Мышь, понимаете, мышь? Он мне однажды подарил мышь. Я ему говорю:
— Это вообще что такое?
А он мне отвечает:
— Как что? Мышь.
— Да я вижу, что это мышь. Чего ты её домой-то к нам притащил?
— Ну как чего? Подарок тебе хотел сделать. Это редкая африканская мышь.
— Замечательно. Это всё меняет. Чего она такая квёлая-то, а?
— Старенькая уже бедняжка. Я мимо зоомагазина проходил, вот мне её и отдали бесплатно. Если бы не я, ей бы уже давно накормили какого-нибудь удава.
— Я сейчас тебя это крысой африканской накормлю. Совсем спятил, что ли?
А ведь так было не всегда. Когда-то он был вполне себе нормальным и даже милым. Но всё хорошее как будто бы осталось там — в прошлом, перед носом которого наш брак захлопнул железные двери. Когда-то он мне дарил что-то хорошее, приятное, а не грызунов всяких. И что с ним только произошло? Какая муха его укусила?
Живём мы с ним на съёмной квартире. Платим пополам. Он прямо-таки каждую копейку считает. Воду лишний раз не открывает. Если бы не я, он бы, наверное, и вовсе перешёл на свечи. Жил бы в своей темноте, как граф Дракула. Однажды я его застала вечером у нас во дворе, он сидел на лавочке и читал газету. Я его спросила:
— А ты чего домой не идёшь ?
А он мне:
— Так тут, это самое, фонарик. Он бесплатный.
Когда-нибудь он, наверное, перейдёт и на грязевые ванны и на купание в лужах. Но всё это уже без меня. Мне хватило этого счастья. По горло им уже сыта.
Когда я готовила, он постоянно стоял у меня над душой. Следил за тем, как я насыпаю рис или гречку в кастрюлю.
— Стой, стой, стой, стой, стой, — верещал он, — хватит, мы столько не съедим, нам столько не надо.
Если бы не кипяток, он бы, наверное, голыми руками полез в кастрюлю и принялся бы вылавливать оттуда её содержимое.
Эх, а ведь когда-то в студенческие годы мы с ним такие пиры закатывали. По студенческим меркам наши застолья и впрямь отличались особенной роскошью. Вот пришлют нам, например, из деревни мешок картошки. Мы её сварим, польём маслом, купим укроп, ещё у кого-нибудь колбасы и сыра попросим, позовём друзей — наедимся. Красота да и только. А теперь? Не знаю, как он ещё не начал грызть сырую картошку, чтобы сэкономить на электричестве. В долг он никогда и ни у кого не берёт, мне тоже запрещает. А звать кого-нибудь в гости… Ооо, мы уже давно отказались от этой практики.
— Кто только придумал гостей? — возмущается муж, — их давно уже пора запретить. На них ведь не напасёшься. Придут, съедят всё, что увидят, а нам что потом делать?
— А ты, Петь, всё равно скоро перейдёшь на энергию вселенной. Чего тебе эта еда сдалась?
Праздники для него не исключение. У него есть календарик, в котором отмечены дни рождения всех его родственников. Ещё за неделю до очередного дня рождения он принимается плакать:
— За что? Почему я должен им что-то дарить, они ведь просто стали на год старше.
И вот сидит он у себя в комнате и открытки рисует, чтобы ничего больше дарить. Главное ведь не подарок, а внимание. Рисовать он не умеет, поэтому получаются скорее украшения на Хэллоуин, чем поздравительные открытки.
Я для него не исключение. Цветы он мне последний раз дарил на свадьбу. Да и те были какие-то странные. Такие же квёлые, как та африканская мышь. Не знаю, может он их нарвал в каком-нибудь парке рядом с химическим заводом? От него всё можно ожидать.
А ведь я очень люблю цветы. Не то чтобы они стоят каких-то баснословных денег. Нет, он считает, что покупка цветов — дело совершенно бесполезное. Как-то раз, правда, я его застала за тем, как он оторвал лепесток шиповника и принялся его жевать. Но ему, кажется, не понравилось. А жаль. Вот если бы он вошёл во вкус — покупал бы мне тогда вместо гречки розы. Они бы у нас стояли пару дней, наливались соком, а потом мы бы их дружно ели.
Если бы вы только видели, что он мне дарил. Обычно такие подарки получают от детей. И тогда они действительно радуют. Но тут ведь совсем другое дело: взрослый мужчина, а бродит по пляжу и ракушки для меня собирает. Это всё могло бы быть очень трогательно, но на ракушках ведь далеко не уедешь.
Меня же он постоянно попрекал за то, что я трачу слишком много денег. А ведь я свои деньги, не его трачу. Ему это всё равно. Он считает, что все должны вести себя точно так же, как он. Даже свою семью он приучает к экономии. Если бы не я, он бы, наверное, свою маму голодом уморил. Она как-то раз попросила его поухаживать за ней немного… Он так поухаживал, что у мамы до сих пор нижняя губа трясётся. Купил ей пакет гречки в понедельник и сказал: «Всё, больше не проси. Это на неделю». Если бы я обо всём этом не узнала… Страшно даже представить, что было бы.
В магазин он меня одну не отпускал. Всюду увязывался за мной, как собачка. Даже если я шла выбирать себе одежду. Обычно мужья бегают, как от огня, от этих самых походов по магазинам. Как же я их понимаю… Я и сама начала избегать этих походов, потому что с моим мужем покупки было просто невозможно ходить за покупками. Вот понравилось мне какое-нибудь платье, он его тут же принимался критиковать.
— Зачем тебе это платье? Давай мы тебе лучше носки купим.
Действительно, как это я раньше-то не догадалась. Буду теперь везде ходить в носках. В одних носках.
О продуктах я и вовсе молчу. Каждый четверг он просыпается ни свет ни заря и плетётся на рынок на другой конец города. Приходит и начинает торговаться. Продавцы уже и сами не рады, что с ним связались. Некоторые уже и бесплатно готовы ему отдать свой товар, только бы он отвязался.
Не знаю, как он ещё не начал торговаться в супермаркетах. Он бы, наверное, и милостыню пошёл просить. А что? Вкладывать в это дело ничего не надо. Можно начать без опыта — с нуля, так сказать. Высшее образование необязательно. Карьерного роста никакого, зато какая стабильность! И самое главное — чистая прибыль…
Как-то раз друзья позвали меня с мужем отметить Новый год вместе. Это были те самые друзья из университета, с которыми мы когда-то делили одну картошину на шестерых. Мы регулярно созванивались, списывались. Но встречались не так часто, как хотелось бы. И вот произошло новогоднее чудо: никто никуда не уехал и не работал в ночную смену.
Тот Новый год должен был стать одним из лучших праздников в моей жизни. Дело в том, что первого января мне обычно очень грустно. Всегда веришь, что в новом году всё изменится. Но вот, годы идут, а ничего не меняется. Но теперь я хотела повеселиться на славу, прогнать грусть и просто отдохнуть от, как всегда, сложного, суетливого декабря. Повеселиться не получилось, зато в новый год я в тот раз и впрямь вошла новым человеком.
Ничто не предвещало беды. Впрочем, никакой беды и не произошло. Для меня это стало освобождением. У меня, наконец, открылись глаза. Как я могла столько времени держать их закрытыми? Не понимаю. А вот для моего мужа то, что произошло, и в самом деле было бедой. Как он умудрился меня потерять? Такую терпеливую, такую послушную и слабую? Не знаю. Видимо, у него талант и беды с головой.
Когда мы пришли, все уже были в сборе. Опоздали мы из-за того, что мой муж запрещал мне надеть туфли, которые я хотела надеть. Они, мол, слишком дорогие, слишком блестящие. Ещё завидовать станут. Подумают: «Вот значит как. У них денег куры не клюют, раз она в таких туфельках расхаживает. А напросимся-как мы к ним в гости…»
Друзья очень тепло нас встретили. Все были уже за столом. Я очень давно с ними не виделась и разве что не прыгала от счастья. Я уже и думать забыла о туфлях. Главное, что мои друзья со мной. Всё было такое красивое — совсем как на картинках в детских журналах про Новый год, которые когда-то давным-давно покупал мне папа.
Особенно замечательно выглядел стол. Такому великолепию могли позавидовать даже короли и королевы. Мы переглядывались с друзьями, смеялись, рассказывали последние новости. А рассказать нам всем было о чём, потому что последние новости, если давно с кем-нибудь не видишься, могут охватить несколько месяцев. Глядя на салаты и тарталетки, мы не могли не вспомнить наши студенческие годы, когда такая роскошь нам даже и не снилась.
Все были веселы, кроме моего мужа. Он на всех смотрел букой. В какой-то момент он вдруг наклонился ко мне и принялся шептать мне на ухо:
— Цезарь…
Я его спрашиваю:
— Что «Цезарь»?
А он снова за своё:
— Цезарь…
Меня это уже начинает раздражать:
— Да что «Цезарь»-то?
— Его слишком много. Зачем они потратили столько денег? Лучше бы нам отдали. Мы бы смогли тогда запастись гречкой недели на две вперёд.
Я даже не знала, что на это ответить. Он превзошёл сам себя. Считать чужие деньги — это ведь целое искусство.
— А тарталетки, — продолжал нашёптывать мой муж, — в них ведь икра… Глазам своим не верю. Сколько же это рису мы могли бы купить…
К счастью, его вычисления были грубо прерваны. Было решено подарить друг другу подарки до того, как пробьют куранты. Слишком уж всем не терпелось их увидеть. Входя, гости ставили их под ёлку, где теперь возвышалась целая гора подарков, которая была чуть ли не выше самой ёлки. Мы вдруг стали, совсем как дети. И вот мы по очереди принялись подходить к ёлке, отыскивать наши подарки и дарить их друг другу. Вся эта процедура растянулась чуть ли не на целый час. Мы разглядывали подарки, смеялись, благодарили.
Столько красивых вещей мы вынули тогда из сверкающих пакетов и коробочек. Кто-то подарил галстук, кто-то дорогие духи. И, на мой взгляд, все подарки были очень хорошо подобраны. Каждый получил именно то, о чём мечтал. Да… Но самым удивительным, конечно, оказался подарок моего мужа. Дело в том, что его подарок был невидимым. Да. Может быть, это была невидимая африканская мышь. Может быть, невидимый автомобиль. Кто же его знает? Друзья, заметив моё замешательство, спросили моего мужа, дарит ли он мне подарки или это у нас традиция такая? Традиция такая, понимаете: я ему дарю часы, он их тут же прячет в карман с таким видом, как будто бы завтра же понесёт их в ломбард, и в ответ… В ответ ничего мне не дарит.
Он ничуть не смутился:
Жена у меня неприхотливая, я ей на праздники обычно шампунь дарю, заявил муж
Я прямо-таки сгорала от стыда. Снова был Новый год, и мне снова хотелось плакать. К счастью, рядом были друзья. К сожалению, рядом был мой муж. Но когда пробили куранты, я почувствовала, что ничто уже не будет так, как раньше. Весь вечер мы с ним не разговаривали. Он даже не пытался попросить у меня прощения. Наверное, ему казалось, что всё так и должно быть. Пусть ему и дальше так кажется. Пусть другим теперь дарит своих мышей и считает рисинки в кастрюле.
Друзья просили нас остаться на всю ночь, и я бы, наверное, с радостью осталась, но мне вдруг очень захотелось спать. Я вдруг поняла, насколько же я устала. Следующий день должен был изменить всё. Поэтому мне нужно было как следует отдохнуть и собраться с силами.
Я постелила мужу на кухне (пусть спит на своей гречке, пусть как Кащей над ней чахнет). Я заперлась в своей комнате, поворочалась немного, но всё-таки уснула.
А на следующий день с утра пораньше я собрала вещи и сказала мужу, что он мне больше не муж. Тут только в нём что-то щёлкнуло. Он вдруг стал меня уговаривать остаться. Он, мол, без меня не может.
Конечно, он без меня не может. То-то и оно. Пускай попробует. Он чуть ли не на колени передо мной встал. Но я и не думала его прощать. Пришло время действовать, и я действовала. Слишком долго я ждала этого дня. Хорошо, что он всё-таки наступил. Хорошо, что лопнуло моё терпение.
Когда я уже вышла на лестницу, он мне всё ещё что-то кричал, даже перешёл к угрозам. Но я его не слушала. Начался новый год. Новая жизнь. Кругом всё было белым-бело. Вот и я тоже решила начать всё с чистого листа. Пожила некоторое время у родителей, а потом сняла другую квартиру. Сама справлялась. Есть хоть нормально стала. Мама за меня радовалась. Она этого моего нытика на дух не переносила. В тот день я поздравила её с праздником. А точнее сразу с двумя.
Он мне потом ещё звонил некоторое время. Но я даже трубку не брала. Я как будто бы вышла, наконец, из тёмного леса на этот белый снег. Меня прямо-таки передёргивало от одной мысли о том, как я жила раньше.
Если ему так нравится, пусть хоть ножки стульев грызёт. Это не очень питательно, зато и не очень калорийно. Приятного ему аппетита.
