Юля давно не была в деревне у бабушки. В детстве часто гостила, все каникулы бегала босиком по пыльным деревенским улицам, купалась в речке, собирала грибы в лесу за полем. Студенткой ещё иногда наведывалась, поесть ягод с куста, да попить молочка парного.
А как замуж выскочила после университета, не до того стало. Затянули семейные хлопоты и проблемы.
Старалась во всём быть идеальной женой, угождать мужу и свекрам, выполнять все их просьбы. Но, чем больше старалась, тем больше претензий приходилось выслушивать.
И вот, наконец, промучившись два года, поняла она на собственном опыте, что насильно мил не будешь. И твердо решила уговорить мужа уйти от родителей на съёмную квартиру, или даже уехать в деревню.
– Не будет у нас здесь жизни, я в постоянном стрессе от их вечных придирок. Невозможно жить так, издевательство какое-то.
Но Валентин чувствовал себя в квартире родителей вполне комфортно и не понимал, зачем добровольно лишать себя всех удобств, которые к тому же не стоили ему ничего.
– Ты отказываешься потому что не любишь меня? – заплакала Юля. – Если бы любил, понял бы, что меня беспокоит.
– Я тебя, Юлька, очень люблю, – он целовал её, дурачась, то в ухо, то в нос, – Меня вот беспокоит, что ты забеременеть не можешь. Даже родители уже волнуются.
– Даже! В такой обстановке ничего удивительного. Мы и одни почти не бываем. Твоя мама входит к нам в комнату, когда ей вздумается. Я постоянно боюсь какой-нибудь неприятности от нее. Она меня еле терпит. Я её тоже. Зачем мучиться? Давай отдельно от них будем жить.
– Зачем? Здесь со своими всё бесплатно. Ещё и подкармливают. А там деньги на аренду уходить будут. Про деревню и говорить нечего. Не, я не хочу проблем. Давай, ты с мамой, как-нибудь, мирно общаться будешь, и всё наладится.
– Да ничего не наладится у нас с твоей мамой. Неужели не понимаешь?
Валентин этим же вечером сообщил родителям о желании Юли уйти на съёмную квартиру.
Свекрови это сильно не понравилось. Разразился скандал:
– Пришла на всё готовое, живёт, как у Христа за пазухой, ещё и недовольна! – кричала свекровь, сверкая злобно глазами и размахивая руками. – Говорила я тебе, Валя, одуматься, жениться на дочке Ирины Михайловны, так нет! Привёл в дом… А нам кто помогать будет? У нас возраст. Сын помогать обязан родителям. То ремонт, то ещё что. Ишь, раскомандовалась! Ишь…
Она махала руками в сторону двери, видимо, желая сказать, чтобы Юля выметалась, куда подальше.
Юля не стала дожидаться окончания тирады, выскочила из квартиры в чём была и в слезах убежала к родителям.
Но ни мать с отцом, ни сестра Маша, совсем не обрадовались её появлению. Особенно, Маша.
– Мою комнату не занимай! На кухне спи. Здесь всё моё, на тебя не рассчитано.
Мать смотрела осуждающе на Юлю, отец просто отвернулся и молча ушел.
Вот тогда Юля не выдержала и уехала в деревню к бабушке.
…
– Золотко моё, приехала! – Анна Николаевна хлопнула себя по коленям и, с трудом встав из-за стола под яблоней, где резала яблоки на варенье, заковыляла к калитке, встречать любимую внучку.
– Бабуленька, здравствуй! Хоть ты мне рада, – обняла её Юля. – Если б ты знала, как я соскучилась!
– Айда в дом, милая. Покормлю с дороги. Расскажешь, что стряслось у тебя. Знать, неспроста нагрянула.
Анна Николаевна налила в тарелку молочного рисового супа, отрезала краюху белого домашнего хлеба:
– Исхудала-то как, бедняжка! Кушай, миленькая. Щас яишенку сварганю по-быстрому, щас, мигом, – она суетливо хлопотала вокруг внучки, то и дело поглаживая её по макушке.
По дому поплыл аппетитный аромат глазуньи, шкворчащей на настоящем деревенском сале.
– Ой, бабушка, можно я у тебя навсегда останусь? Как же здесь здорово!
– Иии, не останешься ведь, дразнишь чай, только.
– А почему бы и нет? От вас всего полчаса езды до города. И такой воздух, такие места!
– Дак, умные люди так и делают. Глянь, сколь домов новых поставили. Растёт деревня, скоро уж до города доползём. И молодёжь лётает, шум такой иной раз! Мож познакомить тебя с кем?
– Нет-нет, хватит. Никого видеть не хочу. Специально сюда приехала, спрятаться от всех.
– А на работу как же? Работаешь ли?
– Муж не хотел, чтобы я работала. У него мать домохозяйка всю жизнь.
– Вот те раз! А училась для чего? И со свекровкой весь день в одной кухне? Дак это и ангел взвоет.
– Работу искать буду. Резюме разослала уже, завтра на собеседование поеду.
– И правильно. Автобусы у нас часто ходют. А можно и с соседом вон, на машине кажно утро в семь часов ездит.
– Не удобно навязываться. Не помню, кто там? Дед, вроде жил.
– А и не знаешь. Новенькие купили. Вишь, дом обновили? Деда давно схоронили. Спрошу схожу, – Анна Николаевна накинула на голову платок и, не успела Юля возразить, как она уже направилась к соседям.
Вернулась бабушка быстро, с тазиком жёлтых медовых груш.
– Угостили соседи. Настасья там Дмитриевна живёт с сыном, – она поставила тазик на стол, – ешь, сладкущие! Я им яблок своих давала давеча. Возьмёт, сказал Женька, выходи завтра в семь. Мужик путёвый, работящий. Фирма там в городе у него какая-то. Разведён тоже, интересуется про тебя. Говорит, жену ищет. Смеётся, балагур. А вдруг и правда?
– Да ну, бабушка, так у тебя всё легко. И не развелись мы ещё.
– А чего сложного? Жизнь проще, чем вы себе сочиняете. Раз там не задалось, може тут сладится.
– Ну да, можно подумать! У тебя всё просто было?
– Я, милая, в детдоме выросла. Родители погибли. Натерпелась. После этого ничем меня уж не испужать. А замуж пошла за первого, кто позвал. До конца дней благодарна своему Лёнечке, что полюбил да подобрал меня, беспризорницу. Жаль, рано ушёл.
…
Сосед Женя, и впрямь, оказался говоруном, лёгким на подъем.
– Куда довезти тебя, соседка, говори адрес, – спросил он, хитро посматривая на Юлю.
Он болтал и сыпал шутками всю дорогу. Довёз её до нужного офиса. И на следующий день опять поехали вместе.
– Быстро у тебя получилось с работой. Я долго искал, чем заняться. Столько всего перепробовал.
Евгений не скрывал, что Юля ему понравилась. И она думала уже, а вдруг, бабушка права, проще нужно ко всему относится. Вот они двое рядом, друг другу нравятся. Почему бы и не быть вместе? Может это судьба?
Но через пару недель появились у Юли некоторые подозрения.
– Бабуль, а какое сегодня число? А есть у вас тут аптека?
– Захворала? – забеспокоилась Анна Николаевна.
Но, внимательно взглянув на внучку, ахнула:
– Неужто уж Женькин? Ой, девка! Когда успели?
– Бабушка! Не было ничего. Что говоришь?
Одному тесту Юля не поверила. Купила ещё.
Три разных теста показали ей две полоски.
Она не знала, радоваться ли такой неожиданной новости. И почему не случилось это, когда жила она с мужем? Может, всё сложилось бы по-другому.
А теперь зачем? Совсем некстати.
– Звони скорей мужу-то. Хорошо, хоть не развелись ещё. Звони! – настаивала Анна Николаевна.
– Он и не поверит, что его. Два года с ним жили, ничего не было. А тут сразу…
– Не тяни. А то найдёт там себе другую. Дитя без отца будет.
– И пусть. Не получится у нас с ним ничего. Он мамочку свою только слушает.
С Женей Юля ездить больше не стала. Убегала, чуть свет, на автобус, на котором ездили все работяги в город.
Женя сначала не понимал, почему она отдалилась, но вскоре даже он заметил изменения в её фигуре.
– Юль, ты чего бегаешь от меня? – подкараулил он её возле дома.
– Не видишь, что ли? Хочешь, чтобы о нас разговоры пошли?
– Да плевать мне на чьи-то там разговоры. Чей он? – кивнул на живот.
– Мужа…бывшего. Сама не знала, когда уходила от него.
– День и ночь о тебе думаю. Втрескался, как пацан, честное слово. Мне ты нужна, веришь?
– Я? А я теперь не одна.
– Даже к лучшему. У меня детей нет и не будет. Жена потому и ушла. Семь лет прожили, и ничего. Забеременела от другого. Без детей не семья. Я рад даже. А если свой родится, обоих любить одинаково буду.
– Это ты сейчас так говоришь, а потом, вдруг невзлюбишь?
– Я тебя люблю и его люблю. На меня запишем. Давай поженимся поскорее, пока не родился.
– Я ещё ведь не развелась…
Но, едва она подала заявление на развод, как в деревню примчался Валентин.
Увидев беременную жену, растерялся.
– Вот значит, как? Я думал, остынешь, вернёшься. А ты, выходит, времени зря не теряла. А я, дурак, любил тебя.
– Хорошо, что не любишь больше.
– Люблю! Зачем ты со мной так? Нельзя было по-человечески? И ещё про любовь говорила.
– Я любила. Но ты свою маму только любишь.
– Да я вообще ушёл, один живу. Для нас с тобой квартиру снял. Всё ждал, позвонишь. Дождался…
– Сам не звонил.
Валентин вдруг заплакал. Юля отпрянула от неожиданности. Никогда не видела, чтобы он плакал, и даже не предполагала , что он способен на это.
– Поехали домой, а, Юлька? – просил он. – Забудем всё, начнем заново.
– А ребёнок? – спросила она, затаив дыхание, – его куда?
– Аборт можно сделать. Обычное дело.
– Поздно уже, – ответила Юля потухшим голосом. Не это она хотела услышать, конечно. – Рожать скоро мне. Ребёночек большой, пинается вовсю.
– В роддоме оставишь. Я слышал, так можно. Ну, бывает… Я всё прощу. Люблю тебя потому что. Жить без тебя не могу. Поехали, а?
Она смотрела на него и не верила, что он говорит серьезно. Только минуту назад радовалась его словам, хотела кинуться в его объятия, сказать всю правду, но теперь… Как удивительно по-разному люди раскрываются в непредвиденных обстоятельствах!
– Уезжай, пожалуйста, Валентин. Не любовь это у тебя. Не знаю, что. И очень прошу, оформи развод поскорее.
Она вышла из дома, жадно вдохнула свежий морозный воздух. Посмотрела на соседний дом. Там, на крыльце, курил Евгений, поглядывая на неё.
Она подошла к забору. Он тоже приблизился.
– Уедешь с ним? – спросил он глухо, нервно растирая пальцами сигарету.
– Нет. Лишний раз убедилась, что не зря от него сбежала. Можно я останусь с тобой?
Его лицо просветлело мгновенно. Он притянул её к себе, крепко поцеловал через забор, засмеялся тихим радостным смехом.
Они успели пожениться до родов.
Счастливый, гордый Евгений забирал из роддома жену с сыном.
– Как назовём? – спросила, улыбаясь, Юля.
– Бабушка твоя хочет Лёнечку. Пусть будет Леонид Евгеньевич. Красиво звучит? Согласна?
– Конечно, согласна!
Но Анна Николаевна, глядя на правнука, не могла успокоиться:
– Неужто не узнает отец о сыне? И мальчонка никогда не узнает, кто настоящий отец?
– А зачем, бабушка?
