— Ты опять оставила окно открытым на ночь, — Галина Петровна укоризненно покачала головой, поправляя на подоконнике горшок с фиалками. — Растения же простудятся, Викочка.
Виктория замерла с чашкой кофе в руках. Она отчетливо помнила, как вчера вечером закрывала все окна. Но спорить не стала — слишком устала от бесконечных объяснений.
— Спасибо, что заглянули, — выдавила из себя девушка. — Но мы с Мишей прекрасно справляемся.
Свекровь лучезарно улыбнулась и принялась протирать уже чистую плиту.
Михаил Сергеевич был программистом с хорошей зарплатой и, казалось бы, самостоятельным мужчиной тридцати лет. Знакомые завидовали Виктории — редко встретишь такого заботливого и надежного парня. Он никогда не забывал о важных датах, помогал по дому и искренне интересовался ее работой в маркетинговом агентстве.
Единственной ложкой дегтя в их отношениях была Галина Петровна.
Женщина овдовела, когда Мише было всего семь лет. С тех пор она полностью посвятила себя воспитанию единственного сына. Работала в две смены, отказывала себе во всем, лишь бы обеспечить мальчику достойное будущее. И теперь, спустя двадцать три года, не могла понять — почему сын предпочитает жить отдельно в тесной однокомнатной квартире, когда дома его ждет просторная трешка.
— Я же не против Вики, — объясняла она знакомым. — Девочка хорошая, только избалованная. Наверное, мать не научила домашним делам.
Поначалу Виктория пыталась найти с Галиной Петровной общий язык. Женщина действительно была доброжелательной и искренне хотела помочь молодой семье. Но ее помощь напоминала удушающие объятия.
Галина Петровна появлялась в их квартире каждые два-три дня. Приносила еду — всегда много и всегда не то, что любила Виктория. Переставляла вещи по своему усмотрению. Давала советы по ведению домашнего хозяйства, критикуя методы невестки.
— Миша, скажи своей маме, что у нас есть стиральная машина, — устало просила Виктория. — Она не должна забирать наше белье.
— Мама хочет помочь, — недоумевал муж. — Ты же сама постоянно жалуешься, что не успеваешь.
— Когда я жаловалась?
Михаил показывал скриншоты переписки в мессенджере, где Виктория якобы просила Галину Петровну о помощи с уборкой.
— Но я этого не писала! — возмущалась девушка.
— Тогда кто? — Михаил смотрел на жену с недоверием. — Мама не умеет подделывать сообщения.
Виктория начала замечать странные детали. Вещи в шкафу лежали не так, как она оставляла. В холодильнике появлялись продукты, которые она не покупала. Книги на полке стояли в другом порядке.
— Твоя мать приходит сюда без нас, — заявила она Михаилу однажды вечером.
— Не неси чушь, — раздраженно отмахнулся муж. — У мамы есть дела поважнее, чем шныряться по чужим квартирам.
— Тогда объясни, откуда в нашем шкафу взялся новый комплект постельного белья?
— Может, ты забыла, что покупала? — предположил Михаил. — У тебя сейчас стрессовый период на работе.
Виктория почувствовала, как внутри нее закипает ярость. Неужели собственный муж считает ее сумасшедшей? А может, и правда проблема в ней? В последнее время она стала рассеянной, забывчивой. Постоянное напряжение дома начинало сказываться на концентрации.
Решение пришло неожиданно. Коллега по работе рассказал, как поймал квартирных воров с помощью скрытых камер.
— Если ты уверена, что кто-то приходит, — сказал он, — просто поставь видеонаблюдение. Истина дороже спокойствия.
На следующий день Виктория купила три миниатюрные камеры и установила их в кухне, прихожей и гостиной. Параллельно она заменила замок на входной двери, добавив дополнительную защелку, которая блокировалась изнутри.
Первые два дня ничего не происходило. На третий день Виктория, просматривая записи, увидела то, что заставило ее сердце учащенно забиться.
На экране ноутбука Галина Петровна открывала дверь собственным ключом и входила в квартиру. Осматривалась, словно оценивая территорию. Шла на кухню, проверяла содержимое холодильника. Заглядывала в шкафы, переставляла посуду. В спальне перебирала вещи Виктории, морщилась, глядя на некоторые наряды.
Самое страшное происходило в конце визита. Галина Петровна садилась на диван, доставала телефон и что-то печатала. Затем удаляла сообщения и довольно улыбалась.
Виктория пересмотрела запись трижды. Картина стала кристально ясной — свекровь не только нарушала границы их личного пространства, но еще и писала от имени невестки просьбы о помощи.
— Зачем ты это делаешь? — спросила Виктория, когда Галина Петровна в очередной раз пришла с пирожками.
— О чем ты, деточка? — удивилась женщина.
— Зачем заходишь к нам без разрешения? Зачем подделываешь мои сообщения?
Галина Петровна побледнела, но быстро взяла себя в руки.
— Какие сообщения? Ты же сама просишь помочь…
— У меня есть записи, — тихо сказала Виктория.
Наступила тишина. Галина Петровна опустила глаза, а затем неожиданно заплакала.
— Я просто хотела быть нужной, — всхлипнула она. — Миша теперь весь твой. А я… Я никому не нужна.
В этот момент домой пришел Михаил и застал плачущую мать и мрачную жену.
— Объясни немедленно, что происходит! — потребовал он.
Виктория молча включила ноутбук и показала записи. Михаил смотрел на экран, и его лицо постепенно каменело. Мать сидела, уткнувшись в платок, и тихо всхлипывала.
— Мам, это правда? — спросил он глухим голосом.
— Я хотела помочь… — пролепетала Галина Петровна. — Ты же видишь, как Вика устает. А в доме такой беспорядок…
— Какой беспорядок? — взорвалась Виктория. — Все было чисто! Ты приходила сюда как в музей и трогала наши вещи!
— Не кричи на мать! — резко сказал Михаил.
Виктория посмотрела на мужа с недоверием. Неужели даже сейчас, когда все факты налицо, он продолжает защищать свекровь?
— Твоя мать месяцами врала нам в глаза, — медленно проговорила она. — Подделывала мои сообщения. Нарушала наши границы. А ты беспокоишься о том, чтобы я не повышала голос?
— Мама больше не будет так делать, — твердо сказал Михаил. — Правда ведь, мам?
Галина Петровна кивнула, не поднимая головы.
— Этого недостаточно, — покачала головой Виктория. — Мне нужны гарантии.
— Какие еще гарантии? — удивился муж. — Мама дала слово.
— Слово той, кто месяцами обманывала? — горько усмехнулась Виктория. — Я хочу забрать у нее ключи.
— Ключи останутся у мамы, — жестко сказал Михаил. — На случай экстренной ситуации.
Виктория поняла, что проиграла. Муж сделал выбор — и этим выбором была не она.
Той же ночью они легли в постель, не разговаривая. Михаил демонстративно отвернулся к стене. Виктория лежала с открытыми глазами и думала о том, что любовь иногда становится тюрьмой не только для того, кого любят, но и для того, кто любит.
Утром она собрала вещи.
— Ты серьезно? — спросил Михаил, глядя на чемодан.
— Более чем, — ответила Виктория. — Я не могу жить в доме, где моё мнение ничего не значит.
— Но мы же любим друг друга!
Виктория остановилась в дверях.
— Любовь — это не только чувства, Миша. Это еще и уважение. А его у нас нет.
Спустя месяц Михаил позвонил ей на работу.
— Мама теперь приходит каждый день, — сказал он усталым голосом. — Убирает, готовит, стирает. Я понял, что ты имела в виду.
— И что ты собираешься делать? — спросила Виктория.
— Не знаю, — честно признался он. — Я не могу причинить ей боль. Она столько для меня сделала…
Виктория молчала. Она поняла главное — Михаил никогда не изменится. Его мать навсегда останется на первом месте, а жена будет довольствоваться ролью второстепенного персонажа.
— Желаю тебе счастья, — сказала она и положила трубку.
Вечером того же дня Виктория сидела в своей новой квартире-студии и пила чай. Маленькое жилье казалось ей дворцом после месяцев жизни под постоянным контролем. Телефон молчал — никто не писал настойчивые сообщения с вопросами, где она и что делает.
За окном шел дождь. Виктория подумала о том, что одиночество может быть не наказанием, а наградой. Особенно когда альтернатива — жизнь в золотой клетке, ключи от которой принадлежат другому человеку.
Она открыла ноутбук и начала писать резюме. Пора было менять не только личную жизнь, но и работу. В конце концов, у нее теперь было достаточно времени для карьеры.
