Настя с некоторым беспокойством прислушивалась к голосу мужа, который разговаривал с сестрой по телефону. Она находилась на кухне и крошила салат, а Генка ходил с трубкой по залу. Ох, не нравился Насте голос супруга – хотя, может быть, она себя накручивает?
Нет, чуткий слух и интуиция ее не обманули. Через минуту на пороге кухни показался муж. На нем не было лица, а руки дрожали.
— Что случилось, дорогой? – воскликнула Настя и подбежала к супругу.
— С мамой плохо, — ответил Геннадий, — случился приступ, ее отвезли в больницу и вроде как сразу на операцию. Ну это Нинка так сказала, она сама в страшном волнении, толком ничего не говорит, все причитает.
— Я понимаю ее, — кивнула Настя, вспоминая, как была напугана, когда у ее матери было плохо с сердцем в прошлом году. Родительнице прописали постельный режим, и они с сестрой по очереди ухаживали за ней.
Настя предложила мужу съездить в больницу. Генке в таком состоянии нельзя было садиться за руль, и она готова была сама отвезти его. Но муж отказался. Он сказал, что завтра сестра заедет за ним, и они вместе поедут к матери.
Еще неделю Ольга Тимофеевна, свекровь Насти, находилась в больнице. Там она находилась под присмотром врачей. Ее навещали то Генка, то его старшая сестра Нина, приезжал и старший брат Анатолий с женой Светланой.
Готовила для больной Настя. Ольге Тимофеевна не нравилась больничная еда и она просила прозрачного домашнего бульончика, куриных паровых котлет и чего-то свеженького. Настя после работы заходила на рынок, покупала самые спелые помидоры, чтобы сделать для свекрови салат.
Иногда она приезжала в больницу с мужем, однако в палату не заходила. Там лежали и другие больные, создавать толпу было ни к чему.
— На днях маму выписывают, — произнес как-то вечером Геннадий, — теперь можно вздохнуть спокойно.
— Да, худшее позади, — вздохнула Настя, — но Ольге Тимофеевне предстоит длительный период восстановления. За ней нужен постоянный уход.
— Да здесь-то проблем не будет, — пожал плечами супруг, — я сказал Нинке, что ты можешь готовить с вечера, забегать к маме утром перед работой, ну и после работы на пару часов. Там нужно будет ее купать, кормить, давать лекарство, ну сама разберешься.
Геннадий произнес эти слова таким будничным тоном, что Настя не сразу поняла их смысл. Лишь спустя несколько минут она вдруг сообразила, что муж ей вот так походя передал заботы по уходу за его больной матерью.
— Ген, ты чего, — тихо произнесла супруга, — я вообще-то работаю, а уход за мамой нужен регулярный. Ты понимаешь, что к ней нужно ходить не один раз в неделю, а каждый день? Минимум два раза.
— Конечно, понимаю! — абсолютно не смутившись ответил Генка. Его голос звучал бодро, муж будто бы был очень доволен собой и тем, как замечательно решил этот сложный вопрос – уход за больной матерью.
Настя вскочила со стула и стала ходить по комнате. Она очень нервничала. Характер у нее был мягкий, она не любила споров и конфликтов. Однако и себя давать в обиду не хотела. Женщина прекрасно понимала, какого рода нагрузку ей пытается навесить любимый супруг.
— Дорогой, в прошлом году с моей мамой было плохо, — напомнила она мужу, — ты же помнишь, что мы с Ленкой ходили к ней по очереди, готовили, мыли, делали массажи. Это невероятно сложно.
— Я знаю, дорогая, — с искренней теплотой в сердце произнес Геннадий. – потому и уверен, что ты справишься. Я так и сказал Нинке с Толькой. Моя жена настоящее сокровище и, можно сказать, профессиональная сиделка.
От этого «комплимента» Настя пришла в ярость. Так вот, значит, как воспринимает ее любимый супруг? А его брат с сестрой и невесткой радостно поддержали этот почетный «титул» для нее?
— Нет, дорогой мой, я не сиделка, — сквозь зубы процедила Настя, — при всем уважении к Ольге Тимофеевне, она не моя мать, и у нее есть свои дети. Трое – ты, Нина и Толя. А у Толи есть жена.
— Насть, ты чего, — в полном недоумении возразил Геннадий, — мы не вытянем маму, если будем так относиться к домашнему уходу. Врач сказал, что теперь многое зависит от нас.
— Вот именно, что от вас, — ответила Настя, — а никак не от меня.
Генка покачал головой и сказал, что не ожидал от своего любимой жены такого равнодушия. Она же знает, что у Нинке сыну десять лет. С ним нужно делать уроки, готовить, в конце концов, и она работает. У Тольки со Светкой тоже дети.
— Я тоже работаю, — кивнула Настя, — а еще у нас есть сын, ну это я напоминаю тебе про Женьку, если ты забыл.
— Ничего я не забыл, — пробурчал муж, крайне недовольный бунтом, который устроила жена. Ему очень не нравились ее аргументы, которые, в общем-то, были справедливы. И все же это было бы всем удобно, если бы заботу о матери взяла Настя.
Чтобы пристыдить супругу, Гена напомнил ей, что у его мамы вообще-то проблемы с желудком. То есть на лапшу быстрого приготовления ее не посадить. Да и общий стол ей противопоказан. Кто, как не Настя сварит маме свежий куриный супчик с вермишелькой? А кашу кто сварит.
— Я уверена Нина и Света отлично справятся с приготовлением супа и каши, — кивнула Настя, — а вам с Толькой я дам распечатки по приготовлению этих несложных блюд. Уверена, вы справитесь.
Настя была в страшном возмущении. Когда ее мать вернулась из больницы домой, они с сестрой, ни минуты не колеблясь, взяли на себя заботу о ней. Не было между ними ни споров, ни попыток «выторговать» задачу попроще. Они обе по мере сил ухаживали за родным человеком. Что же такое происходит в семье ее мужа?
— Знаешь, дорогая моя, — произнес Геннадий, когда ему надоело препираться с женой, — мы с братом и сестрой уже все обсудили. Никаких возражений не поступало. А ты теперь вот так просто рушишь наши планы.
— Мне жаль, что я рушу ваши планы, — медленно возразила Настя, — но со мной-то вы их не обсудили.
— А нечего тут обсуждать, у них дети и работа, они не могут, — возмутился Гена, — а у тебя, между прочим, еще и отпуск через месяц.
Настя грустно усмехнулась. Вообще-то свой двухнедельный отпуск она планировала провести с сыном, желательно за городом. Женька давно ждал пятидневной поездки в Санкт-Петербург, а еще им хотелось погостить на даче у Настиной мамы.
— Санкт-Петербург, мамина дача, — с легким презрением и некоторым разочарованием в голосе произнес Геннадий, — тут решается вопрос о жизни и здоровье человека, а ты все о развлечениях.
От возмущения у Насти перехватило дыхание. Ее очень обидело и разозлило отношение мужа к ее желаниям, свободному времени. О сестре и брате он пекся, как, собственно, и своем удобстве. А вот ее пожелал «скормить» во имя общего блага.
— Разговаривай сама с Нинкой и Толькой, — махнул рукой Генка и уткнулся в телефон, давая понять, что разговор окончен.
Ох, как хотелось Насте сказать твердое «нет» и оставить заботу о свекрови ее родным детям. Но она так не могла. Да и к Ольге Тимофеевне была привязана. Собственно, она совсем не возражала помогать, вот только…
В одно мгновение Настя приняла решение. Проявив всю свою деликатность и такт, она поговорила с каждым членом большой семьи своего супруга. Она выяснила график работы каждого из них, даже поинтересовалась глобальными планами. С грустной усмешкой узнала она о том, что Нина планирует поездку на море и вовсе не собирается от нее отказываться.
Через час Настя накидала симпатичный график, еще и раскрасила цветами, чтобы позитивнее было и понятнее. А потом распечатала его на компьютере. Первый экземпляр она вручила мужу.
— Что это? – нахмурился он.
— График по уходу за твоей матерью, — ответила Настя, — вот смотри, учтено все. И личные посещения утром и вечером. Отдельно отмечены визиты с купанием и без.
— Тут и мое имя! – возмутился муж. – И Толька тут, и жена его.
Настя кивнула. Она сказала, что в первую очередь, о матери должны заботиться ее дети. Почему, спрашивается, она должна вычеркивать мужа и его брата.
— А Светка-то почему здесь? Она не дочь моей маме, — с удивлением спросил Гена.
Настя поглядела на мужа, пытаясь понять – он и правда ничего не понимает, или так здорово притворяется? Она дала супругу подсказку – вообще-то его жена тоже не дочь Ольге Тимофеевна, а ее пытались нагрузить заботой о больной в полном объеме. Ничего не смущает?
— Нинка этот график соблюдать точно не станет, — заявил Генка, — у нее дела, свои планы, им лететь на море скоро.
— Я думаю, Нине придется отказаться от поездки, — пожала плечами Настя, — это не пять- шесть дней, когда мы можем ее подстраховать, а целый месяц.
Геннадий был в ужасе. Он смотрел на график, составленный женой, и отвратительный холод растекался по его телу внутри. По такому графику ему через день придется навещать мать. В этом в общем-то не было ничего страшного. Но ведь прикованная к постели матушка не будет печь его любимый пирог и щи, наверняка, не сварит. И не будет он, Генка, сидеть в старом объемном кресле своего покойного отца, принимая от родительницы любовь и заботу.
Хотел он топнул ногой и возмутиться, но не мог. Ох, как не хотелось ему понимать очевидное – справедливый график жена написала, абсолютно справедливый. И себя без дел не оставила – готовку на себя взяла, периодические посещения, что-то еще. Но не нравилось ему это, совершенно не нравилось.
Оставалась надежда на сестру. Вот Нинка точно разрулит все, как надо. Не потерпит такого безобразия.
Настя создала общую группу, в которую включила всех участников графика. Чудесный, понятный цветной график был сфотографирован и отправлен в эту самую группу. Ох, какой бедлам начался, как только не возмущались присутствующие.
«Как в родительском чате в Женькином классе», — подумала Настя и усмехнулась своим мыслям.
Ни одному человеку этот самый график не понравился. А зря, ведь он был составлен с учетом занятости всех детей Ольги Тимофеевны.
— Я не собираюсь плясать под твою дудку! – заявила Нина. – У меня ребенок, работа и свои планы, между прочим. С какой стати ты включила меня в этот список?
— Ты можешь плясать под свою дудку, — спокойно ответила Настя, — но этот график — единственная возможность привлечь к заботе о твоей матери меня. Не хотите соблюдать очередь? Занимайтесь этим самостоятельно. Рецепт с диетическими блюдами я дам.
Ополчились родственники Генки против его жены. Он и сам попытался устроить скандал, даже разводом пригрозил. Мотивировал это тем, что не ожидал такой жестокости от любимого человека.
Вот только не стала Настя возражать против развода. Вздохнула грустно и сказала, что согласна. На следующий день выписали Генкину мать, и понял сын, что кому-то надо варить бульон для родительницы. И все остальные важные дела делать по списку. Потому и замолчал, не стал на разводе настаивать. А попросил вкрадчиво поделиться бульоном, что жена для домашнего супа сварила.
Забраковали родственники Настин график, обхаяли невестку. Каждый высказался об «авторе» распечатанного на принтере «документа» с пренебрежением. Нинка сказала, что и разговаривать теперь с Настей не желает.
Этим дети Ольги Тимофеевны себе только хуже сделали. Не захотели, по справедливости, получили по заслугам. А у Насти порой чешутся руки помочь мужу, но держится она. Знает, что протянет палец, так Генка и его родственнички по локоть откусят!
