– Мам, привет! Ты не поверишь, но я на рынке только что видела свою точную копию!
– Кого-кого?!
– Ну как тебе объяснить? Себя. Девушка – прямо мой двойник.
Сколько себя помнила, Лена всегда была под зорким наблюдением матери. Она это именно так называла. Потому что слова «внимание» и «любовь» не выражали полный объем маминой тревожности.
Валентина Алексеевна мучила дочь навязчивыми «ты где была?», «ты с кем?», «куда вы пойдете?», изводила контролем, не давая шагу ступить без родительского ведома. Лена чувствовала себя объектом, который охраняет сторожевая собака.
Первая тяжелая ссора по поводу слежки случилась, когда дочку после школьного бала проводил домой мальчик Сережа.
У подъезда Лену уже ждала мать:
– Где ты ходишь?! Места себе не нахожу уже час! А это кто такой?
– Мама, успокойся. Я же предупреждала, мы ездили на слет отличников. Потом бал устроили… А это Сергей, он в другой школе учится, мы с ним познакомились на слете.
Валентина Алексеевна смерила провожатого рентгеновским взглядом:
– Тоже отличник? А он тебя не трогал? На прогулку не приглашал? На край света звал за собой? Иди отсюда, мальчик, и больше не смей подходить к моей дочери!
Ничего не понимающий Сергей быстро попрощался.
В квартире неприятный разговор продолжился:
– Запомни, Лена, раз и навсегда: никаких мальчиков, вечерних прогулок, незнакомых компаний! И чтобы домой возвращалась засветло!
– Мама, ну сколько можно? Мне уже шестнадцать, я давно не маленькая!
– Маленькая! Не спорь. Ты всегда будешь для меня маленькой. По крайней мере до тех пор, пока я не передам тебя в надежные руки мужа.
Ссоры и споры на тему «ты где?» продолжались, хотя Лена старалась не расстраивать мать – знала, что та ее любит больше всего на свете.
А потом в ее жизни появился Коля. Встретились на мероприятии, на третий день знакомства он сделал предложение. Лена поверила ему и вышла замуж.
Родились мальчики-двойняшки.
Валентина Алексеевна успокоилась и превратилась из грозного сторожа в нежную бабушку.
* * *
Когда Лена сказала по телефону, что видела свою копию, мать едва не лишилась чувств:
– Как это – себя? Лена, что ты такое говоришь?
– Да я сама в шоке. Сегодня пошла на рынок, а там на выходе цыгане лотки установили – сланцы и всякая летняя мелочь.
– При чем здесь цыгане?
– Не перебивай, мама. Так вот, подхожу к лотку – хотела себе шлепки купить, как раз цвет мой любимый был. Выбираю, а продавщица спрашивает: «Будешь брать, девушка?» Глаза поднимаю – и как в зеркало гляжу: вылитая я, только волосы черные. Мне аж не по себе стало. Ничего не купила, пошла к остановке. Стою, смотрю. А у цыганки этой даже повадки мои. Мама, у нее и глаза, как у меня, – зеленые!
– Лена, а какого она возраста?
– Примерно моя ровесница, лет 28.
– Жди меня, сейчас приеду.
Валентина Алексеевна примчалась минут через двадцать – не поскупилась на такси.
– Расскажи еще раз что ты видела, только подробнее.
Лена повторила свой рассказ, вспомнив еще какие-то детали, удивившие ее. Та девушка также все время посматривает через плечо, и волосы поправляет левой рукой…
Валентина Алексеевна задумалась и надолго замолчала. Потом очнулась:
– Поедем быстрей на базар. Долго объяснять не буду, потом. Может быть, ты сейчас встретила свою сестру.
– Какую сестру? У меня есть сестра?! Мам, ты что? Объясни толком.
– Была. Наташа. Она в раннем детстве пропала. Ладно, все потом! Если она тебя признает, все объясню. Обеим объясню. Идем!
Женщины собрались на скорую руку и вышли из дома.
В солнечную июньскую субботу на улицах города было немноголюдно. Горожане поразъехались по дачам и озерам. Только на рынках народу всегда хватает.
Женщины остановились неподалеку от лотков с летней обувью. Валентина Алексеевна присмотрелась и ахнула:
– Не может быть!.. Наташа… Лена, подойди к ней, поздоровайся.
Девушка подошла к лотку.
– Здравствуйте, Наташа!
– Меня Рита зовут. Что тебе, женщина, нужно?
– Ваше имя Наташа, – Лена сняла темные очки, – и вы моя сестра.
Продавщица удивленно посмотрела на нее:
– Мы просто похожи, у меня нет сестры. У меня никого нет, я сирота.
– Есть! И мама есть, – подошла Валентина Алексеевна. – Наташа, это точно ты. Вот и родинка на левой щеке. Как на фотографии – смотри.
Женщина достала из сумочки старую фотографию. На ней стояли похожие как две капли воды маленькие девочки лет трех. У одной из них на щеке была родинка.
– Рита, Рита! Ты куда это? А торговать кто будет? – закричали цыганки из-за соседних лотков. Наташа молча отмахнулась и пошла вслед за сестрой и матерью.
В квартире у Лены женщины устроились на кухне. Чай стыл в чашках, сестры слушали маму:
– …и вот когда в поликлинике подошла очередь Лены, я попросила женщину, сидевшую в коридоре рядом, присмотреть за Наташей. Мы были в кабинете врача минут десять, не больше. А когда вышли, ни женщины, ни тебя в поликлинике не оказалось. Что со мной было! Потом – милиция, вопросы, допросы, розыск… И никакого результата. Думала, сойду с ума.
– Мне говорили, что в табор меня привела женщина в красной кофте, – рассказала Наташа. – Сказала, что я ее дочка и попросила, чтобы цыгане меня купили – мол, с голоду помираем. Они не хотели брать. А эта женщина напилась чего-то и вроде уснула, а оказалось – умерла. Меня бабушка Рада растила.
Девушки смотрели друг на друга как на чудо – не каждый день видишь перед собой свою копию. Им столько хотелось узнать друг о друге.
– Мама, а почему ты мне никогда не говорила про сестру? – пришла в себя Лена.
– Как я могла рассказать о таком страшном горе? Я простить себя не могла всю жизнь. После того, что произошло, меня муж и бросил. Не смогли мы вместе это пережить, видеть его не могла, такой виноватой себя чувствовала.
– А папа жив?
– Да, жив и здоров. Больше не женился.
– А ты откуда знаешь?
– Мы созваниваемся иногда, по праздникам.
– Мама, звони ему!
– Так ведь…
– Не думай! Звони!
Валентина Алексеевна взяла телефон. Дочери, обнявшись, стояли за ее спиной.
– Толик, здравствуй! Тут у нас такое дело… Наташенька нашлась, представляешь? Мы у Лены дома. Записывай адрес.
Валентина Алексеевна повернулась к дочерям со слезами на глазах:
– Сейчас приедет…
***
Полного воссоединения семьи, конечно, не случилось. Зато отец стал появляться у девочек на праздниках, а у внуков появился дед.
Наташа переехала к матери, пошла учиться на продавца – сестра убедила ее, что никогда не поздно изменить свою жизнь к лучшему.
Валентина Алексеевна стала активно помогать церкви: она уверена, что Бог услышал ее молитвы и вернул ей дочь.
