Это я, получается, обнаглел? – кричал Юрка ей в лицо. – Да это ты – совершенно сумасшедшая и обнаглевшая старая тетенька, которая вместо того, чтобы уже думать о душе, цепляется за чужие портки.
И тогда она его ударила. Да, размахнулась и смазала, правда, несильно – прямо по румяной юношеской щеке сына.
Потому что все эти гадости ей в лицо выкрикнуло сегодня ее любимое чадо – единственный сынок Юрочка.
Да, это было ужасно, непедагогично. Но он сам напросился… И это еще она долго терпела…
А потом сказала ничего не выражающим тоном:
— Иди теперь – жалуйся! Куда вы все претесь с жалобами-то? В опеку или к детским омбудсменам? А ты мне больше не сын.
— Вот удивила! – изо рта сына вылетали крохотные брызги слюны. — Так и ты мне давно не мать! Да, с тех пор, как повисла на этого …озла!
Так нелестно Юрка отозвался о ее избраннике Борисе, с которым Марина пыталась его познакомить: ведь предполагалось, что они станут семьей. Да, только человек предполагает, а располагает, известно, кто.
И Всевышний расположил совершенно по-другому.
А сын добавил:
— Я всегда знал, что ты – ненормальная! И правильно, что отец ушел!
«Вот …! – подумала женщина. А разве нет? Ну, скажите, и это — жизнь?»
Все началось после ухода из семьи Саши: он полюбил другую женщину! Да, так случается! И его нужно было понять и простить!
Но это только в телевизоре подобная лабуда вызывает умиление и выглядит относительно прилично: даже передача такая есть.
Где все отлично все понимают и прощают: чего же не простить чужого дядю или тетю – это же хорошо отрепетированная постановка! Да за ради Бога!
Но совершенно другое дело, если тебе нага…дил за шиворот собственный муж после почти двадцати лет брака.
И кто, интересно, сможет проглотить измену? Вот и Марина не смогла и, выражаясь фигурально, подавилась: муж сделался врагом номер один – короче, мистером зе ферст!
А сын неожиданно принял сторону отца! И это оказалось для женщины двойным ударом.
— Он же мужик – ему можно! – безразлично воспринял известие о разводе и измене Юрка, не отрывавшийся от компьютера: новый уровень — это вам не хухры-мухры!
— Что можно? – изумилась мама. — Изменять и шастать, где ни попадя?
— Ты мыслишь слишком узколобо, — изрек малолетний акселерат. — Это не измена – это чувства! Вот папа разлюбил тебя и ушел!
Потому что жить с человеком без любви – аморально! И выходит, что наш папочка со своими высокими моральными принципами поступил совершенно правильно!
— А мои чувства куда деть? – поинтересовалась выбитая из колеи Марина: вот что, оказывается, у сынули в голове…
— Я тебя умоляю – какие у тебя чувства! Слышал я, как вы постоянно лаялись! Отец, хотя бы, поступил честно – не стал ничего скрывать! Поэтому ты, хоть, себе не ври: чувства, видите ли, у нее…
Сын, в принципе, был прав: особой любви к мужу она не испытывала. Но было что-то другое: устоявшийся жизненный уклад, в котором все работало, как хорошо смазанный механизм – быт был отлажен до мелочей.
А еще была привычка, которая, согласно поговорке, является второй натурой. А разве это плохо? И многие так живут! Да, без этой самой любви, которая, в общем-то, и не нужна.
И посреди этого относительного спокойствия и благополучия она получила нож в спину. Причем, во всех смыслах: и в моральном, и в материальном – муж собрался подавать на развод, а это – только алименты.
А это было предательством. Да, и грязью, за которую было банально стыдно перед добрыми людьми: ведь после стольких лет брака тебе предпочли другую!А тебя за ненадобностью, как надоевшую игрушку, отбросили в сторону.
И муж, с головой и всеми другими органами погруженный в свежие чувства, убыл по новому адресу навстречу своему счастью: квартиру оставляю вам!
— Смотрите, какой благородный! – зло думала Мариша, глядя на красивого мужика в самом расцвете сил, который, жужжа невидимым моторчиком, собирал свои вещи.
Ведь как поется в песне-то: а вместо сердца – пламенный мотор!
После ухода мужа, ко всей гамме чувств, обуревавших женщину, примешалась растерянность: как теперь жить с такой потерей?
Ведь рухнуло все: ее статус, имидж и материальное состояние. И ушел из жизни такой нужным всем покой…
Но как-то жить было надо. Ну, что – развод, так развод! Потому что муж собрался жениться вторично: там у него намечалось прибавление семейства.
Юрка-то уже вырос. А того, еще пока не родившегося, рОстить и рОстить. Так всегда говорила Маринина бабушка.
И муж, всегда уделявший значение русскому языку, почему-то тоже так сказал на прощанье…
Марина сидела в сразу опустевшей квартир: Сашка всегда занимал собой все свободное пространство. И сейчас вокруг был вакуум – просто Торричеллиева пустота.
Из-за стены доносились квакающие звуки: это Юрка поражал виртуальные цели в своей компьютерной игре и пытался перейти на новый уровень.
Вот и ей теперь предстояло это сделать. Но только в жизни.
И Марина стала учиться жить одна. Не они стали учиться – сыну было все равно, что ушел отец. Или – фиолетово, как они все говорили сегодня. Как в старом фильме: что воля, что неволя – все равно.
И он не воспринял уход отца из семьи, как трагедию. Да, папа ушел. Но он же жив, здоров и даже счастлив! И видеться с ним они тоже будут!
К тому же, у находящегося в пубертате сынули было полно своих проблем, которые в этом возрасте заслоняют все остальное.
И какой, простите, развод, если у тебя гормональный всплеск, неразделенная любовь и противные прыщики на лбу?
Поэтому, возьмитесь за руки со своими выяснениями, идите лесом прямо в суд и разводитесь себе на здоровье!
А мне не до вас: Лизка из параллельного не отвечает на мои чувства. Вот, действительно, проблемка и печалька – в одном флаконе…
Шло время, и Марина стала потихоньку приходить в себя. Юрке исполнилось шестнадцать, когда она снова влюбилась: что она – не люди?
Но оказалось, что не люди. И, что можно льву, нельзя собаке: такая же фиг.ня творилась с Юпитером. Которому было дозволено, то, что не дозволено быку. А про несчастного слесаря, которому предназначалось только слесарево, и говорить нечего.
— Почему отцу можно влюбиться, а мне нельзя? – пыталась договориться с сыном Марина: Юрка встретил известие о новой пассии матери в штыки.
И тут выяснилось, что влюбиться, как раз, можно. А вот тащить в дом всяких … незачем!
— А как же тогда?
Этот вопрос был резонным: после развода Борис тоже ушел от жены с одним чемоданом и сейчас жил с мамой.
А переезжать к нему в планы Марины не входило: она уже вышла из того возраста, когда пытаются понравиться свекрови. И ничего хорошего бы из этого совместного проживания не вышло.
— А как хочешь! Тебе о душе уже пора думать, а туда же!
— А папочка твой почему о душе не думает?
— Он – мужчина, ему можно! А тебе пора уже не цепляться за чужие портки…
Марина, ожидавшая от сына совершенно другой реакции, как и при уходе мужа, была неприятно удивлена: Юрка должен был вести себя иначе!
Тем более, с незнакомым человеком, впервые пришедшим к ним в дом.
Да, должен был. Но, почему-то, не повел: извините, господа, но дарить сегодня я не расположен!
…н с тобой – не дари! Но сын даже не вышел знакомиться с избранником мамы!
Борис попытался зайти к Юрке в комнату, то юноша не оторвался от компьютера, хотя прекрасно заметил маминого кавалера.
И тот, потоптавшись немного, вышел, поняв беспочвенность своих намерений. Остаток вечера прошел скомкано, потому что Марине было очень стыдно.
После ухода жениха была безобразная сцена — почти что с истерикой. И устроила ее не Марина, как можно было подумать вначале.
А прыщавый сынок: это оказались настоящие танцы с бубнами и оскорблениями в ее адрес.
И вот тут она его хлопнула по физиономии. А он в ответ обозвал мать ненормальной. И тогда Марина посоветовала сыну валить к нормальному папочке, раз так.
— И уйду! – пообещал Юрка.
Ну, что – мужик сказал, мужик сделал: и сын ушел!
А Марина испытала неожиданное облегчение, хотя должна была переживать: ведь ее бросили два самых любимых человека! Как же так?
И она, наверное, никчемушная и плохая мать: даже родной сын от нее отвернулся!
Но на душе было удивительно спокойно: и это – первый раз за последнее время. А душа – мера, как говорила ее старенькая бабушка.
И ни рвать на себе волосы, ни стенать женщине не хотелось: ушли – так ушли! Зато к ней переехал Борис. И они уже подали заявление! Поэтому Марина была счастлива.
А что такое счастье? Это – хорошее здоровье и плохая память. А еще – спокойствие души.
Ведь именно душа является той самой мерой. Как же ты была права, ба.
А вы все идите лесом…
