— Опять жрёшь, корова?! — Я думал, ты хоть к юбилею матери приведёшь себя в порядок!
Галина Петровна медленно отставила чашку с чаем, не поднимая глаз. На столе лежал недоеденный бутерброд — единственное, что она позволила себе за весь день.
— Я не ела ничего с утра, — тихо произнесла она.
— Да ладно тебе! — подключилась свекровь, выходя из кухни с торжественным видом. — Анечка, милая, ну что ты врёшь? Я же вижу, как ты по ночам в холодильник лазаешь!
Светлана Борисовна выглядела празднично: новое платье, укладка, маникюр. Завтра ей исполнялось семьдесят лет, и она готовилась встречать гостей во всеоружии.
— Мам, может, не стоит… — попытался вмешаться старший сын Денис, но тут же осёкся под материнским взглядом.
— Что не стоит? Правду говорить? — Светлана Борисовна подошла к Галине и встала рядом, демонстрируя разницу в комплекции. — Посмотри на себя! Какой позор для нашей семьи! Завтра придут все родственники, а ты как мешок с картошкой!
Галина медленно встала из-за стола. Её движения были размеренными, будто она взвешивала каждый жест.
— Знаете что, — сказала она, поднимая на свекровь усталые глаза, — я, пожалуй, завтра не приду.
— Как это не придёшь?! — взорвался Виктор. — Ты что, совсем офигела? Это же день рождения матери!
— Именно поэтому, — Галина взяла со стола ключи от машины. — Чтобы не портить праздник своим видом.
Свекровь фыркнула:
— Наконец-то в голову что-то путное пришло! А то сидишь тут, как… как…
— Как корова? — спокойно подсказала Галина. — Или как мешок с картошкой? У вас богатая фантазия, Светлана Борисовна.
Виктор покраснел:
— Ты что, матери грубишь?! После всего, что она для нас сделала!
— А что именно она сделала? — Галина повернулась к мужу, и в её голосе послышались незнакомые нотки. — Напомни мне.
— Как что? Детей помогла растить, дом вести, готовить…
— Ах да, — кивнула Галина, — готовить. Помню. Особенно запомнились её комментарии о том, что я слишком много соли добавляю. И сахара. И масла. И вообще ем слишком много для такой… как это она говорила… «габаритной особы».
Денис неловко переминался с ноги на ногу:
— Мам, бабушка не это имела в виду…
— Не что имела в виду? — Галина повернулась к сыну. — Денис, скажи честно. Сколько раз за последний год ты слышал, как твой отец или бабушка называли меня коровой? Или свиньёй? Или ещё как-нибудь ласково?
Парень опустил глаза.
Свекровь возмутилась:
— Да мы же шутим! У нас в семье такой юмор!
— Юмор, — повторила Галина. — Двадцать лет юмора. Знаете, а ведь завтра действительно не стоит мне приходить. Пусть у вас будет праздник без «габаритной особы».
Она направилась к выходу, но Виктор преградил дорожку:
— Ты никуда не пойдёшь! Это наш дом!
— Наш? — Галина посмотрела на него внимательно. — Интересно. А кто его покупал? Кто кредит выплачивал пятнадцать лет?
— При чём тут это? Я тоже работал!
— Работал, — кивнула она. — На мамочкиной шее. Пока я вкалывала на двух работах, чтобы ипотеку закрыть.
Светлана Борисовна всплеснула руками:
— Ну вот! Опять она свои заслуги выпячивает! Будто одна всё делала!
Галина остановилась у двери и обернулась. В её взгляде появилось что-то новое — что-то, что заставило всех троих замолчать.
— Знаете что, — медленно произнесла она, — завтра на юбилее я всё-таки буду.
После её ухода в доме повисла тишина. Виктор нервно заходил по кухне, а Светлана Борисовна с показным спокойствием протирала и без того чистые бокалы.
— Мам, а может, правда не стоило так? — тихо спросил Денис.
— Что не стоило? — огрызнулась свекровь. — Правду говорить? Она же толстая как бочка! Все соседки шушукаются — вон, мол, у Светланы Борисовны невестка какая неухоженная.
Виктор остановился и посмотрел в окно. Галина сидела в машине, но не заводила мотор. Просто сидела.
— Помнишь, пап, — вдруг сказал Денис, — когда я в школе учился, мама вечером подрабатывала репетиторством. До одиннадцати математику объясняла чужим детям, а утром в шесть уже на основную работу ехала.
— И что? — буркнул отец.
— А то, что ты тогда сказал — мол, зачем напрягается, ты всё равно семью прокормишь. А потом, когда завод закрыли, именно мамины деньги нас спасли.
Светлана Борисовна поставила бокал с лёгким звоном:
— Денис, не вздумай её оправдывать! Она сама во всём виновата! Могла бы в спортзал ходить, диеты соблюдать, за собой следить. А она только жрёт и жалуется!
— Бабушка, — Денис повернулся к ней, — а когда мама в последний раз что-то съела при нас? Я вот не помню.
Виктор махнул рукой:
— Притворяется! По ночам небось холодильник опустошает!
— Пап, а ты проверял? — спросил сын. — Хоть раз встал ночью посмотреть?
— А зачем мне…
— Я проверял, — перебил Денис. — Вставал специально. Мама не ест по ночам. Она вообще почти не ест. Иногда один бутерброд за весь день.
Свекровь фыркнула:
— Ерунда какая! Откуда тогда у неё такие бока?
— Не знаю, — пожал плечами Денис. — Может, от того, что она лекарства пьёт? Помнишь, врач говорил, что гормональные таблетки вес увеличивают?
— Какие ещё лекарства? — насторожился Виктор.
— Которые ей после операции назначили. Пять лет назад. Когда у неё… — Денис запнулся.
— Когда что? — требовательно спросила свекровь.
— Когда у неё женские проблемы были. Серьёзные. Она тогда в больнице лежала, а вы с папой на дачу уехали. Сказали, что сама справится.
Виктор почувствовал неловкость:
— Ну… она же сказала, что ничего страшного…
— Она много чего говорила, — грустно улыбнулся Денис. — А потом три месяца восстанавливалась. И с тех пор таблетки пьёт. От которых толстеют.
За окном Галина наконец завела машину. Фары осветили темнеющий двор, и она медленно выехала со двора.
— Куда это она поехала? — забеспокоилась свекровь.
— Не знаю, — ответил Виктор, но в голосе слышалась тревога.
Денис посмотрел на отца и бабушку:
— А знаете, что она мне сегодня утром сказала? Что завтра будет особенный день. И что наконец-то все узнают правду.
— Какую ещё правду? — выпалила Светлана Борисовна.
— Не сказала. Только улыбнулась как-то странно.
Галина приехала к своей сестре Лене далеко за полночь. Та открыла дверь в халате, заспанная и встревоженная.
— Галка? Что случилось? — Лена затащила сестру в квартиру. — Ты как выглядишь! Плакала?
— Не плакала, — устало ответила Галина, опускаясь на диван. — Думала.
— О чём думала в час ночи?
— О том, что завтра всё изменится.
Лена поставила чайник и села рядом:
— Рассказывай. Что опять твои домашние вытворили?
— Да всё то же. Корова, свинья, мешок с картошкой. Стандартный набор.
— Галка, — Лена взяла сестру за руку, — а ты им когда-нибудь говорила правду?
— Какую правду?
— Про таблетки. Про то, что врач сказал — нельзя худеть из-за гормонов. Про то, что ты весишь не больше, чем десять лет назад, просто отёки от лекарств.
Галина усмехнулась:
— А зачем? Они же не слушают. Им удобнее считать меня жирной и ленивой.
— Так скажи завтра! При всех! Пусть знают, что…
— Лен, — перебила её Галина, — а помнишь, как Витька меня называл, когда мы познакомились?
— Помню. Принцессой. И самой красивой девочкой в институте.
— Точно. А теперь он забыл, как я выгляжу без одежды. Последние три года спит в кресле. Говорит, ему так удобнее.
Лена нахмурилась:
— Может, он просто устаёт на работе?
— Лен, он уже полгода как уволился. Сидит дома, в компьютере играет. А деньги я зарабатываю.
— Что?! — Лена подскочила. — Ты мне ничего не говорила!
— А что говорить? Он стесняется. Мужское самолюбие, понимаешь. Лучше пусть все думают, что он меня содержит.
— Галка, так это же… это же он на тебе паразитирует!
— Не только он. Свекровь пенсию получает, но на продукты не тратит. Зачем, если я приношу? А Денис учится на платном, и опять же — кто платит?
Лена закрыла лицо руками:
— Господи, как же ты терпишь? Двадцать лет этого кошмара!
— Терпела, — поправила Галина. — Терпела. А теперь… знаешь, сегодня я поняла одну вещь.
— Какую?
— Что они меня никогда не любили. Ни муж, ни свекровь. Им нужна была рабыня. Удобная, бесплатная рабыня.
Лена молчала, а Галина продолжала:
— Помнишь мой выпускной? Витька тогда сказал, что я самая умная девочка на потоке. Что он гордится, что я его невеста.
— Помню.
— А вчера он сказал Денису, что женился на мне по залёту. И что если бы не ребёнок, никогда бы не связался с такой… как он выразился… «серой мышью».
— Он так сказал?! При сыне?!
— При сыне. Денис потом прибежал ко мне на кухню, плакал. Говорил, что не знал, что папа такой… такой подлец.
Лена встала и начала ходить по комнате:
— Всё, Галка! Хватит! Завтра же подавай на развод!
— Не буду, — спокойно ответила Галина.
— Как не будешь?! После такого!
— Не буду подавать на развод. Я сделаю по-другому.
— Как по-другому?
Галина посмотрела на сестру и впервые за весь вечер улыбнулась. В этой улыбке было что-то тревожное.
— Завтра юбилей свекрови. Соберётся вся родня. Дядья, тётки, кузены, соседи. Человек сорок будет.
— И что?
— А то, что я приду. Красивая, нарядная. И расскажу всем правду. Всю правду про их замечательную семейку.
Лена присела рядом:
— Галка, ты что задумала?
— Ничего особенного. Просто скажу, кто на самом деле содержит семью. Кто платит за квартиру, еду, учёбу. И расскажу, как меня за это благодарят.
— При всех?
— При всех. Пусть все узнают, какие они герои. Особенно Витька. Пусть его братья узнают, что он уже полгода безработный. И что живёт на деньги жирной жены.
— А свекровь?
— А свекровь пусть объяснит своим сёстрам, почему она двадцать лет травила невестку. Ту самую невестку, которая её содержит.
Лена схватила сестру за руки:
— Галка, подумай! Это же скандал будет! Такой позор!
— Позор? — Галина рассмеялась. — Лен, а мне разве не позорно? Двадцать лет быть дойной коровой и ещё терпеть оскорбления?
— Но ведь можно по-тихому развестись, разъехаться…
— Можно. Но тогда они найдут себе новую жертву. А так… так пусть все знают, кто они такие на самом деле.
На следующий день Галина появилась на пороге ровно к назначенному времени. Гости уже собрались, стол был накрыт, Светлана Борисовна принимала поздравления в новом платье.
— Ой, а вот и наша Галочка! — воскликнула именинница, когда в дверях появилась невестка.
Все обернулись. Галина была в элегантном тёмно-синем платье, с аккуратной укладкой и лёгким макияжем. Выглядела она… по-другому. Уверенно.
— С днём рождения, Светлана Борисовна, — спокойно сказала она, протягивая красиво упакованный подарок.
Виктор подошёл к жене, явно нервничая:
— А ты где вчера пропадала? Всю ночь дома не было!
— У сестры, — коротко ответила Галина и прошла к столу.
Тётя Клара, старшая сестра именинницы, одобрительно кивнула:
— Галочка, какая ты сегодня нарядная! Правда, немножко поправилась, но это ничего, с возрастом у всех так.
— Немножко? — фыркнула свекровь. — Клара, ты на неё посмотри! Как бочка стала!
За столом повисла неловкая тишина. Гости переглянулись.
— Мам, — тихо сказал Денис, — может, не надо…
— А что не надо? — возмутилась Светлана Борисовна. — Правду говорить нельзя? Посмотрите на неё! Жрёт как не в себя, а потом удивляется, что муж от неё отворачивается!
Дядя Коля, брат Виктора, неловко покашлял:
— Света, ну зачем при гостях…
— А что при гостях? — подключился Виктор. — Пусть все знают, какая у меня жена! Целыми днями только ест и на диване лежит!
Галина поставила бокал с соком на стол. Движение было медленным, почти торжественным.
— Интересно, — сказала она негромко, но все услышали. — Виктор, расскажи гостям, когда ты в последний раз видел, как я ем.
— Да постоянно вижу! Ты же…
— Когда именно? — перебила его Галина. — Назови день, время.
Виктор замялся. Галина повернулась к гостям:
— А знаете, что я ела вчера? Один бутерброд утром. Всё. А позавчера? Йогурт на завтрак. И всё.
Тётя Клара нахмурилась:
— Галочка, а зачем так мало? Нельзя же совсем не есть!
— Нельзя, — согласилась Галина. — Особенно когда принимаешь гормональные препараты после удаления яичников. Врачи говорят, что при таком лечении от голодания только хуже становится.
— Каких яичников? — ахнула тётя Клара.
— Которые мне пять лет назад удалили. Опухоль была. Доброкачественная, слава богу, но операция серьёзная.
Свекровь побледнела:
— Ты что врёшь? Какая операция?
— Светлана Борисовна, — Галина повернулась к ней, — вы же помните. Лето две тысячи девятнадцатого года. Я три дня в больнице лежала, а вы с Виктором на дачу уехали. Сказали, что сама справлюсь.
Дядя Коля посмотрел на брата:
— Витька, это как понимать? Жена в больнице, а ты на дачу?
— Да она сказала, что ничего серьёзного! — забормотал Виктор.
— Я сказала, — кивнула Галина, — потому что не хотела вас беспокоить. Подумала, семья важнее моего здоровья.
— Галочка, — тётя Клара взяла её за руку, — а почему ты молчала? Мы бы помогли!
— Зачем? — Галина улыбнулась грустно. — Мне объяснили, что жена должна быть удобной. Не жаловаться, не капризничать. Работать, деньги приносить и рот не открывать.
— Какие ещё деньги? — не понял дядя Коля.
Галина достала из сумочки справку и положила на стол:
— Вот справка о моих доходах за прошлый год. Хотите посмотреть?
Виктор попытался схватить бумагу, но тётя Клара оказалась быстрее. Прочитав, она медленно подняла глаза:
— Восемьдесят тысяч в месяц? Галочка, это твоя зарплата?
— Моя. Плюс подработки. В среднем получается около ста тысяч.
— А Витька сколько зарабатывает? — спросил дядя Коля.
Повисла тишина. Виктор покраснел как рак.
— Витька? — переспросила Галина. — А Витька не работает уже полгода. Уволился и сидит дома. В игрушки играет.
— Как не работает? — ахнула свекровь. — Он же каждое утро уходит!
— Уходит, — подтвердила Галина. — К другу Петьке. В гараж. Пиво пьёт и в карты режется.
Дядя Коля тяжело опустился на стул:
— Витька, это правда?
— Да что вы её слушаете! — заорал Виктор. — Она всё врёт! Я… я ищу работу!
— Полгода ищешь? — спокойно уточнила Галина. — И за это время ни одного резюме не отправил?
— Откуда ты знаешь?
— А у нас же один компьютер. И одна почта. Я вижу всё, что ты делаешь.
Тётя Клара растерянно смотрела на именинницу:
— Света, а ты знала?
Светлана Борисовна судорожно искала слова:
— Ну… я думала… он же мужчина, он разберётся…
— Разберётся, — кивнула Галина. — А пока разбирается, коммунальные платежи кто оплачивает? Еду кто покупает? Денис в университете кто учится?
— Мы же все помогаем! — выпалила свекровь.
— Вы? — Галина достала из сумки ещё одну папку. — Хотите посмотреть чеки? За последний год? На продукты, лекарства, коммунальные услуги?
— Не хочу! — закричала Светлана Борисовна. — Ты что устроила? Это мой день рождения!
— Устроила, — согласилась Галина, вставая из-за стола. — Знаете что? Я поняла, что двадцать лет была полной дурой. Кормила тунеядцев и ещё позволяла себя унижать.
— Галка, не надо! — попытался остановить её Денис.
— Надо, сынок. Очень надо. Пусть все знают, кто твоя мама на самом деле. Не корова и не свинья. А женщина, которая в одиночку тянула семью из четырёх человек.
Она обвела взглядом притихших гостей:
— Так вот, дорогие родственники. Шоу окончено. Больше я не буду содержать эту компанию дармоедов.
Галина направилась к выходу, но тётя Клара окликнула её:
— Галочка, постой! А ты куда теперь?
— К сестре пока. А дальше видно будет.
— А квартира? — спросил дядя Коля. — Она же на тебя записана?
— На меня, — подтвердила Галина. — И завтра подаю документы на продажу.
Виктор вскочил как ужаленный:
— Как на продажу?! Это наш дом!
— Мой дом, — поправила Галина. — Который я покупала на свои деньги. И теперь продам. А вы найдите себе другое жильё.
— Мы же семья! — завопила свекровь. — Ты не имеешь права!
— Права? — Галина обернулась. — Светлана Борисовна, а какое право вы имели двадцать лет называть меня коровой? Какое право имел ваш сын жить на мои деньги и ещё меня унижать?
Денис встал и подошёл к матери:
— Мам, а меня ты тоже выгоняешь?
Галина посмотрела на сына мягко:
— Дениска, ты можешь жить где захочешь. Ты мой сын, и я тебя люблю. Но содержать я больше буду только себя.
— То есть за учёбу платить не будешь? — понял он.
— Не буду. Хочешь учиться — найди работу. Или попроси денег у папы с бабушкой.
Тётя Клара встала и обняла Галину:
— Правильно делаешь, девочка. Хватит на себе воз тащить.
— Клара! — возмутилась именинница. — Ты что, против семьи?!
— Против паразитов, — жёстко ответила тётя Клара. — Света, мне стыдно за тебя. За то, как ты относилась к этой девочке.
Дядя Коля тоже встал:
— Витька, ты меня разочаровал. Жену в больнице бросить, на её деньги жить и ещё оскорблять…
— Да вы что все против меня?! — заорал Виктор.
— Мы за справедливость, — сказал дядя Коля. — А справедливость в том, что каждый должен сам себя содержать.
Галина взяла сумочку:
— Кстати, холодильник я опустошила. И стиральную машину заберу — она на мою карту куплена. И телевизор тоже.
— Это грабёж! — взвизгнула свекровь.
— Это возврат долгов, — спокойно ответила Галина. — За двадцать лет вы мне должны примерно миллиона два. Бытовой техникой частично покрою.
Она дошла до двери и обернулась:
— Да, и ещё. Светлана Борисовна, с днём рождения вас. Надеюсь, этот день рождения запомнится надолго.
— Постой! — крикнул Виктор. — А если я найду работу? Исправлюсь?
Галина посмотрела на него долго и грустно:
— Витя, двадцать лет назад ты сказал, что я принцесса. А потом двадцать лет убеждал, что я корова. Знаешь, что я поняла?
— Что?
— Что принцессе не место в хлеву.
Она вышла и тихо закрыла за собой дверь. В квартире повисла тяжёлая тишина.
Тётя Клара первой пришла в себя:
— Ну что, именинница? Довольна подарочком?
Светлана Борисовна сидела белая как мел. Виктор растерянно смотрел на закрытую дверь.
— Мам, — сказал Денис, — а ведь она права. Во всём права.
За окном послышался звук заводящейся машины. Галина уезжала. Навсегда.
А в квартире гости потихоньку начали расходиться. Праздник явно не задался.
