– В вашу квартиру со своими детками Ларочка переедет.
Виктория, предчувствуя неминуемое, сдавленно выдохнула: – А мы где должны жить?
Решение квартирного вопроса стало для Виктории настоящей одиссеей, пожирающей время и нервы, словно ненасытный Молох.
– Толь, тут такое дело, – заговорщицки начала Виктория, – у моей тетки с мужем-тираном намечается развод, и они планируют разъехаться. У них двушка, конечно, не дворец, но зато просторная. Давай предложим им родственный обмен?
– Тетка согласится? – усомнился Анатолий. – Наш вариант, прямо скажем, не ахти.
– О, ты недооцениваешь силу мести! – Виктория хитро прищурилась. – Дядька ей столько крови выпил, что тетя Нина мечтает отправить его в самое пекло. Нам еще спасибо скажут, что избавили от него.
– Ну, если так, тогда обмениваем, я не против, – обрадовался Анатолий, вспомнив, как выглядела его комната в общежитии, доставшаяся в наследство после смерти отца.
Бразильские фавелы на фоне этого унылого пристанища казались оазисом благополучия и спокойствия.
Родственный обмен состоялся, но семья росла, и вскоре Виктория и Анатолий стали родителями двоих детей. Ценой неимоверных усилий они сумели вырваться из плена общажной тоски, вложившись в покупку студии на этапе котлована. Затем, продав ее, они переехали в долгожданную трехкомнатную квартиру, где у каждого ребенка появилась своя комната – личное пространство, свой маленький мир.
Но время летело неумолимо, школьники превратились в студентов и упорхнули в другой город, чтобы грызть гранит науки. Анатолий же мечтал о тихой гавани – работе из дома. Его должность позволяла это, но требовалось обустроить кабинет, вдохнуть новую жизнь в интерьер, изгнав с обоев бунтарские подростковые постеры.
Они решили затеять ремонт, но поэтапно и экономно. Виктории хотелось создать уютное гнездышко, не разорившись при этом. Анатолий был согласен – после недавней покупки нового автомобиля семейный бюджет уже не блистал былой щедростью. Виктория поделилась своими планами со свекровью, Татьяной Викторовной, но реакция оказалась громом среди ясного неба.
– Ах, вы совсем зажрались! – выпалила свекровь. – В буржуев превращаетесь! Нормальный тут ремонт, еще двадцать лет простоит. А если деньги лишние, лучше бы Ларочке помогли!
– А что у нее опять случилось? – обреченно вздохнула Виктория. – Очередной принц оказался лягушкой?
-Моя девочка живет в ужасных условиях..Вот ей сейчас очень нужен ремонт.
– Послушайте, мам, эта песня стара, как мир. Пять лет слушаю о несчастной Ларочке, а она за это время даже кусок обоев не приклеила, – отрезала Виктория, стараясь сдержать раздражение. – Сколько денег в неё вбухали – не сосчитать, только всё впустую. Как в бездонную бочку.
– Просто наша Ларочка – не от мира сего, хрупкая бабочка, не приспособленная к суровой реальности, – вздохнула Татьяна Викторовна. – А вы… Вы просто черствые, бессердечные люди. Ни капли сочувствия!
Виктория лишь устало прикрыла глаза. Спорить с матерью мужа, чей материнский инстинкт в отношении младшей дочери Анатолия достиг гипертрофированных размеров, было бессмысленно. Для Татьяны Викторовны Лариса была венцом творения, нежным цветком, который все вокруг обязаны холить и лелеять, поддерживая на своих плечах.
Разумеется, о работе не могло быть и речи – «у неё же дети!». Но годы шли, малыши превратились в дерзких подростков, а обои в Ларисиной квартире так и продолжали пестреть детскими каракулями, ожидая хоть какой-то замены.
Более того, сестра мужа была настоящим стихийным бедствием в юбке. О своей внешности она вспоминала лишь в преддверии нового романа, а до этого предпочитала ходить в засаленном халате и с растрепанными волосами.
Виктория сбилась со счёта, сколько раз они покупали Ларисе новую мебель (старая, как правило, становилась жертвой бурных ссор или, что хуже, – пропивалась очередным ухажёром), оплачивали потопы, меняли замки. Даже за свет в её квартире регулярно платили родственники, а Лариса принимала это как должное, ведь она «мать-одиночка, живёт на пособие, еле концы с концами сводит».
– Толь, может, просто прекратить этот бесконечный аттракцион щедрости? – не раз предлагала Виктория мужу. – Может, тогда Лариса наконец-то пошевелится и пойдёт работать?
– Ты её не знаешь, – обреченно вздыхал Анатолий. – Она сразу начнет голосить на всю округу, какие мы бессердечные, бросили её, бедную мать-одиночку, в беде. Мы это уже проходили, еще до твоего появления. В восемнадцать лет Лариска сбежала от нас в бабушкину квартиру и так там «нахозяйничала», что мы потеряли это жилье из-за долгов всего за два года. Так что лучше уж отделаться малой кровью.
– Да это уже просто наглость! – возмутилась Виктория. – Я поделилась с твоей матерью планами о ремонте, а она снова завела свою шарманку о том, как надо помочь Ларочке.
– Ну это же мама, – виновато улыбнулся Анатолий. – Иногда мне кажется, она вообще забывает, что у неё есть еще дети, кроме любимой доченьки.
– Ну, вашими родственными чувствами они обе прекрасно пользуются, – вздохнула Виктория. – Ладно, давай лучше вернёмся к нашим баранам, то есть к ремонту. Начнем с комнаты дочери, там самое светлое место. Сделаем тебе отличный рабочий кабинет.
– Ты у меня просто волшебница, – Анатолий нежно приобнял жену. – Уверен, все выйдет идеально.
И Виктория, словно дирижер за пультом оркестра, взялась за преображение их мира с присущей ей страстью и основательностью. Она не просто набросала эскиз дизайн-проекта, а вывела его, как художник, тонкими мазками, расспрашивая мужа о каждом оттенке, в котором его душа находит покой, об игре света и тени, о необходимости плотных, как ночь, штор. Затем, словно кладоискатель, она принялась прочесывать виртуальные лабиринты сайтов объявлений, выискивая сокровища – строительные и отделочные материалы по ценам, ласкающим слух.
Вскоре кабинет, словно по мановению волшебной палочки, обрел новую жизнь. За ним последовали другие комнаты: санузел и ванная, прихожая и кухня – все они расцвели под ее чутким руководством.
Дольше всего колдовала Виктория над спальней, вкладывая в нее душу и тепло, но и эта вершина была покорена. Около года ушло на титанический труд, но результат превзошел все ожидания. Теперь Виктория и Анатолий были счастливыми обладателями квартиры, достойной обложки глянцевого журнала. Были предусмотрены и уютные гостевые уголки для детей, приезжающих на каникулы, и все необходимые удобства для неспешного отдыха с вязанием, шитьем или просто перед мерцающим экраном телевизора.
При этом бюджет ремонта оказался значительно скромнее, чем если бы Виктория пошла по проторенной дорожке строительных магазинов. Даже новую сантехнику она умудрилась отыскать на складе, с едва заметным изъяном, ничуть не умаляющим ее функциональности.
Все это время свекровь, словно затаившийся зверь, демонстративно игнорировала приглашения сына, хотя любопытство грызло ее изнутри, заставляя гадать, что же там вытворяет эта Виктория. И вот, когда ремонт был завершен, они отметили это событие символическим новосельем, хотя переезжать им, конечно, было некуда.
– Ой, и что это за дворец вы тут себе отгрохали? – пронзила тишину ехидным голосом Ларочка, едва переступив порог. – Безвкусно. Я бы такие цвета и даром не взяла. А это что, керамогранит? Понятно, на настоящий мрамор, видать, денег не хватило.
– Лариса, если когда-нибудь решусь на новый ремонт, обязательно учту твое экспертное мнение, – сдержанно ответила Виктория. – Кстати, как там твоя квартира? Наверное, уже сияет безупречностью? Надо будет навестить.
– У нас-то деньги в таких количествах не водятся, – презрительно поджала губы Татьяна Викторовна, вступая в бой за дочь. – Кухня у тебя совсем непрактичная. Кто же в здравом уме покупает белую, да еще и глянцевую? И где ручки? Сэкономили, что ли?
– Дверцы открываются легким нажатием, – с лучезарной улыбкой парировала Виктория. – Очень удобно. Ничего не выпирает.
– Выдумают же всякую ерунду, наверняка за бешеные деньги. А холодильник зачем такой огромный, двухстворчатый? Прямо видно, что деньги девать некуда. В три горла едите, что ли?
– Зато у нас теперь много заморозки помещается. И вообще, он оказался очень удобным, – невозмутимо ответила Виктория. – А что вам в ванной не понравилось?
– Да там все отвратительно! И плитка эта твоя под мрамор, и чаша овальная, как будто места девать некуда! – возмущенно воскликнула свекровь. – Ты бы еще позолоту налепила!
– А нам с Анатолием все очень нравится, – счастливо улыбнулась Виктория.
Испортить ей настроение в этот момент, после стольких месяцев кропотливого труда, было просто невозможно.
– И сколько же миллионов вы тут закопали? Я всегда говорила, что мой сын выбрал транжиру в жены! – гневно выпалила Татьяна Викторовна. – На эти деньги можно было Ларочкину квартиру превратить в конфетку. Но вам же плевать на то, в каких условиях живут ее несчастные дети!
Вечером гости наконец-то покинули их обитель, а Виктория, блаженно вздохнув, еще раз обошла свои владения. Ей нравилось абсолютно все – и мерцающая плитка на полу, и благородный серый ламинат, и тяжелые, как бархат ночи, шторы, и уютный круглый столик для рукоделия рядом с мягким, словно облако, креслом. Анатолий уже успел получить восторженные отзывы от коллег, восхищенных новым интерьером его кабинета. А еще супруги позаботились о дополнительной шумоизоляции, чтобы ничто не мешало его работе.
Теперь Анатолий предавался видеоконференциям в атмосфере безмятежного комфорта, огражденный от суеты внешнего мира свежим ремонтом.
Но идиллия оказалась недолгой. Спустя месяц телефонный звонок свекрови, словно раскат грома, ворвался в жизнь Виктории и Анатолия. Татьяна Викторовна, дрожащим от трагедии голосом, требовала немедленного прибытия в квартиру Ларочки. Представшая их взорам картина была апокалиптичной: стены и потолок кухни зияли чернотой копоти. Оказывается, беспечная Лариса, задремав, умудрилась устроить мини-пожар, опрометчиво развесив белье сушиться над плитой.
– Вы же видите, в каких нечеловеческих условиях вынужден прозябать мой ребенок! – заламывая руки, вещала Татьяна Викторовна. – Детям опасно дышать этим смрадом! Но у меня есть гениальное решение.
– Вы заберете дочь к себе и, наконец, сделаете ремонт? – сдержанно поинтересовалась Виктория, едва сдерживая рвущееся наружу слово «свинарник». – Да, квартире явно не помешает глоток свежего воздуха.
– А у тебя, оказывается, уже есть опыт! – ликующе подхватила свекровь. – Значит, вы согласны?
– На что, позвольте узнать? – опешил Анатолий. – Мама, ты опять затеваешь какую-то дьявольскую карусель?
– А что тебя не устраивает? – обиженно надула губы Татьяна Викторовна. – Мы уже все продумали, вам не придется ломать голову, как помочь бедной Ларочке. Она переезжает в вашу квартиру вместе со своими ангелочками.
– А мы, по-вашему, где будем жить? В картонной коробке? – с горькой иронией спросила Виктория, заранее зная ответ.
– Здесь, разумеется! И заодно сделаете ремонт! – провозгласила свекровь, сияя от восторга. – Ларочка уже упаковала вещи, вам осталось лишь забрать свои пожитки и перевезти сюда. Моей дочери придется смириться с твоим безвкусным интерьером. Но она готова пойти на жертвы ради благополучия детей!
– Какие муки, какие страдания, – картинно вздохнула Виктория. – Знаете, вы, наверное, правы. Вот только есть одна малюсенькая деталь, которая может несколько осложнить наши планы.
– Что еще?! – взвизгнула свекровь. – Говори немедленно, Ларочку нужно спасать прямо сейчас! Видишь же, квартира превратилась в филиал ада!
– Завтра к нам на целый месяц приезжает моя родня из Сургута. У них дочь поступает в университет, – с лучезарной улыбкой произнесла Виктория. – Мы просто не можем оставить их на произвол судьбы.
– Ты это сейчас придумала, чтобы сорвать переезд моей дочери?! – Татьяна Викторовна чуть не брызгала слюной. – Анатолий, скажи ей хоть слово!
– А знаешь, мама, – задумчиво произнес сын. – Никаких рокировок не будет. Да, у нас отвратительный вкус, тут такой интерьер получится – хоть святых выноси. И руки у твоего сына растут явно не из плеч. Вспомни, как тебе не понравилась уложенная мной плитка. Так что делайте ремонт сами. Идеально. В нужных цветах. И, конечно же, за свой счет.
Ты не должна бросать сестру,ей сейчас тяжело.
А ее сын уже торопливо покидал логово Ларочки, словно бежал из плена, бережно поддерживая жену под руку. На улице, устраиваясь в машине, он с сомнением спросил:
– К нам правда кто-то едет? Ты говорила, но я словно в тумане был?
– Едут, всего на пару дней. И остановятся у моих родителей. Но твоей маме вовсе не обязательно об этом знать, – лукаво улыбнулась Виктория. – Зато прозвучало… убедительно.
– Да уж, – расхохотался муж. – Даже меня дрожь пробрала. Забавно вышло, отвоевали квартиру, которая и так наша.
Конечно, Ларочку и ее мать такой исход не устроил. Сколько месяцев они терзали нервы Виктории и Анатолию, давили на жалость, но те остались непреклонны. Не собирались они отдавать свое, с любовью отремонтированное гнездышко Ларочке и ее ораве невоспитанных сорванцов.
Татьяна Викторовна переписала свою квартиру по дарственной,но Анатолия это не беспокоило.
А в квартире Ларисы, разумеется, как и прежде, царил хаос. Все та же копоть на потолке, дырявый линолеум напоминал поле брани, ободранные обои кричали о запустении. И во всех своих бедах она, конечно же, винила не желающего помогать брата.
