— Опять копаешься в своих бумажках? Ужин-то хоть приготовила? — Виктор бросил ключи на тумбочку и прошел на кухню.
Галина Сергеевна торопливо собрала разложенные на столе документы. Со стороны кухни послышался звук открываемого холодильника и недовольное бурчание.
— Суп есть. На плите, — она аккуратно сложила бумаги в папку.
— Опять этот вчерашний? — в дверном проеме появился Виктор, вытирая руки полотенцем. — Ты целыми днями дома сидишь, а приготовить нормально не можешь?
— Я сегодня в библиотеке была. Готовила материалы для кружка, — она поднялась с места, направляясь к кухне.
— Какого еще кружка? — муж перегородил ей путь. — Ты что, опять за старое? Галь, тебе уже не двадцать лет, какие кружки?
— Мне предложили вести занятия для пенсионеров. Литературное творчество, — она обошла его и включила плиту.
Виктор хмыкнул и сел за стол.
— И кому сдались твои стишки? Тебя и в школе-то терпели только из-за стажа.
Галина молча помешивала суп.
— Неужели платить будут? — Виктор взял со стола хлеб. — Вот это новость. За что платить-то? За чтение книжек старухам?
— Это проект для активных пенсионеров. Не только чтение, но и письмо, и…
— Галя, Галя, — он покачал головой. — Ты правда думаешь, что кому-то это нужно? Твой кружок закроют через месяц, как только поймут, что это пустая трата денег.
Ложка в её руке замерла над кастрюлей.
— Я двадцать пять лет преподавала литературу. И мои ученики…
— Твои ученики разъехались кто куда. А ты просто пытаешься заполнить пустоту, — Виктор отломил кусок хлеба. — Мы немолодые уже люди. Пора бы смириться.
— С чем смириться? — она поставила перед ним тарелку с супом.
— С тем, что твои таланты — это готовка и уборка. И то не всегда, — он попробовал суп. — Несолёный.
Галина Сергеевна достала солонку из шкафчика.
— В четверг первое занятие.
— Придёт три бабки, и ты поймёшь, что я прав, — он посолил суп.
Зазвонил телефон. Галина встрепенулась и пошла в комнату.
— Да, Леночка, — её голос смягчился. — Всё хорошо, не переживай. Да, папа дома. Нет, не стоит… Конечно, я справлюсь. На следующей неделе жду.
Виктор вошёл в комнату, вытирая губы салфеткой.
— Леночка звонила? Что хотела?
— Просто спрашивала, как дела, — Галина положила телефон.
— И как же дела? — он усмехнулся.
— Нормально.
— Только не говори ей про свои фантазии с кружком. Она и так считает, что тебе нечем заняться, — Виктор включил телевизор.
Галина вышла на балкон. Внизу, на детской площадке, молодая женщина собирала игрушки, пока её малыш сосредоточенно пересыпал песок из одного ведёрка в другое. «Вот так и я пересыпаю песок из пустого в порожнее», — подумала она.
— Галь, принеси чай! — донеслось из комнаты.
Она вернулась на кухню, поставила чайник. Из шкафчика достала старую шкатулку, открыла. Внутри лежали пожелтевшие листки со стихами, написанными ещё в молодости.
— Ты оглохла, что ли? — Виктор появился на пороге. — Я чай просил.
— Закипает. Сейчас будет, — она захлопнула шкатулку.
— Что ты там прячешь? — он подошёл ближе.
— Ничего особенного. Старые записи.
— Дай-ка взглянуть.
Он протянул руку, но Галина прижала шкатулку к себе.
— Вить, это личное.
— А у нас с тобой есть что-то личное друг от друга? — он вырвал шкатулку из её рук. — Думаешь, мне интересны твои секреты?
Открыв крышку, он достал несколько листков, бегло пробежался по ним глазами.
— «Моя душа как птица в клетке…» — прочитал он вслух и расхохотался. — Господи, Галя, это же детский сад. И ты вот этому собралась других учить?
Галина молча взяла шкатулку из его рук.
— Может, нам всё-таки стоит подумать о переезде к Ленке? — он внимательно посмотрел на жену. — Она звонит, волнуется. Нам бы с внуками помогли.
— Это невозможно.
— Почему? Мне казалось, ты хочешь быть с дочерью.
— Мне кажется… тебе просто нечем заняться, вот ты и цепляешься за эти глупости.
Свистнул чайник. Галина отвернулась, чтобы его выключить.
Утро началось с того, что Виктор разбросал по всей прихожей её папки с материалами для кружка.
— Ты зачем мои вещи трогал? — Галина собирала рассыпанные листы.
— Я ключи искал. А твоё барахло везде валяется, — Виктор надевал ботинки. — Куда в такую рань собралась?
— На встречу с директором библиотеки.
— Да ради бога. Только не забудь купить хлеба, когда будешь возвращаться со своих великих дел, — он хлопнул дверью.
Галина прижала к груди папку с бумагами. Просто материалы для занятий, но ей казалось, что в этой папке — её новая жизнь.
В библиотеке было тихо и прохладно. Анна Павловна, директор, встретила её у входа.
— Галина Сергеевна, как я рада! Нам так не хватает специалистов с вашим опытом.
— Спасибо, что дали шанс, — она слегка смутилась от неожиданной похвалы.
— Галочка, брось. Это вы нам помогаете. Наш проект по творческой активизации пенсионеров получил финансирование. Будет стипендия для участников и оплата руководителю.
— Стипендия? — Галина удивлённо подняла брови.
— Небольшая, конечно. Но ваша задача — доказать, что проект стоит продолжать.
По пути домой Галина зашла в магазин за хлебом. На кассе стояла соседка, Вера Николаевна.
— Галя, ты прямо светишься сегодня! Куда такая нарядная?
— В библиотеку ходила. Меня пригласили вести литературный кружок.
— Ой, как здорово! — Вера сжала её локоть. — А Витя твой что? Рад?
— Он… считает это пустой тратой времени.
— Мужики, — Вера махнула рукой. — Мой Петя тоже сначала ворчал, когда я на компьютерные курсы пошла. А теперь гордится — бабка, а в интернете шарит.
Дома Галина достала из шкафа старые конспекты и начала перебирать их, выписывая самое важное. На первом занятии она хотела рассказать о силе слова, о том, как простые истории могут изменить жизнь.
Щёлкнул замок — Виктор вернулся. Галина поспешно убрала записи.
— Не прячься, я всё равно знаю, чем ты занимаешься, — он бросил на стол несколько купюр. — Вот, на твою литературу.
— Что это? — она недоуменно смотрела на деньги.
— Купи себе блокнотиков, ручек или что там тебе нужно. Я ведь не против, чтобы ты развлекалась, — он опустился в кресло. — Если ты счастлива, то и я спокоен.
Галина недоверчиво посмотрела на мужа.
— Это неожиданно.
— А чего ты ждала? Что я буду тебя запирать дома? — Виктор усмехнулся. — Пусть хоть какая-то польза будет от твоих увлечений. Говоришь, даже платить обещали?
— Немного.
— Ну, хоть на маникюр заработаешь, — он включил телевизор. — Только смотри, не увлекайся. Ужин сам себя не приготовит.
Галина забрала деньги со стола и положила их обратно в карман его пиджака.
— У меня есть свои.
— Как хочешь, — пожал плечами Виктор. — Я просто помочь хотел.
Вечером позвонила дочь.
— Мам, я так рада за тебя! Папа сказал, что ты нашла работу в библиотеке.
— Да, веду литературный кружок.
— Наконец-то! Помнишь, как ты мне всегда рассказывала истории перед сном? Я до сих пор помню ту, про девочку и волшебный карандаш.
— Перед сном? — Галина удивлённо посмотрела на мужа, который делал вид, что полностью поглощён телевизором.
День первого занятия наступил неожиданно быстро. Галина надела свой лучший костюм — тёмно-синий, с белой блузкой.
— Как на похороны вырядилась, — прокомментировал Виктор, разглядывая её у двери. — Бабульки твои не оценят.
— Это деловой стиль, — она поправила воротник.
— Какие дела у пенсионеров? Сидеть и плакать над стишками? — он ухмыльнулся. — Не забудь листочки свои, великий учитель.
В библиотечном зале вместо ожидаемых «трёх бабок» её встретили пятнадцать человек. Среди них были и мужчины, и женщины разного возраста — от пятидесяти до семидесяти.
— Кажется, наш проект вызвал интерес, — шепнула Анна Павловна. — Люди скучают по интеллектуальному общению.
Когда Галина начала говорить, её голос звучал тихо, неуверенно. Она рассказывала о писательских техниках, о структуре рассказа, о важности деталей.
— Я не знаю, смогу ли я писать, — сказала женщина в первом ряду. — Школу-то давно окончила.
— Все мы можем писать, — Галина вдруг обрела уверенность. — Каждый из нас — это сборник историй. Они просто ждут, когда мы их расскажем.
После занятия к ней подошёл седой мужчина.
— Галина Сергеевна, спасибо вам. Я всю жизнь на заводе проработал, а теперь хочу записать истории о нашем цехе. Ребята просили, да руки не доходили.
Домой она вернулась окрылённая. Виктор сидел у телевизора.
— Ну что, много народу пришло? — спросил он, не глядя на неё.
— Пятнадцать человек, — она не смогла скрыть гордость в голосе.
— Да? — он удивлённо поднял брови. — Видать, действительно делать людям нечего.
Галина промолчала и пошла на кухню.
— Знаешь, мне тут Петрович звонил, — крикнул Виктор из комнаты. — Говорит, на заводе снова набирают инженеров. Может, и мне попробовать?
Она выглянула из кухни.
— Ты же говорил, что больше никогда…
— А что делать? Сидим на твоей пенсии, — он развёл руками. — Да и скучно мне дома. Не у всех же есть такие увлечения, как у тебя.
— Это хорошая идея, Витя, — она искренне обрадовалась. — Тебе нужно вернуться в профессию.
На следующее занятие пришло ещё больше людей. Галина раздала задание — написать короткую историю из детства.
— Моя первая учительница била линейкой по рукам, — прочитала пожилая женщина. — До сих пор помню этот стыд. А теперь думаю: может, и правильно делала? Дисциплина нужна.
— А по-моему, это жестоко, — возразил мужчина с заднего ряда. — Нельзя воспитывать стыдом и болью.
Завязалась дискуссия. Галина умело направляла её, задавая вопросы, помогая участникам формулировать мысли.
— У вас удивительный дар, — сказала Анна Павловна после занятия. — Вы пробуждаете в людях желание высказаться.
Дома Галину ждал накрытый стол.
— Это что? — она остановилась в дверях кухни.
— Ужин, — Виктор выглядел довольным. — Я подумал, ты устанешь после своих литературных подвигов.
— Ты приготовил ужин? — она с удивлением разглядывала тарелки.
— Я, конечно, не кулинар, но макароны с сосисками осилил, — он пожал плечами. — Садись, остынет.
За ужином Виктор расспрашивал её о кружке, кивал, казалось, с интересом.
— А платить-то когда будут? — спросил он, собирая тарелки.
— В конце месяца. Немного, но всё-таки…
— Лишних денег не бывает, — он подмигнул ей. — Мы бы могли съездить куда-нибудь. В санаторий, например. Тебе отдохнуть нужно.
Ночью Галина не могла уснуть. Она вспоминала оживлённые лица участников кружка, их истории, споры, смех. А ещё она думала о неожиданной перемене в муже. «Может, я ошибалась? Может, он просто не знал, как выразить поддержку?»
Утром её разбудил запах кофе.
— Вставай, соня, — Виктор принёс ей чашку. — Сегодня же твой важный день. Третье занятие.
— Почему оно важное?
— Ты говорила, что на третьем занятии будешь читать свои стихи. Те, из шкатулки.
Галина села на кровати.
— Я такого не говорила.
— Да? — он выглядел удивлённым. — А мне показалось. Но это неплохая идея, кстати. Покажи им, чему ты их учишь.
Она промолчала, глядя на пар, поднимающийся от чашки.
Галина перебирала бумаги в папке, готовясь к занятию. Стихи из шкатулки лежали отдельно. Она перечитала их накануне и теперь сомневалась. Стоит ли показывать группе что-то настолько личное?
Телефонный звонок прервал её размышления.
— Галина Сергеевна? Это Анна Павловна. У меня потрясающие новости! Наш проект отметили на городском уровне. Хотят расширять программу, добавить финансирование.
— Правда? — Галина почувствовала, как сердце забилось чаще.
— Более того, предлагают издать сборник работ участников. И вашу методику тоже. С полноценной оплатой!
Когда она положила трубку, то увидела Виктора, стоящего в дверях.
— Что-то случилось? — спросил он.
— Нет… То есть да. Хорошее, — она растерянно улыбнулась. — Наш проект хотят расширить. И книгу издать.
— Надо же, — он присвистнул. — А говорил, что никому не нужно. Выходит, ошибался.
Виктор подошёл и обнял её за плечи.
— Я рад за тебя, Галя. Правда рад.
В его голосе было что-то странное. Галина посмотрела ему в глаза, пытаясь понять, искренен ли он.
— Спасибо, Витя.
— Что-то ещё? — он заметил её замешательство.
— Предлагают написать методичку. С оплатой.
— Серьёзно? — его руки чуть сильнее сжали её плечи. — И сколько платят за такое?
— Я не спрашивала…
— Шутишь? Это первое, что нужно было выяснить, — он отстранился. — Так сколько?
— Не знаю, Вить. Это не главное.
— Для тебя, может, и не главное, — он усмехнулся. — А мне хотелось бы знать, разбогатеем мы или нет.
Галина отступила на шаг.
— Я написала заявление на отпуск за свой счёт, — сказала она тихо. — На время работы над методичкой.
— И когда собиралась мне сказать? — в его голосе появились знакомые раздражённые нотки.
— Я только что узнала…
— И сразу решила. Даже не посоветовалась, — Виктор прошёлся по комнате. — Я ведь тоже собирался работу искать, не забыла? Но если тебе не до домашних дел…
— Я всё успею.
— Да неужели? — он вдруг остановился у её стола, взял папку. — А это что?
— Отдай, пожалуйста.
— Так вот, значит, чем ты занимаешься… — он начал листать. — «Образ матери в русской литературе». Надо же какая важная тема! А дома поесть приготовить некогда.
— Перестань, — Галина пыталась забрать папку, но Виктор отстранился.
— Да я просто хочу понять ценность твоих великих трудов! — он продолжал перелистывать страницы, пока не дошёл до стихов. — О, а вот и шедевры поэзии.
Он начал читать, нарочито меняя интонацию, коверкая ритм и смысл.
— «И каждый день, как заново рожденье, я начинаю, путь не завершив…» — Виктор изобразил театральный жест. — Галя, это же просто смешно. Тебе под шестьдесят, о каком рожденье ты пишешь?
Галина молча смотрела на него.
— Ты реально думаешь, что это кому-то интересно? — он бросил папку на стол. — Методичка! Да кто её читать будет? Кому нужны советы от женщины, которая всю жизнь проработала в обычной школе?
— Прекрати.
— А знаешь, что я думаю? — он подошёл ближе. — Ты просто боишься признать, что твоя жизнь прошла зря. Что ты ничего не добилась. Вот и цепляешься за эти бумажки, за дурацкие стишки.
Галина почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Все эти дни внимания и заботы — лишь видимость.
— Ты ошибаешься, — она выпрямилась. — Моя жизнь не прошла зря. Я воспитала дочь, учила детей, а теперь делаю то, что люблю.
— То, что любишь? — он рассмеялся. — Ты себя слышишь? Какой толк от этой писанины?
— А какой толк от твоего нытья? — неожиданно для себя выпалила она. — Три года без работы, только и можешь, что критиковать меня!
Лицо Виктора изменилось. Он схватил папку и швырнул её об стену.
— Значит, так? Я для тебя теперь обуза? — он навис над ней. — А кто тебя всю жизнь кормил? Кто крышу над головой обеспечивал?
— Я тоже работала. Всегда, — Галина не отступила. — И сейчас работаю.
— Ах да, твоя великая работа! — он начал собирать разлетевшиеся листы, комкая их. — Ну так иди, пиши свои методички! Только потом не жалуйся, что дома бардак и мужу внимания не хватает!
Он швырнул скомканные бумаги в мусорное ведро.
Галина бросилась их доставать.
— Это моя работа! Мой труд! — она разглаживала смятые листы.
— Работа? — Виктор горько усмехнулся. — Галя, посмотри правде в глаза. Ты никому не нужна со своими стишками и методичками. Даже нашей дочери — она звонит раз в неделю из вежливости. У тебя только я и остался. Только я знаю, какая ты на самом деле!
Галина медленно сложила спасённые листы в стопку.
— И какая же я?
— Обычная. Ничем не примечательная женщина. Без меня ты никто, — он почти выплюнул эти слова. — А теперь собирайся на свой кружок, великий писатель!
Хлопнула входная дверь. Галина осталась одна среди разбросанных бумаг и разбитых иллюзий.
На занятие Галина пришла с опозданием. Руки дрожали, когда она раскладывала материалы.
— Что-то случилось? — спросила Анна Павловна.
— Всё в порядке, — солгала Галина. — Просто волнуюсь перед выступлением.
В зале было не протолкнуться. Пришли даже те, кто не записывался в кружок — новость о городском финансировании разлетелась быстро.
— Сегодня мы говорим о личном в литературе, — начала Галина, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — О том, как наш опыт становится частью творчества.
Она достала листок со стихами — один из тех, что спасла из мусорного ведра.
— Я хочу прочитать вам кое-что. Это написала я, очень давно.
Голос дрогнул, но она справилась.
И каждый день, как заново рожденье,
Я начинаю, путь не завершив.
Моя душа — как птица в заточенье,
Но всё ещё поёт, пока я жив.
В зале стало тихо. Кто-то из женщин вытирал слёзы.
— Это прекрасно, Галина Сергеевна, — сказал седой мужчина из первого ряда. — В ваших словах столько силы.
После занятия к ней подошла Вера Николаевна.
— Галя, родная, ты что такая бледная? — она взяла Галину за руку. — Случилось что-то?
— Витя… он против моей работы здесь. Сегодня мы крупно поссорились.
— Понятно, — Вера покачала головой. — Знаешь, мой Петя тоже сначала фырчал, а потом привык. Мужики ведь как дети, боятся, что их забудут, если у жены своя жизнь появится.
— Нет, Вера, это другое, — Галина посмотрела ей в глаза. — Он не просто ревнует. Он считает, что я ничего не стою без него.
Домой она вернулась поздно. Виктор сидел на кухне, перед ним стояла бутылка коньяка и пустая рюмка.
— Отпраздновал твой успех, — он криво усмехнулся. — Как прошло занятие, гений?
Галина молча прошла в комнату. Достала чемодан.
— Ты что делаешь? — Виктор появился в дверях.
— Собираю вещи, — она складывала одежду.
— Куда это ты собралась?
— К Лене. Она давно зовёт, — Галина не смотрела на него.
— И что ты ей скажешь? Что я тебя обидел? — он подошёл ближе. — Галь, ну прости. Погорячился. Сама видишь, выпил с расстройства.
— Я не обиделась, Витя, — она наконец подняла на него глаза. — Я просто всё поняла. Ты прав: без тебя я никто. Но с тобой — я ещё меньше.
Он попытался обнять её, но она отстранилась.
— Галя, ну что ты выдумываешь? Столько лет вместе прожили…
— И все эти годы я становилась всё меньше и меньше, — она застегнула чемодан. — А теперь хочу хотя бы попробовать стать собой.
— И кем же ты станешь? Великим писателем? — в его голосе снова появилась злость.
— Не знаю. Но у меня наконец-то появился шанс это выяснить.
Виктор загородил дверь.
— Никуда ты не поедешь!
— Отойди, Витя, — в её голосе появилась твёрдость, которой он никогда не слышал.
— А если нет?
— Тогда я вызову такси и уеду в гостиницу. А завтра к дочери, — она спокойно смотрела ему в глаза. — Выбирай.
Он медленно отошёл в сторону.
— Ты пожалеешь об этом.
— Возможно, — она взяла чемодан. — Но я буду жалеть, делая то, что хочу. А не то, что ты мне позволяешь.
Дверь закрылась. Галина Сергеевна шла по вечерней улице, крепко сжимая в руке потрёпанную папку со стихами и планами занятий. Впереди была неизвестность, но она впервые за долгие годы чувствовала, что дышит полной грудью.
