— Марина, ну хватит уже об этом! — Игорь Андреевич отложил телефон и посмотрел на жену устало. — Мы же обо всем договорились!
— Договорились? — Марина Викторовна замерла у плиты, не поворачиваясь. — Когда это мы договаривались, что я должна отказаться от всего, что мне приносит радость?
— Да какая радость в этих чертовых цветах? Завтра завянут, послезавтра выброшу!
Игорь встал из-за стола, где разбирал чертежи. Пятнадцать лет в проектном институте, последние три года — постоянные переработки. Ипотеку закрыли только в прошлом году, и теперь каждая лишняя трата казалась ему преступлением.
— Не в цветах дело, — тихо сказала Марина, выключая конфорку. — А в том, что ты не хочешь меня радовать.
Она обернулась, и Игорь увидел то выражение лица, которое означало: сейчас начнется. Марина могла держать эмоции в себе неделями, но когда плотина прорывалась, лучше было укрыться в бомбоубежище.
— Я не хочу? — Игорь почувствовал, как внутри что-то сжимается. — А кто работает с утра до ночи? Кто принес домой премию и отдал тебе на новую куртку?
— Куртка мне нужна! А цветы — нет, да? — голос Марины стал звонким, опасным. — Потому что куртка — это практично, а женская душа — ерунда!
Дети в комнате стихли. Одиннадцатилетняя Настя и восьмилетний Денис уже умели читать эти сигналы: когда родители начинали говорить таким тоном, лучше было стать невидимыми.
— Мариш, я устал, — Игорь провел рукой по волосам. — Понимаешь? Я просто чертовски устал от всего этого.
— А я не устала? — Марина шагнула к нему, и в ее глазах блеснули слезы. — Работа, дом, дети, твоя мама с ее бесконечными претензиями к моей готовке. Думаешь, мне легко?
Игорь замолчал. Он действительно не задумывался о том, каково это — успевать везде. Утром развезти детей, потом восемь часов в офисе, вечером уроки, ужин, стирка. А по выходным — генеральная уборка и закупка продуктов.
— Но при чем тут цветы? — он все еще не понимал.
— При том, что это единственное, что говорит мне: ты помнишь, что я женщина! — Марина вытерла глаза. — Не мать твоих детей, не домработница, не бухгалтер семейного бюджета. Женщина!
Слова повисли в воздухе. Игорь смотрел на жену и вдруг понял: когда он в последний раз видел ее не в домашнем халате или строгом костюме? Когда они в последний раз говорили не о детях, не о счетах, не о ремонте?
— Знаешь, что я чувствую, когда Оксана рассказывает, как Виктор подарил ей букет просто так, без повода? — Марина села на стул, и плечи ее поникли. — Стыд. Мне стыдно, что мой муж считает меня не достойной даже такой мелочи.
— Да что ты говоришь! — Игорь почувствовал укол вины. — При чем тут стыд?
— А при том, что я начинаю оправдываться перед подругами. Мол, у нас сложности, муж загружен работой. А они смотрят на меня жалостливо. И я понимаю: они думают, что ты меня не любишь.
Игорь опустился на соfa напротив. Неужели он правда давал такие поводы? Он любил Марину, конечно любил. Но как-то по-другому — тихо, привычно, как любят воздух или солнце. А она, оказывается, нуждалась в доказательствах.
— Помнишь, как мы познакомились? — Марина улыбнулась сквозь слезы. — Ты тогда каждую неделю что-то дарил. Даже если это была шоколадка за двадцать рублей.
— Тогда все было по-другому, — пробормотал Игорь.
— Да, тогда я была твоей девушкой. А теперь просто жена. И жены цветов не заслуживают, так?
Игорь понял: они стоят на краю пропасти. Не из-за цветов, конечно. Из-за того, что он перестал замечать ее как женщину. Из-за того, что любовь стала чем-то само собой разумеющимся.
— А что, если я куплю тебе цветы завтра? — тихо спросил он.
— Не надо, — Марина покачала головой. — Теперь это будет не искренне. Это будет откуп.
— Тогда скажи, что делать?
Марина долго молчала, глядя в окно. За стеклом мелькали огни соседних домов, где жили такие же семьи с такими же проблемами. И вдруг она поняла: проблема не в цветах. Проблема в том, что они разучились быть мужчиной и женщиной. Остались только функции: добытчик и хранительница очага.
— Знаешь, чего я хочу на самом деле? — сказала она наконец.
— Чего?
— Чтобы ты иногда смотрел на меня так, как смотрел пятнадцать лет назад. Чтобы обнимал не между делом, а потому что соскучился. Чтобы говорил мне комплименты не только когда нужно что-то попросить.
Игорь встал и подошел к жене. Осторожно обнял за плечи. Марина не оттолкнула, но и не прижалась. Висел этот момент между ними — хрупкий, как первый лед.
— Я правда тебя люблю, — сказал он. — Просто не умею это показывать.
— А я устала это угадывать, — ответила Марина. — Мне тоже нужна уверенность. Мне тоже нужно чувствовать себя желанной.
Из детской донеслось шипение: дети о чем-то шептались. Наверняка обсуждали, помирятся ли родители или будет как у Сашкиных — развод и жизнь в двух домах.
— Завтра суббота, — сказал Игорь вдруг. — Может, сходим куда-нибудь? Без детей?
Марина подняла на него удивленные глаза.
— Давно мы не были вдвоем, — продолжил он. — И я куплю тебе цветы. Не потому что должен, а потому что хочу увидеть, как ты улыбаешься.
— А дети?
— Попросим твою маму посидеть. Она обожает с ними возиться.
Марина медленно кивнула. Может быть, это было начало чего-то нового. Или просто передышка перед новыми конфликтами. Но сейчас, в этот момент, ей хотелось поверить, что они могут все исправить.
— Только не хризантемы, — тихо сказала она.
— Почему?
— Потому что они для кладбища. А я еще живая.
Игорь рассмеялся — впервые за весь вечер.
— Хорошо. Какие хочешь?
— Розы, — без колебаний ответила Марина. — Красные розы. Как в кино.
— Будут тебе розы, — пообещал Игорь и подумал: а ведь он действительно забыл, какая она красивая, когда счастлива.
