Роман вошел в квартиру и, как обычно, замер на пороге. В прихожей слышались голоса – мать и жена что-то обсуждали, и как всегда, это было не о чем-то радостном. Он вздохнул, чувствуя, как весь день собирается в груди – был тяжёлым. Работа, коллеги, телефон, который вот-вот лопнет от звонков. Все это натягивало нервы.
Когда два года назад они с Аней только поженились, казалось, что впереди только радость, счастье и спокойствие. Галина Александровна сама предложила им переехать в её старую квартиру. Когда-то её сдавали, а теперь вот, решила, что молодые должны занять. Она надеялась, что они с мужем обживут это место, создадут уют и наберутся сил на свою жизнь.
– Вот и зять пожаловал, – Галина Александровна показалась из кухни. В её голосе уже звучала та знакомая и раздражающая нотка. – Мы с Анечкой тут думаем, может, холодильник поменять. В нашей квартире техника должна быть как у людей.
«В нашей квартире» – эта фраза звучала всё чаще, как бы с каждым разом всё уверенней. Роман это чувствовал, хотя молчал. Он был уже не первый раз здесь, но как-то так получалось, что слова, которые рвались на язык, он все же сдерживал. Тех, которые обещали быть резкими и невыносимыми.
Сначала всё было не так. Мать Ани носила еду, помогала устроиться, советы давала – по хозяйству, по жизни. Аня радовалась, Роман ничего не говорил. Казалось, что родительская помощь в том возрасте – это нормально, это как-то естественно.
Но что-то с каждым месяцем стало меняться. Забота превратилась в постоянный контроль. Теперь за каждым решением следил строгий взгляд. Каждый новый телевизор, плита, подушки обсуждались. И даже если они сами ничего не спрашивали, Галина Александровна приходила без стука и без приглашений – «Что, совсем что ли забыла про дочь?».
– Мам, мы же говорили, сейчас не самое лучшее время для таких трат, – Аня выглянула из кухни, тихо и как-то виновато посмотрев на Романа. Он видел, как устала её спина, и, наверное, знал, что эта дискуссия повторяется с каждым днём.
– Не лучшее время, не лучшее время! – Галина Александровна раздражённо взмахнула руками. – А когда будет? Когда твой муж наконец начнёт нормально зарабатывать? Все мужья как мужья, и машину купят, и квартиру обеспечат. А наш что…
Роман помнил тот момент, когда впервые поссорился с тещей. Полгода назад, когда он отказался повезти её на дачу. Работы было столько, что мысли не держались в голове, а проекты срывались друг за другом. Тогда Галина Александровна устроила настоящий скандал. «Мы вам жилье дали, а ты даже маленькую просьбу выполнить не можешь!» – кричала она. Роман сжал зубы. Его работа, системный администратор в крупной компании, хорошо оплачивалась, но для тещи этого было мало. Она всё время сравнивала его с мужьями подруг Ани, которые якобы зарабатывали втрое больше.
“Вот Светкин муж — директор, а Юлькин — свой бизнес открыл!” – эти слова впивались в него, как иголки в кожу. И не отпускали.
Аня пыталась вмешиваться, сглаживать, но всё чаще её лицо становилось изможденным, как у человека, который тянет тяжёлую ношу, не зная, как её сбросить. Она бегала между двумя мирами – мужем и матерью, и пыталась угодить обеим сторонам. Вечером, в тишине, плакала в подушку, думая, что Роман этого не заметит. Но он видел. И становилось только хуже.
– Галина Александровна, давайте обсудим это позже… – попытался Роман пройти мимо, но теща, как стена, встала на пути.
– Нет уж, давай обсудим сейчас! – её голос звучал так, будто изнутри выходило что-то острое, готовое порезать. – Мы вас пустили в эту квартиру, облагодетельствовали вас! А что взамен? Только и слышим – нет денег, не время… Квартира в центре, между прочим!
Каждое слово сыпалось как камни. В голове Романа встали картинки – как они с Аней мечтали о своем доме, как радовались, когда теща предложила переехать сюда. Это было началом их взрослой жизни, самостоятельности. Но вот оно, настоящее лицо их “самостоятельности” – зависимость от чужих решений.
– Мама! – Аня подошла к ней, схватила за руку. – Перестань!
– Что «перестань»? – Галина Александровна уже не слушала. – Я что, не правду говорю? Вчера просила отвезти меня в поликлинику – отказался. Работа, видите ли, срочная. А то, что у меня давление, это никого не волнует?
– Я же объяснял, был важный проект… – Роман почувствовал, как внутри поднималась волна раздражения. Всё это, бесконечное сравнение, всё это чувство вины – вот оно, почему его кипятило.
Он вспомнил вчерашний день: авральный запуск сервера, звонки от клиентов, начальник на взводе. И посреди этого – звонок тещи с требованием сразу бросить всё и везти её в поликлинику. Когда он отказался, она даже не подумала, что, может быть, у него действительно нет времени.
– Важный проект! – пересекла его теща, разводя руки. – А то, что мы вам квартиру дали, это не важно? Неблагодарный ты! Мы думали, устроим дочери счастье, а получается…
– ХВАТИТ! – Роман повернулся к Ане, в голосе его была такая сила, что даже Галина Александровна на секунду замолчала. – Аня, нам нужно поговорить. Наедине.
И вот, они оказались в спальне. Аня села на край кровати, нервно теребя рукав свитера. Роман присел рядом, чувствуя, как слова накапливаются в груди. В голове крутились кусочки фраз, которые он хотел сказать ещё месяц назад. Но сейчас они стали частью чего-то большего.
Роман смотрел на Аню, которая сидела перед ним – осунувшаяся, с побледневшим лицом, и эти чёрные круги под глазами… Когда-то она была совсем другой. Живой, энергичной, смеющейся. Мы могли часами болтать, строить планы, мечтать. А теперь… Как будто всё сошло на нет. Весь этот хаос, споры, жалобы, упрёки. Деньги, долги, обязанности. Всё на плечах, и ничего, кроме этого.
– Так дальше продолжаться не может, – сказал он, тихо, почти с болью. – Я устал. Я устал от того, что я все время должен. Все время на меня кто-то смотрит и ждет. Нам нужно съехать.
Аня подняла на него глаза, и в этих глазах было что-то растерянное, как у человека, который вдруг понял, что всё может рушиться. Слёзы заблестели.
– Куда съехать? – её голос задрожал.
– В съемную квартиру. Однокомнатную.
Тишина, которую они ощущали, была почти физической. За стеной слышались шаги Галины Александровны – она явно стояла, прислушиваясь.
– Но… как же? Ты же знаешь, сколько стоит аренда.
– Знаю. Но это единственный выход. Либо мы снимаем жилье и начинаем жить отдельно, либо… – Роман замолчал, не решаясь произнести то, что на самом деле могло бы всё изменить.
– Либо что? – её голос стал резким, с каким-то безысходным оттенком.
– Либо разводимся, – сказал он, едва выдохнув. – Я больше не могу так жить. Каждый день как под микроскопом. Каждое слово на вес золота. Каждое решение на виду. Я не могу.
Аня вскочила, буквально застыла в какой-то панике, метаясь по комнате.
– Ты с ума сошел? Бросить всё – нормальный быт, работу, все, что есть! В съемную квартиру?! Ради чего? Чтобы показать свою независимость?
Её голос срывался, в нём был и страх, и обида. Страх потерять то, что кажется стабильностью. Страх перемен, даже если они, на самом деле, были единственным спасением.
– Ради нас, Аня, – его голос стал мягче, но твердым. – Ради нашей семьи. Ты же сама знаешь, эта квартира… она душит меня. Каждый раз, когда я переступаю порог, я чувствую себя не хозяином, а каким-то лишним, которому милостиво дали угол.
– Но мама же хотела как лучше! Она заботится о нас, разве ты этого не видишь?
– Заботится?! – Роман резко встал. – Это не забота, Аня. Это контроль. Постоянный, вездесущий контроль. Мы не можем выбрать, какой телевизор купить, не получив её одобрение. Мы не можем провести выходные так, как хотим. Не можем просто быть.
Он замолчал, увидев, как по её щекам катятся слёзы. Это зрелище было как нож в сердце.
– Прости, – он опустился рядом с ней, обнял её за плечи. – Я не хотел тебя расстраивать. Но ты должна понять, так не может продолжаться. Нам нужно научиться жить самостоятельно. Мы не можем постоянно зависеть от этого. Мы не можем быть чужими в собственной жизни.
Следующие несколько дней стали молчаливым противостоянием. Они больше не говорили об этом. Но напряжение висело в воздухе, как грозовые тучи. Аня стала особенно тихой, всё чаще проводила время у родителей. А Роман, задерживаясь на работе, словно искал укрытие от этой атмосферы, которая становилась всё более удушающей.
Вечером он садился за компьютер, просматривал объявления о квартирах. Цены, конечно, кусались, но желание вырваться, вырваться из этого постоянного наблюдения, стало сильнее. И, может быть, только это желание, как маленькая искорка, держало его в этом мире, который уже не был его.
Иногда, лежа ночью, глядя на Аню, спящую, Роман думал: может, стоит потерпеть? Может, всё действительно наладится? Ведь она же его любовь, они столько лет вместе. Но стоило утром войти в дом, как появлялась Галина Александровна, и всё начиналось заново: упрёки, намёки, сравнения с другими зятьями, которые якобы гораздо успешнее.
Аня тоже изменилась. Она стала какой-то нервной, раздражительной. На работе, где она трудится бухгалтером, всё чаще попадались ошибки. Начальство как-то деликатно намекнуло на её невнимательность. Дома она расплакалась.
– Я не могу сосредоточиться! – сквозь слёзы выдавила она. – Всё время думаю – как там мама, не обиделась ли она, не расстроилась ли…
Роман молчал. Он просто посмотрел на неё и сказал, едва слышно:
– А обо мне ты думаешь? Каково мне каждый день чувствовать себя неудачником?
Аня ничего не ответила. Молчание было больше, чем ответ.
Никто не ожидал, что развязка наступит так быстро. В тот выходной, когда они собирались в гости к друзьям, Галина Александровна позвонила. Голос её был резким, как всегда.
– Анечка, у папы машина сломалась, нужно срочно отвезти документы к нотариусу. Роман дома? Пусть съездит.
– Мам, мы собирались к друзьям… – Аня пыталась найти слова.
– Ах вот как! Значит, друзья важнее, чем родители? Мы вам квартиру дали, а вы…
– Нет, мама, – вдруг сказала Аня, и в её голосе была такая твёрдость, что Роман даже вздрогнул. – Мы не поедем. И вообще… – она посмотрела на него, и в её глазах он увидел нечто, что он не замечал давно – решимость. – Мы решили съехать.
Тишина в трубке была такой густой, что Роман почувствовал, как напряжение разливается по всему дому. Сердце забилось быстрее, и вдруг стало ясно – этот момент, пожалуй, станет решающим.
– Что значит «съехать»? – Галина Александровна, наконец, выдавила из себя эти слова. – Куда вы собрались?
– Снимем квартиру. Однокомнатную.
– Ты в своём уме? – Теща на мгновение сорвалась на крик. – Бросить такую квартиру ради съемной? Это всё он тебя настропалил!
– Нет, мама, – Аня, казалось, даже не удивилась. – Это наше общее решение. Мы с Ромой семья, и нам нужно научиться жить самостоятельно.
В этот момент что-то вдруг переломилось. Словно невидимая нить, которая держала их в плену, оборвалась, и мир стал другим. Всё это время, всё это молчание, этот скрытый конфликт… они теперь были на пороге изменений.
Неделя прошла, как одно мгновение. Переезд был быстрым и каким-то странно лёгким. Однокомнатная квартира в спальном районе оказалась маленькой, но уютной. Они перевезли только самое необходимое, а остальное решили купить потом, по мере надобности. Аня впервые за долгое время была в хорошем настроении – она составляла списки покупок, планировала, где будет стоять мебель, как они с Ромой обустроят своё новое место.
Галина Александровна, конечно, не осталась в стороне. Она попыталась повлиять через отца, тот пришёл к ним вечером, пытался объяснить, что аренда – это деньги на ветер, что они совершают ошибку. Но в его голосе не было той уверенности, которая была раньше. Он просто выполнял роль, которая ему была предначертана.
– Знаешь, дочка, – сказал он напоследок, – может, оно и к лучшему. Твоя мать… она ведь тебя очень любит. Просто не умеет отпускать.
И вот они стояли в новом доме, уже не придав значения старым ссорам. Была только она, их маленькая квартира, их новая жизнь. И, возможно, именно в этих простых, на первый взгляд, переменах они нашли то, что искали.
Первый вечер в новой квартире они провели на полу, расстелив плед и заказав пиццу. Не было привычных разговоров о делах и заботах, не было отчаянных попыток угодить кому-то. Просто они сидели рядом, смотрели на пустые стены и говорили обо всем на свете, как когда-то, давно, когда их жизнь была легче, чем теперь.
– Странно, – сказала Аня, задумавшись, – квартира, наверное, в два раза меньше, а дышится как-то легче.
Роман не ответил, просто притянул её к себе. Это было всё, что нужно было сказать. Он чувствовал то же самое. Словно с плеч спал целый камень.
Галина Александровна не разговаривала с ними две недели. А потом позвонила. Голос её был совсем другим – тихим, каким-то усталым, словно времени у неё больше не было на прежнюю настойчивость.
– Доченька, может, заедете на ужин?
Аня, удивлённо, как будто издалека, ответила:
– Конечно, мам. Только теперь мы приедем в гости. В гости, а не как должники.
Этот разговор оставил в воздухе нечто важное. Чего-то изменилось. Неуловимо. Теща больше не звонила без предупреждения, не устраивала выговоров. Она как-то по-другому стала относиться к ним, будто уже не требовала чего-то, а просто ждала, что они придут.
Роман обнял Аню за плечи, ощущая, как по телу разливается спокойствие. Он знал, что впереди еще много всего. Новый район. Регулярные платежи. И каждый месяц они будут вновь и вновь сталкиваться с вопросом: как не сбиться с пути, не уйти назад.
Но вот что он точно знал: они начали строить свою жизнь, свою настоящую семью. Без обязательств, без старых долгов. И пусть их новый дом был меньше, чем прежний, пусть пока не всё в нем идеально. Зато здесь они могли дышать. Не сдерживаясь. Не опасаясь.
А главное, здесь они были счастливы. Вдвоем. В своем маленьком, но настоящем мире.
Конец.
