— Совесть? — Ника не удержалась, чтобы тут же не ответить на слова мужа. — Ты говоришь мне о совести? Ты, у которого на стороне родился ребёнок? Валерий, какой удивительный цинизм! Знаешь, я прожила с тобой не один год и всё это время думала, что ты честен со мной. И любишь меня. А теперь выясняется, что весь наш брак был иллюзией. И ты постоянно думал о Дине. Не переставал её любить. Так?
— Нет, ты ошибаешься. Я тебя любил и люблю сейчас.
— Боже! Послушай себя. Что ты говоришь! Невозможно совместить твои измены и любовь ко мне. Ты сам разве не понимаешь этого? Ведь это же очевидно.
— Ника, ну это не измена, не совсем измена…
— Да? А что это? Ну, назови другое подходящее слово. Ты спал со своей разлюбезной Диной, она родила от тебя сына, а мне говоришь, что это не измена!
— Я… понимаешь… Так всё сложно. И всего сразу не объяснишь. Ты же теперь знаешь, почему я был рядом с ней в те нечастые приезды на свою малую родину.
— Не понимаю я… Не понимаю и понять не смогу никогда, — через силу произнесла жена.
Говорить больше не было сил, да и смысла тоже.
Ника еле сдерживала слёзы. Плакать — это не для неё. И как бы тяжело ей сейчас ни было, женщина сдерживалась от слёз и истерики.
В который раз она прокручивала в голове разговор с супругом. Валерий сообщил ей такое, отчего впору рассудок потерять.
Совсем некстати Нике вспомнился сейчас разговор со свекровью, который произошёл сразу после свадьбы.
Именно тогда она сказала, что никогда не примет выбор сына и поведала державшейся с достоинством невестке о том, что Валерий со школы любит некую Дину, в которой его мать души не чает.
— А может, это её рук дело? — осенило Нику. — Ну конечно! Ведь свекровь упрекала меня, что я не могу забеременеть. Нелюбимая сноха, так долго внуков не может ей родить. Что ещё нужно для того, чтобы попытаться свести сына с его первой любовью!
Она сейчас интуитивно пыталась хоть как-то оправдать мужа, но понимала, что во всем виноват именно он. Это он разрушил её счастье и их семью.
— Сына я, как ты понимаешь, в детский дом сдавать не буду, — продолжал эту безжалостную пытку Валерий. — Ты должна сделать выбор, Ника. Со мной ты… с нами ты или нет. Прости меня, но я по-другому не могу поступить.
— Конечно, — бесцветным голосом ответила Ника. — Если ты уверен, что это твой сын, так и нужно сделать. Но…
— Да как ты не понимаешь! — с чувством продолжал Валерий, всё ещё пытаясь её в чём-то убедить.
— Да, я не понимаю. Многого не понимаю в этой ситуации, но это уже тебя не должно волновать, — Ника глянула на мужа так, что у него всё внутри сжалось. Так больно было ему сейчас смотреть на жену…
Я не могу так. Он мне ведь родной, получается. Как я жить после этого буду?
Муж отводил взгляд, не смотрел Нике в глаза. Видно было, что и стыдно, и страшно ему сейчас. И ей бы пожалеть его по-человечески — свой ведь, родной муж, который ни разу не обидел её за всю их семейную жизнь. Только жалел и заботился. Пожалеть бы и поддержать, а она готова была сейчас при.бить его. И самой провалиться сквозь землю.
Три дня назад Валерий срочно засобирался на малую родину — в город детства и юности, где жила его мама.
— Поеду, срочное что-то у матери. Может, заболела, да по телефону не захотела пугать, — сообщил он Нике в пятницу вечером.
— Ну надо, так езжай. Может, мне с тобой съездить?
— Нет, я быстро. На одну ночку. Что ты будешь трястись двести км туда-обратно, лучше отдохни дома, — сказал муж.
Ну и хорошо. Не любила Ника к свекрови ездить. Потому что свекровь не любила Нику. С первого дня невестка чувствовала её неприязнь к себе. Неявную, ничем не проявляемую в отношениях — свекровь всегда была холодна и спокойна. Но Ника поняла, Валерий обманул ожидания матери.
— Я тебе, Ника, так скажу — не тебя я хотела видеть рядом с сыном. Другую. Не знаю уж, почему пути их с Валерой разошлись. Шутка ли — с самой школы дружили. Я любила эту девочку, и душой к ней прикипела. Но выбор сына уважаю, поэтому и не стала чинить препятствий вашему браку. Живите с миром и будьте счастливы, — сказала ей сразу после свадьбы свекровь.
— Что было то прошло! — дерзко, с апломбом молодости ответила Ника тогда. — Мало ли кто с кем в детстве и юности дружил. Выбрал-то он меня!
Свекровь промолчала, ничего ей не ответила. А Ника спросила позже у Валерия, кого имела в виду мать.
— Да, была у меня одна любовь до гр.оба — ду.раки оба! — с напускной бравадой ответил ей тогда муж. — Не той она оказалась, подвела меня. Да и хватит уже об этом. Предателей не прощаю и помнить о них не хочу.
Нике показалось тогда, что Валерий произнёс всё это слишком уж безразлично. Но глаза его при этом стали тёмно-синими, какими бывали — об этом она узнала позже — только в минуты сильного волнения.
Ника была уверена в любви мужа к себе, в своей красоте и обаянии, чувствовала их связь даже на расстоянии. Поэтому не придала тогда значения и словам свекрови, и странной реакции мужа. Всё забылось, вихрем закрутила, завертела семейная жизнь с её радостями и заботами.
— Валер, а ты помнишь ту свою первую любовь, Дину? — спросила Ника у мужа как-то, несколько лет назад.
— Дину? — как будто испугался Валерий.
— Ну да. Мне ещё свекровь про неё после свадьбы рассказывала. Что она её хотела себе в снохи, а не меня. Ты про неё вспоминаешь?
— А почему я должен про неё вспоминать? Что за бред! Столько лет прошло, — недовольно ответил он.
— Да не так уж и много.
— Ну и к чему этот вопрос? Я тебе что, дал повод усомниться в моей любви и верности?
— Да вроде нет. Только один момент меня смущает, — задумчиво произнесла Ника.
— И какой же? — опять как будто испугался супруг.
— Ты во сне иногда разговариваешь.
— Да? И с кем же? — решил отшутиться Валерий.
— С Диной, — ответила Ника и пристально вгляделась в его глаза.
— Не говори глупостей! — полоснул он по жене взглядом тёмно-синих глаз.
— Ну, ну…
Действительно, несколько лет назад, был такой момент, что Валерий стал каким-то замкнутым, постоянно молчал, о чём-то думая про себя.
А ночью во сне разговаривал. Ника тогда могла бы всё списать на проблемы мужа по работе. Но на работе как раз всё наладилось и было отлично. А потом в одну из ночей она услышала это имя — Дина.
Ревновать мужа к прошлому было глупо. Он выбрал Нику, связал с ней свою судьбу. И она была не настолько глупа, чтобы поставить на кон свою семейную жизнь, начав ревновать Валерия к прошлым отношениям.
Но какой-то неприятный осадок в душе остался. И теперь нет-нет, да и посещали Нику мысли о том, что она далеко не всё знает о своём муже.
С детьми у них не получалось. Это была боль Ники. Она обошла всех врачей, но пока всё было тщётно.
— Проблем нет. Ждите, так бывает, — твердили ей врачи. И предлагали взять ребёнка из детского дома. — Забудете, отпустите проблему и всё получится, своего родите. Так тоже бывает.
Ника ждала и верила. К свекрови ещё и поэтому ездить не любила. Не могла выносить её укоризненный взгляд.
— Опять не беременная? Так и не доживу я до внуков, — говорила она Нике наедине, когда сын выходил из квартиры.
— Доживёте. У вас здоровье отменное.
Они обменивались обидными фразами, а при Валерии вели себя как ни в чём ни бывало.
Поэтому и в этот раз отпустила мужа к матери без всяких сомнений.
Если бы она знала тогда, что ждёт её впереди, то действовала бы совсем иначе.
Валерий не вернулся ни в субботу, ни в воскресенье. По телефону говорил что-то невнятное, был расстроен и растерян, обещал всё рассказать по приезде.
— Тебе же на работу завтра?
— Я отпросился на пару дней, уже позвонил шефу, — ответил муж.
— Да что стряслось-то? Ты можешь объяснить? Свекровь, что ли, заболела? — Ника не выдержала и перешла на крик.
— Приеду и всё объясню. Пока.
Валерий отключился, а Ника каким-то внутренним чутьём почувствовала — вокруг её семьи что-то творится. Что-то ужасное и неотвратимое. То, на что она не может повлиять — просто бессильна.
В понедельник вечером, придя с работы домой, увидела вернувшегося Валерия.
Он как будто постарел за эти три дня, осунулся, выглядел уставшим и каким-то растерянным.
— Ника, нам нужно серьёзно поговорить, — начал он.
— Да, пора уже, — садясь напротив, ответила она.
— Не буду ходить окольными путями, скажу сразу — у меня есть сын.
— Что?!
Что угодно ожидала сейчас услышать Ника, но только не эту фразу.
— Выслушай меня. Мне трудно тебе об этом говорить. Я очень виноват перед тобой, Ника. Но, знаешь, я не мог по-другому… Не смог бы.
— Говори уже. Хватит этих отсутплений, — Ника попыталась собраться, хотя внутри всё тряслось от боли и обиды.
Больнее её ничем невозможно было обидеть! У него есть ребёнок, а у неё нет. И неизвестно ещё, будет ли когда-то. Даже мысль о том, что Валерий ей изменил, до Ники пока не дошла.
— Я встретил Дину несколько лет назад. Она вернулась в наш городок после того, как её бросил первый муж. Выглядела она ужасно. Похудевшая, несчастная. Я разговорился с ней и узнал, что ей поставили плохой диагноз — онкологию.
— Не расстраивайся, сейчас всё лечат. И тебя вылечат обязательно, — решил подбодрить её я.
— Да, я уже прошла несколько курсов. Пока всё неплохо, а дальше — как Бог даст.
У меня внутри как будто что-то надоравлось. Так мне стало её жалко, хоть волком вой. Я ведь очень её любил когда-то…
— И решил утешить? — вставила Ника зло.
— Я не знаю, как так вышло, но мы стали встречаться. В каждый мой приезд к матери без тебя я старался позвонить ей, узнать о здоровье, о том, удалось ли ей найти работу. Предлагал свою помощь.
— Ну понятно. Твоя помощь дала плоды — у вас родился сын. Так?
— Я не знал! Ничего не знал об этом! Клянусь. Она в один момент пропала куда-то. На звонки не отвечала, дома её не было. Я подумал, наверное, лечится. Постарался выкинуть Дину из головы. Я тебя люблю, Ника, свою жену…
— Так любишь, что изменял со своей первой любовью?
— Ника, я виноват перед тобой безмерно. Но я тебе не всё сказал.
— Не всё? Да что же ещё-то может быть?
— Дина уме.рла. Болезнь победила. Я ездил её хор*нить. Позвонила мать и сказала мне о том, что Дины больше нет. И у неё остался ребёнок — мой сын. Матвейка, ему два года.
Я его видел, он моя копия. Ника, я не могу допустить, чтобы мой сын попал в детский дом. Давай его возьмём. Вот об этом я и хотел с тобой поговорить.
Ника молчала. Комок в горле не давал дышать, не то, что говорить. Её жизнь разрушена. Всё кончено. И как дальше жить, она не знает.
— Я не смогу тебе простить этого предательства. Завтра я соберу вещи и съеду с этой квартиры. А ты поступай, как посчитаешь правильным.
Прошло два месяца. Ника жила на квартире. Жизнь её теперь была серой и пустой. Дом — работа, работа — дом… Она плакала ночами, не веря, что всё это произошло с ней.
А однажды увидела в парке знакомую фигуру. Валерий гулял там вместе со смешным и неуклюжим малышом. Ника хотела спрятаться за деревьями, но было поздно.
— Привет.
— Привет! Рад тебя видеть. Мы рады, да, Матвей? — улыбнулся муж открыто и душевно.
Малыш тоже улыбнулся Нике и протянул ей свою игрушку.
— На!
— Спасибо, маленький. Спасибо! — У Ники непроизвольно выступили слёзы. — Какой ты добрый.
— Папа, это мама? — вдруг отчётливо произнёс Матвейка, глянув на отца, и протянул к ней свои ручки.
Она так растерялась, что не могла произнести ни слова. Валерий тоже молчал, поражённый тем, что произошло. А потом сморгнул слезу и произнёс:
— А мы сейчас очень серьёзно у неё спросим, сынок. Где наша мама так долго была.
И Ника сдалась. Она простила. Не могла оставить мужа и его сынишку без женской заботы и любви.
А через год у них с Валерием родилась дочка.
