни к чему хорошему привести не могло.
И могло бы стать нежелательным уроком обращения с родителями: ведь детки схватывают все очень быстро.
Поэтому, пусть валит! И чем скорее, тем лучше!
А с Натальей Александровной стало происходить что-то непонятное — она стала настаивать:
— Пока не пообещаешь мне помогать – не разрешу!
— Милая, ну что ты упираешься? – пытался воззвать к разуму жены подуставший от всего папа Коля. – У тебя есть я!
К тому же, ты – не немощный инвалид первой группы! И не умственно отсталая старая тетка!
Ты – молодая, красивая и трудоспособная женщина! Которая, зачем-то, придумала какую-то глупость и в нее уперлась!
Но все его увещевания результата не имели: жена продолжала стоять на своем.
Лиля тоже стояла на своем: и обе тянули одеяло в свои стороны…
— Ты что, не хочешь пойти навстречу родной матери? – злилась Наталья Александровна.
— Но ты же не пошла мне навстречу, когда я тебя просила не уходить от отца! – не церемонилась Лилька. – Никогда тебе этого не прощу!
— Как ты не можешь понять? – горячилась мама. — Я полюбила! Ты же любишь своего Ваню? Любишь!
— Но я люблю его, не разрушая семью, как некоторые! – не уступала Лилька.
Все эти разговоры были безрезультатным и приводили к одной нервотрепке.
Дома установилась нехорошая атмосфера: Лиля теперь разговаривала сквозь зубы не только с отчимом, но и с матерью.
И наступил момент, когда дочь, во время очередного разговора, который вылился в привычную свару, произнесла:
— А что это, собственно говоря, я тут с тобой обсуждаю? К чему все эти китайские церемонии?
Я уже достаточно взрослая и вполне могу обойтись без твоего разрешения и благословения, мамочка, если уж на то пошло!
Бабуля оставила квартиру мне, значит, хозяйка там – я!
Обеспечивать себя я собираюсь сама!
Поэтому я могу просто уйти туда жить, не обсуждая с тобой никаких выдуманных тобой условий!
И не слушать ежедневные глупости про какую-то помощь!
Мама Наташа остолбенела:
— Ты собираешься переступить через меня и мои просьбы?
— Собираюсь, — спокойно ответила девушка. – Ты же переступила через мои…
«Господи, да что же это такое? – с грустью думала Наталья Александровна. – И это — моя дочь?»
А вслух произнесла:
— Что это – ту. пость?
— Да, мамочка: я тоже думаю, что это – откровенная ту. пость! – ответила Лилька, имея в виду мать. – Вот и дядя Коля так думает! Да, дядя Коля? – впервые произнесла она без обычного ерничанья.
Да, отчим думал так же! И совершенно не понимал, что же произошло с его адекватной, в общем-то, женой.
Ведь упрямство, действительно является признаком ту…пости. А тут имелось не упорство в достижении нужной цели, а именно классическое ослиное упрямство: все равно поступлю по-своему!
В споре уступает тот, кто умнее. А тут что получилось? И жена, и приемная дочь оказались, мягко говоря, не шибко умными.
И это совершенно не радовало Николая Петровича.
В результате, девушка ушла! Ушла, оставив расстроенную мать вместе с ее требованиями. И, наверное, правильно сделала.
Больше всего уходу Лили был рад Николай Петрович….
А потом мужчина узнал, его Тата снова забеременела! Да, в свои сорок три года!
Кто молодец? Папа Коля молодец: так держать, профессура!
Оказалось, что все разговоры насчет дочерней помощи велись, когда у женщины уже была задержка! Отсюда и эти бзики – прихоть беременной женщины…
И гордый профессор убедил жену оставить ребенка: УЗИ показало девочку. Которую уж он-то воспитает, как надо: какие наши годы!
А Наташа переключилась: у нее теперь появилось кое-что поважнее неповиновения вздорной Лильки.
Действительно, чего это она к ней привязалась? Ушла – и хорошо!
Так закончилась эта история. Се фини: это по-французски, если кто не в курсе.
А, может, и не закончилась вовсе: ведь жизнь – штука непредсказуемая. Согласны?
