— Ты можешь уже наконец закончить с этим получасовым ритуалом? Мне нужно почистить зубы, я опаздываю на работу! – недовольно проговорила Софья Григорьевна, ещё молодая женщина, недавно отметившая своё 50-летие.
— Мне тоже не работу, мама, — парировала Даша, аккуратно укладывая пальчиками непослушные локоны у лица. – Не могу же я пойти как пугало. Я весь день работаю с людьми.
— Давай, поторопись. Захар уже готов, ждёт, ещё минут пять – и вы оба опоздали.
Тридцатилетняя Даша работала администратором в хорошем салоне и очень дорожила этим местом. Опаздывать было нельзя, поэтому девушка торопливо провела помадой по нижней и верхней губам и поспешила отвести сына в школу.
— Будешь возвращаться домой, купи, пожалуйста, фарш.
— Мама, пусть Матвей сходит в магазин, мне придётся делать пересадку, а он всё равно весь день дома.
— У меня откуда деньги? – закричал из гостиной Матвей, услышав сестру.
— Вот заработал бы за день хоть на фарш!
— Где я их заработаю? Мам! Дай денег, я куплю продукты.
Софья Григорьевна вздохнула и вынула из кошелька купюры. Протягивая их Матвею, она обратилась к дочери:
— Матвей купит фарш, яйца, молоко, хлеб и батон, а ты приготовишь котлеты. Я буду позже тебя. Покормишь мужиков.
— Хорошо, — проворчала недовольно Даша и скрылась за дверью.
Мать вздохнула и принялась приводить себя в порядок.
Она работала на молочном заводе мастером в упаковочном цеху. Её бригада прекрасно знала: Софья Григорьевна никогда не допустит халтуры. Она требовала строгой дисциплины, высокого темпа и ответственности. Все работники бригады очень любили начальницу, потому что, несмотря на строгость, Софья Григорьевна была добрым человеком. Если нужно было кому-то из подчинённых помочь, мастер не колебалась ни секунды. Она шла к высокому начальству выбивать для нуждающегося материальную помощь или отпуск. Её, трудившуюся на заводе уже тридцать лет, хорошо знал директор. Он всегда прислушивался к ней.
— Здравствуйте, Софья Григорьевна! – поздоровался с ней на проходной охранник Мирон. — Что-то вы сегодня поздно.
— Здравствуй, Мирон, — бодро ответила ему мастер и, улыбнувшись его замечанию, оправдалась: — Старею!
Она сменяла бригаду своей подруги и кумы Катерины, у которой крестила двоих сыновей. Катя окинула подругу усталым взглядом и спросила:
— Ну что там твой Матвей? Ходил на собеседование?
— Ходил, — с неохотой ответила Софья. Сын вернулся из армии уже больше года и с тех пор всё никак не мог устроиться на работу.
— Опять не то? – поняла без слов подругу Катерина.
— Всё не то! Платят мало, требуют много, директор жулик….
— Это он за одно собеседование всё понял? – сочувственно улыбнулась Катерина.
— Он ещё до собеседования понимал, что в нашей стране нет нормальной работы для человека с его способностями, — махнула рукой Софья.
— Ну, ещё не все организации в городе он обошёл, шансы есть, — попыталась утешить подругу Катя.
— Надеюсь. Только и осталось, что надеяться.
— Ничего. Всё устаканится. Захар здоров?
— Да, слава Богу. Уже не болеет так, как в детском саду. Учится ровно. Он единственный, кто радует.
— А Даша что?
— Она всё приключений ищет. Снова перед зеркалом крутится по часу. Видно, какая-то интрижка. Мне ничего не говорит. Боюсь, хоть бы с женатым не связалась…
— С чего ты взяла, что у неё такие намерения?
— Она мне как-то хвастала, что у них богатый клиент есть. Начал за ней ухаживать. Принёс ей коробку конфет, звал в кафе. Она же всё время мечтает о богатом кавалере, чтобы Семёну доказать, как он был неправ. Сколько раз ей говорила, что жизнь – не теорема, чтобы кому-то что-то доказывать. Не в этом же счастье! Семён о ней и думать забыл, счастливо живёт в Питере с новой женой. А она ему всё мстит. Каждый день выкладывает новые фото, чтобы он посмотрел, как она похорошела. На свидания бегает, коллекционирует комплименты. А Захар сам по себе…
— Она просто еще не пережила развод, дай ей время.
— Три года прошло! Она всё никак не повзрослеет. Живёт в телефоне.
— Но ведь работает же.
— Да, эта хоть работает.
— Соня, она повзрослеет только тогда, когда у неё будет необходимость. Зачем ей переживать за сына, если у Захара такая прекрасная бабушка, как ты? И по дому никаких забот. Ты всё дома делаешь, а ведь могла бы и ей часть обязанностей передать. Береги себя немножко.
— Да, ты права. Я слишком сильно их всех опекаю. Надо подумать о себе.
Катерина вздохнула. Софья Григорьевна много лет говорит о том, что пора подумать о себе. Но у неё это никак не получается. Её инфантильное семейство не способно без неё обойтись. Супруг всю жизнь был в роли старшего ребёнка. Куда его жена повернёт – туда он и двигается. Как только она его оставит без внимания, он тут же останавливается и стоит на месте. В быту он был совершенно беспомощным.
Сын Матвей тоже всё время ждал маминой помощи. В свои двадцать с хвостиком он жил за счёт родителей, всё мечтал, что ему предложат стать генеральным директором «Газпрома», и большую часть времени проводил в болтании по городу с друзьями, такими же бездельниками.
Софья Григорьевна решала все проблемы семьи. Лечила внука Захара, когда он болел, учила с ним уроки, стирала, делала уборку в доме, занималась огородом.
После смены она возвращалась домой в плохом настроении. День был непростым, Софья Григорьевна сильно устала, но знала: никто из родных ей не посочувствует.
Супруг Софьи Григорьевны, который должен был уже неделю назад убрать с участка сухие стебли, стоял у забора и вел светскую беседу с соседом Валерой. Судя по их интонации, мужчины обсуждали последнюю игру какой-то футбольной команды. Рядом с ним одиноко стояли грабли, опираясь черенком о забор.
Войдя в веранду, хозяйка дома наткнулась на сына, лежащего на диване и листающего ленту фотографий и картинок на телефоне.
— Мам, я купил продукты, но Дашка ничего готовить не захотела. Мы не ужинали.
Промолчав, Софья Григорьевна прошла на кухню, где её встретила живописная гора грязной посуды, расположившаяся в умывальнике. На столе стоял пакет из магазина с продуктами, который никто не удосужился разобрать. Рядом с пакетом стоял лоток, из которого, по-видимому, каждый сам себе доставал яйца и готовил яичницу. Последним поваром, по-видимому, был Захар, потому что осколки скорлупы были равномерно разбросаны по столу, столешнице, полу и стулу. На всех поверхностях кухни стояли грязные кружки, в каждой из которых оставался испитый пакетик, покоившийся в коричневой сладкой лужице недопитого чая.
Вся эта картина удручала, но Софья Григорьевна решила попытаться устранить всё мирно.
— Дарья, — позвала она дочь, — уберись на кухне и займись ужином.
— Мама, но он же забыл купить молоко! Как я приготовлю котлеты?
— Матвей, а ты не мог ещё раз сходить за молоком, раз сразу не купил? – строго спросила мать у сына.
— У меня были дела!
Из спальни, которую они занимали вместе с мамой, показался Захар. Он радостно выбежал к бабушке и обнял её. Уставшая Софья Григорьевна потрепала внука по волосам и спросила:
— Ты себе сам яичницу жарил?
— Да!
— Молодец. Мороженое хочешь?
— Да!
Бабушка дала внуку пару купюр и сказала:
— Беги к площади, купи себе любое мороженое и съешь там.
— На нашей скамейке в парке?
— На нашей скамейке в парке, — повторила Софья Григорьевна. Когда Захар убежал, она обратилась снова к сыну.
— Дела у тебя? – не выдержав, повысила голос мать. – Ты бездельник, каких свет не видывал! Смотреть противно на твою жизнь. Сколько ты будешь шататься? Весь день пролежал опять!
— Чего ты кричишь! Я же купил продукты! Это Дашка не готовила!
— А ты не мог чашку хотя бы за собой помыть? Ни одной чистой чашки не осталось! Вы теперь как будете пить чай? Из ладошек?
— Пока тебя не было, было всё прекрасно. Вечно орёшь! Ну посуда. Ну нет котлет! Помоем потом, — проворчала Даша.
— Знаю я ваше потом.
Тут в дом вошёл муж, услышавший скандал.
— Что ты раскричалась? – спросил он, понимая, что и ему может попасть, потому что свои обязанности он тоже не выполнил.
— А ты даже траву убрать не можешь! Ни одного дела до конца не довёл! Крыша скоро на голову нам упадёт. Ты её когда починишь? Я весь день отстояла на смене, чтобы принести в дом деньги для вас! Для вас всех! Вы за день не могли хотя бы за собой посуду убрать?
— Мы не говорили, что ты должна убирать. Всё бы сделали без твоих криков. Ты домой пришла скандалить? – обиженно сказала дочь.
— Вы сели мне на шею, все вместе! С меня хватит! Я от вас ухожу! – ответила мать.
— И куда ты пойдёшь? – с иронией спросила Даша.
— К тёте Вере! – ответила Софья Григорьевна и стала собирать вещи. Вся семья за ней молча и с недоумением наблюдала. Взяв всё необходимое, Софья Григорьевна вызвала такси и уехала к сестре на другой конец города.
Вера Григорьевна жила в квартире одна. Она была младше Софьи на год, единственный сын давно женился и жил в другом городе. С мужем она была в разводе. Увидев на пороге сестру, Вера не удивилась:
— Достали они тебя? – спросила она вместо приветствия у Софьи.
— Ой, Вера! – только и ответила ей сестра.
— Заходи, милая, у меня как раз рагу из овощей на ужин. Я как чувствовала. Знаешь, готовлю и думаю: как я это съем? Может, в гости кого позвать. И тут ты пришла.
Софья прошла в чистую уютную квартирку сестры и спросила:
— Примешь меня в постоялицы?
— Спрашиваешь! Я так рада, что ты приехала. Ты только скажи: случилось что-то?
— Нет. Я просто устала, Вера. Никто ничего не делает. Живём все друг у друга на голове. Я с работы отдохнуть вообще не могу.
— Ничего. У меня отдохнёшь. Вообще, правильно ты сделала, что приехала. Поживи у меня, а то уже на себя не похожа. Похудела. Постарела. Нет, это неправильно. Нельзя себя так запускать. Ты ещё не старуха.
Софья Григорьевна осталась у сестры. Уже через три дня Вера ей сказала:
— Вот что значит отдохнула! Смотри, прямо посветлела.
— Спасибо тебе, Вера. Я, наверно, уже вернусь домой. Боюсь представить, что там творится.
— Не вздумай! – запретила сестра. – Ты даже не отоспалась нормально. Там все взрослые!
— За Захарку переживаю!
— У него там мать. Не дёргайся. Пусть поживут одни. Ты бы себя могла вообще до больницы довести. Они бы как там справились без тебя надолго? Пусть посмотрят.
— Я как-то не привыкла без дела. У меня выходной сегодня. Не знаю, чем заняться.
— Пойдём гулять, — решительно объявила сестра.
Софья решила пожить у сестры ещё немного и ни минуты об этом не пожалела. Они посетили парикмахерскую, посидели в кафе и прогулялись по городской набережной. Дни, проведённые у сестры, стали для Софьи Григорьевны настоящим отдыхом.
А через неделю на пороге тётушкиной квартиры появилась Даша с Захаром.
— Мама! – сказала она и бросилась в объятия Софьи Григорьевны. – Мы так соскучились!
— Я тоже скучала, доченька, — радостно ответила мать.
— Мы пришли за тобой! – объявил бабушке Захар.
— Мама, мы пришли просить прощения, — продолжила Даша. – Мы вели себя по отношению к тебе очень плохо. Но мы всё осознали и исправились. Честно. Возвращайся. Нам без тебя очень плохо.
— Ладно, — сказала Софья Григорьевна, которая уже очень соскучилась по дому.
Вера, прощаясь, напомнила:
— Сонечка, мне будет скучно. Ты теперь не жди, пока семейство достанет. Приезжай меня навещать, будем вместе с тобой гулять.
— Я обещаю тебе, Верочка: в ближайшие дни мы идём в кино. Что бы там ни было у меня дома.
Когда Софья Григорьевна пришла домой, она не поверила своим глазам. Во дворе был наведён порядок. Муж стоял на стремянке и прибивал к крыше новый лист шифера.
В доме тоже был порядок. Видно было, что недавно во всех комнатах была проведена генеральная уборка. Софья Григорьевна была приятно удивлена.
— А где Матвей? – спросила она у дочери.
— А он на работе.
— Ого! Неужели устроился?
— Да. В таксисты пошёл. Два дня уже работает. Ему нравится. Оказывается, и он кое-что всё-таки умеет. Нам с чаевых даже принёс тортик. Он в холодильнике стоит. Тебя дожидается.
— Но перед тортиком у нас ещё ужин по программе! — сказал муж, вошедший в дом. — Давай, Дашка, грей. У нас курица! Я мариновал, Дашка запекла.
— И гарнир будет? – с удивлением спросила Софья Григорьевна.
— Конечно. Пюре, — с гордостью объявила Даша.
— Какие вы у меня молодцы! – обрадовалась Софья. – Как же я вас всех люблю!
— Мы тоже тебя любим. Не бросай нас, пожалуйста, больше никогда! – за всех сказал Захар.
А вечером все пили чай с тортом и заодно решали, как теперь будут делиться домашние обязанности.
