Поначалу Алла не поняла, что с ней происходит. Схватки были неожиданными, а сама Алла сколько ни готовилась к этому событию, все равно оказалась совершенно неподготовленной к самому главному. Было бы проще, если бы схватки застигли ее дома, ну, на крайний случай, в институте, когда можно было позвать кого-то на подмогу или вызвать скорую, а тут… Все самое главное началось в тот момент, когда Алла шла к электричке, а на улице уже смеркалось.
— Мамочки! – Алла прислонилась плечом к столбу и зажмурилась, переживая сильнейшую боль, вызванную схваткой и сдавливая живот. – Только не здесь и не сейчас!
Алла начала часто дышать. Этому ее никто не учил, все происходившее с ней случилось на каком-то интуитивном уровне. Алла осмотрелась по сторонам, но поблизости успела заметить только какую-то старушку со старичком, сидевших на соседней скамейке. У их ног стояли хозяйственные сумки и лукошки, забитые то ли продуктами то ли промтоварами.
Боль была такой сильной, что хотелось сорвать с себя кожу, и тут стало понятным то, что происходившее с Аллой не было тренировкой организма, она по-настоящему рожала. Какой черт дернул ее поехать за город, чтобы еще раз убедиться в том, что она все поняла правильно в прошлый раз? Надо было остаться в общежитии, особенно учитывая то, что срок беременности перевалил за тридцать восемь недель. Врач Аллы еще две недели назад предупреждал ее о том, что роды могут начаться в любой момент, но тогда она не придала этому значения, потому что мысли девушки были заняты совершенно другим. Да и мало ли, что сказал врач, если это случится, то наверняка Алла будет в это время в черте города. А вышло совсем по-другому, и теперь надо было как-то решать проблему в сложившихся обстоятельствах и как-то искать помощь.
— Милочка, ты чего стонешь? – к Алле обратилась какая-то женщина, которая, видимо, должна была ехать этой же электричкой обратно в город.
Алла, стиснув зубы и чувствуя, как на висках вздулись вены, посмотрела на нее, переживая очередной приступ боли, а потом, когда боль постепенно начала отступать, наконец смогла ответить:
— Вы не подскажете, есть здесь где-нибудь телефон? Или больница?
Женщина опустила взгляд и ахнула:
— Ой-ой, да ты на сносях! Началось уже что ли?
— Больно! – Алла уже не могла, да и не хотела сдерживать себя и завыла. Наверное, со стороны это выглядело некрасиво и вообще жутко, но Алле было уже плевать на все, потому что кроме боли думать она не о чем не могла. Схватки были такими сильными, а боль такой невыносимой, что сдерживать себя девушка не хотела.
— Божечки мои! – пассажирка захлопотала вокруг Аллы, накручивая вокруг нее круги. – Помогите же нам кто-нибудь!
Все, что происходило дальше, Алла помнила и понимала плохо. Кто-то взял ее под руки, тут же раздался грохот железнодорожных колес, потом в нос ударил запах электрички, замигали фонари за окном. Боль не отпускала, а лишь становилась сильнее, и Алла хваталась за все подряд, кричала, что было сил до тех пор, пока не почувствовала, что начались потуги.
Девушка пришла в себя только тогда, когда услышала плач ребенка. Алла открыла глаза и в один момент поняла, что боли больше нет. Бесконечное ощущение долгожданного блаженства снизошло на девушку. Она еще на один раз прикрыла глаза, а потом непонимающе осмотрелась по сторонам.
Это был какой-то небольшой домик, уютный и тихий, посреди которой стоял стол, над ним висела лампа с огромным красным абажуром, какие обычно бывают в старых домах. На столе стоял самовар, рядом с ним были расставлены красивые расписные чашки, а еще вазочка с конфетами и блюдца с вареньями. В углу избушки стояла печь, такая старая, что было видно, что белилась она не раз и не два. В домике было тепло и сухо, а у рукомойника стояла старушка, державшая в руках младенца и полоскавшая его под холодной водой.
Только теперь до Аллы начало доходить, что именно эту пожилую женщину, державшую на руках младенца, она видела на станции, потому что даже те же лукошки и сумки стояли у входа. Получалось, что бабушка с дедом помогли ей, даже умудрились принять роды, что было похоже на сказку, а не на реальность, случившуюся с Аллой. Еще утром она была беременна, а к вечеру родоразрешилась, да еще и в таком странном месте, да и при каких-то невероятных обстоятельствах.
— Вы кто? – спросила Алла, и старушка, вздрогнув, обернулась к ней.
— Ты меня спрашиваешь, дочка? – поинтересовалась старушка. – А я вот к тебя собиралась о том же спросить. Кстати, родила ты, девку родила. Красивую, да здоровую.
Незнакомка поднесла к Алле новорожденного ребенка, и девушка приняла его, не веря своим глазам. Разве такое вообще бывает: встретить на перроне какую-то незнакомую старушку, доехать с ней до какой-то деревни, умудриться родить у нее, да еще и такую крупную и действительно красивую девчонку. Алла всматривалась в личико дочки и уже тогда осознавала, как сильно она была похожа на своего отца. Того самого, к которому Алла приехала из города на электричке, торопясь и забыв в общежитии телефон.
Малышка кряхтела и морщилась, да и вообще была похожа на маленького поросенка. Темно-розовая, морщинистая, пахнувшая чем-то необычным. Неужели потом вот из этого может вырасти какая-нибудь научная работница или профессорша? Сомнения закрались в душу Аллы, но она тут же отогнала их от себя, прижала ребенка к груди и попыталась свыкнуться с новой для себя ролью.
— Ты ее так сильно не тискай! – старушка дотронулась до руки Аллыы и неожиданно дернула за футболку. – Ты ее прикладывай. Она есть хочет, сейчас орать начнет. Давай, давай, не смотри так на меня на меня, а долг свой материнский исполняй.
Алле стало смешно, но в то же время неловко. Она посмотрела на свою грудь и мигом приложила к ней дочку. Та зачмокала и прикрыла глаза. Старушка прошла к своим поклажам, принялась раскладывать на столе какую-то выпечку, фрукты, а когда из одной из сумок показался арбуз, Алла и вовсе опешила.
— Как вы все это дотащили? – с удивлением поинтересовалась девушка. – И где ваш муж, который на станции с вами был?
— Муж? – старушка рассмеялась, показав Алле беззубый рот. – Не муж это мне. Брат это мой. А ты как очутилась в нашей деревне?
Алла хотела промолчать, а потом передумала. В конце концов, эта женщина еще недавно приняла у нее роды, что уж теперь выпендриваться и строить из себя загадочную городскую фифу.
— Я приезжала к профессору Сальникову.
Старушка приподняла седые косматые брови, потом слегка склонила вбок голову:
— Зачем тебе к нему? Студентка его что ли?
— Да, — Алла кивнула. Это было чистой правдой. Федор Иванович Сальников преподавал в институте, в котором училась Алла, вычислительную технику. Был Сальников не только умным, но еще и достаточно молодым и красивым. Алла влюбилась в него, у них случился роман, результатом которого и стала беременность девушки.
— Слушай, — старушка приблизилась к Алле, заглянув ей в лицо изучающим и каким-то пронизывающим взглядом, — а ты не от Федьки-то родила?
Алла опустила голову и слабо кивнула.
— Ой-ой, — пробормотала старушка, — ну надо же! И жена у него недавно родила, и ты.
— Я знаю, — сказала Алла, — видела ее с коляской.
— С коляской, надо же, — коротко произнесла пожилая женщина, а потом удалилась в другую комнату. Алле показалось, что женщина что-то не договорила, но вот что именно, так и осталось непонятным.
В дверь домика постучались, и Алла машинально прижала ребенка ближе к себе. Кто мог явиться к старушке в столь позднее время? На часах с кукушкой, висевших в комнате, стрелка перевалила за девять часов вечера. В деревнях, как правило, в столь позднее время все спали уже, а не ходили по гостям.
Тем не менее, старушка пошла к двери, распахнула ее, и Алла увидела, как в дом вошел высокий мужчина в пальто, из-под которого виднелся белый халат.
— Привет, баба Нюра! – вежливо сказал мужчина. – Ну где твоя роженица?
— Да вот лежит на кровати. Посмотри ребенка, Андрей Палыч, но мне кажется, что девка здоровая и крепкая.
— Кто это? – неуверенно спросила Алла, так до конца и не поняв, к кому именно она обращалась: то ли к бабе Нюре, то ли к этому непонятному Андрею Палычу.
— Я фельдшер, — ответил мужчина, снял пальто, подошел к умывальнику и вымыл руки. Потом приблизился к Алле, посмотрел на нее, почему-то улыбнулся.
«Красивый», — подумала про себя девушка, а потом сама же себя одернула. Сама родила несколько часов назад, а уже на мужиков засматривается.
— Вы пока кормите малышку, я обожду, — сказал фельдшер и прошел в ту комнату, куда снова удалилась баба Нюра.
Через минут двадцать они вместе вышли и подошли к Алле. Андрей Павлович протянул руки и взял новорожденную. Алла не сопротивлялась и не спорила ни с кем, ей вообще все еще казалось, что происходившее с ней было какой-то нереальностью.
— Здоровая девочка, вес примерно три триста, — вынес свой вердикт врач, а потом вернул ребенка Алле, — вы пока полежите, а в город сможете вернуться дня через два.
— Я завтра ехать хотела, — пробормотала Алла.
— Нет, рановато еще. Завтра я занесу вам детские вещи, которые у меня имеются, одеяло, чтобы малышку завернуть. После приезда в город сходите в роддом на осмотр, а я вам выдам справку о том, что родоразрешение случилось у вас в нашем поселке.
Алла кивнула. Конечно, родить ей хотелось в большом городе, ну уж теперь было поздно сетовать. Главное, что ребенок был здоровым, а все остальное казалось ерундой.
— Спасибо вам, — скромно произнесла Алла, чувствуя некоторую неловкость перед фельдшером по имени Андрей.
Вскоре он ушел, а вот бабушка Нюра, напротив, приблизилась к Алле и снова посмотрела на нее каким-то загадочным взглядом.
— Федор знает о том, что ты беременна, так?
— Знает, — Алла кивнула, не собираясь скрывать правду от заботливой хозяйки дома, — только знать ничего не хочет про ребенка.
— Зачем ты приезжала к нему тогда? – спросила старушка.
— Еще раз поговорить хотела, чтобы денег на ребенка дал. Увидела его жену с коляской возле дома, а потом развернулась и пошла на станцию. Так его и не увидела, только вот родить и успела.
Баба Нюра усмехнулась:
— Да уж, умудрилась так умудрилась. Только вот нет в коляске у Федькиной жены ребенка.
Алла округлила глаза:
— Как это?
— А вот так. Родила Светка месяц назад, роды были стремительные, как у тебя, недоношенный пацан умер еще в родах.
Алла прижала к себе свою дочку, а потом с ужасом спросила:
— Кого же она в коляске катала? Я своими глазами видела…
— С ума сошла она, — ответила старушка, — не может никак смириться с тем, что у нее ребенок умер. Уже второй.
Алла покачала головой. Она не знала таких подробностей о жизни своего любовника, и ей даже в голову не могло прийти, что женщина, сидевшая в саду с коляской, с таким умиротворенным лицом, могла качать пустую люльку. Бедная Светлана, а ведь Алла так ненавидела ее, да и Федора тоже уже давно не любила.
— Откуда вы про это знаете? – спросила Алла.
— Так Андрей – мой последователь. Я раньше в этом поселке фельдшером была, да и роды не раз принимала. А тут теперь он работает, я ведь старая уже, на пенсии. Хотя, твою девку успела принять, все в порядке. А у Федора не клеится что-то с женой и детьми. Видимо, грешит много на стороне, вот ему бог и не дает возможности иметь общих с женой детей.
— Вы ему только не говорите о том, что я родила тут от него, — умоляющим голосом произнесла Алла.
— Это не мое дело, — ответила старушка, — сами разбирайтесь в своей Санта-Барбаре. Мое дело было роды принять, да и говорить про Сальниковых мне не стоило, это их личное дело.
Алла в ту ночь крепко спала, а рядом с ней спала ее новорожденная дочь. Проснувшись утром, она хоть и чувствовала боль, но при этом девушка была бодра и полна сил, как будто за ночь успела заново наполниться энергией. Бабушка Нюра накормила Аллу блинами, и девушка даже успела принять импровизированный душ из тазика.
— Спасибо вам за все, — от чистого сердца благодарила Алла бабушку Нюру, уезжая на следующий день, — и вам, Андрей, огромное спасибо!
Молодой фельдшер слегка покраснел. Он лично принес в дом к бабушке Нюре одеяло, ползунки и пеленки, помог Алле запеленать дочку и укутать ее в одеяло. Выдал справку, а потом вдруг робко предложил подвезти ее до станции.
— Я была бы еще больше признательна вам, — радостно отозвалась Алла.
Уже на выходе бабушка Нюра задержала девушку, слегка притронувшись к ее локтю:
— Понравилась ты Андрею. Присмотрись к нему, он парень разведенный, очень добрый, хоть и зарабатывает немного.
Алла покраснела и кивнула:
— Я к вам обязательно еще заеду.
До станции ехали молча. Андрей Павлович заметно нервничал, и тут уже Алле стало понятным то, что она понравилась мужчине. Он ей тоже нравился, поэтому она решила, что не оставит просто так эту вспыхнувшую между ними симпатию.
— Алла, я могу вам позвонить? – спросил мужчина, когда подъехали к станции. – Узнать, как у вас дела, как малышка.
— Конечно, — Алла продиктовала Андрею номер своего телефона, радуясь тому, что он первым поинтересовался ее контактом, — я буду ждать.
Она уезжала в город совсем другой. Приезжала озлобленной, ревнивой, жаждущей сказать всю правду в лицо жене Федора Сальникова. А уезжала с ребенком на руках, одухотворенной и слегка влюбленной в фельдшера Андрея. Три дня полностью изменили мировоззрение Аллы, и она поняла, что все случилось не зря: и стремительные роды на перроне, и знакомство с бабушкой Нюрой, и то, что она узнала о семье Федора. Все случилось вовремя, тогда, когда Алла была, с одной стороны, не готова к этому, а, с другой, как оказалось, все было как раз по расписанию. Как электричка, на которой девушка с дочкой ехала в город, решив назвать дочку Анной в честь бабы Нюры.
