— Семеновна, принимай работу!
Дед Игнат гордо смотрел на отремонтированную часть забора.
Семеновна, пожилая женщина лет семидесяти с хвостиком, ахнула:
— Ох, Игнат, что бы я без тебя делала! А то ж как скотина из поля идет, ну вся норовит в мой огород завернуть! Маслом им тут намазано, что ли?
Игнат довольно хмыкнул:
— Ну, не перехваливай. Тут делов-то на пять минут! Я тебе сколько раз говорил — ежели что, сразу зови меня. Кваску-то нальешь?
Валентина Семеновна вплеснула руками:
— Ой, вот так хозяйка! На такой жаре работать заставила и даже квасу не предложила!
Валентина уж собралась бежать к дому, как рядом раздался недовольный голос:
— Ой, за такую работу и воды жалко! Отремонтировал он! Ветер чуть посильнее дунет, и хана твоему забору, Семеновна. Нашла кого звать! Все в деревне знают, что Игнат по строительству ничего не понимает!
Валентина прикрыла глаза и шумно выдохнула. Ну, сейчас начнется…
— Здравствуй, Николай.
— Здравствуй, Валя… А тебе не здравствуй! Отойди-ка, погляжу, можно ли тут что исправить…
Игнат грудью встал на защиту забора:
— Ты, Колька, воду тут не мути! Все я правильно сделал! А если сам хотел помочь, что ж раньше не пришел? А не пришел ты потому, что ты лено́й! Только и можешь ходить и языком лоску-лоску, как об доску!
Николай нахохлился, как воробей. Он заметно проигрывал деду Игнату в комплекции, но это его не останавливало.
— И не стыдно? Как только язык поворачивается! Уж, если кто лено́й, то это ты! Ходит он тут, заборы починает, а у самого вот-вот завалится. Тьфу!
Игнат пошел в наступление, но тут между ними встала Валентина.
— Обнюхайтесь! Свои! Совсем из ума на старости лет выжили! Вы чего расходились, как два петуха?
Николай и Игнат сопели, смотрели друг на друга, но молчали. Валентину разозлишь — так и не позовет больше. А этого ни одному, ни другому не хотелось.
— Настя! Настя, принеси кваса!
Валентина побоялась оставлять этих двоих седых и задиристых наедине, крикнула вну́чку. Та к ней только вчера погостить из города приехала.
Настя ветром слетала в погреб, принесла холодную банку с квасом и две кружки. С улыбкой смотрела, как бабушка наливает квас и приговаривает:
— Одному скоро восемьдесят — ума не нажил, и второй недалеко ушел, а все хорохорится! Вы ж посмотрите на себя! Седые, спины больные, давление, а все мерятесь, у кого и что лучше! И ведь сколько лет уже!
Деды молча выпили по стакану кваса и протянули их еще. Валентина снова налила.
— Лучше бы чем полезным занялись. Вон, Карповна говорила — внук ее карасей натаскал, крупнющие! Эх, вот бы в сметанке потушить!
Деды снова выпили квас, и, посмотрев друг на друга, одновременно протянули стаканы. Настя, глядя на них, не выдержала, рассмеялась:
— Дедушки! Ну вам же плохо потом будет!
Валентина решительно сунула стаканы Насте:
— Неси домой. Как дети малые, ей богу!
Она направилась к калитке. Кваску выпили, значит охладились. Теперь бояться нечего.
Игнат и Николай еще немного посопели, глядя друг на друга, развернулись и пошли в разные стороны.
Настя взяла бабушку под ручку:
— Бабуль, а это что сейчас такое было?
Валентина Семеновна удивленно, но как-то виновато глянула на нее:
— Ты про что?
— Ну, как это про что? Они же перед тобой, как два жениха. Кто лучше!
— Ой, ну скажешь тоже! Нашла женихов! Одному скоро сто, а второму двести!
Настя рассмеялась:
— Бабуль, ты давай от ответа не уходи.
Валентина махнула рукой:
— Ой, Настя! Не говори ерунды! У них всю жизнь соревнования какие-то! До смешного, хоть и друзья с малых лет!
— Бабулечка, а расскажи про них? Я сейчас вспомнила, что и прошлым летом они частенько тут появлялись, только поодиночке.
— Ой, Настя, поодиночке — люди как люди! А как вместе — это просто кошмар какой-то. Да тут и рассказывать нечего. Ты по деревне, как гулять пойдешь, так присмотрись к домам. Два самых несуразных, самых нелепых — это Николая и Игната.
Настя удивленно посмотрела на нее:
— Почему, бабушка, в смысле, старые?
— Да нет, именно нелепые! Игнат первый решил пристройку сделать, дом расширить. Ну, только начал, тут, естественно, сразу Николай нарисовался. Ну, что ты мелко так плаваешь, даже пристройку нормальную сделать не можешь! Вот я! Как обычно, поругались, разбежались. Им тогда, если по пятьдесят было, а то и меньше́е. Николай ночью пришел, размеры пристройки записал, и на следующий день стал и у себя строить. Конечно, больше, чем у Игната. А так как дом сам небольшой был, то получилось, что пристройка больше дома. Люди смеялись, но он все равно дело до конца довел. И на фундамент поставил, и утеплил. Оба даже ночью работали, деревенским спать не давали, но закончили в один день.
Настя рассмеялась:
— Бабушка, разве так бывает?
— Ну, как видишь… Ты что думаешь, этим дело закончилось? Нет! Теперь уж Николай задумал балкон сделать, чтоб, значит, чай пить и на деревню смотреть. Игнат и так, и так, никак понять не мог, что же такое Колька задумал, а как понял, так взбеленился. Не бывать такому, чтобы у Кольки лучше! И тут же прямо на крыше мансарду взялся ваять. Ой, все деревня на смотрины ходила! Сестра Игната приехала, просила дом не уродовать, но где там… В общем, спустя какое-то время, оба сидели на высоте, чай попивали. Только не на деревню смотрели, а друг на друга. Им теперь дома хорошо видны были.
Потом дожди пошли, мансарду залило, балкон тоже… Смех и грех! Люди дома телевизор в тепле смотрят, а два мужика, в приличном возрасте, свои курятники крышей кроют. Потом они их стеклили… уж и не рассказать. И так со всем. Если только один что-то, то сразу и второй…
Настя слушала и не верила. Ей эти дедушки казались такими серьезными. Настоящими…
— Бабуля, а к тебе они приходят, потому что один, и второму надо?
Валентина Семеновна рассмеялась:
— Ну, это нужно у них спросить. Я тебе по секрету скажу, они еще в молодости за мной бегали!
Настя удивленно подняла брови.
— Как? Это столько лет назад? И до сих пор?
— А что в этом такого?
— Столько лет прошло…
— Ну, года — это ерунда…
Настя покачала головой. Как это ерунда? Вон ей Слава ее сказал — устал от таких длительных отношений, нужно отдохнуть. Почему она и укатила к бабушке в деревню. И чтоб его не видеть, и чтоб ему же больно сделать. Хотя, если ему от отношений захотелось отдохнуть, то больно там уже некому делать.
***
Утром деревню накрыл туман. Плотный такой, местами рваный. Заспанные петухи начинали горлопанить, и на половине песни сами себя обрывали, не понимая — то ли рано, то ли поздно. Вроде светло, а солнца нет… Так и неба нет, и ничего не понятно.
Легкой трусцой мимо забора Семеновны, в сторону большого пруда проскользнул Игнат. В руке удочка, во второй ведерко. Не прошло и пяти минут, как следом, и тоже с удочкой, протрусил Николай. На горе Игнат замешкался, думая, с какого берега карась лучше браться будет, и тут же услышал шаги. Такие шаркающие, и он точно знал, кому они принадлежат.
— Николай, ты, что ли?
Николай резко остановился, и бросил удочку под куст.
— Я. А это ты что ли, Игнат?
Игнат повернулся туда-сюда, но ни одного кустика в поле зрения. Бросил удочку на землю, а сам сверху лег. И, как раз вовремя, потому что из тумана вынырнула голова Игната. Он подозрительно осмотрел Николая:
— А ты чего, старый, разлегся тут? Или скрываешь что?
— Кто, я? Да ты умом рехнулся! Мне еще скрывать что-то! Много тебе чести! Вот, прочитал в одном журнале, что в туман полезно на земле лежать. Да… Пока солнце не встало. Хотя кому я рассказываю? Ты-то уже поди и буквы забыл!
Игнат недоверчиво протянул:
— Это чем же полезно?
Николай на секунду растерялся, потом зло ответил:
— Чем-чем… Так я и сказал тебе! Чтобы ты рядом тут со мной улегся и всю малину мне испортил! Иди, куда шел! Кстати, а ты куда это в пять утра направляешься? Ты же, как сурок, по утрам спать любишь!
Николай подозрительно посмотрел на друга-соперника. Теперь Игнат растерялся. Не ожидал такого резкого перехода.
— А я это… Это… За грибами иду.
Николай даже поперхнулся:
— За грибами?
— Да, за грибами!
— Это ж какие в конце мая грибы в нашей местности растут? А ну, просвети неуча.
Игнат повел плечом:
— Вот мне заняться нечем, как только тебе ликбез тут проводить. Учиться надо было, а не журналы «Крокодил» читать. То есть картинки смотреть!
Игнат быстро скрылся в тумане. Пока Николай не придумал ничего поострее и поязвительнее. Николай тоже вскочил, чертыхнулся. Крючок от удочки больно впился в ногу.
— Вот гад-то! Только своим присутствием все портит!
Через минуту, слегка прихрамывая, Николай уже шагал к прудке.
Туман понемногу рассеивался, и уже через час Николай увидел Игната, а тот его.
— Слышь, Коль, как спина-то, прошла?
— Ты лучше грибы свои покажи, как, много набрал?
Игнат отвечать не стал, подхватил ведерко и засеменил в сторону деревни. И только тут Николай разгадал его хитрый план. Ему-то до дома Валентины намного ближе, а вот Николаю придется половину прудки обогнуть.
— Ах, гад!
— Игнат, а Игнат?
— Ну, чего тебе?
— Постой, чего спросить хочу!
Игнат, не останавливаясь, крикнул:
— Ну, спрашивай!
— Да ты постой, что же, я кричать про такое буду?
Игнат замедлил шаг. Не верил он Николаю, но уж больно загадочно голос у того звучал. Пришлось остановиться.
— Ну, говори скорее!
Николай подошел к Игнату:
— Ну, погоди, хоть отдышусь немного. Сейчас, сейчас…
Топтался, топтался, пока оказался между деревней и Игнатом, а потом с места как припустил рысцой в сторону деревни. Игнат и рот открыл.
— Ну, Колька! Ну, гад!
Настя проснулась от того, что бабушка на кого-то ругалась. Выглянула во двор и опешила. Прямо на травке во дворе лежал дед Игнат, а рядом — дед Коля. Оба красные, еле дышат. Бабушка, держа в одной руке таблетки, а в другой стакан с водой, на чем свет костерила их:
— Совсем с ума посходили на старости лет! Забег они устроили! Пацаны, да и только! Молитесь богу, чтобы без скорой обойтись! Давление на всю катушку, а они бегают! Дурни старые!
Настя спустилась с крылечка:
— Бабуль, что случилось? Может помочь?
— Помоги! Сходи в магазин! Мозга по сто грамм этим чудикам купи! Хотя что там сто грамм, там и по килограмму мало будет! Нет, ты посмотри, что удумали! Ради трех карасей чуть не угробили себя!
— Пяти! Это у Игната три!
Николай поднял голову, но увидел, как Валентина показала ему кулак, тут же снова лег.
— Пусть и три! Зато какие! Не то что у тебя, мелочь!
Валентина Семеновна быстро повернулась к Игнату, и тот вытянул, лежа, руки по швам.
— Вот скажи, Настя, что мне с ними делать? Сами спокойно не живут, так и мне же не дают! Вот звал меня Силантьевич замуж, наверное, приму его предложение и уеду в другую деревню!
Настя уже зажимала рот рукой, чтобы не расхохотаться. А Николай уже сел:
— Это какой? Не тот ли, у которого ни одного зуба нет своего, и денег на вставные жалко?
Игнат тоже поднялся:
— Коль, да это тот, у которого зимой летом одни валенки парадно-выходные!
— Точно, Игнат, а еще во дворе у него бурьян выше крыши!
— Да, Коль, это точно он. Других таких завидных женихов у нас днем с огнем не сыщешь!
Николай встал, поклонился Валентине:
— Спасибо за помощь, что помереть не дала. Пойдем мы с Игнатом. Нам не место, где прынцов таких ждут.
Игнат кивнул:
— Пойдем, Коль. У меня наливочка вишневая готова, пробу как раз снимем!
Два соперника, поддерживая друг друга, на трясущихся ногах, двинули со двора. Валентина уперла руки в боки:
— Какая вам наливочка, черти! Чуть живы! Давление двести! Песок из одного места рекой, а им наливочки!
— А это ты, Валентина, Силантьевичу указывай, что ему можно, а что нельзя! А мы уж как-нибудь без твоих указов проживем!
Настя вздохнула:
— Бабуль, ну зачем ты так? Обиделись же…
— Ничего, переживут. Зато пару дней будут помнить, что они друзья. Вот горе мне на голову!
***
Настя наслаждалась солнцем, речкой и всем, что могла дать деревня. Бабушка даже петуха утром рано не выпускала, потому что он любил горлопанить как раз под окном Насти. В город не тянуло, хотя о Славе вспоминала часто. Интересно, а он хоть вспоминает?
Первые дни проверяла телефон чуть ли не каждый час. Бегала на пригорок, все казалось, что связь плохо ловится. Потом раз в день, а потом забросила телефон в сумку, чего ждать у моря погоды? Они встречались уже полгода. За это время можно было и определиться, что дальше. Обидно, конечно, было… Настя уже планы строила, да и Слава ей вторил — как поженятся, как квартиру купят, потом малыша родят… Но, видно не судьба.
***
А через месяц Игнат слег…
Как-то вечером, когда они с бабушкой чаевничали в беседке, калитка открылась. Во двор Николай зашел. Потерянный какой-то, всколоченный. Бабушка за сердце схватилась:
— Коля, что случилось?
— Валя, там того… Игнату как-то плохо совсем. Он меня к тебе не пускал, не велел говорить, но у нас же только ты врач…
Валентина Семеновна до последнего, пока могла, работала в деревне фельдшером. После нее никого так и не прислали. Люди иногда, по старой памяти, приходили к ней за помощью.
— Как не говорить? Ах, ты ж боже мой! Век прожили, ума не нажили! Настя, быстро чемодан мой неси!
Девушка бегом кинулась в дом. Схватила чемодан и свой телефон. Мало ли, может, скорую нужно вызвать…
Игнат лежал на кровати. Настя удивилась, как сильно он изменился за несколько дней, пока она его не видела. Нос как-то заострился, скулы выперли.
— Колька, гад, зачем?
Валентина Семеновна присела рядом с Игнатом:
— Что зачем? Ты что, жить надоело, пень ты старый? Я сколько раз говорила — с давлением не шутят!
— Не ругайся, Валентина… Не хотел я, чтобы ты меня такого видела.
— Ой, удивил… Что я не видала таких, что ли?
Настя понимала, что бабушка говорит слишком ласково, и это пугало девушку. Сколько она здесь, ни одного раза от бабушки в сторону этих двух, ласковых слов она не слышала…
— Бабуль, может скорую…
Валентина Семеновна как-то долго посмотрела на нее и кивнула:
— Вызывай, Настен… Вон, в вазочке там, паспорт должен быть…
Настя минут десять ругалась с диспетчером, которая никак не хотела принимать вызов к старому, да еще и в деревню. И только после того, как Настя пригрозила всеми прокурорскими проверками, ей ответили «ожидайте», и бросили трубку…
Настя присела на ступеньку, вскоре к ней вышел Николай. Тоже рядом сел, вздохнул протяжно…
— Эх, жисть…
— Дедушка Коля, а вы всегда дружили?
Дед улыбнулся.
— Эх, Настя.. Коли бы ты только знала, какая дружба была у нас. Мы с Игнатом старше Вальки-то… Они с родителями сюда переехали, когда Валька только в третий класс пошла, мы-то уже старшаками были. И такая она была… Смешная, смелая… Как-то вот так получилось, что мы ее под свою опеку взяли. А потом она возьми да вырасти. Да превратись в такую красавицу, что мы с Игнатом вдвоем в нее и влюбились…
Настя удивленно распахнула глаза:
— Это когда же было?
— Когда-когда… Лет шестьдесят назад… А она… Все лучше и все краше. Хохочет, и никому из нас намека не дает, кто больше ей по душе. Мы же друзья были, вот и договорились, что никто первый ей не признается, пусть сама определится, чтоб не давить…
Год мы так ходили, два, три… В деревне над нами уже хохочут все, и сама Валька смеется. Говорит, что мы всех женихов распугали, так и остаться ей в старых девах из-за нас. Ну, мы с Игнатом поговорили, да в одну ночь из деревни уехали, чтоб женихов ей не распугивать… Он на север подался, я в городе остался. В деревню не ездили, злы были. Лет пять прошло, потом вернулись… Валя уж замужем была. Увидела нас, отвернулась, прошла мимо, не поздоровалась…
Вот и понесло тогда нас… Игнат три раза женат был… А я четыре. Да ни в одной семье не сложилось. К старости уже совсем, сюда вернулись. А Валентина уже вдова. Вот и соперничаем с тех пор… Что еще осталось, как народ смешить…
Скрипнула дверь, к ним вышла Валентина:
— Коля, иди, Игнат тебя зовет…
Дед Коля вскочил, как молодой, и быстро вошел в дом. Валентина Семеновна присела рядом с Настей, промокнула глаза:
— Помирает Игнат…
— Бабушка, как так помирает? Скорая сейчас придет! Нужно что-то делать!
— Ничего не сделаешь. Время пришло…
Бабушка так обыденно говорила о смерти, что Насте страшно стало. Спустя минут пять вышел Николай. Глаза красные…
— Выгнал меня…
Валентина, не оборачиваясь, спросила:
— Что сказал?
Николай махнул рукой:
— Сказал, чтоб сразу, как он помрет, я бы к тебе сватался.
Валентина Семеновна кивнула:
— Да уж… И мне то же самое. Вон, машина пылит…
Настя вышла навстречу, повела докторов в дом. Бабушка остановила ее.
— Не ходи. Не надо тебе.
— Почему?
Доктор почти сразу вернулся:
— Где можно бумаги заполнить?
Настя сдавленным голосом спросила:
— Какие бумаги?
Доктор строго на нее посмотрел:
— Чтобы справку о смерти получить…
Дед Коля до самых похорон ни слова не проронил. Как оказалось, у Игната и детей-то от трех браков не было. То есть совсем одинокий. Валентина и Настя взяли на себя все хлопоты.
На кладбище народу было немного. В основном те, кто был в таком же возрасте. Николай подошел к могиле:
— Ну что, друг… Сильно там не хорохорься, скоро и я к тебе приду… Чтоб не скучно было.
Зло вытер рукавом глаза и отошел в сторону.
После поминок Настя, перемыв все и убрав, вышла на улицу. Бабушка прилегла, а дед Коля сидел во дворе. Девушка присела рядом:
— Как вы, дедушка?
Он махнул рукой:
— Нормально… Что в нашем возрасте на что-то внимание обращать? Проснулся — да и ладно. Не проснулся — тоже не страшно. Все там будем… Кто-то раньше, кто-то позже. Знаешь, Настя, когда тебе столько лет, то уже и бояться перестаешь…
Настя помолчала немного, потом повернулась к дедушке:
— А вы выполните наказ Игната? Будет к бабушке свататься? Теперь же не с кем соперничать?
— Ты что, конечно, нет… Я хоть Валентину до сих пор люблю, но друга предать не могу. Это же самое настоящее предательство. Ладно, Настен, пойду и я домой… Устал что-то.
Настя долго сидела на улице. Думала вроде о чем-то, а вроде и ни о чем… Хоть и грустно было, но, как-то светло на душе…
***
Через две недели девушка вернулась в город. Нужно было готовиться к следующему курсу учебы. Он был заключительным, последним, поэтому обещал быть тяжелым.
В комнату заглянула мама:
— Настюш, там Слава пришел. Говорит, что дозвониться до тебя не может.
Настя сморщилась, как от зубной боли. Слава ей звонил уже неделю, не останавливаясь.
— Мама, скажи, чтоб во дворе подождал, я сейчас спущусь.
Через пять минут она вышла во дворе. С лавочки навстречу встал Славик. В руках букет, весь такой напыщенный, довольный.
— Привет, котенок.
Настя уклонилась от поцелуя, А Слава кивнул:
— Правильно обижаешься. Но и ты должна меня понять. Нужно же было проверить свои чувства. Вот теперь я уверен, что ты мне… Что мы друг другу подходим. Я соскучился… А ты скучала?
Настя внимательно посмотрела на него:
— Слав… А вот пока меня не было, ты чем занимался?
— Ты что, ревнуешь, что ли?
Слава игриво улыбнулся.
— Да нет, я серьезно…
Он задумался:
— Да ничем… В кино, с друзьями… Так, всем по чуть…
— То есть ты особо не расстраивался, что меня рядом нет?
— Так ты же в деревне была, чего расстраиваться? Вряд ли там есть достойные моих переживаний кандидаты…
Слава противно хохотнул. Настя встала.
— Знаешь, Слав… Я очень благодарна тебе, что ты нам дал время на размышление… Ты точно не сможешь любить меня шестьдесят лет, даже, если меня не будет рядом. Так что нам совсем не по пути.
Настя развернулась и почти бегом скрылась в подъезде. Слава растерянно смотрел ей вслед…
— Ничего не понял… Какие шестьдесят лет? Что к чему?
Он посмотрел на цветы, с размаху запулил их в урну, сунул руки в карманы и зашагал со двора.
— Тоже мне принцесса! Таких, как ты, хоть пруд пруди…
