— Мам, Марина беременна, — сказал Лёша, стоя в прихожей и не снимая куртку.
Люда замерла с тарелкой в руках. Борщ капал на линолеум, но она этого не замечала. В голове пронеслось столько мыслей сразу, что закружилась голова.
— Что… что ты сказал?
— Марина беременна. Мы ждём ребёнка.
Тарелка выскользнула из рук и разбилась вдребезги. Красные брызги борща разлетелись по всей кухне, как кровь.
— И что теперь? — голос Люды звучал как хрип. — Она что, специально залетела? Чтобы тебя привязать?
— Мама, не начинай…
— Не начинай?! — Люда всплеснула руками. — Сын, да ты с ума сошёл! Эта… эта девчонка тебя обманула! Я же говорила, что она не нашего круга!
Лёша сжал кулаки. Вот оно началось. Опять эти разговоры про «не нашего круга», про то, какая Марина плохая, корыстная, расчётливая.
— Мы любим друг друга, мам. И ребёнок — это счастье, а не катастрофа.
— Счастье?! — Люда истерически засмеялась. — Да знаешь ли ты, что такое дети? Бессонные ночи, памперсы, болезни! А денег у вас нет! На что жить будете? На воздухе?
— Мы справимся.
— Как справились твой брат с Ольгой? Помнишь, чем закончилось? Развод, алименты, а ребёнка вообще не видит!
— Не смей сравнивать! — взорвался Лёша. — Марина не Ольга! И я не Серёжа!
— Все вы одинаковые! — Люда схватилась за сердце. — Влюбляются в первую встречную, а потом мать виновата! Я тебя поднимала одна, после того как отец ушёл! Работала на трёх работах, чтобы ты ни в чём не нуждался! А ты что? Привёл какую-то шлюху!
— Всё! Хватит! — Лёша развернулся к двери. — Я больше не буду этого слушать!
— Куда ты идёшь?! — закричала Люда. — Лёша! Вернись немедленно!
— Я больше не твоя мать! — завопила она ему в спину. — Забудь дорогу к моему дому!
Дверь хлопнула так сильно, что задрожали стёкла в окнах.
Люда осталась стоять посреди кухни в луже борща, среди осколков разбитой тарелки. Руки тряслись, в глазах стояли слёзы.
«Что я наделала?» — промелькнуло в голове. Но тут же гордость взяла верх. «Нет, я права. Эта Марина его погубит, как Ольга погубила Серёжу.»
Прошло две недели. Лёша не звонил. Люда каждый день хваталась за телефон, начинала набирать номер, но бросала трубку. Гордость не позволяла позвонить первой.
Она звонила подружкам, рассказывала, какой неблагодарный сын, как его развела эта девица. Все поддерживали, качали головами, говорили: «Правильно делаешь, Люда. Покажи характер.»
Но по ночам, когда в квартире стояла мёртвая тишина, Люда лежала и думала о сыне. Где он сейчас? Как дела? Хорошо ли ест? А вдруг что-то случилось?
На третьей неделе не выдержала и поехала к нему на работу. Ждала возле проходной два часа, пока не увидела знакомую фигуру.
— Лёша! — окликнула она.
Сын остановился, медленно обернулся. Лицо у него было усталое, осунувшееся.
— Привет, мам.
— Как дела? Как ты там?
— Нормально.
— А… а как Марина? Как беременность?
— Всё хорошо. Мам, мне пора.
— Лёша, подожди! — она схватила его за рукав. — Может, зайдёшь? Я борща наварила, твоего любимого.
— Не могу. Марина ждёт.
— Ну хотя бы позвони! Я волнуюся!
— Мам, ты же сама сказала, что я тебе больше не сын.
— Да я с горя сказала! В сердцах! Ты же знаешь, какой у меня характер!
Лёша вздохнул:
— Мам, пока ты не изменишь отношение к Марине, мы не сможем общаться. Она моя жена, мать моего ребёнка. И если ты не можешь её принять…
— Но почему именно она? Лёша, да есть столько хороших девочек! Дочка Валентины, например. Образованная, из хорошей семьи…
— Потому что я люблю её, мама. И точка.
Он развернулся и пошёл прочь. Люда осталась стоять у проходной, чувствуя, как внутри всё сжимается от боли.
Месяцы шли. Люда узнавала новости о сыне через соседку тёти Клавы, которая жила в их доме. То живот уже виден, то на курсы для беременных ходят, то коляску выбирают.
— А ты знаешь, Люда, — сказала как-то соседка, — я эту Марину в магазине видела. Такая милая девочка, скромная. Очень аккуратно одевается, хоть и одежда недорогая. И животик уже такой кругленький!
— А что она покупала? — не удержалась Люда.
— Да детские вещички разглядывала. Но не покупала, видать, дороговато. Я подумала, может, ей помочь? Но постеснялась подойти.
Люда вернулась домой и долго сидела на кухне, уставившись в одну точку. Потом пошла к старому шкафу, достала коробку с детскими вещами Лёши. Крохотные распашонки, чепчики, пинетки. Всё это она бережно хранила двадцать семь лет.
«А может, и правда зря я так?» — подумала она. — «Девочка-то при надежде, а денег у них нет. И Лёша исхудал весь, наверное, переживает.»
Но тут же одёрнула себя. «Нет! Я правильно делаю. Пусть сами выкручиваются. Раз такие умные, раз против матери пошли.»
В январе родился внук. Люда узнала об этом от той же соседки.
— Мальчик! — радостно сообщила та. — Красивый такой! Лёша сегодня всем показывал фотографии. Гордый как павлин!
— Как назвали?
— Артёмкой. В честь дедушки, говорит.
Люда покачала головой. Артём — это имя её покойного свёкра, отца Лёши. Значит, помнят, значит, не забыли семью.
Всю ночь она не спала. Внук… У неё есть внук, а она его даже не видела. Крохотный человечек, который мог бы называть её бабушкой.
Утром Люда не выдержала и поехала к роддому. Ждала возле входа, высматривая знакомые лица. И увидела Лёшу с огромным букетом цветов.
— Лёша! — окликнула она.
Сын замер, потом медленно подошёл.
— Привет, мам.
— Поздравляю, — прошептала она. — С сыном.
— Спасибо.
— А как… как Марина? Роды прошли хорошо?
— Да, всё нормально. Мы сегодня домой едем.
Люда протянула ему маленький свёрток:
— Это… это пинетки. Я сама вязала, когда ты родился. Подумала, может, пригодятся.
Лёша взял пинетки, рассмотрел их. Крохотные, жёлтенькие, с белой каёмочкой.
— Красивые, — сказал он тихо. — Спасибо, мам.
— А можно… можно я посмотрю на него? Хоть одним глазком?
Лёша колебался.
— Мам, ты же понимаешь… После всего, что было… Марина очень переживала. Она думала, что ты нас ненавидишь.
— Да как я могу ненавидеть собственного внука! — всхлипнула Люда. — Лёша, я дура старая. Понимаю, что виновата. Но я так боялась тебя потерять!
— Мам, ты меня и так потеряла. Мы не общаемся уже полгода.
— Я исправлюсь! Честное слово! Я приму её, я буду хорошей свекровью!
— Не знаю, мам. Слишком много всего было сказано.
Он развернулся и пошёл к входу в роддом. Люда осталась стоять с пустыми руками, чувствуя, как по щекам катятся слёзы.
Дома она достала блокнот и начала писать письмо. Писала, зачёркивала, рвала листы и начинала заново. Наконец, получилось:
«Дорогие Лёша и Марина!
Поздравляю вас с рождением сына! Знаю, что не заслужила права быть бабушкой, но очень хочу исправить свои ошибки. Марина, прости меня, пожалуйста. Я была несправедлива к тебе. Мне было страшно потерять сына, но в итоге я его всё равно потеряла.
Если дадите шанс, я буду самой лучшей бабушкой на свете. А пока передаю для малыша несколько детских вещичек. Это всё, что осталось от Лёшиного детства.
С любовью, мама Люда.»
Письмо она отправила с соседкой, попросив оставить под дверью.
Два дня ждала ответа. На третий день зазвонил телефон.
— Мам? — голос Лёши звучал осторожно.
— Лёша! — Люда чуть не задохнулась от волнения. — Сынок!
— Мы получили твоё письмо. И вещи. Марина… Марина плакала.
— Она простила меня?
— Она говорит, что понимает тебя. У неё тоже есть мама, и она боится, что когда-нибудь может стать такой же собственницей.
— А ты? Ты простил?
Долгая пауза.
— Мам, приезжай к нам в гости. Познакомься с внуком как полагается.
Люда готовилась к этому визиту как к экзамену. Купила самый красивый торт, новую блузку, даже к парикмахеру сходила. Руки тряслись от волнения.
Марина встретила её в дверях. Худенькая, бледная после родов, но глаза добрые.
— Здравствуйте, Людмила Ивановна.
— Здравствуй, доченька. Можно… можно я тебя обниму?
Марина кивнула. Люда осторожно обняла невестку, почувствовала, какая она хрупкая, беззащитная.
— Прости меня, Мариночка. Я была неправа.
— Ничего, — тихо сказала Марина. — Я понимаю. Вы боялись за сына.
— Где же мой внучек?
Артёмка спал в кроватке. Крохотный, с пухлыми щёчками и длинными ресницами. На нём были те самые жёлтые пинетки.
— Боже мой, — прошептала Люда, — как же он похож на Лёшу! Тот же носик, те же губки.
— Правда? — обрадовалась Марина. — А мне казалось, он на моего папу похож.
— Может, и на папу тоже. А ручки-то какие! Пальчики как у пианиста!
Они сидели на кухне, пили чай и говорили о ребёнке. Марина рассказывала, как он ест, как спит, какие звуки издаёт. Люда слушала, затаив дыхание.
— А ты знаешь, — сказала Марина, — я твои пирожки готовлю. Лёша рецепт помнил. Правда, не очень получается пока.
— Так я тебя научу! — обрадовалась Люда. — И борщ мой научу готовить, и котлеты, и пельмени лепить!
— Правда? А я думала, вы не захотите…
— Мариночка, да я теперь всё для вас готова делать! Хочешь, я приходить буду, помогать с малышом? У меня опыт есть, двоих растила.
— А вы не будете учить, как правильно?
— Нет, доченька. Ты мама, тебе виднее. А я просто бабушка. Буду внука баловать и вкусненьким кормить.
Постепенно всё наладилось. Люда приходила два раза в неделю, помогала с домашними делами, сидела с Артёмкой, пока молодые отдыхали. Учила Марину готовить семейные блюда, рассказывала истории про детство Лёши.
— А знаешь, — призналась как-то Марина, — я очень боялась с вами знакомиться. Лёша всё время говорил, какая у него замечательная мама, как вы его любите. А я думала: «Как же я буду соответствовать?»
— Да что ты, глупенькая! Ты же его счастливым делаешь. Разве этого мало?
— Но вы же сначала были против…
— Я дура была. Думала, что никто моего сына любить не сможет так, как я. А оказалось, что можешь, да ещё и лучше. Ты ему жену даёшь и мать его детей. А я только мать. И то уже бывшая, — засмеялась Люда.
— Вы не бывшая! Вы всегда будете его мамой!
— А ты — его женой. И моей невесткой. Лучшей невесткой на свете.
Когда Артёмке исполнился год, Люда пришла с огромным тортом и кучей подарков. Малыш уже ходил, лепетал что-то на своём языке и совершенно не боялся бабушки.
— Баба! — кричал он, протягивая к ней ручки.
— Ах ты мой золотой! — подхватывала его Люда. — Ах ты мой внученька любимый!
— Мам, а помнишь, как ты говорила, что дети — это катастрофа? — подмигнул Лёша.
— Ерунда всё это! Дети — это счастье! Особенно внуки!
Марина была снова беременна. На этот раз Люда встретила новость с радостью.
— Девочку ждём! — объявила она. — Я уже чувствую!
— Откуда ты знаешь? — удивился Лёша.
— Бабье чутьё! У Мариночки животик другой формы. Девочка будет, я тебе говорю!
И правда, через семь месяцев родилась Машенька. Крохотная, с чёрными волосиками и огромными глазами.
— Вылитая мама, — умилялась Люда, качая внучку на руках. — Красавица такая!
Теперь она приходила каждый день. Помогала купать детей, готовила обеды, читала им сказки. Артёмка обожал бабушку, а Машенька засыпала только у неё на руках.
— Людмила Ивановна, — сказала как-то Марина, — а что бы было, если бы вы меня так и не приняли?
— Не знаю, доченька. Наверное, я бы осталась одна. Без сына, без внуков, без тебя. Глупая, гордая и несчастная.
— А я бы росла без свекрови. И дети без бабушки.
— Хорошо, что всё обошлось, правда?
— Да. Хорошо, что вы нашли в себе силы измениться.
— А ты — простить. Не каждая бы простила такое.
Прошло пять лет. Артёмка пошёл в школу, Машенька в садик. Люда встречала их каждый день, провожала к детским кружкам, помогала с уроками.
— Баба Люда, а почему у Пети Иванова бабушка злая? — спросил как-то Артёмка.
— А что она делает?
— Она на маму Пети кричит всегда. Говорит, что она плохо его одевает и неправильно кормит. Мама Пети плачет.
— Наверное, она тоже боится потерять внука. Как я когда-то боялась потерять папу.
— А теперь не боишься?
— Теперь я знаю: чтобы не потерять близких, их надо любить, а не держать. Понимаешь?
— Не очень, — честно признался мальчик.
— Поймёшь, когда вырастешь. А пока запомни: если любишь кого-то по-настоящему, ты хочешь, чтобы он был счастлив. Даже если его счастье — это не ты.
Артёмка кивнул и побежал играть. А Люда осталась сидеть на скамейке, наблюдая, как её внуки качаются на качелях вместе с другими детьми.
«Хорошо, что я вовремя поняла, — думала она. — Хорошо, что не потеряла их навсегда. Теперь у меня есть всё: сын, невестка, внуки. И самое главное — их любовь.»
Вечером, провожая детей домой, она крепко обняла Марину:
— Спасибо тебе, доченька.
— За что?
— За то, что дала мне второй шанс. За то, что стала не просто невесткой, а дочкой. За то, что подарила мне внуков. И за то, что научила любить правильно.
Марина улыбнулась:
— А вы меня научили, какой должна быть настоящая семья. Где все друг друга поддерживают, а не осуждают.
— Мы обе чему-то научились, — засмеялась Люда. — И слава богу.
Они шли по вечерней улице, держа за руки детей, и каждая думала о том, как важно уметь прощать и меняться. Как важно ставить счастье близких выше собственных амбиций. И как прекрасно, когда вместо вражды в семье царят мир и любовь.
«Всё хорошо, что хорошо кончается,» — подумала Люда, глядя на закат. И впервые за много лет почувствовала себя по-настоящему счастливой.
