Виолетта терпеть не могла сюда ездить.
Была от силы раз пять.
Первый раз на знакомстве родителей, второй на юбилее свекрови, третий и четвёртый по печальному поводу сначала умерла старенькая бабушка Андрея, а потом свёкр, крепкий мужик, свалил инфаркт.
И ещё раз Андрей уговорил её поехать, когда женился племянник, Серёжка.
Виолетта была в очень хороших отношениях с Андреевой сестрой, Наташей.
Всегда была рада золовке и её семье.
-Не обращай внимание на мать,- говорила Наталья, — для неё свет в оконце Андрюшенька, ни меня, ни отца, она так не любила, как Андрея.
Он меня на пять лет старше, а ощущение, что я родилась взрослая, а Андрюшка всё для матери дитё.
Женщина помнит, как после свадьбы, приехали на юбилей к свекрови, молодая тогда Виолетта, привыкшая к тому, что всем она нравится, а девчонка была лёгкая на подъём и весёлая характером, думала, что растопит сердце свекрови и станет ей доченькой.
Но нет, не получилось.
-Я им тама постелила, у комнате, — говорит свекровь Андрею, не глядя в глаза Виолетте.
— Кому им, мама?- удивляется Андрей.
— Им, — кивает головой в сторону невестки, Виолетта сидит открыв рот.
-Тааак, то есть ты Летке тама постелила, да? А где я буду по- твоему спать?
-Так издеся, Андрюша, с нами у комнате…
Конечно Андрей ушёл спать к жене, как бы не умоляла мать его опомниться и лечь рядом с ней и отцом.
— Отстань от него, сатано, — кричит свёкр, доведённый до белого каления упрямством свекрови, — совсем ума лишилась на старости лет? Отзынь, говорю.
Слышала Виолетта, как плачет свекровь, мол, виданное ли это дело, дитяти к матери не пущать.
-Спи, говорю, совсем умом тронулась, умолкни, замолчь…мужику двадцать пять лет, а она…
Утром встала Виолетта пораньше, думает удивлю всех, приготовлю завтрак.
Да застала на кухне свекровь, та что-то мешала в большой миске.
-Здравствуйте, мама, а я вы уже встали? Я хотела завтрак на всех приготовить идите, отдохните…
-Ишь, бессовестные какие, — ни кому не обращаясь, в пустоту говорит свекровь, — как токма изык вертается, ишшо мама говорят, а сами спят до свету.
Время было пять утра.
-Давайте я сделаю что — нибудь.
-Вот, гонють со своей хаты, приехали, незнамо кто такие, порядки свои устанавливають.
Свекровь не замечала Виолетту.
Она не называла её по имени, когда Андрей представил Виолетту, свекровь, сложив губы в куриную опку, преувеличенно коверкая буквы, пыталась выговорить её имя.
-Вюулента.
-Виолетта, мама, можно просто Летка, я так зову.
-Валькя по нашему?
-Мам, Виолетта.
-Пффф, мы анститутов не кончали, не умеем по собачиму тяфкать. Нет такого имени, токма ежели собачушку каку обзовут.
-Мама, ну зачем ты так?
-Сыть, с ума сошла, проходите, проходите, — сказал свёкор.
Оттого и поехала тогда Виолетта, переступив через себя, на похороны свёкра, потому что ценила его и уважала…
В то утро, про которое вспомнила Виолетта, свекровь ничего не дала приготовить ей.
И постряпав оладушки, накрыла их холщовой тряпицей и убрала в шкаф.
Когда вставший свёкр, решил взять их, то как взвилась свекровь коршуном, налетела.
-Не тронь, то для дитя напекла.
-Гляди -ка, а что? У дитя твоего душа, а у нас балалайка?
-Уйди, на жри, — кинула старый пирог на стол и отвернулась к окну.
Дождавшись, когда проснётся любимое «дитя», свекровь села за стол, подпёрла щёку рукой и смотрела на то, как завтракает Андрей.
— Летка, правда у мамы вкусные оладушки?- поев, подошёл Андрей к жене.
-Не имею понятия.
-Как это? Ты что, не ела то, что приготовила моя мама?- Андрей вспыхнул.
-Не ела и папа твой не ел, она нам не дала. Меня ненавидит всей душой из-за меня и отец твой без завтрака остался…
— Постой, да погоди ты, может ты не так поняла, — неуверенно спрашивает Андрей.
— Серьёёёзно? Не так поняла?
-А ты куда, Лет?
— Домой, я успеваю на автобус, мама твоя подсказала, никогда, слышишь, никогда ноги моей не будет здесь. Нас разведут быстро, не переживай…
-Ты что? С ума сошла? Из-за каких-то оладушков?..
— Пошёл вон, — процедила сквозь зубы и выскочила за дверь Виолетта.
Он побежал следом.
— Андрюша, сыночек, так пусть идуть, ишшо успеют на автобус.
-Мам, ты издеваешься она моя жена, слышишь, жена, ты что творишь?
-Ну вот, из-за какой -то кричишь на маму. Не нужна мама…
Андрей, попрощавшись с отцом, убежал следом за женой.
Чем окончательно отвернул свою маму от жены.
Так и жили все тридцать лет, Виолетта не спрашивала про свекровь, а свекровь целый месяц «владела» своим сыном, когда он был в отпуске.
-Я маме телефон поставил.
-Хорошо.
Или скажет, что мать в больнице была, крышу перекрыл, забор поставил…
Это и всё.
Ни как здоровье, ничего, внуков она тоже знать не хотела, называла их девчонка и паренёк, бабушку внуки тоже не особо праздновали.
-Как такое можно,- удивлялись соседки, — кровь же твоя, дети любимого Андрюшеньки.
Сжимала губы, и отворачивалась старуха.
Она его всегда ждалала, вздыхала тяжело, когда уезжал, он писал матери письма, была старуха неграмотная, ходила к соседям, просила девочку соседскую прочитать, что там написал сынок.
Писал Андрей про то, как они живут, про Виолетту, детей…
-А про себя -то, про себя…совсем мало почти ничего шепчет старуха.
И принималась ждать…следующего приезда сына.
Свёкр, когда жив был, постоянно к ним приезжал, внуков любил и они его, а она нет…не могла принять чужое дитя…только своего сыночку Андрюшеньку и обожала.
И вот, пришёл её час…
Приехал сын, Андрюшенька.
-Сынок, позови Виолетту, прошу.
Чистым и ясным голосом сказала, имя выговорила.
-Зачем, мама?
-Не спорь, позови, прошу и внуков тоже…
-Мама, так выздоровеешь и поедем с тобой…
-Нет, я стара уже, понимаешь ведь, не выздоровею…
Кааак же не хотела Виолетта ехать, но пришлось, посмотрела на мужа и поехала, собиралась в санаторий, в Мисхор, но…пришлось отказаться от путёвки. Да Наталья позвонила, попросила, ради неё и мужа поехала к старухе.
Зайду, выслушаю что за бред она несёт и уйду.
Она лежала на больничной кровати, маленькая, худая, её не видно было почти на маленькой, больничной подушке.
В детской ночнушке, поверх одеяла лежали сухие, обтянутые пергаментной кожей руки, словно кости.
Яркие некогда глаза, потухли.
Коричневая, морщинистая, словно высушенный на солнышке чернослив кожа, впалый рот.
Виолетта брезгливо сморщилась.
-Здравствуй, Виолетта — просипела старуха, — здравствуй, дочка. Присядь. Спасибо хочу сказать тебе, за Андрюшу. Погоди, не ерничай, не егози, посиди…
Я ухожу, а тебе…накажу, ты сбереги его, Андрюшу -то…сбереги…
Виолетта хмыкнула. Кто бы сомневался и перед шагом в вечность про Андрюшку думает…
-Не сын он мне. И Петру был не сын, никто он нам по крови…
Мы долго жили, видно застудилась, не было дитёв -то, а Петра на войну забрали…Иду по лесу, за ягодой ходила, на болота…
Иду, а она лежит, женщина молодая…уже мухи облепили, смотрю, копошится что-то, дитя…
Живой.
Я его схватила и домой бегом, жили на хуторе, воды нагрели со свёкрой, всю ночь тетёшкали, вроде ожил, мальчонка -то…
От немцев видно уходили…на болота и забрела, сердешная…Как он выжил? Как? Сберёг кто-то…для меня сберёг.
Через три дня решила мать его схоронить, как она на болота -то забрела? Кто его знает.
Я махонька, да худая была, но утащила, схоронили со свёкрой, крест поставили, Татианой нарекли.
Андрюша, он всегда со мной на могилку ходил, цветочки клал…думает, что тётка родная его,сестра моя, а кто же, конечно сестра, раз дитя мне подарила, не бросайте, а?
Ухаживайте.прошу, за Таниной -то…
-Хорошо, — прошептала Виолетта, она и подумать не могла, что свекровь бредит, сразу поверила.
-Потом, война как прошла и Пётр домой вернулся, а у него дитя бегает, свекровь велела не говорить, твоё, мол, и всё, я не смогла, рассказала.
Говорю ему, коли хошь, выгони меня, мы уйдём с сыночком.
А он, Петя -то, на меня, как закричит, как ногами затопат…ково, мол, д. ура мелешь…Сына мово забрать, да увезти куды-то хотела?
Так и жили, документы выправили, Петя же директором конезавода стал, как раз в совхоз нас собрали.
Андрейка от меня не отходил маленький, будто что знал, ни в какую, куда я , туда и он дюже ласковый был, дитя моё…
А потом бог Наталью послал.
Я знаю, она думает, что я не люблю её, люблю мол, но не как Андрюшу.
Глупости, я же за неё душу отдам.
Её все любили, Андрюшу тоже конечно и не делили, но…не так, сыночек, он мой будто только.
Прости меня, Виолетта…Ох, и глупая я, сейчас стала понимать…Ну что уже сделаешь, ничего не изменить. Ведь могла бы радоваться, что любят сына, ан нет…боялась что обидят…прости.
Как прожила жизнь, так и есть…
Говорить или нет Андрюше, то твоя воля, одно прошу, не забижай его, береги…как я всю жизнь берегу, для чего-то он пришёл в этот мир…в мою жизнь.
Виолетта поразилась тому, как неграмотная старуха может рассуждать.
-Прости меня, девочка, сама не знаю, что за сила любви у меня к тому дитю была.
-Прощаю я вас…прощаю…
Плачет Виолетта, будто плотина прорвалась…Может стоило мне тогда настоять на своём, растопить это сердце, а что уж теперь…
Старухи не стало ночью.
Тайну рождения мужа Виолетта сохранила, рассказала только внучке, когда уже сама была в возрасте свекрови…
К Татьяне продолжила ездить, Андрея тоже заставляла, так и не сказав ему, что это мать родная, не её это была тайна, оттого и не могла сказать…
Иногда, приезжая к свекрови с мужем, убрать там, подновить, да просто попроведовать, отчитывалась, вот мол, берегу твоего сыночка…
Тайну твою я сохранила…
-При жизни не общались, — улыбается Андрей,- а сейчас вон, ухаживает Виолетта — то…шепчет чего-то…
-Да ладно, Андрюш, она просто очень любила тебя, есть такое у матерей, не может сердце дитя отпустить, всё ей кажется, что обижать будут ребёнка, слепа материнская любовь, Андрюш…
Иной раз смотришь, думаешь тьфу, что там любить-то? Плохой человек, а мать любит…Ещё больше любит…Потому что сердцем мать любит, Андрюша…
-Спасибо тебе, милая, какая же ты у меня…мудрая. Обижала тебя мать, знаю…А ты вон…
-Ладно, Андрюш, всякое в жизни встречается…ещё неизвестно какой я свекровью буду…
Хорошей свекровью стала Виолетта, детей не делила от сына или дочери…Свекровь никогда не судила, чтобы Андрею не обидно было.
Так только, скажет иной раз, что суровая была, Пелагея Карповна…мама Андрюшина, да поднимет глаза к небу, берегу, мол…
