— Ты представляешь, какая она теперь важная стала? На совещания летает, контракты подписывает. Думаешь, будет она с нашим Костенькой жить? — Вероника Андреевна поправила шарфик, взгляд заострил. — Помяни моё слово, найдет себе кого-то посерьезнее. Такие деньги зарабатывает, а началось-то всё с чего? В дом пришла в простом платье.
— Мама, хватит, — Костя опустил вилку и слегка вздохнул. — Мы с Аленой десять лет вместе. У нас дети.
— Вот именно, десять лет! А ты всё такой же инженер, простенький. Сынок, она теперь начальница, она себе найдёт директора, и что с тобой делать?
Костя покачал головой, не желая спорить:
— Алена никогда не вспоминала про зарплату. Это только ты постоянно об этом говоришь.
— Конечно, не вспоминает. Пока что. А помнишь, как я была против вашей свадьбы? Что я тебе говорила? Нищая девочка из простой семьи, отец — водитель автобуса…
— Мама!
— Что «мама»? Я переживаю, вот и спрашиваю. Почему она квартиру на тебя не хочет переписать? Что страшного в этом? Муж ты ей или кто?
История их семьи началась десять лет назад. Алена только что получила диплом экономиста и устроилась на работу с минимальной зарплатой. Костя работал на том же заводе, где работает и сейчас, только тогда был молодым инженером.
Познакомились они случайно — в автобусе. Алена ехала на собеседование, Костя — в командировку. Автобус сломался посреди дороги, и два часа ждали замену. За это время они успели поговорить, обменяться телефонами…
Вероника Андреевна с самого начала была против их отношений. На первом семейном ужине начала расспрашивать про родителей Алены, про их доходы, про квартиру.
— Думаешь, она просто так начальником стала? — продолжала настаивать Вероника Андреевна. — Носится с этим своим смартфоном, всё время какие-то звонки.
— У человека ответственная работа, — отозвался Костя, пытаясь успокоить её.
— Ответственная, ага. А дети? Маша в музыкальную школу ходит, Артём в садик. Кто с ними занимается? Всё на тебе. Это нормально?
Костя встал, отодвинул стул:
— Мама, ты же прекрасно знаешь, что Алена каждый вечер читает с Машей, возит Артёма на занятия. Мы всегда вместе в выходные.
— Сейчас возит, а потом что будет? Люда мне рассказывала…
— Какая Люда?
— Людмила Петровна, соседка моя. У её племянницы была такая же ситуация. Жили-жили, а как жена в деньги выбилась — сразу развод подала.
Костя поморщился, отпивая из чашки:
— Давай не будем равнять всех под одну гребёнку.
Вероника Андреевна промокнула губы салфеткой и снова принялась:
— Сын, ты пойми, я о тебе переживаю. Вот представь, не дай бог, что случится, разведетесь. Ты куда пойдешь? Квартира её, машина её.
— Мама, мы не собираемся разводиться.
— Никто не собирается. Оно само случается. Вот если бы она тебя по-настоящему любила, давно бы квартиру переписала.
Костя вспомнил, как десять лет назад они с Аленой въехали в её маленькую квартиру. Однокомнатную, доставшуюся от бабушки. Вероника Андреевна тогда всё качала головой: «Куда ты лезешь? Ни денег, ни жилья нормального.»
А они были счастливы. Вечерами сидели на кухне, пили чай и мечтали. Алена училась готовить. Первый блинчик сгорел — в прямом смысле. Смеялись долго, а потом заказали пиццу.
Когда родилась Маша, стало тесно. Алена как раз получила повышение, и они взяли ипотеку на трёшку. Костя настаивал, чтобы оформить квартиру на двоих, но Алена была уже основным заемщиком — его зарплаты не хватало.
— Ты заметил, как она одеваться стала? — продолжала Вероника Андреевна. — Костюмы дорогие, часы эти. Машке на день рождения планшет подарила. Семь лет! Куда ей планшет?
— Маша учится на нем, там развивающие программы.
— Развивающие! А может, это она почву под себя готовит? Задабривает ребёнка?
— Что ты такое говоришь?
— А то! Вот попомни мои слова…
Телефон в кармане Кости завибрировал. Сообщение от Алены: «Забрала Артёма из садика, едем домой. Купить что-нибудь к ужину?»
Вероника Андреевна покачала головой:
— Строчит указания? Командирша…
— Мама, — Костя начинал терять терпение, — давай закроем эту тему.
— Не закроем, — сказала она, не сбавляя темпа. — Я твоя мать, имею право беспокоиться. Вот что я тебе скажу — иди к юристу, проконсультируйся. Узнай, как квартиру можно на себя оформить.
— Зачем?
— Затем! Мало ли что. Вон, Николай с пятого этажа…
— Мама, я не буду этого делать.
— Будешь! — Вероника Андреевна стукнула ладонью по столу. — Ты мой сын. Я не позволю какой-то выскочке…
— Хватит! — Костя резко встал. — Алена не выскочка. Она моя жена, мать моих детей. И я не позволю…
— Вот! — Вероника Андреевна картинно всплеснула руками. — Уже и грубить матери начал. Это всё её влияние!
Костя молча взял куртку:
— Мне пора. Дети ждут.
— Убегаешь? Подумай над моими словами. Подумай! Завтра Зинаиде Васильевне позвоню, она у нас в администрации работает. Узнаю, как документы оформить…
Хлопнула входная дверь. Вероника Андреевна осталась одна. Она подошла к серванту, достала старый фотоальбом. Вот Костенька маленький, вот в школу пошёл, вот институт закончил… А вот и свадебные фотографии. Алена в простеньком платье, счастливая. Тогда Вероника Андреевна была уверена: счастье это ненадолго. Развернётся парень, найдет другую.
А получилось наоборот. Теперь невестка в гору пошла, а сын всё на том же месте. Нет, такого нельзя допускать. Нельзя.
— Представляешь, мама говорит, что мне нужно проконсультироваться с юристом насчет квартиры, — Костя рассказывал за ужином. — Якобы надо что-то там переоформить.
Алена расставляла тарелки:
— Опять началось. Знаешь, она вчера звонила моей маме.
— Зачем?
— Расспрашивала про мою зарплату, про премии. Мама не выдержала, спросила напрямую — в чем дело? А твоя ответила: «Беспокоюсь за сына, невестка совсем от рук отбилась.»
— От рук отбилась? — Костя нахмурился. — В каком смысле?
— В прямом. Мол, зарабатываю больше мужа — непорядок это. А ещё сказала, что я детей запускаю.
Из комнаты выбежала Маша:
— Мама, мама! Смотри, я пятёрку получила по математике!
— Молодец, зайка! — Алена обняла дочь. — Садись ужинать. Артём, иди к нам!
Пятилетний Артём прибежал с игрушечной машинкой:
— А бабушка Вера сказала, что мы скоро переедем.
Алена с Костей переглянулись.
— Куда переедем? — осторожно спросил Костя.
— Не знаю. Она сказала, что папа будет жить отдельно.
Повисла тишина. Маша перестала есть и испуганно посмотрела на родителей.
— Никто никуда не переезжает, — твёрдо сказал Костя. — Бабушка пошутила.
После ужина, когда дети легли спать, Алена с Костей сели на кухне.
— Это уже перебор, — Алена сжала руки. — Она настраивает даже детей против меня.
— Я поговорю с ней.
— Говорил уже. Сколько раз? Помнишь, как она себя вела, когда мы только поженились? «Нищая девочка из простой семьи.» А теперь я, видите ли, слишком богатая.
Костя задумался, слегка потирая висок:
— Знаешь, а ведь она всегда такая была. Когда я в институте учился, встречался с девочкой из нашей группы. Мама её сразу невзлюбила — мол, слишком умная, только о науке и думает. Потом была Света из соседнего дома — тут уже претензия, что слишком простая, работает продавцом.
— А со мной она просто побила все рекорды.
В дверь раздался звонок. На пороге стояла Вероника Андреевна с пакетом продуктов.
— Решила вот зайти, проведать внуков.
— Дети уже спят, — коротко ответил Костя.
— Как спят? Девять часов только!
— У них режим, мама. Завтра в школу и садик.
— Режим, режим. Может, вы их ещё по минутам кормите? — Вероника Андреевна прошла на кухню. — О, Алена дома? Не на своих совещаниях?
— Добрый вечер, Вероника Андреевна.
— Добрый, добрый. А я вот продукты принесла. А то вы всё полуфабрикаты покупаете.
— Мы не покупаем полуфабрикаты.
— Ну да, ну да. Некогда же готовить — карьера, встречи. А дети что? Дети подождут?
Костя встал между матерью и женой, лицо его было напряженным.
— Мама, зачем ты это говоришь? Зачем детям сказала про переезд?
— А что такого? Надо же их подготовить.
— К чему подготовить?
— К жизни, сынок, к жизни. Вот смотри — Алена получает в три раза больше тебя. Квартира на неё записана, машина на неё записана. А ты кто? Приживальщик?
— Прекратите! — Алена вскочила. — Вы не имеете права так говорить.
— Имею! Я мать! Я не хочу, чтобы мой сын был подкаблучником у жены-карьеристки!
— Мама! — Костя повысил голос. — Немедленно прекрати!
— Не прекращу! Я вчера с юристом говорила. Знаешь, что она мне сказала? При разводе…
— При каком разводе?
— При обычном! Думаешь, твоя жена долго будет терпеть мужа с маленькой зарплатой? Найдет себе директора какого-нибудь…
Из детской послышался плач. Проснулся Артем.
— Вот, разбудили ребенка, — Вероника Андреевна покачала головой. — Нервный какой стал. Это все от нестабильности в семье.
Алена пошла к сыну. Костя, сжимающим кулаком, взял мать за руку.
— Уходи. Сейчас же.
— Что?
— Уходи. И не приходи, пока не научишься уважать мою семью.
— Я же о тебе забочусь!
— Нет, мама. Ты не заботишься. Ты разрушаешь. Уходи.
Вероника Андреевна решила не останавливаться. Она включила все свои связи, обзвонила кого только можно, и начала рассказывать свою версию событий. У каждой истории был свой нюанс, но суть была одна: невестка зазналась, сына не ценит.
— Ты представляешь, она даже домработницу наняла, — жаловалась Вероника Андреевна сестре. — Сама не убирает, не готовит. Костя после работы сам с детьми сидит, уроки делает.
— Может, она устает на работе? — предположила сестра.
— Устает она! А мой сын не устает? Он потомственный инженер, между прочим. Его отец всю жизнь на заводе проработал. А эта выскочка…
На семейном обеде у тети Нины была вся родня. Алена сразу почувствовала, что атмосфера стала какой-то тяжелой. Косые взгляды, шепот за спиной — всё как по накатанной.
— Алена, а правда, что ты собираешься в Москву переводиться? — спросила двоюродная сестра Кости.
— Первый раз слышу, — удивленно ответила Алена.
— А мне Вероника Андреевна сказала, что тебе предложили повышение в столице.
— Ничего подобного.
— Странно. А она говорила…
Тема сразу замерла, но в воздухе оставалась напряженность. За столом продолжались разговоры, кто-то обсуждал цены, кто-то жаловался на погоду. Алена чувствовала, что каждое её слово кто-то ловит, каждый жест оценивается.
— Костя, — Вероника Андреевна повернулась к сыну. — Ты бы хоть костюм новый купил. Не солидно как-то.
— Нормальный костюм, мама.
— Нормальный? А жена твоя вон в каких нарядах ходит. Люди подумают…
— Что подумают?
— Что ты у жены на содержании.
Костя отодвинул тарелку, сдвинув взгляд к полу, как будто его слова уже не могли остановить этот поток.
— Давайте не будем об этом за столом, — сказал он, стараясь сохранить хоть какую-то тишину.
— А когда будем? Ты от разговоров бегаешь, а дело серьезное. Вот у Сережи из второго подъезда…
— Мама, хватит! — голос Кости становился всё тише.
— Не хватит! — Вероника Андреевна не отступала, голос её звучал, как всегда, с железной решимостью. — Пусть все знают, как моего сына унижают! Невестка деньги зарабатывает, а он как приживальщик! Даже квартиру на себя записать не может! Она резко повернулась к Алене, и взгляд её был полон тревоги и чего-то злого. — Давай перепиши квартиру на моего сына, а то вдруг что.
Алена почувствовала, как всё внутри сжалось, но старалась сохранять спокойствие:
— Вероника Андреевна, давайте не будем устраивать сцен.
— Сцен? — Вероника Андреевна буквально взорвалась. — А что мне остается? Молча смотреть, как ты моего сына используешь?
— Как я его использую?
— А то не понимаешь? Зарабатываешь больше, квартира твоя, машина твоя. А если уйдешь к другому? Куда ему идти? Ты же теперь богатая, все равно новую квартиру купишь. А эту отдай Косте.
— Никуда я не уйду.
— Все так говорят! А потом — раз, и на готовенькое другой прискачет. А мой сын что? На улице останется?
Алена, не в силах больше слушать, встала из-за стола, её пальцы судорожно сжали край стола.
— Извините, но мы, пожалуй, пойдем.
— Убегаете? — Вероника Андреевна обвела взглядом всех притихших родственников. — Вот, полюбуйтесь! Даже разговаривать не хочет! А вы знаете, что она задумала?
— Что же? — спросил дядя Миша, глядя на Алену с сочувствием.
— Сына моего без имущества оставить хочет! — Вероника Андреевна не могла остановиться, её голос был полон драматизма. — Я узнавала — она квартиру может в любой момент продать. И что тогда?
Алена почувствовала, как по спине пробежал холодок. Не выдержав, она встала, сдерживая дрожь в голосе.
— Вероника Андреевна, — сказала она, пытаясь говорить спокойно, но каждое слово было как камень. — За десять лет брака я ни разу не дала повода сомневаться в себе. Почему вы решили, что я хочу навредить Косте?
— Потому что теперь ты богатая! Зазналась! — ответила Вероника Андреевна, и в её голосе не было ни капли сомнения. — На простого инженера свысока смотришь!
— Неправда! — Вероника Андреевна не сдавалась.
— Правда! Я же вижу, как ты его одергиваешь, как командуешь…
— Когда я командую? — Костя попытался успокоить ситуацию, но слова матери всё равно звучали тяжело, как удара по барабану.
— А кто сказал, что детей нужно в девять укладывать? Кто режим придумал? Ты! Всё под себя подстраиваешь!
— Мама, — Костя положил руку на плечо Алены, будто пытаясь защитить её от каждой её атаки. — Мы уходим. И пока ты не извинишься перед Аленой, мы с тобой общаться не будем.
— Что? Ты мать родную из-за неё бросаешь?
— Нет, мама. Я защищаю свою семью. Свою жену. Мать моих детей.
— Опомнись! Она же тебя разорит! Я с юристом говорила…
— До свидания, мама.
Костя и Алена вышли из-за стола, оставив Веронику Андреевну в полном недоумении. В прихожей их догнала тетя Нина, с которой Алена раньше успела обсудить массу важных семейных моментов.
— Алена, постой. Ты не думай, мы всё понимаем. Вероника просто за сына переживает.
— Десять лет переживает, — Алена горько усмехнулась.
— Она успокоится. Дай ей время.
Но вчерашний вечер не оставил у Алены надежд. Вероника была не готова к пониманию.
На следующий день, как только дверь открылась, перед ними стояла Вероника Андреевна с пирожками и игрушками для внуков, как будто вчерашнего не было.
— Не надо их подкупать, — тихо сказал Костя, недовольно сдвигая брови.
— Я бабушка. Имею право побаловать внуков.
— После вчерашнего?
— А что вчерашнее? Я правду сказала. Вся семья меня поддержала.
— Неправда, мама. Никто тебя не поддержал. Все молчали от неловкости.
Вероника Андреевна, не обращая внимания на слова сына, прошла в квартиру, ища глазами детей.
— Где дети?
— В комнате, делают уроки.
— С Аленой?
— Нет, одни. Алена на работе.
— Ну конечно, на работе. А дети сами по себе.
— Мама, у неё важное совещание.
— Важнее детей? — её голос зазвучал как обличение, как бы пытаясь наткнуть Костю на собственное чувство вины.
Маша выглянула из комнаты и, с широко раскрытыми глазами, заявила:
— Бабушка пришла!
Вероника Андреевна, стоя на пороге, раскинула руки, как будто всё вокруг принадлежало только ей:
— Внученька моя! — её голос был полон заботы, и в глазах сверкал тот самый огонь, который заставлял её не замечать, как она переступала черту. — Иди сюда, я тебе пирожков принесла. С яблоками, как ты любишь.
— Мне мама не разрешает есть перед ужином, — Маша, хоть и с сожалением, но твёрдо сказала.
— Вот ещё! — Вероника Андреевна махнула рукой. — Я твоей маме в твоем возрасте тоже много чего не разрешала. А она всё равно делала по-своему.
— При чём здесь это? — не выдержал Костя, устав от постоянных намёков.
— При том! Она тут командует всеми. Даже пирожок ребёнку съесть нельзя.
— У нас режим питания, — сказал Костя, пытаясь оправдаться. — Мы вместе его установили.
— Режим, режим, — перебила она. — Совсем ребёнка замучили. А ну-ка, Машенька, возьми пирожок. Пусть мама потом хоть что говорит.
Маша растерянно посмотрела на отца, но ответа не последовало. Она знала, что с бабушкой всё равно не поспоришь.
— Нет, бабушка, — сказала девочка, уже твёрдо, как взрослый человек. — Я подожду ужина.
— Вот, уже и внуков против меня настроили! — Вероника Андреевна фыркнула, но взгляд её был полон недовольства.
Тишину нарушил Артем, выбежав из детской с улыбкой, которая тут же поглотила все напряжение в комнате.
— Бабушка, бабушка! А ты мне машинку привезла?
— Привезла, солнышко. Только ты сначала скажи — тебе нравится, как мама с папой живут? — её взгляд был настойчивым, будто она пыталась вытащить признание, которое не имело отношения к машинке.
— Мама! — возмутился Костя, сбивая её вопросы.
— Что «мама»? Имею право знать. Вот скажи, Артемка, тебе не обидно, что мама всё время на работе? — Вероника Андреевна взглянула на сына, не в силах скрыть тревогу.
— Нет, — ответил мальчик, покачав головой. — Мама с нами играет, сказки читает. А сегодня обещала в выходные в парк пойти.
— В парк? А вот я слышала, у неё снова командировка намечается.
— Нет никакой командировки, — резко ответил Костя, чувствуя, как его терпение начинает заканчиваться. — Дети, идите в комнату.
Когда дети ушли, Костя повернулся к матери с усталым взглядом:
— Что ты делаешь? Зачем вмешиваешь детей в это?
— А что? Пусть знают правду, пусть видят, какая у них мать — только о карьере думает, — Вероника Андреевна не собиралась останавливаться.
— Алена — замечательная мать, — сказал Костя, чувствуя, как его терпение начинает таять.
— Ну да, ну да. А кто в прошлом году на утренник в садик не пришел? Кто на школьном концерте не был? — её голос стал резким, как лезвие ножа.
— Она была на важных переговорах. Мы записали видео.
— Видео! — Вероника Андреевна всплеснула руками. — Ребенку не видео нужно, а мать живая! А она где? На своих переговорах! Небось, с мужчинами в ресторанах сидит.
— Что ты такое говоришь? — голос Кости дрогнул от возмущения.
— А что? Думаешь, я не вижу, как она одевается? Как на каблуках цокает? Для кого это все? — её глаза заблестели злостью, а слова звучали как обвинение.
В этот момент входная дверь открылась, и в кухню вошла Алена с пакетом продуктов.
— Добрый вечер, — сказала она, улыбаясь. — Я продукты купила. Сегодня будем пиццу печь, как дети просили.
— Пиццу? — Вероника Андреевна фыркнула, будто это было чем-то неподобающим. — Нормальные люди борщ варят.
— Борщ мы завтра будем готовить, — Алена не обратила внимания на её насмешку. — А сегодня у нас семейный вечер — дети сами тесто месили, начинку выбирают.
— Вот! Опять потакаешь! Никакого порядка! — Вероника Андреевна не смогла скрыть раздражения.
— Вероника Андреевна, — Алена начала расставлять продукты, стараясь говорить спокойно. — Давайте не будем…
— Что не будем? Правду говорить? Ты думаешь, люди не видят? — Вероника не сдержалась. — Зинаида Васильевна тебе что сказала?
— При чем здесь Зинаида Васильевна? — Алена удивилась, но не дала себе волю.
— При том! Она тоже считает, что ты мужа не уважаешь. Вон, машину себе купила…
— На семейные деньги купила, — спокойно ответила Алена.
— Ну да! На свою зарплату! А муж пусть пешком ходит! — Вероника Андреевна продолжала настаивать на своём.
— Костя сам не захотел машину водить. Сказал, что ему на работу удобнее на метро.
— Оправдывается она! — Вероника Андреевна повернулась к сыну, разочарованно качая головой. — А ты молчишь? Совсем жена тебя запугала?
Костя медленно подошел к матери, его лицо было напряжено, голос твердый:
— Хватит, мама. Я долго молчал, надеялся, ты одумаешься. Но теперь ты зашла слишком далеко.
— Я? Это она зашла! Вертит тобой как хочет, не видишь? — глаза Вероники Андреевны блеснули гневом.
— Никто мной не вертит, — ответил Костя, отступив на шаг. — Я люблю свою жену. Я люблю наших детей. У нас хорошая семья.
— Хорошая? А кто в этой семье главный? — её голос был полон насмешки.
— Мы с Аленой равные партнеры.
— Равные? — Вероника рассмеялась. — Да какие вы равные? Она деньги зарабатывает, решения принимает, а ты кто?
— Я муж, отец, и да, я тоже добытчик.
— Добытчик? Да она в три раза больше зарабатывает, чем ты!
— И что? Я горжусь её успехами, горжусь тем, что она смогла построить карьеру и остаться при этом отличной мамой.
— Заботливой? Да она детей почти не видит!
— Это не правда, мама. Она каждый вечер с детьми, а выходные мы всегда проводим вместе.
— А квартиру почему не перепишет? — Вероника перескочила на новую тему, не дав ему и слова сказать.
— Потому что это глупость, — ответил Костя, уже теряя терпение. — Мы семья. Всё, что у нас есть, — общее.
— Общее? А если она тебя бросит? — её взгляд был холоден и расчетлив.
— Никто меня не бросит, — вмешалась Алена, входя в комнату. — Вероника Андреевна, давайте, наконец, закроем эту тему.
— Не закроем! Я уже с юристом договорилась. Завтра едем документы оформлять.
— Какие документы? — Костя чувствовал, как его голос становится резким.
— На переоформление квартиры! Я все узнала, ты обязана выделить мужу долю.
— Ничего я не обязана, — спокойно ответила Алена.
— Вот! — Вероника Андреевна снова обратилась к сыну. — Слышал? Не обязана она! А ты что молчишь? Тряпка!
— Мама, — голос Кости был резким, будто он сам не ожидал от себя такого. — Прекрати это немедленно.
— И не подумаю! Я мать! У меня право… — Вероника Андреевна задышала тяжело, лицо покраснело от гнева.
— Нет, мама. Ты не имеешь права оскорблять мою жену. Ты не имеешь права лезть в нашу жизнь. Ты не имеешь права настраивать детей против нас.
— Это она вас против меня настраивает!
— Нет, мама. Это ты всех настраиваешь. Ты обзваниваешь родственников, распускаешь слухи.
— Я правду говорю!
— Какую правду, мама? Что моя жена — карьеристка? Что она не заботится о детях? Что она вертит мной?
В этот момент на кухню вошла Маша, она остановилась в дверях, глаза её стали тревожными.
— Папа, почему вы кричите?
— Все в порядке, солнышко, — Алена поспешила подойти к дочери, пытаясь увести её в другую комнату.
— Нет, не в порядке! — вмешалась Вероника Андреевна, не желая отпускать ситуацию. — Пусть дети знают! Пусть видят, как их мать…
— Вон из моего дома, — сказал Костя, и его голос звучал так, как будто этого никогда не было.
Все замерли. Костя, который всегда терпел, всегда искал компромисс, говорил так, что никто не осмеливался возразить.
— Что? — Вероника Андреевна не могла поверить.
— Вон из моего дома. Немедленно.
— Ты… ты выгоняешь родную мать?
— Я защищаю свою семью. От тебя.
— Она тебя против меня настроила!
— Нет, мама. Ты сама все разрушила. Своими подозрениями, своей ревностью, своим вмешательством.
— Я же о тебе забочусь! — её глаза заполнились слезами, но Костя не смягчился.
— Нет, мама. Ты заботишься только о себе. О своих фантазиях. Уходи.
Вероника Андреевна схватила сумку и резко встала:
— Ты пожалеешь об этом! Вы все пожалеете! Я этого так не оставлю!
Когда дверь захлопнулась, в квартире повисла странная тишина. Маша тихо подошла к матери, прижалась к ней.
— Мама, а бабушка больше не придет?
Алена погладила её по голове, взгляд её был мягким, но решительным.
— Придет, солнышко. Когда научится быть доброй.
Через неделю Вероника Андреевна снова появилась на пороге. На этот раз она принесла с собой папку документов. Тяжёлую, с пожелтевшими краями.
— Вот, полюбуйтесь, — она раскладывала бумаги по столу с каким-то особым торжеством, как будто её слова — это уже приговор. — Всё по закону. Здесь написано, что при разводе…
— Мама, — перебил её Костя, голос его был тихим, но твёрдым. — Мы не собираемся разводиться.
— Сейчас не собираетесь. А потом?
— Никогда не собирались и не собираемся.
— Ты наивный! Думаешь, она с тобой будет? Такая успешная?
Алена подняла глаза, но не ответила сразу. Она подошла к столу и спокойно села, как будто происходящее не было для неё неожиданностью.
— Вероника Андреевна, — начала она, тихо, но уверенно. — Давайте поговорим спокойно. Почему вы считаете, что я хочу бросить вашего сына?
— Потому что ты другая стала! Раньше ты была простая, а теперь? Совещания, контракты… — Вероника Андреевна подняла палец, словно указывая на какие-то невидимые угрозы. — Всё это изменяет людей.
— И что в этом плохого? — Алена не отводила взгляда, пытаясь сохранить спокойствие.
— А то! Зазнаешься, понимаешь? На простого инженера и смотреть не захочешь!
Алена глубоко вдохнула, но не дала эмоциям взять верх.
— Я люблю вашего сына. Не его должность, не его зарплату. Его самого.
Вероника Андреевна уставилась на неё с таким выражением, как будто впервые увидела чужого человека.
— Сейчас любишь. А когда на этих своих совещаниях встретишь директора, — её голос стал хищным, как будто она предсказывала будущее, — вот тогда и поговорим.
— Мама, — вмешался Костя, пытаясь успокоить её. — Ты ведь помнишь, как мы с Аленой познакомились?
— В автобусе каком-то.
— Именно. Я опаздывал на работу, она ехала на собеседование. Автобус сломался, мы два часа стояли под дождем и разговаривали.
— И что?
— А то, что уже тогда я понял — вот она, моя судьба. Не из-за денег, не из-за статуса. Просто она — моя.
— Глупости все это! Романтику развел. А жизнь-то другая.
— Какая жизнь, мама?
— Суровая! Ты инженер, потомственный. А она кто? Выскочка!
— Я руководитель отдела в крупной компании, — спокойно сказала Алена. — Это не преступление.
— Нет, не преступление. Но ты же понимаешь, что это неправильно?
— Что именно?
— Что жена мужа перерастает! Что больше него зарабатывает!
— Почему это неправильно?
— Потому что мужчина должен быть главным!
— А кто сказал, что у нас Костя не главный?
Вероника Андреевна растерялась.
— Как это? Ты же больше зарабатываешь.
— И что? Деньги — не главное в семье. Главное — любовь, уважение, поддержка.
— Вот именно! А ты мужа не уважаешь!
— Почему вы так решили?
— Потому что… потому что… — Вероника Андреевна замялась, не зная, как продолжить. — Потому что ты его не слушаешься!
— Мама, — Костя покачал головой, — мы не в прошлом веке живем. Жена не должна слушаться мужа. Мы партнёры.
— Партнёры? А почему тогда квартира только на неё записана?
— Потому что она основной заемщик по ипотеке. Так банк решил.
— А машина почему на неё?
— Потому что я не люблю водить. Ты ведь сама знаешь — трижды на права пытался сдать.
— А работа её почему важнее твоей?
— Она не важнее. Просто у Алены больше ответственности.
— Вот! Ты сам признаёшь!
— Что признаю?
— Что она главнее!
Алена встала, решив не уходить от конфликта:
— Вероника Андреевна, давайте начистоту. Вы ведь не из-за квартиры переживаете?
— А из-за чего же?
— Из-за того, что боитесь сына потерять.
Вероника Андреевна замолчала, не зная, что ответить.
— Вы думаете, что я его у вас забрала. Сначала была бедной девочкой, которая на вашего успешного сына позарилась. Теперь стала богатой карьеристкой, которая его подавляет. А на самом деле я просто люблю его. И наших детей тоже люблю.
В глазах Вероники Андреевны вспыхнули слёзы.
— Я же мать. Я же для него всю жизнь… А он теперь от меня отворачивается.
— Не отворачивается, — мягко сказал Костя, — просто вырос. У меня своя семья.
— А я? Я теперь никто?
— Ты моя мама. Всегда ею будешь. Но ты должна принять мой выбор. Принять Алену.
— Как я её приму? Она же всё по-своему делает!
— Что именно?
— Да всё! Вот, детей в девять спать укладывает.
— Это наше общее решение. Детям нужен режим.
— А пиццу эту они пекут! Разве это еда?
— Детям нравится. Мы вместе готовим, общаемся.
— А эти её совещания! Разве нормальная мать…
— Мама, — перебил Костя. — Посмотри на наших детей. Они счастливы?
Вероника Андреевна задумалась:
— Вроде счастливы.
— Маша отличница в школе. Артём в садике всех рисунками удивляет. Они добрые, веселые, уверенные в себе.
— Ну да.
— И знаешь почему? Потому что у них есть любящие родители. Оба родителя.
— Но она же работает всё время…
— Алена приходит к семи вечера. Мы ужинаем все вместе, обсуждаем, как прошел день. Потом она помогает Маше с уроками, читает Артёму сказки.
— А по выходным?
— По выходным мы всегда вместе. То в парк идём, то в кино, то просто дома играем.
— А я? Мне места нет?
Алена подошла к свекрови:
— Вероника Андреевна, для вас всегда есть место. Вы бабушка наших детей. Они вас любят.
— Правда любят?
— Конечно. Маша вчера спрашивала, когда бабушка придёт пирожки печь.
— Пирожки? — Вероника Андреевна слабо улыбнулась. — Я могу научить. У меня рецепт особый, ещё от моей мамы.
— Вот видите? Вы можете научить детей тому, чего не умеем мы. Рассказать им истории о семье, поделиться традициями.
— А ты разрешишь?
— Конечно, разрешу. Только давайте договоримся: никаких разговоров про развод, про квартиры и про то, кто сколько зарабатывает.
Вероника Андреевна вздохнула:
— Я же для Кости старалась. Боялась, что обидят его.
— Мама, — Костя обнял мать. — Меня никто не обижает. Я счастлив. У меня прекрасная жена, замечательные дети. И мама у меня тоже замечательная. Только очень упрямая.
— В тебя упрямая.
— Значит, договорились? — спросила Алена. — Вы прекращаете войну?
— А документы эти? — Вероника Андреевна кивнула на папку.
Костя взял бумаги и порвал их:
— Нам они не нужны.
Из детской выглянула Маша:
— Бабушка, ты правда пирожки печь научишь?
— Научу, внученька. С яблоками, с капустой, с картошкой — какие захочешь.
— А когда?
— Да хоть в эти выходные.
— Мама, можно? — Маша посмотрела на Алену.
— Конечно, можно. Устроим большое семейное чаепитие.
Прошло несколько месяцев. Семья стала целым миром, в котором каждый нашел своё место. Вероника Андреевна больше не спорила, а помогала с пирожками. Алена и Костя научились ценить простые моменты. Все стали ближе, и теперь ни одна папка с документами не могла разрушить этот уют.
Конец.
