— Да, я пришла без приглашения. И что? Я буду приходить вам тогда, когда считаю нужным! — заявила свекровь.
Стоит сказать, она не просто пришла без приглашения, она буквально вломилась в мою квартиру.
— Простите, Римма Борисовна, — пробормотала я, — но откуда у вас ключи?
— А? Ключи? Да Толька дал, конечно. Ну а что такого-то? — она посмотрела на меня с таким искренним недоумением, будто я спросила, зачем людям нужны руки. — Мы же теперь одна семья. Так что…
— Одна семья, значит, — повторила я. — Да-а-а… Интересненько… А вот месяц назад вы меня называли… как? Напомните, пожалуйста!
Месяц назад она вообще была против нашей свадьбы и называла меня… Ой, да как только не называла! А потом, когда мы с Толиком поженились, она была против того, чтобы мы переезжали жить в мою добрачную квартиру…
— Ой, да что ты, что ты! — Римма Борисовна махнула на меня рукой и принялась доставать из моего холодильника продукты. — Это я тогда… расстроилась немного. А теперь-то понимаю, хорошая ты девочка. Только чай у тебя какой-то…
Она покрутила в руке пачку.
— Дешевый. Завтра купи нормальный чай, хорошо? Крупнолистовой!
— Послушайте, Римма Борисовна, — спокойно, терпеливо, начала я, — во-первых, мне нравится этот чай. А во-вторых, я вас не приглашала. Вам не кажется, что приходить без звонка — дурной тон?
— Не кажется! — отрезала она. — Я, между прочим, мать твоего мужа. И это…
Она обвела кухню рукой.
— Его дом. А значит, и мой тоже.
— Квартира записана на меня, — сказала я.
— Ах, вот ты о чем! — Римма Борисовна поставила чайник с таким стуком, что я вздрогнула.
— Да, я об этом.
— Тю! Да подумаешь! Эти договоры, печати и прочее — это просто бумажки! — пожала она плечами. — Мужчина в доме кто? Мой Толя. Он глава семьи. И он тут всем распоряжается. А я его мать, значит, и я имею право! Поняла меня?
От этой логики у меня закружилась голова, и я буквально упала на стул. И поняла: это только начало. И оказалась права.
***
Римма Борисовна к нам зачастила. По привычке она не утруждала себя предварительным звонком. Спокойно вламывалась в мой дом и хозяйничала на кухне. А я… Ну а что я? Сколько ни пыталась поговорить с мужем, он ни в какую не желал понимать, что так нельзя. На все мои претензии ответ был один — это же мама!
— А знаешь, Леночка, — сказала как-то свекровь, — я тут подумала-подумала… А может, мне к вам переехать? А то одной-то…
Она вздохнула так тяжело, как будто на ее плечах весь мир лежал.
— Скучно как-то… Тоскливо…
— Переехать? К нам? — от неожиданности я даже забыла о вежливости.
— Ну да! — она аж оживилась. — Комната у вас есть свободная, я места много не займу. Зато буду за хозяйством следить, за порядком… А то ты, Леночка, работаешь много, устаешь… Не до дома тебе.
Последнее прозвучало очень и очень язвительно. Шпильку я пропустила и взглянула на мужа — скажет что-нибудь или снова промолчит?
Мой драгоценный супруг в этот момент усиленно изучал что-то в телефоне. Судя по сосредоточенному выражению лица, изучал он что-то очень и очень важное.
— Толь, — попыталась я привлечь его внимание, — а ты… Ну… что думаешь по этому поводу?
— А? — он даже не поднял глаз. — А что тут думать-то? Маме одной тяжело, да и тебе помощь по хозяйству нужна. Так что я только «за».
— По хозяйству я и сама справляюсь, — сказала я.
Он только плечами пожал.
— Я за, — повторил он. — Сложно ей одной. Вдруг упадет и шейку бедра сломает? Или еще там что-нибудь случится нехорошее? Ну кто ей поможет?
— Ой, да что ты, сынок! — возмутилась Римма Борисовна. — Я еще о-го-го! Посмотри, какая крепкая!
И правда, в свои шестьдесят два она выглядела так, будто могла слона поднять.
— Просто скучно мне одной-то…
***
То, что свекровь и правда крепкая, стало ясно, когда она, разумеется, без согласования с нами, начала делать перестановку.
—Этот диван, — уверенно говорила она, — можно и передвинуть. А то он как-то… неправильно стоит.
— Неправильно? — я даже не знала, смеяться мне или плакать.
— Конечно! И вот зря ты смеешься. Я книжку читала. «Гармония в доме» называется. Если что-то стоит не так, энергии неправильно циркулируют. Понимаешь? И деньги из дома утекают.
Энергии, значит… Ну что тут сказать? У меня после ее визитов энергии не циркулировали вообще, они пропадали куда-то в черную дыру.
— А телевизор… — она задумчиво покрутила головой. — Тоже не там стоит. И цветы эти…
Она показала на мои любимые фиалки.
И она решительно бросилась на борьбу с фиалками. Нет, конечно, я их в обиду не дала, но…
—Вот попомни мои слова, упустишь семейное счастье! — проворчала обиженная свекровь.
Осадочек, конечно, остался.
***
И вот, прихожу я как-то домой после тяжелого дня, у нас на работе аврал был, и я до девяти вечера в офисе торчала, захожу в гостиную и… вижу чужие вещи. На моем стуле висит халат в мелкий цветочек. На журнальном столике стоят чужие лекарства и крем для рук. А в шкафу…
В шкафу, оттеснив мои блузки, рубашки и футболки, висят платья и кофты, каких я никогда не носила.
— Римма Борисовна? — позвала я таким голосом, что сама испугалась.
— Иду-иду! — отозвалась она из кухни.
И она не замедлила явиться, вытирая руки о передник. О мой передник, между прочим.
— Это… — я обвела комнату рукой. — Это ваши вещи?
— Ну да, мои, а чьи еще это могут быть вещи? — как ни в чем не бывало отозвалась она. — Ты удивлена?
— Признаться, да…
— А! Ерунда! Толя же разрешил переезжать, вот я и…
— Разрешил? Толя разрешил?! А мне… Мне почему никто ничего не сказал?! — возмутилась я.
— Ой, да ладно… Вот еще! Каждую мелочь обсуждать с тобой! — хмыкнула свекровь.
— Мелочь…. — мысленно возмутилась я. — То есть переезд свекрови в мою квартиру — это мелочь?
Я тут же достала телефон и набрала Толин номер. Он снял трубку не сразу. А когда снял, голос его звучал очень недовольно.
— Слушай, я сейчас занят немного, у нас тут…
— Толя, — перебила я, — твоя мама говорит, что переезжает к нам. Точнее, она уже переехала.
— А. Ну да. А что такого-то? — в его голосе была такая естественность, будто мы обсуждали погоду. — Места у нас хватает.
— Но мы же не обсуждали это! — возмутилась я. — Ты же не спросил меня! А это, между прочим, моя квартира, если ты не забыл!
— Ну вот, начинается… — раздраженно протянул муж. — Слушай, да нормально все будет. Я приеду вечером и поговорим нормально. Договорились? Ну пока.
И он отключился.
***
А Римма Борисовна все это время стояла рядышком и улыбалась такой доброй улыбочкой.
— Ну вот видишь, Леночка, — сказала она мягко, — все нормально. И не переживай ты так! А теперь руки мой и садись ужинать. Я тут котлетки сделала. Настоящие, домашние. Не то что эти покупные, которые ты обычно берешь.
— Так… Я, оказывается, еще и готовлю плохо, — подумала я. — И сколько еще, интересно, открытий чудных мне сулит совместное проживание со свекровью?!
Я понимала, что нужно что-то предпринимать, но решиться никак не могла. Мне нужен был «звонок другу». И я позвонила своей давней приятельнице Катюхе. У нее был большой опыт проживания со свекровью, и она наверняка могла дать дельный совет.
— Двух хозяек на одной кухне быть не может, — категорично сказала Катюха.
— Да понимаю я… Мы с ней, как… Два медведя в одной берлоге.
Я понизила голос и добавила:
— Она тут уже перестановку сделала…
— Ой, то ли еще будет, — вздохнула Катюха. — Сейчас она делает перестановку в твоей квартире, а потом что? А потом она возьмется за перестановку вашей с Толиком жизни! Попомни мои слова! Я знаю, о чем говорю…
Ее слова заставили меня серьезно задуматься.
— Ломать не строить, — подумала я. — Сначала нужно с мужем поговорить.
***
Толя явился поздно. Я сидела на кухне и ждала его, как партизанка в засаде.
— Толь, — начала я, — нам надо серьезно поговорить.
— Сейчас, что ли? Лен, я устал… — он тяжело вздохнул. — Давай завтра, а?
И он попытался пройти мимо меня, но я решительно встала у него на пути.
— Нет. Именно сейчас. Почему ты не согласовал со мной переезд сюда твоей мамы?
— А зачем? — он пожал плечами. — Она моя мать. И ей одной там плохо.
— Окей. А я тогда кто? — я заглянула ему в глаза.
— Ты? Ну как кто? Жена.
— И?
— Что? Жена это тот, кто ЗА мужем, — начал он свою нехитрую кухонную философию из разговоров с маменькой. — Жена должна понимать. И слушаться.
— Понимать что? Слушаться кого? — наседала я.
— Должна понимать, что семья — это святое, — нахмурился Толик. — И что мать… это мать. Ну и что нельзя бросать родных людей на произвол судьбы.
Тут он заметил мой взгляд и улыбнулся:
— Ну ты чего, Ленок? Мама же хорошая… Она поможет тебе по хозяйству, поддержит… А тебе, честно говоря, ее помощь не помешает. А то дома у нас… — он оглядел кухню. — Ну, как-то… не очень-то уютно.
— Неуютно? — я даже опешила.
— Ну да. Холодно как-то. Чересчур официально. Не по-домашнему. А мама создаст… Ну… атмосферу семейную.
И опять, опять он говорил не свои слова! Ведь еще совсем недавно он не имел ничего против нашей минималистичной обстановки!
— А если я этого не хочу? — спросила я.
— А почему ты не хочешь? Что плохого в том, что мама будет с нами жить?
—Это моя квартира! — воскликнула я. — И я имею право решать, кому здесь жить!
— Твоя квартира? — переспросил Толик. — А мы что, не семья? У семьи все общее должно быть.
— Хорошо, — я выдохнула и мысленно призвала себя к спокойствию. — Раз у нас все должно быть общее, тогда почему все решения принимаешь только ты?
— Потому что я мужчина. И потому что речь идет о моей матери.
— А я твоя жена. И речь идет о моем доме.
— Значит, — в голосе у Толи прозвенел металл, — ты против моей матери?
— Я не против твоей матери! Я только против того, что меня никто ни о чем не спрашивает! Что я узнаю о переезде постфактум! Что…
— Хорошо, — перебил он меня. — Тогда я тебя спрашиваю. Официально спрашиваю. Можешь ты принять мою мать в нашем доме или нет?
Я ответила не сразу.
— А если я скажу «нет»? — спросила я после большой паузы.
— Ну тогда, наверное, — сказал тихо муж, — нам с тобой не по пути.
— Ясно, — сухо сказала я. — Тогда у меня предложение.
— Какое?
— Съезжайте. Ты и мама твоя. Куда хотите. А я останусь жить одна в своей квартире.
Толя непонимающе уставился на меня.
— Ты чего? Серьезно, что ли?
— Абсолютно. Если ты до завтрашнего вечера не решишь этот вопрос, сюда можешь не возвращаться.
— Но… Но… мы же муж и жена! — воскликнул он.
— Тогда и веди себя как муж, — сказала я устало. — А не как маменькин сыночек.
Вновь повисла пауза. Где-то за стеной тикал будильник, в соседней квартире бормотал телевизор.
— Окей, — сказал наконец Толя. — Если ты так решила… Завтра заберу свои вещи и съеду.
***
Утром он действительно отпросился с работы и принялся собирать вещи. Свекровь смотрела-смотрела на его сборы, а потом и говорит:
— А чего это ты делаешь?
— Ухожу, — отвечает Толя, — и ты, кстати, тоже.
Свекровь изумленно посмотрела на него, потом на меня.
— Как это все понимать? — требовательно спросила она.
Толик молчал и продолжал собирать вещи.
— Толь, может, ты скажешь маме, что происходит? — сказала я.
— Она нас выгоняет… — пробурчал он. — Меня и тебя, мам. Собирайся, поедем к тебе.
— Че… Чего?! — у свекрови аж глаза на лоб полезли. — Как это выгоняет? И кого выгоняет? Родного мужа со старой больной матерью?!
— Римма Борисовна, я же не на улицу вас гоню! — воскликнула я. — У вас же своя квартира есть! Ну зачем вы драматизируете-то?
— Я драматизирую? Я?! Это ты… произволом занимаешься! — скандалила свекровь. — Заладила как попугай, мое да мое… А вот останешься одна с двадцатью кошками в этой самой своей квартире, так и завоешь! И вспомнишь все слова своей мудрой свекрови, да только поздно будет!
Она еще немного поворчала, покричала, но, в конце концов, они уехали.
А я осталась одна. В своей квартире, которую только что отстояла.
***
Вечером мне позвонила Катюха
— Ну как дела? Что с мужем-то?
— Ушел, — сказала я коротко.
— Как ушел? — ахнула Катюха
— Молча.
— И как ты?
Я осмотрела свою гостиную. Диван по-прежнему стоял на правильном месте. Повсюду — мои любимые фиалки. Никто не гремит кастрюлями на кухне и не переставляет мебель.
— Знаешь, Кать, — сказала я, — отлично. Просто здорово.
— Серьезно? Рада за тебя… Слушай, а… ты… не жалеешь?
— О чем? — усмехнулась я. — О мужике, который выбрал маму вместо жены? Нет, ничуть. Лучше быть одной, чем… вот так.
Толик позвонил мне после Катюхи. Долго и нудно пытался объяснить мне, как я неправа, но я, устав слушать, просто повесила трубку. Пару дней спустя он позвонил опять, попытался извиниться, сказал, что все понял и… тут я услышала в трубке фоновый голос свекрови:
— Скажи ей, чтобы не разрушала семью! — прошипела она.
— Не разрушай семью! — вторил ей Толик.
— Семью нашу разрушила вовсе не я, — сухо отозвалась я.
Я повесила трубку и заблокировала их обоих везде. А месяц спустя нас развели. Я ничуть об этом не жалею.
