– Надежда Сергеевна, я забыл тетрадку с нотами! – Коля стоял в дверях, виновато переминаясь с ноги на ногу.
– Опять забыл? Это уже третий раз за месяц!
Надя вздохнула. Мальчишка был безнадежен. Ни слуха, ни памяти. Родители платили исправно, но толку от этих занятий было мало. Хотя какая разница? Главное – деньги капают. После того как театр закрыли, учеников стало совсем мало. Каждый на счету.
– Проходи. Будем по памяти играть.
За Колей в квартиру заглянул дедушка.
– Надежда Сергеевна, простите нас. Я ему сто раз напоминал про ноты.
– Ничего страшного, Сергей Петрович. Бывает.
Она смотрела на него и не могла отвести глаз. Высокий, подтянутый, седина благородная. Глаза умные, добрые. Руки красивые – видно, что работой не испорчены. И пахнет от него приятно. Дорогим одеколоном.
Паша так никогда не пах. От него вечно несло то перегаром, то табаком, то потом. А этот – другой. Ухоженный. За собой следит.
– Я через час вернусь, – сказал Сергей Петрович и улыбнулся.
От его улыбки у Нади внутри что-то екнуло. Будто девчонка какая. В сорок семь лет!
Урок прошел как в тумане. Коля старательно тыкал пальцами в клавиши, а она думала о дедушке. О том, как он улыбается. Как морщинки у глаз собираются. Как голос звучит – низкий такой, бархатный.
Когда Сергей Петрович вернулся, Надя уже ждала у двери.
– Как успехи?
– Есть прогресс. Главное – не бросать занятия.
– Конечно не бросим. Коля, что нужно сказать?
– Спасибо, Надежда Сергеевна!
Мальчишка убежал к лифту, а дедушка задержался.
– Надежда Сергеевна, можно вопрос личный?
Сердце забилось быстрее.
– Да?
– Вы чай любите? Просто тут рядом кафе открылось хорошее. Может, как-нибудь составите компанию?
Она стояла и не знала, что ответить. Когда в последний раз ее куда-то приглашали? Паша никогда никуда не водил. Дома сидели да на дачу к его матери ездили. А тут – кафе.
– Я… я подумаю.
– Конечно. Вот мой телефон. Если надумаете.
Он протянул визитку. Пальцы соприкоснулись на секунду. Будто током ударило.
Всю ночь Надя не спала. Лежала, смотрела в потолок и думала. Что это с ней? Почему так волнуется? Обычный мужчина. Дедушка ученика. Может, женат. Наверняка женат. Такие не бывают свободными.
Утром набрала сообщение, потом стерла. Снова набрала. Снова стерла. Плюнула и позвонила.
– Алло?
– Сергей Петрович? Это Надежда. Насчет чая…
– Как насчет сегодня в пять?
– Хорошо.
Положила трубку и села на диван. Ноги не держали. Что она делает? Куда собралась? На свидание в ее-то годы?
Весь день металась по квартире. То платье примеряла, то юбку. Накрасилась, смыла. Снова накрасилась. В зеркало смотреть страшно. Морщины, седина в волосах. Кому такая нужна?
Но пошла.
Сергей ждал у входа в кафе. В костюме, при галстуке. Букетик ромашек в руках.
– Вы пришли!
– А вы сомневались?
– Честно? Да. Думал, передумаете.
Сели за столик у окна. Заказали чай, пирожные. Разговор сначала не клеился. О погоде, о внуке, о музыке. А потом прорвало.
– Знаете, я вдовец уже три года. Жена от рака умерла. Думал, все. Конец жизни. А потом внук ваши уроки брать начал. Я вас увидел и… Не знаю, как объяснить. Будто проснулся.
Надя молчала. Что тут скажешь?
– А вы? Замужем?
– Вдова. Полгода как.
– Простите. Не хотел бередить.
– Да ничего. Мы с мужем… мы как соседи жили. Он своей жизнью, я своей. Любви не было. Так, по расчету родители поженили. Я даже не плакала, когда он умер. Стыдно сказать.
– Не стыдно. Бывает по-разному.
Просидели до закрытия. Говорили обо всем. О книгах, о театре, о музыке. Оказалось, Сергей тоже театрал. В молодости даже в самодеятельности играл.
– Можно вас проводить?
– Можно.
Шли медленно. Не хотелось расставаться. У подъезда остановились.
– Спасибо за вечер.
– Это вам спасибо. Давно так хорошо не было.
– Может, повторим?
– Обязательно.
Он поцеловал ей руку. По-старомодному, галантно. Надя покраснела как девчонка.
Поднималась по лестнице и не чувствовала ступенек. Летела. В квартире включила свет, посмотрела на себя в зеркало. Глаза блестят, щеки горят. Живая. Впервые за много лет – живая.
Стали встречаться. Сначала раз в неделю, потом чаще. Ходили в театр, в филармонию, просто гуляли по парку. Сергей оказался удивительным человеком. Начитанным, интересным, заботливым. Цветы дарил, двери открывал, пальто подавал.
– Мам, ты что, влюбилась? – сын приехал в гости, увидел ее в новом платье.
– С чего ты взял?
– Да ты вся светишься! И платья эти, и прическа. Не узнаю.
– Просто хорошее настроение.
– Мам, я рад за тебя. Правда. Ты заслужила быть счастливой.
Обняла сына, расплакалась. Не ожидала такой поддержки.
А через месяц Сергей сделал предложение. Просто, без пафоса. Сидели в их любимом кафе, пили чай.
– Надя, выходите за меня.
Чашка выпала из рук, разбилась.
– Ой! Простите!
– Не за что просить прощения. Это я виноват. Так неожиданно. Но я не могу больше ждать. Мне шестьдесят. Времени терять нельзя. Я люблю вас.
– Сергей, но мы же… мы старые уже.
– И что? Старым любовь запрещена?
– Нет, но…
– Никаких но. Подумайте. Я буду ждать.
Думала неделю. Сын поддержал. Подруги в один голос твердили – соглашайся, дура! Где еще такого найдешь?
Согласилась.
Свадьба была скромная. Только близкие. Загс, ресторан, никакой суеты. Коля играл на фортепиано – специально выучил вальс. Криво, конечно, но от души.
– Надежда Сергеевна, можно я вас теперь бабушкой буду звать?
– Можно, милый. Можно.
В свадебное путешествие поехали в Петербург. Надя мечтала там побывать, да все недосуг было. Ходили по музеям, театрам. По вечерам гуляли по набережным. Держались за руки как молодые.
– Знаешь, я думал, жизнь кончилась, – сказал Сергей, глядя на ночную Неву. – А она только начинается.
– Для меня тоже. Спасибо тебе.
– За что?
– За то, что разбудил. Я ведь спала все эти годы. А теперь проснулась.
Вернулись домой другими людьми. Счастливыми. Сергей переехал к Наде – его квартира внуку досталась. Обустроились, притерлись. Оказалось, жить вдвоем легко, когда любишь.
Ученики заметили перемены.
– Надежда Сергеевна, вы такая красивая стали!
– Спасибо, милая.
– А что изменилось?
– Счастье изменилось. Теперь оно есть.
По вечерам играли в четыре руки. Сергей в молодости учился, да забросил. Теперь вспоминал. Надя учила терпеливо, с любовью.
– У тебя талант!
– Талант у тебя. А у меня только желание.
– Этого достаточно.
Иногда накатывало – а вдруг все закончится? Вдруг это сон? Но Сергей будто чувствовал ее страхи. Обнимал, целовал, шептал:
– Я никуда не денусь. Обещаю.
И она верила.
Прошел год. Самый счастливый год в жизни. В день годовщины Сергей подарил кольцо. Не обручальное – то в загсе купили. А настоящее, с камнем.
– Это чтобы ты не сомневалась. Все по-настоящему.
– Я больше не сомневаюсь.
– И правильно. У нас еще столько всего впереди!
– Например?
– Внуки общие. Правнуки. Путешествия. Театры. Книги. Жизнь!
Надя смотрела на мужа и улыбалась. Оказывается, счастье не имеет возраста. Оно просто есть. Надо только не бояться его впустить.
А на пианино лежали ноты. Тот самый вальс, который Коля играл на свадьбе. Криво, но от души. Как и вся их поздняя любовь – не идеальная, но настоящая.
