Все считали, что Ане несказанно повезло. Это же надо — встретить Алексея, который был будто сошёл с обложки глянцевого журнала о «жизни мечты»: дом с колоннами, машины в гараже, а сад — хоть в кино снимай.
— И что, правда у него три машины? — спросила Маринка, ковыряя ложкой в чашке с кофе.
— Четыре, — лениво поправила Аня, не глядя на неё.
— И все твои! — загоготала Ленка, не замечая, как Аня нахмурила брови.
Аня тогда улыбалась, но теперь, сидя на веранде своего «замка», в саду, который больше походил на выставочный экспонат, она уже не улыбалась. Алексей требовал за всё это «счастье» полного послушания.
— Ты не можешь пойти на встречу с подругами, — говорил он холодно, заполняя чашку чаем. — Мне не нравится их влияние.
— Но Маринка меня знает с первого класса…
— А я знаю тебя лучше, — перебил Алексей. — Значит, никакой Маринки.
Работу Аня оставила через месяц после свадьбы. Алексей убедительно объяснил, что «жене миллионера» не пристало ходить по офисам и просиживать дни среди бумаг.
— Ань, ну и каково это — быть королевой? — спросила Ленка как-то на парковке кафе, где они всё же встретились, будто две заговорщицы.
— Королевы не бывают такими усталыми, — вздохнула Аня.
Она говорила это, теребя рукав дорогущего пальто, которое тоже выбрал Алексей. Даже нижнее бельё проходило его строгую «цензуру». Это пальто, машина, дом — всё казалось чужим, словно она примеряла костюм из чужой пьесы.
Однажды вечером, когда Алексей в очередной раз пригласил деловых партнёров на ужин, Аня с тихим бешенством резала овощи.
— Ань, я сказал — лазанья. Что это? — он стоял в дверях кухни, словно начальник, проверяющий подчинённого.
— Это гаспачо. К лазанье будет суп.
— Ты меня не слышишь? — его голос понизился, а в воздухе застыло что-то глухое, тревожное.
Она промолчала. Как всегда. И пошла ставить блюдо в духовку, чтобы никто не понял, как ей хочется швырнуть этим «супом» ему в лицо.
Сказка, говорили они. Ну что ж, в сказках тоже не всегда всё было гладко.
А желание развиваться у Ани было, вот только не тем, чем хотел Алексей. Она с детства мечтала открыть ресторан. Представляла, как будет выбирать шторы для окон, составлять меню, ходить на рынки за лучшими продуктами. Но Алексей, услышав об этой идее, только фыркнул.
— Тебе что, скучно дома? — спросил он, листая ленту новостей на телефоне.
— Мне просто хочется делать что-то своё, — осторожно ответила Аня, не поднимая глаз от чашки чая.
— Моё «своё» у тебя уже есть. Дом. Я. Всё, что угодно, — он обвёл рукой гостиную, словно перечисляя предметы на витрине. — Зачем тебе этот ресторан? Устаёшь — возьми отпуск. Куплю путёвку куда-нибудь на Мальдивы.
Аня молча кивнула. Но внутри всё сжалось: каждый раз, когда она мечтала вслух, он ловко сводил её слова на нет.
Сначала Аня думала, что материнство решит все её вопросы. Но ребёнок не появлялся, сколько бы врачей ни старались.
— Ты хоть принимаешь эти витамины? — однажды резко спросил Алексей, вернувшись вечером домой.
— Конечно, принимаю.
— Точно? — он посмотрел на неё пристально, как бухгалтер на отчёт. — Я уже устал ездить по клиникам, тратить время и деньги.
Аня не ответила. Она слышала в его голосе не тревогу, а раздражение — словно вопрос детей был лишь делом престижа.
Она стала больше времени проводить на улице. Дом, который поначалу казался ей сказочным, вдруг стал тесным, как клетка.
— Ты гуляешь слишком много, — сказал Алексей, когда однажды вернулся раньше обычного.
— Свежий воздух полезен.
— И сад у нас большой.
— А мне хочется видеть людей, — тихо ответила она.
Алексей посмотрел на неё так, словно хотел возразить, но передумал.
Однажды, гуляя по набережной, Аня наткнулась на скромную вывеску: «Курсы кулинарии. Французская кухня». Она вошла почти случайно, просто чтобы спросить.
— А вы давно занимаетесь? — спросила она преподавателя, женщину в полосатом фартуке и очках.
— Уже лет пятнадцать. У нас тут почти семья. Приходите.
И она записалась, не сказав Алексею ни слова. Это была её маленькая тайна, её первый шаг к тому, чтобы наконец вернуть себе себя.
Однажды она шла по парку, в котором раньше никогда и не бывала. Парк был маленький, точнее, это был скорее сквер, спрятавшийся между многоэтажками. Аня гуляла уже давно и чувствовала, как усталость сковывает её шаги. Вот она и присела на лавочку, чтобы перевести дух. Вскоре рядом с ней сел мужчина.
— Простите, остальные лавочки заняты. Вы не против, если я здесь с вами посижу? — спросил он вежливо, взгляд его был прямым, а голос — спокойным.
Мужчина был совсем обыкновенный. Одежда — ничем не примечательная, лицо — простое, но в нём не было ничего навязчивого. На вид он был немного старше Ани.
— Конечно, это же общая лавочка, — ответила она с лёгкой улыбкой.
— Я просто не хотел вас смущать, — он улыбнулся в ответ, и эта улыбка вдруг показалась Ане искренней. Не той фальшивой, что она встречала повсюду: в офисах, в разговорах с подругами, в улыбках мужа, которые всегда как-то застывали на лице, как маска.
Аня почувствовала, как что-то внутри неё встрепенулось. Она тоже улыбнулась.
— Меня Антон зовут, — произнёс он. — Прогулка в обеденное время — это единственный способ хотя бы немного избавиться от душного офиса.
— А меня Аня. Я тоже гуляю. Просто для здоровья.
— Это очень хорошо, — сказал он с уважением, как будто здоровье — не мелочь, а важное дело.
Они молчали несколько минут, а затем разговор пошёл сам собой. Обычные слова. Словно и не было долгих лет в золотой клетке, не было мёртвого времени, где не хватало места для простых разговоров. Он говорил о работе, о том, как тяжело сидеть весь день за столом. Она слушала, иногда вставляя свои мысли, и вдруг поняла, что с ним можно разговаривать без страха, что кто-то подслушает или осудит.
— Я часто здесь гуляю, — сказала она как-то, уже не чувствуя в этом разговоре никакой напряжённости. — Вроде, и не нужно особо, но это как-то помогает.
— Это и правда помогает, — сказал Антон. — И здорово, что есть такие места, где можно просто сидеть и не думать.
Они договорились встретиться снова. И снова. И снова. И Аня, уставшая от всего — от взглядов мужа, от нескончаемой жизни, в которой не было места для её желаний, начала возвращаться домой с лёгкостью в сердце. Маленькая беседа с Антоном наполняла её воздухом, которого так не хватало.
Через несколько дней она рассказала ему о своём муже.
— Все говорят, что я глупая. У меня есть деньги, у меня есть всё. Но свободы нет, — тихо произнесла Аня, вглядываясь в его лицо. — И даже на такие прогулки я у него разрешение беру.
— Ничего ты не глупая, — сказал Антон. — Счастье — это свобода выбора. И ещё — возможность жить так, как хочется.
С каждым днём Аня замечала, что его взгляд становится всё более тёплым, а их разговоры — откровенней. Он больше не спрашивал о её жизни, он просто слушал и понимал.
И однажды, сидя на лавочке, Антон, взволнованный, признался ей.
— Я знаю, что у меня нет того, что есть у твоего мужа. У меня маленькая квартира и старая машина. Но я обещаю тебе, что сделаю всё, чтобы ты почувствовала себя счастливой. Чтобы у тебя была свобода.
Аня взглянула на него, и в её глазах было что-то такое, чего она уже давно не чувствовала. Это было не решение, не обещание. Это была маленькая искра, которая в одно мгновение могла превратиться в огонь.
Аня не спала всю ночь. Всё казалось каким-то безумием. Между ней и Антоном не было ничего, что можно было бы назвать романом, да и она не знала, насколько он честен с ней. Но она знала, что в этом безумном мире есть хотя бы одно место, где она чувствует себя счастливой — на той самой лавочке.
Утром, глядя на мужа, она твердо решила: развод. Даже если с Антоном не выйдет, она не могла оставаться в этом доме. В доме, где она, казалось, была только тенью, готовой сбежать в любую погоду, в поисках простого человеческого тепла.
— Я ухожу, — сказала она, не глядя на его реакцию.
— Ты что, с ума сошла? У тебя есть кто-то? — вскричал Алексей, теряя последние остатки самообладания.
— Я не изменяла тебе. И это правда, — ответила Аня твердо. И это было так: она действительно не изменяла. Возможно, именно в этом и заключалась вся её беда.
Когда её подруги узнали о разводе, начался настоящий шквал обвинений. Они чуть ли не встали на колени, пытаясь отговорить её.
— Ты пожалеешь, Аня! Ты поймёшь, как невыносимо будет без денег! Да и с этим Антоном, кто он вообще такой? Ты его даже не знаешь толком! Может, маньяк какой-нибудь, — заговорили они хором, указывая на её «недальновидность».
Но Аня уже не могла слушать. Она развелась с мужем, осталась ни с чем. Он даже не позволил ей забрать свою одежду, выгоняя её как чужую.
Она ушла налегке, с пустыми руками, и сразу направилась к Антону. В его маленькую квартирку с облупленными стенами и старым ремонтом. В комнате стоял запах свежего кофе, а сам Антон был там, с той самой искренней улыбкой. Аня огляделась и поняла, что, несмотря на всё, в этом доме она чувствует себя живой, настоящей.
— Ты уверена, что тебе это нужно? — спросил Антон, когда она села рядом с ним.
— Да. Я не жалею. — Она посмотрела на него. — Твоя квартира может быть маленькой, но у тебя здесь есть что-то, чего мне так не хватало в той роскоши.
И вот, Аня устроилась работать. Было сложно привыкнуть к тому, что денег почти не хватало. Но ей казалось, что это такая ерунда по сравнению с той легкостью, что она чувствовала. В тот момент, когда всё вокруг неё менялось, она, как никогда, чувствовала себя на своём месте.
И, к удивлению самой себя, через полгода она забеременела. Казалось, что это был именно тот момент, когда она и Алексей не были совместимы. Он был богат, но его деньги не могли дать ей того, что было нужно ей для настоящего счастья.
Каждый раз, когда Аня встречала подруг, они продолжали ожидать, что она скоро покается, что скажет: «Я сглупила, хочу вернуть свою прежнюю жизнь». Но Аня не сказала этих слов. Она не сожалела. Её новая жизнь была удивительной. Она была полна любви, поддержи и ценности. Любящий мужчина рядом, с ним всегда можно было поговорить, обсудить, поддержать друг друга. А ещё была маленькая дочка, похожая на Антона, и Аня не могла на неё налюбоваться.
— Ты счастлива? — однажды спросила подруга.
— Да, очень. И знаешь, теперь я знаю, что счастье — это не деньги. Это просто верить в то, что ты можешь строить свою жизнь по своим правилам. И я строю.
Аня знала, что деньги даются легче, чем доверие и поддержка. И теперь у неё было всё, что она могла пожелать
