Как ты могла так с нами поступить? Мы же родные люди, Катя! Бедные мои дети! Сидят теперь у бабушки и плачут от обиды! — кричала в трубку разъярённая золовка.
— Лариса, успокойся! Ничего с ними не случится, они у родной бабушки сейчас, а не у чужих людей. Устроила разборки на пустом месте. Не смеши меня — плачут они. Их заставить плакать — что летом снега ждать. Так же нереально.
**********
— Кать! Катюша, ты где? — супруг вернулся с работы и не нашёл жену в доме. — Опять в саду, наверное. Пчёлка моя, ни минуты не посидит!
Мужчина вышел через внутреннюю дверь, ведущую в красивый сад, который был гордостью его жены.
Два года назад по её совету они продали квартиру и купили этот дом в пригороде. Дом был небольшим — как раз им двоим под стать. Зато сад и внутренний двор были такими уютными, что, едва увидев всё это, Катя больше не хотела ничего искать.
Дети — сын и дочь — выросли, и, получив образование, разлетелись кто куда. Ольга подалась в столицу, где уже год назад вышла замуж. А сын Родион уехал на Байкал. С детства был повернут на этой мечте.
— Катюш, хватит уже трудиться. Идём ужинать, — позвал Павел жену, обрезавшую в цветнике розы.
— Сейчас, только закончу. Посиди вон пока в беседке, подыши ароматами. Чувствуешь, какая тут благодать? Ну то-то же!
Катерина была в прекрасном расположении духа и даже что-то напевала себе тихонько под нос, занимаясь любимым делом.
— Кать, я что сказать-то хотел… — неуверенно начал Павел.
— Ну, говори, раз хотел, — весело продолжала жена, не отрываясь от дела. — Что там у тебя?
— Лариса звонила сегодня, — имея в виду свою родную сестру, проговорил муж.
— Лариса? Опять что-нибудь придумала? Что на этот раз нужно от нас? Занять им на новую машину? Или устроить младшего в детский загородный лагерь? А может, она планирует свой день рождения отметить у нас во дворе? Говори, не стесняйся. Твоя сестра никогда просто так не звонит. Ей всегда что-нибудь нужно.
— Вот как раз про день рождения речь. Хотя, и не совсем про него…
— Что-то я тебя не пойму? — выпрямилась Катерина, держа в руках секатор, и внимательно взглянула на мужа. — Чего-то ты темнишь, мой дорогой. А ну, выкладывай, что придумала моя золовка.
Катерина даже перестала заниматься любимым делом. Так неприятно было слышать ей о том, что сестра мужа опять захотела воспользоваться их добротой. И почему-то это всегда была игра в одни ворота.
— Ты же знаешь, что у сестры и зятя в последнее время непростые отношения, — издалека начал Павел. — Анатолий недавно уходил из семьи, ты помнишь. Но быстро вернулся назад, так и не смог жить без детей и Лариски. А она теперь всё время ему это припоминает, пилит его на каждом шагу. В общем, жизни мужику не даёт.
— Это тебе Лариска по телефону такое сказала? — удивлённо взглянула на мужа Катерина.
— Нет, этим недавно со мной поделился Толька. Говорит, я к Ларисе и так, и эдак, а она нос воротит от меня.
— Ну и правильно делает. Ишь, ходок какой! Захотел — ушёл, захотел — вернулся. Я вот тебя назад, если что, не пущу. Ты так и знай!
— Да при чём здесь я? Обо мне, что ли, речь? Да и не собираюсь я никуда уходить. Мне и здесь неплохо. Речь-то о Лариске с Толиком, — недовольно отреагировал Павел.
— Так что придумала Лариса? — не вытерпела супруга. — Выкладывай уже.
— Дело в том, что Анатолий каким-то чудом сумел в своём профкоме путёвки выбить в санаторий на море, на целых три недели.
— Да ладно! Вот молодец! Хоть что-то полезное для семьи сделал! — удивилась Катерина. — Так а что с Ларисиным днём рождения? Какая связь? Что-то я в толк не возьму.
— Ну вот я и хотел тебе сказать. Они решили этот отпуск вдвоём провести, без детей. Сейчас же каникулы начинаются, вот Лариса и попросила меня, чтобы Юлька и Ромка у нас пожили этот месяц, пока их не будет. Они на поезде поедут. Туда двое суток, обратно — двое, да там три недели. Вот почти месяц и получается.
— Что? Не поняла! Ты хочешь сказать, что твои племянники будут жить у нас целый месяц? — ошарашенно переспросила Катерина.
— Ну да. Об этом я и хотел с тобой поговорить. Понимаешь, Лариске с Толиком очень нужно сейчас побыть вдвоём, молодость вспомнить. Обновить, что ли, чувства. А дети им только мешать будут в этом деле. Поэтому сестра и решила поехать туда только вдвоём с мужем. И чтобы больше никого. Там и день рождения её отметят в романтической обстановке.
— Вот хитрая твоя сестра! Ну ты посмотри, опять придумала так, чтобы её собственные проблемы посторонние люди решали, — возмутилась Катя.
— Ну почему сразу проблемы? Тебе что, жалко, что ли? Ведь это же дети, мои племянники. Пусть поживут. Я не против, — рассуждал Павел.
— А я против! Понятно тебе? Против! Так и передай моей ушлой золовке. Как просто решила проблему!
— Кать, ну что ты, а?
— Что — Кать? Придумал тоже! Ты хоть голову иногда включаешь? Дело даже не в том, что чужие дети — это огромная ответственность. Случись что с ними, мы с тобой будем отвечать. Ну тут ещё она проблема. Ты же сам знаешь, какой у них характер непростой — что у тринадцатилетней Юли, что у десятилетнего Романа. Это же не дети, это аг/рессоры! Они родителям все нервы вымотали, а теперь ты хочешь, чтобы ещё и меня довели до приступа.
Катерина с содроганием вспомнила о том, как разговаривает с родителями старшая дочь Юля. Как она грубит им, не желая выполнять элементарных требований.
Уже в свои тринадцать лет девочка решила показать всем свою самостоятельность. Выкрасила волосы в ярко-синий цвет, а в нос вставила кольцо. И так ходит в школу, игнорируя запреты учителей и бесконечные уговоры родителей привести себя в порядок. Не действуют ни добрые просьбы, ни угрозы.
— Я сама знаю, как мне выглядеть. Отстаньте уже все от меня! Достали со своими нравоучениями! — кричала она на родителей.
Не раз Катерина становилась свидетелем некрасивых сцен, когда Лариса требовала у дочери навести порядок в квартире или элементарно вынести мусор, на что получала резкий отказ и угрозу вообще уйти из дома. Неприкрытое хамство дочери всегда поражало Катю, у которой таких проблем с собственными детьми никогда не было. Да, бывало всякое, и они тоже иногда ругались и с сыном, и с дочкой, но чтобы вот так нагло и по-хамски вести себя с родителями, такого не было никогда.
Младший Ромка был проще характером, но рос совершенным балбесом и лентяем. В школе учился плохо, любил приврать родителям по пустякам. А ещё бывало даже и такое, что тащил из дома всё, что плохо лежит, отдавая дорогие вещи взрослым соседским пацанам за сущие копейки.
Однажды поймав сына за таким некрасивым занятием, родители пригрозили, что отправят его в интернат для малолетних преступников, и он на время затих. Но что было у него на уме, знал только сам мальчик.
И вот этих «милых деток» Павел предлагал поселить у себя в доме на целых четыре недели!
— Мне кажется, ты всё преувеличиваешь, Катерина. Мы с тобой всё время работаем, а у детей каникулы. Да они спать будут до обеда. И видеться с ними мы будем только вечером. А потом, мне кажется, что с нами они буду себя вести совершенно по-другому, — пытался спорить с женой Павел.
— Вот именно, что тебе это кажется! С чего бы им по-другому себя вести, если их этому не научили? — возмутилась супруга. — Я своё слово тебе сказала. Не будет у меня здесь жить никто посторонний. Тем более, чужие дети!
Павел молчал насупленный. Вероятно, он уже пообещал Ларисе и Анатолию, что возьмёт детей к себе. А жена портила ему все планы.
— Чего молчишь? Бери телефон и звони Лариске. Пусть свекровь просят посидеть с внуками. Или родителей Анатолия. Ничего, что они в деревне живут. Детям там даже полезно на каникулах побыть.
— Ладно, попозже позвоню, — недовольно буркнул Павел.
На следующий день Катерина ушла на дежурство в больницу. И каково же было её негодование, когда, вернувшись вечером домой, она увидела там гостей — племянников Павла, которые прибыли к ним с вещами, на весь месяц.
Катерину даже на какой-то миг затошнило от вида нагловатой синеголовой девицы, вальяжно жующей жвачку.
— Привет, теть Кать! А мы к вам с Ромахой, надолго, — выдала Юля.
— Есть будем сегодня? А то дядь Паша говорит, что еды нет пока, тебя ждёт,- добавил десятилетний Ромка.
— Есть?! — эхом повторила ошеломлённая женщина. — Есть вы, конечно, будете. Безусловно. Вот только я с Павлом сейчас разберусь.
Катерина отыскала в глубине сада своего супруга, который, скрываясь там от праведного гнева жены, занимался совсем не свойственным ему занятием — усердно рыхлил грядку с помидорами.
— Не хочешь мне объяснить, почему ты всё-таки разрешил своей сестре привезти сюда детей? — крикнула Катерина. — Нет, лучше объясни мне, что у тебя с головой? Ты совсем ду.р.ак или как?
— Кать, ну я не смог… Лариса так просила…
— Не смог? Ты что, совсем безвольный, что не можешь отстоять свои собственные границы? Неужели так сложно сказать — нет? Я не пойму! Быстро звони сестре — пусть забирает детей от нас!
— Я не смогу этого сделать. Они уже уехали. Поезд сегодня вечером, — обречённо ответил Павел.
— Так вы поэтому с твоей хитрой сестрой до последнего дня тянули? Чтобы я не смогла отказать, да? — со злым лицом произнесла Катя.
— Ну что теперь-то… Уже всё сделано. Они нам всё же не чужие. Есть вон хотят. Они же дети, Катюш. А ты женщина, неужели тебе их не жалко?
— А меня тебе не жалко? Нет? Странно. А я всегда думала, что ты меня любишь. Хватит тут возиться, агроном. Сейчас поужинаем, и ты отвезёшь их к своей матери.
— Нет, Катя! Мама болеет. Для неё это непосильная нагрузка! Ты что! — попытался возразить Павел.
— Ничего, рядом с любимыми внуками она моментально выздоровеет! Да и Юлька уже взрослая, бабушке поможет по хозяйству.
Быстро накрыв на стол, Катерина пригласила всех на ужин. И тут же сообщила племянникам мужа, чтобы они не расслаблялись, потому что сейчас поедут к своей бабушке.
— Нет, я туда не хочу! Там старьём каким-то воняет! — выдала наглая Юлька. — И еда у бабки невкусная. Как помои!
— Юля! Разве можно так про бабушку говорить! — поругал девчонку Павел.
— Ничего страшного. Иногда надо и полезной пищей питаться. Вопрос решён, доедайте и вперёд, к бабуле, — Катерина игнорировала протест нахалки.
Минут через тридцать после того, как недовольный и молчаливый Павел увёз племянников к своей матери, раздался звонок на сотовый.
Звонила Лариса. Ну, конечно! Кто же ещё?
— Кать, у тебя совсем совести нет? Разве нельзя было потерпеть моих детей совсем немного? Ведь мы-то вам помогали, когда у вас что-то случалось! — кричала она в трубку. — А теперь об этом можно и не вспоминать! Конечно, зачем?
— Ларис, идея поселить у меня на месяц своих детей была действительно плохой. У твоей матери им будет лучше. А за то, что вы нам когда-то один-единственный раз помогли, взяв наших детей к себе на сутки, большое вам спасибо! Только зачем же сравнивать? Сутки и месяц! Да и выхода у нас тогда не было, если ты помнишь. Я в больницу внезапно загремела, а Паша в командировке был. Вот вам и пришлось взять Ольгу с Родькой. Да только мои родители уже на второй день их у вас забрали. А здесь другая ситуация, вы свою поездку планировали не за один день и могли бы подумать, где вашим детям будет лучше.
— У вас, конечно! Не у старой же и больной женщины! — спорила Лариса. — А ты их выгнала. Вот ты гадина, Катерина! Никогда тебе этого не забуду! И не прощу! Весь отпуск испортила мне! Да отстань ты от меня, успокаивать он ещё лезет! — кричала уже своему супругу Лариса.
— Это твоё право! А я поступила так, как считала нужным, — спокойно ответила Катя и отключилась.
Но вернувшаяся с моря счастливая Лариса уже забыла о своей угрозе. Она продолжила общаться с Павлом и его женой как ни в чём ни бывало. Потому что знала, что с этих людей можно много пользы для себя поиметь. И лучше с ними дружить и родниться. Но урок хорошо усвоила. С невесткой нужно ухо держать востро. Она себя в обиду не даст.
