Двадцать лет назад немолодые, но ещё полные жизни супруги Аверченко получили участок земли в садовом товариществе. После приобрели и соседский, ещё пять соток, под огород. «Курочка по зёрнышку клюёт» любил приговаривать Егор Александрович, но кого он имел ввиду, не совсем понятно: то ли себя, то ли супругу свою, Галину Максимовну.
Соседи смеялись, говорили, что в семье Аверченко один мужик, и тот — Галя. Муж не умел ни гвоздя вбить, ни озадачить бригаду строителей: пока Галя разбиралась с ними, он выглядывал из-за её тощей, но надёжной спины, крепкий, но бесполезный в хозяйстве усач.
Так курочка и клевала: на первый год убрали лишние деревья и разровняли участок, на второй поставили бытовку, на третий провели электричество… Прошло двадцать лет. Теперь на участке был построен зимний дом, с удобствами, однако и жизнь прожита. Ни сил не осталось, ни задора. Спокойная старость, о которой задумывалось в зрелости. Как мечтали, так и вышло.
Беда пришла, откуда не ждали. Первой новость принесла соседка, Люба.
— Слышали уже? Конец нашему товариществу! Председательша видела новые планы в администрации — сносить всё будут! Через нас теперь пойдёт трасса!
— Как это? — всполошились супруги, — какая ещё трасса? Зачем?
— А я почём знаю? Председательша сказала, что планы утверждены, хоть нас никто и не спросил!
И Люба понесла новость дальше, оставив после себя ощущение тревоги.
— Ой, что-то мне нехорошо… — побледнел дед.
Пока возле него суетилась жена, в дверях появилась сама председательша, Инна Петровна. Они были знакомы много лет, дружили семьями. В прошлом году у Инны умер муж, и она похоронила его недалеко, на ближайшем деревенском кладбище, так что к местности была привязана.
— Здравствуй, Инночка! Что же мы всегда всё последние узнаём, — упрекнула её Галина Максимовна, — и что теперь нам ждать? Неужели и правда, снесут без всякой компенсации?
— Здравствуйте, дорогие… — председательша тяжело опустилась на предложенный стул, — я сама до последнего надеялась, что обойдут нас… так же нельзя! У людей вся жизнь тут… теперь, кто половчее продать пытаются, хоть за полцены. Вон, Андронниковы свои дома с участками успели сбыть каким-то дурачкам.
— А с нами-то что будет? — пробасил Егор Александрович.
— Вот план прокладки трассы, — председательша достала из папки свернутый вчетверо план и разложила на столе.
Старики, надев очки, стали его изучать.
— Во, прямо посерёдке распашут, — констатировал Егор Александрович, снимая очки. Но наш дом левее, его же не заденут.
— Как раз тем, кого «заденут», повезло, — вздохнула Инна Петровна, — им хоть компенсация полагается. А нам… про чистый воздух и тишину можно забыть, и главное, дорога до магазина теперь будет в объезд… и зимой техника к нам тоже не пройдёт! Под трассой будет переезд, но только для легкового транспорта!
Все трое снова склонились над картой.
— Это что же, — подняла голову Галина Максимовна, — чтобы выехать в магазин, теперь надо вот тут ехать? — её палец показывал на крестик, обозначающий переезд, а глаза в очках казались огромными, испуганными.
— Да, — подтвердила Инна Петровна.
— Ё-моё, так мы с Егором только направо поворачивать умеем! Всегда только так ездим! Я налево поворачивать не умею и боюсь, я за руль села, когда мне было почти шестьдесят!
— Но пешком-то тоже не особо походишь теперь… и зимой товарищество скорее всего станет нежилым! — констатировала председательша, — трактор вызвать будет стоить космических денег!
— Ну, может быть, можно что-то сделать? Ну, попросить? Потребовать, наконец!
— Да, я собственно за тем и пришла, — вздохнула Инна Петровна, — собираю подписи, а вдруг поможет… хотя, план уже утверждён. Оказывается, были слушания, о которых нас с вами уведомить забыли!
Покидая дом своих друзей Аверченко, Инна Петровна несколько раз спросила, не нужно ли вызвать скорую Егору Александровичу. Но тот говорил, что не нужно. Само мол пройдёт. Проводив председательшу, Галина села на краешек кровати, где лежал муж.
— Ты чего это скис? Мы ещё поборемся, может и победим эту трассу! — голос женщины предательски дрожал, она сама не верила в то, что говорила.
— Прости меня, Галя, — улыбнулся Егор в усы.
— Ты чего это задумал? За что это «прости»? Никак покаяться решил на старости лет? Не надо, если что и было, я тебя прощаю! — отвернулась Галина Максимовна, смахнув слезу.
— Я всегда был верен тебе, дорогая. А прощения прошу за то, что не умею хорошо водить машину. И у меня не осталось сил стукнуть по столу, чтобы все эти бюрократы поняли, что так нельзя с людьми поступать!
— Ну о чём ты говоришь, Егор! Ты главное поправляйся, а там придумаем что-нибудь. Люди, они ведь везде живут, даже на Северном полюсе!
Она поцеловала мужа в лоб и заботливо прикрыла его пледом.
Подписи под письмом с просьбой о сохранении СНТ собрали за неделю. Подписали все, кого удалось найти, но всё бестолку. Пришёл казённый ответ: трассе быть, и никто не станет строить её в обход — специальная комиссия считает это нецелесообразным.
Когда технику пригнали, люди вышли ей навстречу. Приехал глава администрации района. Лощёный, со значком российского флага на лацкане пиджака он убеждал людей разойтись.
— За что вы так с нами? — сетовала старейшая жительница товарищества, седая старушка, дом который попал на первую линию от трассы, — сами же дали эти участки, вся жизнь тут! А теперь вот… за что нам такое!
— У меня тут куры! Их же подавят всех! — сокрушалась другая бабушка.
— А вот за это предусмотрен административный штраф* — важно заметил кто-то из администрации, и женщина замолчав, спряталась за спинами товарищей по несчастью.
— Вы поймите, уважаемые! Всё же для общего блага! Эта трасса нужна миллионам! — с милейшей улыбкой ответил чиновник, отёр вспотевший лоб и махнул платком.
Ловивший каждое его движение человек в строительной каске, в свою очередь, рубанул воздух рукой и скомандовал: — начали!
Техника заработала, закрутился маховик строительства, завизжали пилы, заваливая вековые деревья. Жителям ничего не оставалось, как разойтись.
Глядя, как они идут, понурив головы, глава администрации глубокомысленно изрёк:
— Все проблемы в стране оттого, что люди собственную выгоду ставят превыше общественного блага!
Однако, кого он имел ввиду, он так и не уточнил.
