Алина никак не могла поверить в то, что услышала от матери.
— Замуж? — переспросила она, даже не скрывая удивления. — Мам, ты серьёзно?
Вера улыбнулась неловко, будто уже знала, что дочь воспримет новость в штыки.
— Серьёзно. Мы с Валерием решили расписаться.
— С кем? С дядей Валерой? — Алина покачала головой, не веря своим ушам. — Мам, ты же его толком не знаешь!
— Я его знаю давно, — спокойно ответила Вера. — Он человек надёжный, добрый. Не суди так строго, просто потому что ты к нему не привыкла.
Но именно это и было главным, не привыкла. Алина знала Валеру, конечно. Он появлялся у них дома уже года два, сначала как «друг семьи», потом как «приятель мамин». Приходил по выходным, приносил тортики, апельсины, сидел с ними за столом. Шутил, смеялся, рассказывал истории из своей молодости, иногда даже помогал с чем-то по дому: розетку поменять, смеситель прикрутить.
Но всё это было по гостевому. Он приходил и уходил. И этого Алина не боялась.
А теперь… «будет жить с нами». Эти слова прозвучали для неё почти как приговор.
Она представляла, как он утром выходит из ванной в семейных трусах, как вечером сидит на их диване, кладёт ноги на столик. Как в шкафу появится его одежда, в холодильнике — его колбаса, на полке в ванной — его бритва.
Её дом, место, где раньше было уютно и спокойно, вдруг станет чужим.
— Мам, ну а ты подумала, как мне будет? — тихо спросила она, когда первая волна возмущения схлынула. — Мне ведь с ним под одной крышей жить.
Вера устало села на стул. Она работала медсестрой, смены тяжёлые, вид у неё был уставший, но глаза решительные.
— Алина, тебе почти восемнадцать. Через полгода поступишь и уедешь. Мне тоже хочется личной жизни, ты ведь не против, если я буду счастлива?
«Не против»… как будто кто-то её спрашивал. Алина встала и пошла к себе в комнату, хлопнув дверью. Она села на кровать, свернулась в комок и долго смотрела в стену. Слёзы подступали к глазам, но она их сдерживала.
«Дядя Валера»… В её мыслях это имя звучало с раздражением.
Он был не грубым, не злым, просто чужим. Чужой мужчина в их доме.
Когда вечером они сели ужинать втроём, Алина молчала. Валера, как всегда, был разговорчив: рассказывал, как на работе завал с отчётами, как сосед залил ему гараж, что нужно менять шины перед зимой.
Мама улыбалась, поддакивала, а Алина лишь ковыряла вилкой гречку.
Когда ужин закончился, Валера поднялся из-за стола и пошёл смотреть телевизор.
Алина осталась сидеть. Перед ней стояла его тарелка, в которой остались куски котлеты и размазанная гречка.
— Мам, — тихо сказала она, — он даже за собой не убрал.
— Да перестань, — устало ответила Вера. — Он гость, я сама потом…
— Гость, — усмехнулась Алина. — Только теперь он будет гостем навсегда.
Ночью она долго не могла уснуть. Ей казалось, что с каждым днём в их квартире становится всё меньше воздуха, меньше привычного уюта.
Она слышала, как Валера храпит за стенкой, как мама тихо ворочается рядом с ним, и от этого в груди поднималось что-то колючее, похожее на ревность и обиду.
На следующий день в школе Алина поделилась всем с подругой, Дашкой.
Они сидели вместе на последней парте, рисовали в тетрадях и шептались, пока шёл урок обществознания.
— Представляешь, — сказала Алина, закатывая глаза, — они женятся! И он теперь будет жить у нас!
— Вот это поворот, — усмехнулась Дашка. — А ты чего, против?
— Конечно! Он мне вообще не нравится. Такой… самодовольный. Ест… шумит, смеётся громко, и вообще ведёт себя как хозяин. Я его в упор не выношу.
Дарья отложила ручку и задумчиво посмотрела на подругу.
— Хочешь совет?
— Какой?
— У меня три года назад тоже такое было. Мать собралась замуж, привела мужика домой. Тоже казалось, что добрый, заботливый… А потом начались одни проблемы. Я его быстро выжила.
Алина удивлённо посмотрела на неё.
— Как выжила?
— Очень просто, — ответила Даша, понижая голос. — У матери начали пропадать вещи. Серьги, потом деньги. А потом она сама нашла у него в борсетке. — Она ухмыльнулась. — А знаешь, кто туда положил? Я.
— Ты? — Алина даже отпрянула. — Ты подкинула?
— Ага. И всё сработало. Он собрал вещи и ушёл.
Алина молчала. С одной стороны, то, что рассказывала подруга, казалось диким. С другой, заманчивым.
— И мать поверила тебе?
— Конечно. Ты же понимаешь, — усмехнулась Даша. — Женщины всегда больше верят дочерям, чем мужикам.
На перемене они вышли во двор. Был март, снег уже подтаял, на солнце блестели мокрые лужи. Алина шла молча, глядя под ноги. В голове роились мысли.
— Я не знаю, — сказала она наконец. — Это ведь под.лость.
— Под.лость? — фыркнула Даша. — А он кто тебе? Родной человек, что ли? Ты защищаешь свой дом, свою мать. Хочешь, чтобы ей потом плохо было?
Алина ничего не ответила. Но вечером, когда она снова увидела Валеру за их столом в той же рубашке, с довольной улыбкой, с тарелкой борща перед собой, внутри что-то щёлкнуло.
Она вспомнила взгляд Даши в голове: насмешливый, уверенный. И подумала: а вдруг это действительно сработает.
В ту ночь ей снился сон: Валера собирает чемодан, выходит из квартиры, хлопает дверью.
А она стоит у окна, улыбается.
Проснувшись утром, Алина поймала себя на том, что впервые за неделю чувствует лёгкость.
План созрел как-то сам собой. Сначала Алина просто делилась с Дашей обидой, потом они начали придумывать «а вот если бы…», а потом «если бы» незаметно превратилось в «а давай попробуем».
— Главное, не делай глупостей, — предупредила Даша, когда они сидели после уроков в школьной столовой. — Всё должно быть правдоподобно. Не кражи, как у меня, это слишком просто. Мы его с другой стороны возьмём.
— С какой?
— С женской, — загадочно усмехнулась Даша. — Сделаем так, будто у него есть любовница. Мама твоя поверит сразу, вот увидишь.
Алина оторопело уставилась на подругу.
— Любовница? Но… как?
— Элементарно. У меня есть сим-карта, без регистрации, покупала для розыгрышей. С неё будем слать ему СМСки. Сначала что-то нейтральное, потом всё горячее и горячее.
— И ты думаешь, он не догадается, что это подстава?
— Да неважно. Главное, чтобы твоя мать поверила. А потом можно придумать что-то ещё, например, пусть ему кто-то «звонит», говорит «спасибо за вечер». Это вообще убийственно действует.
Алина слушала, и в груди у неё перемешивались страх и азарт. Было ощущение, будто они замышляют что-то большое, взрослое, почти киношное. Но стоило представить лицо мамы, которая плачет над телефоном, внутри всё холодело.
— Может, не стоит? — неуверенно спросила она. — Вдруг мама потом узнает, что это мы?
— Не узнает, если будешь держать язык за зубами, — уверенно сказала Даша. — Слушай, если ты хочешь, чтобы он ушёл, надо действовать. Мужики не уходят просто так. Им нужно помочь.
Первые сообщения они отправили через пару дней. Вечером, когда Валера пришёл ужинать, Алина нарочно пошла в свою комнату, чтобы не видеть, как он садится за стол.
А телефон с незнакомой сим-картой лежал у Даши, та писала, пока Алина ждала результатов.
Через полчаса Дашка прислала фото переписки:
«Спасибо тебе за чудесный вечер. Я до сих пор под впечатлением…»
Алина замерла.
— Отправила?
— Да. Пусть теперь чешет репу. — Даша хихикнула. — Интересно, что он маме твоей скажет, если она увидит.
Но Вера не увидела. Валера прочитал сообщение, нахмурился, что-то набрал в ответ, потом стёр и убрал телефон в карман. Алина видела это краем глаза, выглянув из комнаты.
Он выглядел озадаченным, не виноватым, просто растерянным.
— Не ведётся, — сказала она вечером Дашке. — Ничего не сказал маме.
— Значит, надо продолжать. — Даша не собиралась сдаваться. — У нас целая неделя впереди.
Следующие дни стали похожи на игру в шпионов. Даша писала «любовные» послания, а Алина наблюдала за реакцией.
«Ты был сегодня невероятен…»
«Спасибо за подаренные цветы, я их спрятала, чтобы никто не видел».
«Когда увидимся снова?»
С каждым новым сообщением Валера всё чаще выглядел хмурым. Иногда долго сидел на кухне, молча пил чай, потом уходил в комнату и звонил кому-то, понижая голос.
Алина слышала его обрывки фраз:
— Нет, какая-то ошибка… Не понимаю, кто это…
— Да я тебе говорю, впервые вижу этот номер!
Она радовалась, значит, ловушка работает. Всё шло как надо. А потом в дело вступила Вера.
Однажды вечером, когда Валера ушёл в магазин, мама подошла к Алине. В руках у неё был телефон.
— Скажи, — тихо начала она, — ты ничего не замечала странного в поведении Валеры?
Алина притворилась удивлённой.
— В каком смысле?
— Ему сегодня опять пришло сообщение. «Люблю тебя». Прямо так и написано.
Она показала экран. Алина внутренне похолодела: Даша не предупреждала, что отправит такое. Но виду она не подала.
— Может, ошиблись номером?
— Два раза подряд? — Вера покачала головой. — Я спросила у него, а он только отмахнулся.
— Мам, может, и правда глупая случайность. Сейчас столько этих шутников.
Вера вздохнула, но по лицу было видно, сомнение уже поселилось.
Через неделю после начала «операции» всё вышло из-под контроля. Даша, вдохновлённая успехами, решила «закрепить эффект».
Она придумала, что пришлёт Валере сообщение с благодарностью «за ночь любви».
— Зачем так жёстко? — испугалась Алина. — Мама же с ума сойдёт!
— Зато точно поверит, — с усмешкой ответила Даша. — Всё, поздно отступать.
И отправила.
Когда Валера прочитал сообщение, он побледнел. Молча собрался, ушёл на улицу, потом вернулся поздно. Сел в кухне, уставился в чашку с чаем. Мама его спрашивала, что случилось, он молчал.
А потом вдруг сказал:
— Наверное, мне лучше уйти на время.
Вера растерялась.
— Почему? Что ты такое говоришь?
— Потому что ты мне не веришь, — спокойно сказал он. — Я вижу это по глазам. А жить в доме, где тебе не верят, невозможно.
Он собрал сумку и ушёл.
Алина стояла в коридоре, прижавшись к стене. Сердце колотилось, как сумасшедшее.
Всё получилось. Только почему-то радости не было.
Вера потом долго сидела на кухне, не включая свет. Алина хотела подойти, утешить, но не смогла. Её руки дрожали.
На следующий день Даша спросила:
— Ну что, ушёл?
— Ушёл, — коротко ответила Алина.
— Ну и славно. Теперь дома снова тишина.
Алина кивнула, но улыбнуться не смогла. Внутри было чувство, будто она не избавилась от врага, а сама кого-то предала. Но отступать уже было некуда.
Прошла неделя. В доме снова воцарилась тишина, та самая, по которой Алина скучала.
Никто не храпел за стенкой, не шумел на кухне, не разбрасывал газету на диване.
Мама стала говорить меньше, ходила по квартире медленно, как будто боялась за что-то зацепиться.
Алина думала, что всё скоро пройдёт: Вера отболеет, свыкнется с тем, что опять без мужчины. Но дни шли, и становилось только хуже.
— Мам, может, ты не права? — однажды осторожно спросила Алина. — Может, Валера не виноват?
— Алина, — Вера подняла на неё глаза. — Ты же сама всё видела. Сообщения приходили каждую ночь. Он молчал, прятал телефон. Разве я всё придумала?
Алина промолчала. Сказать правду хотелось, но страх был сильнее. Она знала, что стоит признаться, и мама её возненавидит.
Но правда всё равно вышла наружу, как всегда бывает, когда кто-то слишком уверен, что её можно спрятать.
Однажды вечером, когда Алина возвращалась из школы, мама сидела в кухне, перед ней лежал телефон.
— Это твой? — спросила Вера, глядя прямо в глаза.
На столе лежала та самая старая кнопочная трубка, с которой Даша отправляла сообщения.
Алина побледнела.
— Откуда он у тебя?..
— Из твоего рюкзака, — спокойно сказала Вера. — Нашла, когда складывала вещи. Сначала подумала, может, чужой. Потом включила и увидела переписку. —Мать говорила тихо, без крика, и от этого было только страшнее.
Алина не могла вымолвить ни слова.
— Зачем ты это сделала, Аля? — спросила мать после долгой паузы. — Зачем?
Алина заплакала.
— Мам, я не хотела… Просто… я боялась, что он заберёт тебя у меня… что всё изменится…
— Так ты решила всё разрушить? — Вера поднялась, облокотилась о спинку стула. — Ты понимаешь, что ты сделала? Валера не просто ушёл, он… он стыдится, что я в нем усомнилась. Он всё понял, когда я ему показала сообщения.
Алина замотала головой:
— Не показывай ему, мам, пожалуйста…
— Уже поздно, — устало сказала Вера. — Я ему звонила. Он сказал, что приходить больше не будет. Сказал, что не сможет жить там, где моя дочь его не уважает.
Она вытерла слёзы ладонью и добавила:
— А ведь он тебе помогал. Ты знаешь, что он уже договорился в университете насчёт твоего поступления? Говорил с проректором, деньги внёс. Я думала, что это знак: тебе будет легче, у тебя всё получится.
Алина замерла.
— Какие деньги?..
— Он хотел тебе помочь. Без всяких условий, просто потому что считал тебя умницей, говорил, что ты заслуживаешь такой шанс.
Алина села прямо на пол. Мир поплыл перед глазами.
— Мам… я не знала…
— Конечно, не знала. — Голос Веры дрогнул. — Ты видела только своё, как будто кроме тебя никого нет.
Алина опустила голову, закрыла лицо руками. Слёзы текли сами собой.
— Мам, я всё исправлю, правда. Я пойду к нему, объясню, попрошу прощения.
— Попробуй, — тихо сказала Вера. — Только не знаю, поверит ли он тебе.
На следующий день Алина стояла у подъезда Валерия, сжимая в руках букет. Долго не решалась подняться. Когда дверь наконец открылась, и он вышел, высокий, с уставшим лицом, Алина сразу заплакала.
— Простите меня, — прошептала она. — Это всё я. Это я писала эти сообщения. Я… я хотела, чтобы вы ушли.
Валерий долго молчал. Смотрел на неё спокойно, без злости, без удивления, будто уже всё знал.
— Я догадывался, — наконец сказал он. — Только не думал, что ты зайдёшь так далеко.
— Простите, — повторила Алина, всхлипывая. — Я готова что угодно сделать, лишь бы вы меня простили.
— Проблема не в прощении, — ответил он. — А в доверии. После такого твоего поступка его не вернуть. Если ты однажды подделала чужую жизнь, значит, можешь сделать и другое.
Он отвернулся, не взял цветы.
— Я не злюсь, Аля. Просто теперь я глубоко сомневаюсь, что ты не устроишь что-нибудь ещё.
Он ушёл в квартиру и закрыл дверь. Алина осталась стоять у подъезда. Снег падал крупными хлопьями, ложился ей на волосы, таял. Она не шевелилась. Казалось, что мир вокруг тоже замер.
Когда она вернулась домой, мама сидела у окна, держа в руках фотографию, где они втроём, ещё летом, на пикнике. Вера посмотрела на дочь, но ничего не сказала. Алина опустилась рядом, положила голову на её колени.
— Мам, я всё разрушила, да?
— Да, — тихо ответила Вера. — Но, может быть, не навсегда. Просто теперь тебе придётся очень долго доказывать, что ты не та, какой показала себя.
Они сидели молча. Часы на стене тикали гулко и отчётливо. За окном уже начиналась весна, а у них в доме всё ещё стояла зима.
Весна пришла незаметно. Снег сошёл, на деревьях появились первые почки, но в доме Веры и Алины по-прежнему было холодно.
Они почти не разговаривали. Утром звучали короткие фразы:
— Завтрак на плите.
— Спасибо.
— Опоздаешь.
Алина старалась быть полезной, мыла посуду, стирала, убиралась. Но всё это выглядело как попытка загладить вину, а не как забота. И Вера это видела.
Иногда вечером Алина слышала, как мама сидит в комнате и говорит с кем-то по телефону. И каждый раз после таких разговоров становилась тише, будто снова потеряла кого-то близкого. Алина догадывалась — это Валерий. Он отвечал сухо, коротко. И ни разу не спросил, как Алина.
Она осознавала: его можно понять. Но легче от этого не становилось.
Поступление в университет сорвалось. Вера честно сказала, что денег больше нет, ту сумму, которую внёс Валерий, вернуть невозможно, а новые заплатить нечем.
— Теперь только колледж, Аля. — Вера сказала это спокойно, но глаза были полны усталости. — Учись там, может, потом переведёшься.
Алина кивнула, хотя в груди всё оборвалось. Колледж — это было не то, о чём она мечтала. Ещё полгода назад она представляла себя студенткой, с книгами, кофе в термосе, новыми друзьями. А теперь короткий путь до дома и обратно, старые стены, ощущение провала.
Первое время ей казалось, что всё можно исправить. Что стоит только прийти к Валерию ещё раз, поговорить. Она написала ему короткое сообщение: «Можно увидеться? Я хочу объяснить».
Он ответил через три дня: «Не стоит. Пусть всё останется так, как есть. Я желаю тебе удачи».
Больше Алина не писала.
Летом Вера взяла отпуск и уехала к сестре в деревню. Алина осталась одна. Сначала ей было непривычно, в квартире стало слишком тихо. Но постепенно тишина начала успокаивать.
Она много думала. Иногда пересматривала фотографии, мама и Валерий в парке, на кухне, где они тогда втроём ели оладьи. В каждом кадре теперь была трещина, словно она сама испортила плёнку.
Иногда ей хотелось позвонить Дашке. Сказать, что всё вышло не так, как они думали. Что это не было весело, не было победой. Но каждый раз она останавливала себя. Что скажет Даша? «Ну и ладно, зато дома спокойно». Алина не могла больше так думать.
Однажды вечером она всё же набралась решимости и пошла в храм, что стоял в соседнем дворе. Там было прохладно и тихо, пахло воском. Она не знала, что говорить, просто стояла перед иконой, сжав руки.
«Прости меня, если можешь…» — только и смогла прошептать.
И вдруг поняла, что просит прощения не только у Бога, а у всех: у матери, у Валеры, у себя той, прежней, глупой и испуганной.
Через три недели Вера вернулась. Они ужинали молча, как обычно, пока вдруг мама не сказала:
— Звонил Валера.
Алина подняла голову.
— И что?
— Просто спросил, как ты. — Вера посмотрела внимательно. — Я сказала, что всё хорошо.
— Спасибо, — тихо сказала Алина.
— Знаешь, — продолжила мать, — он не злой человек. Сказал, что не держит обиды. Но вернуться не хочет.
Алина покраснела. Внутри кольнуло, но не так больно, как раньше. Наверное, потому что теперь она понимала, что это не наказание, а урок.
Некоторые ошибки нельзя стереть, но можно научиться жить, помня о них.
