— Тетя Наташа звонила…
Когда Женя слышала эту фразу, внутри что-то неприятно шевелилось. Как будто кто-то обжег горячим воздухом — и сразу стало ясно, что дальше последует.
— Представляешь, Светочка заняла первое место на олимпиаде по литературе! Такая умная девочка! Усердная, послушная…
Женя никогда в жизни не видела этой Светочки, но ненависть к ней была как незваный гость, который вдруг прячется в углу комнаты и не уходит.
Тетя Наташа — мамина подруга детства. Женя слушала эти рассказы о ней, не глядя в глаза, только кивая машинально. Мамы были ровесницы, детей своих они тоже родили в одно время. У Жени со Светочкой разница — месяц. Но Светочка в Жениных глазах существовала не как человек, а как идеал, вылепленный из чужих похвал.
Когда Жене исполнилось два года, их семья уехала из маленького городка в Москву. Папе предложили хорошую работу, и переезд был решен быстро. Женя этому всегда радовалась — хотя бы так ей удалось избежать постоянного соседства с той самой тенью.
Но расстояние, как оказалось, не помогло. Мама с тетей Наташей созванивались регулярно. Женя слышала их разговоры — упругие, словно натянутые струны. В них, кроме перечисления достижений Светочки, почти ничего не было.
Тетя Наташа даже приезжала пару раз в Москву, но без Светы. Женя понимала, что ей везло: Света то была в лагере, то на олимпиадах, то где-то еще. А тетя Наташа, переступив порог, моментально оживала.
— Вот у нас Светочка… А еще она теперь… Ну, представляете!
Светочка то, Светочка се. Женя слушала, но не отвечала.
Она училась неплохо — четверки иногда мелькали, но в основном дневник радовал. Еще она танцевала и ходила на курсы по информатике. Но, казалось, что ни делай, Светочка всегда где-то впереди.
В первом классе Света научилась читать в три года, а мама тут же взяла букварь и посадила Женю за стол. Женя ничего не помнила про эти буквы, кроме того, что хотелось сбежать.
А потом Светочку отдали на танцы. И Женя вдруг оказалась в балетной студии — то ли в отместку, то ли для равновесия. Но тут судьба была благосклонна: танцы стали тем самым, что осталось с Женей надолго.
— Светочка, кстати, уже не танцует. Время жалко на такие занятия, — однажды сказала тетя Наташа.
Женя тогда промолчала, но в душе тихо злорадствовала.
Только вот злорадство не спасало от маминого голоса на фоне, когда она говорила, что Женины успехи не такие уж значительные. Тени Светочки хватало на всю жизнь — длинной, липкой, как растянутая паутина.
Казалось, что Светочка могла всё. Если Женя в чём-то преуспевала, то Светочка, несомненно, могла бы сделать ещё лучше.
— Ты бы тоже могла попробовать на олимпиаду сходить, — сказала мама, на секунду оторвавшись от чистки картошки. — Не по литературе, конечно, там ты плаваешь. Но по математике, ты, вроде, с цифрами дружишь.
— Зачем? — буркнула Женя, пожимая плечами. — Даже если я сделаю великое открытие, Светочка всё равно будет лучше.
— Что ты такое говоришь? — мама строго прищурилась. — Нужно всегда стремиться к знаниям, а не сравнивать себя с кем-то.
— Это я сравниваю? — фыркнула Женя. — Это же ты постоянно твердишь, какая Светочка умница!
— Так если оно так и есть, — мама хлопнула глазами, словно удивляясь непониманию. — А зависть — плохое чувство.
Но зависть ли это была? Женя сама толком не понимала. Скорее, что-то другое — жгучее, колючее. Ненависть и (стыдно признаться) ревность. Ей хотелось только одного: чтобы мама хоть раз заткнула тётю Наташу и сказала, что Женя ничем не хуже. Но этого не происходило. Мама лишь вскользь упоминала что-то о Жениных успехах, будто между делом.
— Кстати, тётя Наташа со Светочкой хотят приехать к нам на весенние каникулы, — вдруг сообщила мама, словно это была самая обыденная новость. — Светочка собирается в Москву поступать, нужно поездить по вузам. Да и вы, наконец, познакомитесь! Уверена, вы подружитесь! Как мы с Наташкой в своё время.
Жене стало нехорошо. Познакомиться? Своими глазами увидеть кошмар, который так долго жил где-то там, далеко, за горизонтом?
— Я занята буду. Мне к поступлению готовиться надо, — буркнула она.
— Ничего. Пару дней гостям уделишь.
Это, конечно, обсуждению не подлежало.
Одноклассники Жени ждали последних школьных каникул как праздника. Все знали: весенних каникул в университетах не будет. Но Женя не ждала их. В эти дни её дом превратится в арену, где на троне будет восседать Светочка, а ей останется роль молчаливой статистки.
Мама же готовилась к приезду гостей так, словно от них зависела судьба их семьи. Она даже подумывала сделать ремонт. Папа, к счастью, отказался — сказал, что мучиться из-за маминой подруги не станет.
И вот, наконец, раздался звонок в дверь. На пороге стояла тётя Наташа, а вместе с ней — Светочка.
Женя ожидала увидеть угловатую, нескладную ботаничку, с косичками и в нелепых очках. Но Света оказалась симпатичной, ухоженной и одетой с таким вкусом, что у Жени невольно защемило в груди.
Первые часы прошли за столом. Мама сияла, тётя Наташа говорила, Светочка улыбалась. Женя сидела, чувствуя себя лишней.
Потом мама легонько подтолкнула её локтем:
— Покажи Свете комнату. И прогуляйтесь. Зачем дома сидеть? Пусть Москву посмотрит.
Женя нехотя предложила прогулку. Света с готовностью согласилась, даже не заметив её недовольного тона.
— Куда хочешь? — Женя спросила с обречённостью, выходя на улицу. — Красная площадь, Воробьёвы горы, ВДНХ?
Жене казалось, что такая, как Светочка, первым делом захочет увидеть Красную площадь или Воробьёвы горы. Но Света лишь хмыкнула и мотнула головой.
— Да больно мне всё это сдалось. Мама меня туда и так потащит. Лучше скажи, где у вас потусоваться можно? Нас в клуб пустят?
Женя замерла, будто услышала что-то несусветное. Светочка, идеальная, с безупречными оценками и гениальным умом, вдруг предлагала пойти в клуб?
Клуб отпадал сразу — мама бы ни за что не отпустила Женю. Да и в семь вечера там делать нечего. Вместо этого они поехали в кафе. Света заказала алкогольный коктейль, а по дороге достала из сумки электронную сигарету.
— Ты куришь? — спросила Женя, не скрывая удивления.
— Ну да, — хмыкнула Света. — Только маме не говори. Для неё я — идеальный ребёнок.
— Уж я-то знаю, — пробормотала Женя, еле слышно.
В кафе Света быстро освоилась, успев обменяться телефонами с мужчиной лет тридцати пяти, который сидел за соседним столиком.
— Ты завтра меня прикроешь? — наклонилась она к Жене. — Скажешь маме, что я с тобой, а я с Серёжей потусуюсь.
— Ты не боишься ехать с первым встречным? — Женя почувствовала, как напряглись плечи.
— А чего бояться? — Света рассмеялась, откидывая волосы. — Красивый, богатый — только дура будет бояться.
Жене ничего не пришлось придумывать. На следующий день тётя Наташа потащила Свету в театр.
— Какая хорошая девочка, — вздохнула мама, когда гости ушли. — Талантливая, воспитанная… По крайней мере, Наташа наслаждается её успехами.
— Угу, хорошая… — пробурчала Женя, не отрываясь от учебника.
— Вы же подружились?
— Ну, типа того.
Весенние каникулы закончились быстро, и на прощание Света шепнула:
— Я поступлю в Москву, и тогда мы зажжём.
Женя ответила нейтральной улыбкой.
Но этим всё не закончилось. Всё лето мама обсуждала с тётей Наташей предстоящее поступление Светы. Когда в августе раздался звонок, Женя сразу поняла, что что-то случилось. Мама, побелев, выслушала подругу.
— Что-то случилось? — спросила Женя, откладывая книгу.
— Светочка беременна…
— Неужели? — Женя фыркнула, стараясь не показать своё злорадство.
— От женатого мужчины! Господи, как такое могло случиться?
— А ты мне не верила, — спокойно сказала Женя.
Мама молчала, словно до конца не могла осознать услышанное.
— Я всегда думала… Она такая хорошая девочка…
— Может, мне на Свету равняться? — не удержалась Женя.
— Нечего ни на кого равняться! — вдруг резко ответила мама. — Ты у меня умница.
— Но Светочка же лучше…
Мама покраснела и вышла из комнаты, оставив Женю одну. Та улыбнулась. Правда была ей дороже, чем любые мамины фантазии о чужом идеале.
Прошло несколько лет. Женя уже заканчивала университет и всерьёз думала о переезде за границу. Москва, как когда-то маленький город её детства, стала тесна. Света больше не появлялась в её жизни, разве что в виде редких обрывков новостей от тёти Наташи.
После той весны многое изменилось. Женя начала замечать, как мама осторожничает, упоминая подругу детства. Теперь в их разговорах больше не звучали хвалебные оды в адрес Светочки. Подруга мамы редко звонила. Возможно, ей было стыдно.
Светочка, как выяснилось, замуж не вышла. Поступила в провинциальный университет поближе к дому, родила дочку, которую воспитывала тётя Наташа. Говорили, что отец ребёнка иногда помогает деньгами, но ничего более.
Женя ни капли не жалела, что оборвала ту зыбкую «дружбу», которая на самом деле никогда не существовала. Её отношения с мамой стали ровнее, хотя прошло немало времени, прежде чем Женя смогла простить то вечное сравнение с дочкой подруги. Мама теперь гордилась её успехами: первую статью Жени напечатали в престижном научном журнале, а впереди маячила стажировка в Германии.
Как-то осенью Женя гуляла по Арбату. Впервые за долгое время у неё было свободное воскресенье. Она зашла в небольшое кафе, заказала латте и села у окна.
— Женя? Это ты? — раздался знакомый голос.
Женя подняла голову и увидела Свету. Та изменилась: её когда-то идеальные черты казались потухшими, а в глазах больше не было прежнего вызова.
— Да, я. Привет.
Света присела за столик напротив. Оказалось, она приехала по делам — устроилась работать в небольшое рекламное агентство. Разговор не клеился: Света задавала вопросы, но Женя чувствовала, что её внимание сосредоточено на чём-то другом.
— Ты молодец, — вдруг сказала Света. — Смотрю на тебя и понимаю, что я всегда делала вид, что всё могу. А ты… Ты правда можешь.
Женя не знала, что ответить. Эти слова звучали как извинение.
Прощаясь, Света улыбнулась, будто надеясь на ещё одну встречу. Но Женя уже знала, что больше не увидит её.
На выходе из кафе она вдохнула прохладный воздух и улыбнулась. Света перестала быть её тенью. Теперь она жила только своей жизнью. И она была прекрасной.
