Жительницы деревни Курдяево испытывали острый дефицит в мужчинах. Многим о мужьях приходилось только мечтать. У Оксаны Охотиной их было целых два: первый – законный, но бывший, второй – настоящий, но незаконный, по нынешним меркам – гражданский.
Впрочем, целостность мужей была под вопросом, но об этом чуть позже.
Жили они в одном доме, в разных половинах. Старый муж Фёдор – в одной, Оксана с Семёном, – в другой. Столовались вместе по причине практичности и миролюбия всех троих.
Оксана, как умелая и сердобольная хозяйка, не могла допустить, чтобы бывший супруг сидел на сухомятке и портил желудок только потому, что у неё случилась внезапная любовь.
Фёдор не мог видеть, как любимая надрывается по хозяйству из-за того, что у её сожителя руки растут из пятой точки. Помогал, чем мог: носил воду, колол дрова, латал дом, чистил колодец, выполнял много другой мужской работы, к которой Семён был не слишком приспособлен.
Обладание двумя мужьями очень беспокоило других обитательниц деревни, вызывало зависть и недовольство. Неоднократно Оксане приходилось выслушивать тирады курдяевок о том, что надо делиться и определиться, которого из мужей оставить себе. Другого они требовали выпустить на вольные хлеба и дать возможность поохотиться на него всем желающим.
Последний разговор у местного магазина был совсем уж неприятным. Дело чуть было не дошло до рукопашной. Курдяевки поставили Охотиной ультиматум: или она отдаст одного из мужей, или ей объявят бойкот. Как женщина общительная и словоохотливая, пережить всеобщий игнор она была не в состоянии и всерьёз задумалась о выдвинутом требовании.
Принять решение было сложно. Фёдор хоть и рукастый, но в плане мужской силы уже давно выдохся. Именно это обстоятельство и перевело его в разряд бывших, но не брошенных, поскольку золотыми руками и покладистым характером не разбрасываются.
Семёна Оксана любила всей душой и телом, но его неумелость в хозяйстве была существенным недостатком. На целого мужа он не тянул, а вот вместе с Фёдором составлял идеального двуликого супруга, способного проявляться в двух ипостасях.
«Как ни крути, решать надо, а то бaбы жить не дадут», – размышляла Оксана, перебирая в уме возможные варианты.
Для решающего разговора она выбрала ближайшую рыбалку. Когда рыба была выловлена, уха съедена, а перегон в очередной раз разлит по гранёным стаканам, Оксана начала:
– Мужики, тут такое дело. Мне надо отдать одного из вас, – в ответ на непонимающие взгляды добавила: – Деревенские недовольны. Сами знаете, с мужиками напряжёнка. От меня требуют, чтобы я выбрала одного, а второго отдала.
– Кому? – изумлённо спросили мужья.
– Сами разберутся, моё дело – выбрать.
Она шумно вздохнула и продолжила:
– Я много думала. Выбрать не могу, вы оба мне дороги. Так что сами решайте, кто уйдёт, а кто останется. В конце концов, борьба за женщину – это мужское дело.
Фёдор нахмурился, Семён почесал затылок. Оба молчали.
– Что затихли, перегона в рот набрали?
– Оксана, – степенно начал Фёдор, – я думаю, должен уйти Семён. Ведь бaбaм чего надо? Удовольствия. А какой с меня прок? Сама знаешь. Если уж кого им отдавать, то точно не меня.
– Стоп! – возмутился Семён. – Что ты предлагаешь, чтобы Оксана сама без удовольствия осталась?
Фёдор пожал плечами:
– Так ведь иначе курдяевки не отстанут.
– Ещё как отстанут. Ты одной крышу перекроешь, другой печку переложишь, третьей…
– Ты предлагаешь меня всем сразу отдать? – возмутился Фёдор.
– А почему нет? Все будут довольны. А мы с Оксаной наконец заживём вдвоём, душа в душу, без третьего лишнего.
– Ага, а потом она прибежит и скажет: «Федя, почини крыльцо, развалилось!»
– Не прибежит, я сам всё сделаю.
– Сделаешь! Тогда почему я до сих пор всем этим занимаюсь?
– Тебя Оксана при себе из жалости держит. Говорит, что ты без неё загнёшься.
– Загнусь?! – Фёдор вскочил и гневно повёл усами. – Сам ты – пирожок ни с чем загнутый! Да я… – он плюнул в сердцах. – Да пошли вы!
Пнул ногой пень, на котором сидел и бросился прочь.
Когда Семён и погрустневшая Оксана возвращались домой, заметили у магазина небольшую толпу. Протиснувшись вперёд, они увидели Фёдора. Он сидел на крыльце и что-то писал на клочке бумаги, комментируя:
– Марья Петрова, починить палисадник.
– Даша Иванова, – крикнула из толпы высокая брюнетка в ярком сарафане. – Мне надо сарай построить, старый совсем развалился.
– Даша Иванова, записываю, новый сарай, – кивнул Фёдор.
– Ракитина, – сказала продавщица, выглядывая из двери магазина. – У меня колодец совсем сухой. Углубить надо на пару колец.
– Записываю, углубим, – отозвался Фёдор. – Есть ещё заявки?
В толпе загудели, похоже, в списке у Феди отметились все желающие.
– Хорошо, – сказал мастер на все руки. – Работы буду проводить по графику. С расценками лютовать не буду, как говорится: каждой – по потребности, с каждой – по возможности. Трёхразовое питание – обязательно. Жить пока буду в старом доме, а там посмотрим.
В толпе закивали. С разных сторон понеслось:
– Договорились… Хорошо… Понятно…
Оксана вздохнула и потянула Семёна домой.
«Выходит, Фёдор бизнес открыл, – размышляла она. – Деньги зарабатывать станет».
Ей стало ещё грустнее. Жалко, упустила такого ценного человека!
Она окинула взглядом Семёна, в очередной раз вздохнула и подумала: «За удовольствие надо платить… А не слишком ли высокая цена? Может, лучше бойкот? Или новое крыльцо?»
