Женился на женщине с детьми. Назвал их ‘прицепом’ и пожалел
Алина все еще сидела на кухне и плакала.
Гена лежал в темноте и чувствовал себя последней сволочью. Но злость не отпускала. Почему он должен? Почему именно он?
Утром проснулся от детских голосов. Даша собирала Максима в садик.
— Тихо, папа Гена спит. Он вчера поздно пришел.
— А почему он больше с нами не играет? — спросил мальчик.
— Он устает на работе.
— А раньше не уставал?
— Раньше было по-другому.
Гена слушал и злился еще больше. Вот, теперь он еще и плохой. Не играет, не читает сказки. А когда играть, если пашешь как проклятый, чтобы их прокормить?
Встал, пошел на кухню. Алина готовила завтрак. Живот мешал ей двигаться, она держалась за поясницу.
— Привет, — сказала она тихо.
— Привет.
— Будешь есть?
— Нет, на работу пора.
— Гена, нам нужно поговорить.
— Вечером.
— Ты вчера сказал, что они не твои дети. Если ты так думаешь, может…
— Что может?
— Может, нам стоит расстаться. До рождения ребенка.
Он остановился в дверях.
— Ты меня выгоняешь?
— Я не хочу, чтобы мои дети росли там, где их не любят.
— Я их не не люблю. Я просто…
— Просто что?
— Не знаю. Устал, наверное.
Даша вошла в кухню, посмотрела на них. Умная девочка, все понимала.
— Мам, мы пойдем. Максимку в садик отведу.
— Спасибо, солнышко.
Когда дети ушли, Алина села за стол. Тяжело опустилась на стул, обхватила живот руками.
— Знаешь, я думала, ты другой. Когда ты делал предложение, говорил, что примешь моих детей. Что будешь им отцом.
— Я старался.
— Два года старался? А потом устал?
— Алина, пойми. Я не рассчитывал на такие расходы. Думал, их отец будет помогать.
— Жизнь вообще штука непредсказуемая. Вот родится наш ребенок. А если я заболею? Не смогу работать? Ты тоже устанешь его содержать?
— Это другое. Он мой.
— А в чем разница? Дети есть дети. Они не виноваты, от кого они.
Гена не знал, что ответить. В голове все перемешалось.
На работе не мог сосредоточиться. Думал о разговоре с Алиной. О том, что она права. И Степан прав. Но от этого легче не становилось.
В обед позвонила теща. Мать Алины.
— Геннадий, это Валентина Петровна.
— Здравствуйте.
— Алину в больницу увезли. Схватки начались.
— Как схватки? Рано же!
— Врачи остановить пытаются. Езжай к ней.
Он бросил все, помчался в больницу. Алина лежала под капельницей, бледная, испуганная.
— Гена, — прошептала она. — Я так боюсь.
— Все будет хорошо.
— Если что-то случится со мной…
— Не говори глупости!
— Пообещай, что не бросишь детей. Всех троих.
Он смотрел на нее и вдруг понял. Если с ней что-то случится, останется один с тремя детьми. И не важно, чьи они. Они останутся сиротами.
— Обещаю.
Схватки удалось остановить. Но Алину оставили в больнице. Строгий постельный режим до родов.
Гена вернулся домой. Даша сидела за уроками, Максим играл в комнате.
— Как мама? — спросила девочка.
— Нормально. В больнице пока останется.
— Надолго?
— Не знаю.
Даша кивнула, вернулась к учебникам. Взрослая не по годам.
Вечером Гена готовил ужин. Получилось не очень — макароны разварились, котлеты подгорели. Дети ели молча.
— Папа Гена, — Максим поднял глаза. — А мама вернется?
— Конечно, вернется.
— А ты не уйдешь?
— Почему я должен уйти?
— Даша сказала, что ты нас не любишь.
Гена посмотрел на девочку. Та покраснела.
— Я не говорила так. Я сказала, что мы тебе мешаем.
— Вы мне не мешаете.
— Правда?
Он хотел сказать правду, но посмотрел на их лица. Испуганные, растерянные. Мать в больнице, отец неизвестно где, а отчим считает копейки и называет их прицепом.
— Правда. Просто я дурак. Не умею с детьми.
— Научишься, — серьезно сказала Даша. — Мама говорит, все можно научиться, если захотеть.
После ужина помог Максиму помыться, уложил спать. Прочитал сказку до конца. Мальчик обнял его за шею.
— Папа Гена, ты хороший. Просто уставший.
Даша делала уроки допоздна. Гена сидел рядом, помогал с математикой.
— Спасибо, — сказала она. — Мама обычно помогает, но она не очень в математике.
— Обращайся, если что.
— Папа Гена, можно вопрос?
— Давай.
— Ты правда жалеешь, что женился на маме?
Он думал, что ответить. Врать не хотелось.
— Иногда жалею. Когда трудно. Но это не значит, что я вас не люблю.
— Но ты же нас не любишь. Мы тебе чужие.
— Знаешь, Даш, любовь — это не только кровь. Это выбор. Каждый день выбирать заботиться, помогать, быть рядом. Я пока плохо это умею. Но учусь.
Она кивнула, собрала учебники.
— Мама тебя любит. Очень.
— Знаю.
— И мы… мы тоже можем полюбить. Если ты дашь нам шанс.
Две недели Гена жил с детьми один. Готовил, стирал, проверял уроки, читал сказки. Было тяжело. Но постепенно втянулся. Даша помогала с Максимом, Максим старался не шуметь, когда Гена работал дома.
На выходных поехали к Алине все вместе. Она лежала в палате, но выглядела лучше.
— Мои хорошие, — улыбнулась она.
Дети рассказывали новости, Гена молчал. Когда время посещения закончилось, Алина попросила его остаться.
— Как вы?
— Нормально. Справляемся.
— Гена, я много думала. О нас, о детях. Если тебе правда так тяжело…
— Не тяжело. То есть тяжело, но не так, как я думал.
— Что изменилось?
— Не знаю. Наверное, я начал их видеть. Не как обузу, а как… детей. Просто детей, которым нужна помощь.
— Ты не обязан.
— Обязан. Я выбрал тебя, а они — часть тебя. Степан был прав. Нельзя любить женщину и не принимать ее детей.
Алина заплакала.
— Я так боялась, что ты уйдешь.
— Не уйду. Мы семья. Все четверо. Скоро пятеро.
Через неделю Алина родила. Мальчика. Назвали Антоном.
Гена стоял у окна в роддоме, держал сына на руках. Такой маленький, беззащитный.
— Папа Гена, можно посмотреть? — Максим тянул руки.
— Осторожно.
Мальчик заглянул в сверток.
— Он такой маленький! Я тоже был такой?
— Наверное.
— А ты меня тоже будешь любить? Как его?
Гена посмотрел на Максима. На Дашу, которая стояла рядом. На Алину, которая улыбалась с кровати.
— Буду. Всех буду любить.
И это была правда. Потому что любовь — это не про кровь. Это про выбор. И он сделал свой выбор.
