Нашу учительницу немецкого языка звали Анна Феликсовна, отец у нее был немец по происхождению, а мама русская. Ей было чуть больше тридцати, но нам, из-за строгости и требовательности, она казалась очень взрослой и похожей больше на директора или завуча школы.
На первых же уроках приучила нас приветствовать учителя на немецком. – Guten Tag (здравствуйте), — входя в класс, говорила она, и мы дружно отвечали ей ответным приветствием.
— Setzen Sie sich bitte (садитесь, пожалуйста), — и мы с шумом, стуча крышками парт, усаживались.
Среднего роста, миниатюрная, белокурая Анна Феликсовна привлекала наше внимание своим внешним видом. И вот ничего ведь вычурного в ее костюме не было: пиджачок, юбка, строго по фигуре, никаких украшений нет, макияж едва заметный, волосы уложены в высокую прическу — по моде того времени. Как сейчас помню, она была безупречна в своей элегантности.
На уроках у нее не забалуешь — дисциплину умела держать. Зато после урока, если была возможность, всю перемену могла посвятить нашим вопросам: охотно тратила на нас свое время, растолковывая непонятое нами, а иногда, под настроение, могла прочитать стихотворение на немецком языке.
Мы привыкли к ее идеальному внешнему виду, поэтому сразу заметили ссадину на лице — в тот день она пришла в слегка затемненных очках. Но от любопытных детских глаз разве скроешь что-нибудь. Анна Феликсовна сняла очки и прямо на уроке сказала нам, что дома ремонт и она доставала с антресолей коробку с чем-то тяжелым, и ее содержимое упало ей на лицо. Нам этого объяснения было достаточно — Анна Феликсовна избавила нас от любопытства, и урок прошел в обычном ритме.
Прошло полгода. Мы уже забыли тот случай с синяком, как вдруг личная жизнь нашей «немки» — так за глаза мы звали учительницу немецкого – оказалась, отчасти, у нас на виду, точнее сказать, у меня и у двух моих одноклассниц.
В тот день мы пошли в кино, попав на сеанс непонятного нам фильма. Героям картины было лет сорок, и тогда нам казалось, что это какой-то очень далекий для нас возраст. Мы весь сеанс хихикали, не понимая, о чем идет речь и почему дамы в зале плачут.
Выйдя из кинотеатра, увидели Анну Феликсовну с каким-то мужчиной. Говорю «с каким-то», потому что еще полгода назад мы видели нашу «немку» в магазине с ее законным мужем — высоким, статным брюнетом. И вдруг рядом с ней невысокий, лысоватый дяденька, да еще под ручку идут.
Не понимая ничего толком во взрослой жизни, мы с любопытством смотрели на парочку, а потом решили проследить за ними.
— А как же муж? – спросила моя одноклассница. – Давайте посмотрим, куда они пойдут.
А пошли они на остановку, ну а мы плелись сзади, стараясь не отставать и не приближаться («шпионы» малолетние).
Потом парочка вдруг исчезла из вида, мы думали, что потеряли их и, уже не прячась, вышли из-за остановки и оказались в одном метре перед нашей «немкой». Она спокойно смотрела на нас, и было понятно, что позорную «слежку» заметила давно. В этот момент мы испугались своего поступка и было стыдно. Анна Феликсовна пронзила нас взглядом, не сказав ни слова, и ее молчание было хуже любых замечаний. Подошел автобус, она вместе со спутником села и уехала.
На другой день на уроке немецкого мы старались не смотреть на Анну Феликсовну. После урока она ни на минуту не задержалась у нас и сразу вышла из класса. Мы втроем решили, что это последствия нашей слежки, что она не хочет нас видеть. Но наши опасения оказались напрасными, просто в тот день был педсовет, вот она и торопилась. А потом все вошло в прежнее русло: Анна Феликсовна вела себя с нами как обычно. Только после уроков мне теперь стыдно было к ней подходить, словно я узнала что-то о личной жизни такое, чего не следовало бы мне знать.
Я даже не думала, что история с синяком снова всплывет. Мама разговаривала как-то с соседкой – матерью моей одноклассницы: — Анна Феликсовна – хорошая учительница, у дочки отлично по немецкому языку, только в личной жизни не повезло ей, муж-то руку на нее поднимал, ушла она от него, — поделилась соседка.
Не знаю, откуда она об этом знала, может, потому, что город у нас маленький. Услышанное потрясло меня гораздо больше, чем встреча с нашей «немкой» в кинотеатре. Я не могла представить, как нашу красивую, умную Анну Феликсовну мог кто-то ударить, тем более муж… это невозможно!
Вскоре наша учительница немецкого языка вышла второй раз замуж — за того мужчину, с которым видели в кинотеатре. Своего первого мужа-красавца она бросила за его измены и за то, что поднимал на нее руку. Но об этом я узнала гораздо позже.
Прошло много лет. Моя учительница немецкого давно на пенсии. Как-то встретила ее в поликлинике: на кушетке сидела пожилая женщина (годы наложили свой отпечаток), но по-прежнему такая же хрупкая, элегантная. Я думала, что не узнает меня, столько лет прошло. Но не зря говорят, учителя помнят своих учеников — она узнала меня сразу и улыбнулась. Мы сидели минут десять и разговаривали. Недавно она стала вдовой: умер ее муж, тот самый мужчина, с которым видели ее в кинотеатре и так глупо повели себя, решив узнать о ее личной жизни.
Почему вдруг вспомнилась эта давняя история? Просто грань между детской любознательностью и жестокостью, порой, очень тонкая. Нам тогда показалось увлекательным, проследить, куда они пошли, ведь мы были уверенны, что у нашей учительницы есть муж. А на самом деле, зачем оно нам? что мы хотели доказать? То, что она пошла не домой? Мы так увлеклись своей игрой, что были в одном шаге от подлости. Спасибо нашей Анне Феликсовне, что одним взглядом остановила нас и не дала осуществиться нашей глупости.
